перенапряжения.
- Спасибо, - сказал Кемпер, - твоя сумка не решит основной проблемы;
бактерии сидят внутри нас! И еще - диетической сумки на всех не хватит.
- Стоит попытаться, - возразил я.
- Подождем, - прервал нас Парсонс. - Тем более, что иного выхода нет.
Да и лихорадка может оказаться временной реакцией организма на перемену
диеты.
И все дружно закивали, внушая себе, что он прав.
Но Фуллертону лучше не становилось. Вебер взял для анализа кровь у
животных. Количество бактерий оказалось столь же высоко, как и у
Четырехглазого.
Вебер ругал себя последними словами:
- Мне следовало давно догадаться, что пробы крови необходимо брать
каждый день!
- Что бы это изменило? - спросил Парсонс. - Единственный источник
калорий - куставры. Выхода нет.
- Будем надеяться, что дело не в бактериях, ведь животные чувствуют
себя прекрасно. А наш дорогой Четырехглазый мог подхватить что угодно.
Лицо Вебера слегка прояснилось:
- Возможно, вы и правы.
Несколько дней томительных ожиданий ни к чему не привели - Фуллертон
находился все в том же состоянии.
И вдруг, в одну из ночей, он исчез.
Оливер, дежуривший около него, ненадолго вздремнул. Парсонс,
охранявший лагерь, не слышал ни звука.
Утром мы отправились его искать - далеко уйти в таком состоянии он
явно не мог. Но поиски не дали результатов. Хотя мы наткнулись на шар
непонятной консистенции, белого, почти полупрозрачного цвета, четырех
футов в диаметре. Он лежал на дне небольшого овражка, скрытый от
любопытных глаз, как будто специально спрятанный в этом месте.
Мы осторожно потрогали его, несколько раз перекатили с места на
место, пытаясь определить, из чего слеплен и как мог попасть сюда. Но,
поскольку мы отправились на поиски Фуллертона, шар пришлось оставить в
покое. Найдем Четырехглазого - вернемся к загадочному шару.
Вечером, возвратившись в лагерь с пустыми руками, мы обнаружили, что
лихорадка началась и у животных - их трясло, как не знаю что. Вебер
работал с ними, не имея ни секунды для отдыха. Мы, чем могли, ему
помогали. Анализы крови показывали, что содержание бактерий достигло
невероятного уровня. Вебер несколько раз производил вскрытия, но
фактически не заканчивал их: он разрезал шкуры, вскрывал брюшную полость,
заглядывал внутрь и тут же выбрасывал животных в ведро, даже не пытаясь
продолжить обычное патологоанатомическое исследование. Я видел его
напряженное лицо в те моменты, когда его рука зависала над ведром с тушкой
животного, но кроме меня никто не обращал на Вебера никакого внимания.
Ребята выглядели жутко измотанными. Я попытался выяснить у Вебера
подробности вскрытий, но он грубо оборвал меня на полуслове.
Вечером я отправился спать раньше обычного - с полуночи начиналось
мое дежурство. Не успел я глаз сомкнуть, как меня разбудил зловещий гул,
от которого волосы встали дыбом. Я вскочил с постели. Оказалось, что уже
ночь, и я долго шарил в темноте, пытаясь найти ботинки. Кемпер вылетел из
палатки, как пуля.
С животными что-то происходило. Дико крича, они пытались вырваться
наружу, грызли прутья, кидались на них, ослепленные яростью.
Вебер метался от клетки к клетке со шприцем в руке. Прошло несколько
часов, прежде чем нам удалось напичкать животных успокоительным и мы снова
смогли позволить себе улечься. Нескольким животным все-таки удалось
убежать.
Ребята разбрелись по палаткам, а я, с ружьем на коленях, остался
дежурить. Но уже через несколько минут я встал и начал прогуливаться вдоль
клеток - недавний концерт вызвал во мне столь сильное возбуждение, что
сидеть я не мог.
Для меня было совершенно очевидно, что исчезновение Фуллертона и
желание животных вырваться из клеток - взаимосвязанные события. Я вспомнил
рассуждения Кемпера о защитном механизме, о том, что он отсутствует у
куставров. Но, может быть, сказал я себе, этот механизм есть - и он ловко
обманывает нас. Механизм, столь неожиданный для человеческого разума, что
мы не готовы к его пониманию.
Утром, когда парни начали просыпаться, я забрался в палатку и
растянулся на койке, чтобы немного вздремнуть. Измученный вчерашними
событиями, я проспал десять часов. Разбудил меня Кемпер:
- Да поднимайся же, Боб, - устало произнес он. - Вставай, бога ради.
