более часа, а на дороге никто не появлялся.
Мери с Питером отправились в путь перед самыми сумерками, они
пересекли поле и сквозь невидимую стену вышли на дорогу. И зашагали на
запад, к громаде здания, багровеющей на фоне красноватого заката.
Они шли сквозь ночь; теперь не надо было кружить и прятаться,
как в первую ночь, потому что на пустынной дороге им попался навстречу
лишь один солдат.
К тому времени они прошли довольно большое расстояние и
громада здания уже отхватила полнеба - оно тускло светилось в сиянии
звезд.
Солдат сидел посередине дороги, ботинки он аккуратно поставил
рядом.
- Совсем обезножел,- затевая разговор, сказал солдат.
Питер и Мери охотно уселись рядом. Питер достал бутылку с
водой, хлеб, сыр и колбасу и разложил все на дороге, подстелив, как на
пикнике, вместо скатерти бумагу.
Некоторое время они ели молча. Наконец солдат сказал:
- Да, всему конец.
Питер и Мери ни о чем не спрашивали, а жуя хлеб с сыром,
терпеливо ждали.
- Конец службе,- сказал солдат.- Конец войне.
Он махнул рукой в сторону загонов, образованных дорогами. В
одном стояли три самоходных орудия, в другом лежала груда боеприпасов,
в третьем - военные грузовики.
- Как же тут воевать,- спросил солдат,-если все войска рассованы,
как пешки по клеткам? Танк, который вертится на пятачке в десять акров,
не годится ни к черту. А что толку от орудия, стреляющего всего на
полмили?
- Вы думаете, так повсюду? - спросила Мери.
- Во всяком случае, здесь. Почему бы им не сделать то же самое и в
других местах? Они остановили нас. Они не дали нам ступить ни шагу и не
пролили ни единой капли крови. У нас нет потерь.
Набив рот хлебом и сыром, он потянулся за бутылкой.
- Я вернусь,- сказал он.- Заберу свою девушку, и мы оба придем
сюда. Может быть, тем, кто в здании, нужна какая-нибудь помощь, и я хочу
помочь им, чем смогу. А если они не нуждаются в помощи, что ж, тогда я
постараюсь найти способ сообщить им, что благодарен за их прибытие.
- Им? Ты видел их?
Солдат посмотрел на Питера в упор.
- Нет, я никого не видел.
- Тогда почему сперва ты идешь за своей девушкой и лишь потом
собираешься вернуться? Кто тебя надоумил? Почему бы тебе не пойти туда
с нами сейчас?
- Это было бы нехорошо,- запротестовал солдат.- Мне почему-то
так кажется. Сперва мне надо увидеть ее и рассказать, что у меня на душе.
Кроме того, у меня есть для нее подарок.
- Она обрадуется,- ласково сказала Мери.-Ей понравится подарок.
- Конечно,- горделиво улыбнувшись, сказал солдат.- Она давно о
таком мечтала.
Солдат полез в карман, достал кожаный футляр и щелчком открыл
его. Ожерелье тускло блеснуло при свете звезд.
Мери протянула руку.
- Можно? - спросила она.
- Конечно, - ответил солдат. - Вы-то знаете, понравится ли оно
девушке.
Мери вынула ожерелье из футляра - ручеек звездного огня
заструился по ее руке.
- Бриллианты? - спросил Питер.
- Не знаю, - ответил солдат. - Наверно. С виду вещь дорогая. В
середине какой-то большой зеленый камень, он не очень сверкает, но зато...
- Питер,- перебила его Мери,- у вас есть спички?
Солдат сунул руку в карман.
- У меня есть зажигалка, мисс. Мне дали зажигалку. Блеск!
Он щелкнул, вспыхнуло пламя. Мери поднесла камень к свету.
- Символ,- сказала она.- Как на моем флаконе.
- Это вы про гравировку? - спросил солдат, показывая пальцем.- И
на зажигалке такая же.
- Где ты взял это? - спросил Питер.
- Ящик дал. Только этот ящик не простой. Я протянул к нему руку,
а он выплюнул зажигалку, и тогда я подумал о Луизе и зажигалке, которую
она мне подарила. Я ее потерял. Жалко было. И вот те на - такая же, только
знаки сбоку... Только, значит, я подумал о Луизе, как ящик как-то смешно
фыркнул и выкинул футляр с ожерельем.
Солдат наклонился. Зажигалка осветила его молодое лицо, оно
сияло торжеством.
