Клиффорд САЙМАК
ФАКТОР ОГРАНИЧЕНИЯ
Вначале были две планеты, начисто лишенные руд, выработанные,
выпотрошенные и оставленные нагими, словно трупы, обглоданные космическим
вороньем.
Потом была планета с волшебным городком, наводящим на мысль о
паутине, на которой еще не высохли блестки росы, - царство хрусталя и
пластиков, исполненное такой чудесной красоты, что при одном взгляде
щекотало в горле.
Однако город был только один. На всей планете, кроме него, не видно
было никаких признаков разумной жизни. К тому же он был покинут.
Исключительной красоты город, но пустой, как хихиканье.
Наконец, была металлическая планета, третья от Светила. Не просто
глыба металлической руды, а планета с поверхностью - или крышей - из
выплавленного металла, отполированного до блеска ярких стальных зеркал. И,
отражая свет, планета сверкала, точно второе солнце.
- Не могу избавиться от ощущения, - проговорил Дункан Гриффит, - что
это не город, а всего-навсего лагерь.
- По-моему, ты спятил, - резко ответил Пол Лоуренс. Рукавом он утер
со лба пот.
- Возможно, выглядит он не как лагерь, - настойчиво твердил Гриффит,
- но это все же временное жилье.
Что до меня, то он выглядит как город, подумал Лоуренс. И всегда так
выглядел, с того мгновенья, как я увидел его впервые, и всегда так будет.
Большой и пронизанный жизнью, несмотря на атмосферу сказочности, - место,
где можно жить, мечтать и черпать силы и смелость, чтобы претворять мечты
в жизнь. Великие мечты, думал он. Мечты подстать городу - такому городу,
что людям на сооружение подобного понадобилась бы тысяча лет.
- Единственное, что мне совсем непонятно, - сказал он вслух, -
причина такого запустения. Здесь нет и следов насилия. Никаких
признаков...
- Жители покинули его добровольно, - отозвался Гриффит. - Вот так,
просто, снялись с места и улетели. И, очевидно, потому, что этот город не
был для них настоящим домом, а был всего лишь лагерем, не оброс
традициями, не окутался легендами. А лагерь не представлял никакой
ценности для тех, кто его выстроил.
- Лагерь, - упрямо возразил Лоуренс, - это всего лишь место привала.
Временное жилье, которое воздвигается наскоро и где, по возможности,
подручными средствами оборудуется комфорт.
- Ну и что? - спросил Гриффит.
- Здесь был не просто привал, - пояснил Лоуренс. - Этот город
сколочен не кое-как, не на скорую руку. Его проектировали с дальним
прицелом, строили любовно и тщательно.
- С человеческой точки зрения, бесспорно, - сказал Гриффит. - Но
здесь ты столкнулся с нечеловеческими категориями и с нечеловеческой
точкой зрения.
Присев на корточки, Лоуренс сорвал травинку, зажал ее зубами и
принялся задумчиво покусывать. То и дело он косился на молчаливый,
пустынный город, сверкающий в ослепительном блеске полуденного солнца.
Гриффит присел рядом с Лоуренсом.
- Как ты не понимаешь, Пол, - заговорил он, - ведь это временное
жилье. На планете нет никаких остатков старой культуры. Никакой утвари,
никаких орудий труда. Здесь вел раскопки сам Кинг со своими молодцами, и
даже он ничего не нашел. Ничего, кроме города. Подумай только: совершенно
девственная планета и город, который может пригрезиться разве что расе,
существующей не менее миллиона лет. Сначала прячутся под деревом во время
дождя. Потом забираются в пещеру, когда наступает ночь. После этого
приходит очередь навеса, вигвама или хижины. Затем три хижины, и вот тебе
селение.
- Знаю, - сказал Лоуренс. - Знаю...
- Миллион лет развития, - безжалостно повторил Гриффит. - Десять
тысяч веков должны пройти, прежде чем раса научится воздвигать такую
феерию из хрусталя и пластиков. И этот миллион проходил не здесь. Миллион
лет жизни оставляет на планете шрамы. А здесь нет даже их подобия.
Новенькая, с иголочки, планета.