- Знаете, что мне кажется? - сказал он. - Мне кажется, что этот
ящик - один из них. Говорят разное, но нельзя верить всему, что
услышишь.
Он перевел взгляд с Мери на Питера.
- Вам, наверно, смешно? - робко спросил он.
Питер покачал головой.
- Вот уж чего нет, того нет, солдат.
Мери отдала ожерелье и зажигалку. Солдат положил их в карман и
стал надевать ботинки.
- Надо идти. Спасибо за угощение.
- Мы увидимся,- сказал Питер.
- Надеюсь.
- Обязательно увидимся,- убежденно сказала Мери.
Мери и Питер смотрели ему вслед. Он заковылял в одну сторону, а
они пошли в другую.
- Символ - это их метка, - сказала Мери. - Те, кому дали вещь с
символом, должны вернуться. Это как паспорт, как печать,
удостоверяющая, что ты их понравился!
- Или,- добавил Питер,- клеймо, обеспечивающее право
собственности.
Они ищут определенных людей. Им не нужен тот, кто боится их.
Им нужны люди, которые верят им.
- А для чего мы им нужны? - с тревогой спросил Питер.- Вот что
меня беспокоит. Какая им польза от нас? Солдат хочет помочь им, но они в
нашей помощи не нуждаются. Ни в чьей они помощи не нуждаются.
- Мы никого из них не видели,- сказала Мери. - Разве что ящик -
один из них.
"И сигаретные автоматы, - подумал Питер.-Сигаретные автоматы и
еще бог знает что".
- И все же,- продолжала Мери,- они нас знают. Они наблюдали за
нами, изучали. Они знают о нас всю подноготную. Они могут проникнуть в
сознание каждого, узнать, о чем он мечтает, и сделать подарок. Джонни они
подарили удилище с катушкой, вам - нефрит. И удилище было
человеческим удилищем, а нефрит - земным нефритом. Они даже знают
девушку солдата. Они знали, что ей хочется иметь блестящее ожерелье,
знали: такой человек, как она, придет к ним и...
- А может, это все-таки летающие блюдца,-сказал Питер.- Они
летали над нами много лет и изучали нас.
"Сколько же потребовалось лет,- подумал он, чтобы изучить
человечество? Ведь им пришлось начинать с азов: человечество было для
них сложной, незнакомой расой, они шли ощупью, изучая сперва отдельные
факты. И они, наверно, ошибались. Иногда их выводы были неверны, и это
тормозило работу".
- Не знаю,- сказал Питер.- Для меня это совершенно непостижимо.
Они шли по блестящей, мерцающей при свете звезд металлической
дороге, а здание все росло, это был уже не туманный фантом, а гигантская
стена, которая уходила в небо, гася звезды. Тысячеэтажное здание,
раскинувшееся на площади в сто акров,- от такого величия, от такого
размаха голова шла кругом.
И, даже стоя поблизости от здания, нельзя было увидеть бомбу: она
болталась где-то в воздухе на слишком большой высоте.
Но зато видны были маленькие квадратики, нарезанные дорогами,
а в них смертоносные игрушки неистовой расы, теперь брошенные,
ненужные куски металла причудливой формы.
Перед самым рассветом Питер и Мери подошли наконец к
громадной лестнице, которая вела к главному входу. Ступая по гладкой,
выложенной камнем площадке перед лестницей, они как-то особенно остро
ощутили тишину и покой, царившие под сенью здания. Рука об руку они
поднялись по лестнице, подошли к большой бронзовой двери и
остановились. Повернувшись, они молча смотрели вдаль.
Насколько хватал глаз видны были дороги, расходившиеся, как
спицы колеса от ступицы - здания, а поперечные дороги лежали
концентрическими кругами, и казалось, будто находишься в центре
паутины.
Брошенные фермы со службами - коровниками, амбарами,
гаражами, силосными башнями, свинарниками, навесами для машин
остались в секторах, отсеченных дорогами; в других секторах стояли
военные машины, годные теперь разве лишь на то, чтобы в них вили гнезда
птицы да прятались зайцы. С лугов и полей доносились птичьи трели,
воздух был чист и прохладен.
- Вот она, - сказала Мери. - Наша прекрасная страна, Питер.
- Была наша,- поправил ее Питер.- Все, что было, уже никогда не
повторяется.
- Питер, вы не боитесь?
- Нисколько. Только сомнения одолевают.
- Но ведь прежде вы ни в чем не сомневались.
- Я и сейчас не сомневаюсь,- сказал он.- Я чую, что все идет как
следует.
- Конечно, все идет хорошо. Была эпидемия, теперь ее нет. Армия
разбита без единой жертвы. Атомной бомбе не дали взорваться. Разве не
так, Питер? Они уже меняют наш мир к лучшему. Рак и полиомиелит
исчезли, а с этими двумя болезнями человек боролся долгие годы и никак
не мог победить. Войне конец, болезням конец, атомным бомбам конец -
чего мы не могли сделать сами, они сделали за нас.
- Все это я знаю,- сказал Питер.- Они, несомненно, также положат
конец преступлениям, коррупции, насилию - тому, что мучило и унижало
человечество с тех самых пор, как оно спустилось с деревьев.
- Чего же вам нужно еще?
- Наверно, ничего... Впрочем, ничего определенного мы пока не
знаем. Все сведения косвенные, не конкретные, основанные на
умозаключениях. У нас нет доказательств, реальных, весомых
доказательств.
- У нас есть вера. Мы должны верить. Если не верить в кого-то или
что-то, уничтожающее болезни и войну, то во что тогда можно верить
вообще?
- Именно это и тревожит меня.
- Мир держится на вере,- сказала Мери.-Любой вере - в бога, в
самих себя, в человеческую порядочность.
- Вы изумительная! - воскликнул Питер. Он крепко обнял Мери. В
это время большая бронзовая дверь растворилась.
Положив руки друг другу на плечи, молча переступили они порог и
очутились в вестибюле с высоким сводчатым потолком. Он был расписан
фресками, на стенах висели панно, четыре больших марша лестницы вели
наверх.
Но вход на лестницу преграждали тяжелые бархатные шнуры
Дорогу им показывали стрелки и еще один шнур, зацепленный за
блестящий столбик.
Покорно и тихо, почти с благоговением они направились через
вестибюль к единственной открытой двери.
Они вошли в большую комнату с громадными, высокими, изящной
формы окнами, сквозь которые лучи утреннего солнца падали на новенькие
блестящие аспидные доски, кресла с широкими подлокотниками,
массивные столы, несчетные полки с книгами и кафедру на возвышении.
- Ты была права,- сказала Мери. - Все-таки это был школьный
звонок. Мы пришли в школу, Питер. В первый класс.
- В детский сад,- с трудом проговорил Питер.
"Все верно,- подумал он,- так по-человечески правильно: солнце и
тень, роскошные переплеты книг, темное дерево, глубокая тишина.
Аудитория учебного заведения с хорошими традициями. Здесь есть что-то
от атмосферы Кембриджа и Оксфорда, Сорбонны и Айви Лиг*(Айви Лиг -
объединение американских университетов (Принстонского, Гарвардского и
Йельского). - Прим. перев.). Чужеземцы ничего не упустили,
предусмотрели каждую мелочь".
- Мне надо выйти,- сказала Мери.-Подождите меня здесь, никуда
не уходите.
- Я никуда не уйду, - обещал Питер.
Он посмотрел ей вслед. Через открывшуюся дверь он увидел
бесконечный коридор. Мери закрыла дверь, и Питер остался один.
Постояв с минуту, он резко повернулся и почти бегом бросился
через вестибюль к большой бронзовой двери. Но двери не было. Ни следа,
даже щелочки на том месте, где была дверь. Дюйм за дюймом Питер
ощупал стену и никакой двери не нашел.
Опустошенный, повернулся он лицом к вестибюлю. Голова
раскалывалась - один, один во всей громаде здания.
Питер подумал, что там, наверху, еще тысяча этажей, здание
уходит в самое небо. А здесь, внизу,- детский сад, на втором этаже,-
несомненно, первый класс, и если подниматься все выше, то куда можно
прийти, к какой цели?
Но что будет после выпуска?
И будет ли вообще выпуск?
И чем он станет? Кем? Останется ли он человеком?
Теперь надо ждать прихода в школу других, тех, кто был отобран,
тех, кто сдал необычный вступительный экзамен.
Они придут по металлическим дорогам и поднимутся по лестнице,
большая бронзовая дверь откроется, и они войдут. И другие тоже придут -
из любопытства, но если у них нет символа, двери не откроются перед
ними.
И если вошедшему захочется бежать, он не найдет двери.