- Ты убежден, что они прибыли откуда-то издалека, Дунк?
Гриффит кивнул:
- Должно быть, так.
- Наверное, с планеты Три.
- Этого мы не знаем. Во всяком случае, пока не можем знать.
- Скорей всего никогда и не узнаем, - пожал плечами Лоуренс и
выплюнул изжеванный стебелек. - Эта планетная система, - заявил он, -
похожа на неудачный детективный роман. Куда ни повернись, натыкаешься на
улику, и все улики страшно запутаны. Слишком много загадок, Дунк. Этот
город, металлическая планета, ограбленные планеты - слишком много всего в
один присест. Нечего сказать, повезло - набрели на уютное местечко.
- У меня есть предчувствие, что все эти загадки между собой связаны,
- сказал Гриффит.
Лоуренс что-то неодобрительно промычал.
- Это чувство истории, - пояснил Гриффит. - Чувство соответствия
предметов. Рано или поздно оно развивается у всех историков.
Позади заскрипели шаги, и собеседники, вскочив на ноги, обернулись.
К ним спешил радист Дойл из лагеря, который члены экипажа десантной
ракеты раскинули на планете Четыре.
- Сэр, - обратился он к Лоуренсу, - только что я говорил с Тэйлором,
который сейчас находится на планете Три. Он спрашивает, не можете ли вы
туда вылететь. Похоже, они нашли люк.
- Люк! - воскликнул Лоуренс. - Окно в планету! Что же там внутри?
- Он не сказал, сэр.
- Не сказал?
- Нет. Видите ли, сэр, им никак не удается взломать этот люк.
С виду люк был довольно невзрачен.
Двенадцать отверстий на поверхности планеты были сгруппированы в
четыре ряда по три отверстия в каждом, словно перчатки для трехпалых рук.
И все. Невозможно было угадать, где начинается люк и где кончается.
- Здесь есть щель, - рассказывал Тэйлор, - но ее едва видно через
увеличительное стекло. Даже с увеличением она не толще волоса. Люк пригнан
настолько идеально, что практически составляет одно целое с поверхностью.
Долгое время мы и не подозревали, что это люк. Сидели кругом и гадали,
зачем тут дырки. Нашел его Скотт. Он просто катался здесь и увидел
какие-то дырочки. Вообще-то можно было смотреть, пока глаза не вылезут, и
никогда не обнаружить этот люк, если бы не счастливый случай.
- И нет никакой возможности открыть его? - спросил Лоуренс.
- Пока что нет. Мы пробовали приподнять дверцу, засовывая пальцы в
эти отверстия. С таким же успехом можно пытаться приподнять планету. Да и
вообще здесь не очень-то развернешься. Просто невозможно удержаться на
ногах. Эта штука до того скользкая, что по ней еле ходишь. Вернее, не
ходишь, а скользишь, как по льду. Как подумаешь, что может случиться, если
ребята со скуки затеют возню и кого-нибудь толкнут.
- Я знаю, - посочувствовал Лоуренс. - Я посадил ракету со всей
мыслимой осторожностью, и то мы скользили миль сорок, если не больше.
Тэйлор хмыкнул:
- Звездолет я поставил на все магнитные якоря, и все равно он
качается из стороны в сторону, едва к нему прислонишься. По сравнению с
этой чертовщиной, лед шершав, как терка.
- Кстати, о люке, - прервал его Лоуренс. - Вам не приходило в голову,
что отверстия могут быть секретным замком?
Тэйлор кивнул:
- Конечно, мы об этом думали. Если так, то у нас нет и тени надежды.
Умножьте элемент случайности на непредсказуемость чуждого разума.
- Вы проверяли?
- Да, - ответил Тэйлор. - Вставляли отвод кинокамеры в эти отверстия
и делали всевозможные снимки. Ничего. Совершенно ничего. Глубина - дюймов
восемь или около того. Книзу расширяются. Однако гладкие. Ни выступов, ни
граней, ни замочных скважин. Мы умудрились выпилить кусок металла для
анализа. Испортили три ножовки, пока пилили. В основном, это сталь, но в
сплаве с чем-то таким, к чему Мюллер никак не может приклеить ярлык. А
молекулярная структура просто сводит его с ума.
- Значит, люк заклинился? - спросил Лоуренс.
- Ну да. Я подвел звездолет к самому люку, мы подцепили его подъемным
краном и стали тащить изо всех сил. Корабль раскачивался, как маятник, а
люк не шелохнулся.
- Можно поискать другие люки, - предложил Лоуренс. - Не все же они
похожи один на другой.
- Искали, - ответил Тэйлор. - Как ни смешно, искали. Все ползали на
коленях. Мы разделили эту зону на секторы и по-пластунски обшарили многие
квадратные мили, пяля глаза вовсю. Чуть не ослепли - а тут еще солнце
отражается в металле и наши рожи на нас глазеют, будто по зеркалу ползем.
- Если вдуматься хорошенько, - сказал Лоуренс, - то едва ли люки
располагаются вплотную один к другому. Скажем, через каждые сто миль... а
может быть, через каждую тысячу.
- Вы правы, - согласился Тэйлор. - Возможно, и через тысячу.
- Остается только одно, - сказал Лоуренс.
- Да, знаю, - ответил Тэйлор. - Однако к этому у меня душа не лежит.
Здесь ведь сложная задача. Нечто, требующее особого решения. А если мы
начнем взрывать - значит, провалились на первом же уравнении.
Лоуренс беспокойно заерзал.
- Я понимаю, - отозвался он. - Если с первого хода выявится их
преимущество, то на втором и на третьем ходу у нас не останется никаких
шансов.
- Однако нельзя же сидеть сложа руки, - сказал Тэйлор.
- Нельзя, - поддержал Лоуренс. - По-моему, никак нельзя.
- Надеюсь, хоть это поможет, - заключил Тэйлор.
Это помогло...
Взрыв оторвал крышку люка и швырнул ее в пространство. Она упала на
расстоянии около мили и как причудливое, неровно вырезанное колесо
покатилась по скользкой поверхности.
Примерно пол-акра поверхности отошло вверх и в сторону и повисло,
искореженное, напоминая поблескивающий под солнцем вопросительный знак.
Десантную ракету, на которой не оставили даже дежурного, удерживало
на металле слабое магнитное поле. При взрыве ракета отклеилась, как плохо
смоченная марка, и на протяжении добрых двенадцати миль неуклюже исполняла
танец конькобежцев.
Толщина металлической оболочки не превышала четырнадцати дюймов - по
сути, папиросная бумага, если принять во внимание, что диаметр планеты не
уступал земному.
Вниз, внутрь, наподобие винтовой лестницы, уходил металлический
пандус, верхние десять футов которого были искорежены и разрушены взрывом.
Из отверстия не доносилось ничего - ни звука, ни света, ни запаха.
Семеро начали спускаться по пандусу - на разведку. Прочие остались
ждать наверху, в лихорадочном волнении и гнетущей неизвестности.
Возьмите триллион детских наборов "Конструктор".
Дайте волю миллиарду детишек.
Предоставьте им неограниченное время, но лишите инструкций.
Если кое-кто из детишек рожден не людьми, а иными разумными
существами, - это еще лучше.
Потом, располагая миллионом лет, определите, что произойдет.
Миллион лет, друзья, вовсе не такой уж долгий срок. Даже за миллион
лет вам это не удастся.
Внизу, разумеется, были машины. Ничего иного и быть не могло.
Однако машины походили на игрушечные - как будто собрал их ребенок,
переполненный ощущением богатства и всемогущества, в день, когда ему
подарили настоящий дорогой "Конструктор".
Там были валы, бобины, эксцентрики и батареи сверкающих хрустальных
кубиков, которые, возможно, выполняли роль электронных устройств, хотя
никто не знал этого доподлинно.
Вся эта техника занимала многие кубические мили и под лучами
светильников, вмонтированных в шлемы землян, блестела и переливалась
наподобие новогодней елки, словно была отполирована всего за час до их
прихода. Однако когда Лоуренс перегнулся через перила пандуса и провел
рукой, затянутой в перчатку, по блестящей поверхности вала, пальцы его