Темнело. Последние лучи заходящего солнца пробивались сквозь неплотно
запахнутую дверцу палатки. Кемпер выглядел изможденным и постаревшим, как
будто мы расстались с ним не вчера вечером, а несколько лет назад.
- Животные покрылись оболочкой. - Он вздохнул. - Теперь они
напоминают коконы...
Я сел, не дослушав его.
- Тот шар в овраге!
Кемпер молча кивнул.
- Фуллертон?!
- Для того я тебя и разбудил. Мы решили взглянуть на него.
Мы отыскали шар с наступлением темноты. Местность оказалась на
редкость ровной и наш овражек затерялся. Шар, расколотый на две половины,
напоминал скорлупу яйца, из которого только что вылупился цыпленок.
Темнота все сгущалась, а перед нами, поблескивая в тишине звездного неба,
лежали две половинки шара - "последнее прощай", начало новой
пугающе-чужеродной жизни.
Я подумал, что следует, как на похоронах, что-нибудь сказать, но мозг
мой был пуст, а язык прилип к пересохшим губам.
Мы внимательно осмотрели землю вокруг "яйца" и нашли следы существа,
выбравшегося из него. Это были следы новоиспеченного куставра.
Мы молча поплелись в лагерь.
Кто-то зажег лампу. Все стояли, не в силах поднять глаза от земли,
понимая, что наше время истекло и отрицать увиденное в овраге - глупо и
бессмысленно.
- Шанс остался только у одного из нас, - начал Кемпер, нарушив
долгую, пугающую тишину. Голос его, как ни странно, звучал спокойно и
уверенно. - Боб, ты должен улетать немедленно. Кто-то ведь обязан
вернуться на Кэф и сообщить, что здесь произошло.
Он посмотрел на меня долгим пристальным взглядом.
- Ну, - резко сказал он. - Отправляйся! Что с тобой?
- Ты был прав, - прошептал я, - когда рассуждал о защитном механизме,
помнишь?
- Теперь-то мы знаем, что защитный механизм существует... -
согласился Вебер. - Лучшего защитного механизма невозможно даже
представить. Ведь он неодолим. Фауна планеты не пытается воевать с нами,
она просто адаптирует нас, преобразует в себе подобных. Не удивительно,
что на планете существуют одни куставры, не удивительно, что экология
предельно проста. Шагнув в этот мир вы попадаете в ловушку. Стоит только
сделать глоток воды, сжевать стебелек, отведать кусочек мяса.
Оливер вышел из темноты и остановился напротив меня.
- Вот твоя диетическая сумка и записи.
- Но я не могу улететь без вас!
- Забудь про нас! - рявкнул Парсонс. - Мы уже не люди, понимаешь?!
Через несколько дней...
Он схватил лампу, подошел к клеткам и осветил их.
- Смотрите! - выкрикнул он.
Животных в привычном смысле этого слова не было. Шарики, половинки
шариков такой же консистенции, как шар в овраге... А вокруг половинок
топотали маленькие куставры.
- И ты хочешь остаться, - Кемпер посмотрел на меня с сочувствием. -
Что ж, оставайся. А через день или два к тебе подойдет куставр, упадет
перед тобой замертво, и ты сойдешь с ума, вычисляя, кого из нас ты
приготовил себе на обед!
Голос его звенел как натянутая струна, он произнес последнее слово и
отвернулся... Оказалось, что все парни стоят, повернувшись ко мне спинами.
Я ощутил ужас одиночества.
Вебер подхватил с земли топор и пошел вдоль клеток, сбивая замки и
выпуская маленьких куставров на волю.
Я медленно двинулся к кораблю, поднялся по трапу, крепко прижимая к
груди сумку. Остановившись у входного люка, я обернулся, попытался
последним взглядом охватить лагерь, всех своих товарищей и понял, что не
могу покинуть их. Ведь мы провели вместе тьму лет. Они подшучивали надо
мной, а я постоянно уединялся и ел в одиночку, чтобы не чувствовать запаха
жаркого... Я подумал, что даже не помню с каких пор ем эту тюрю, липкую и
безвкусную, что из-за своего проклятого желудка я никогда не пробовал
нормальной человеческой пищи. Может, парни куда счастливее меня, даже в
данную секунду. Ведь человек, превратившись в куставра, никогда не
останется голодным, желудок его всегда будет наполнен приятной на вкус,
сытной пищей. Куставры едят только траву, но, быть может, когда я
превращусь в куставра, трава станет дня меня лакомством - таким же, как
недоступный сейчас тыквенный пирог?
Я стоял перед входным люком и размышлял о еде.
Диетическая сумка, получив с моей помощью значительное ускорение,
рассекла темноту и погрузилась в нее. Листки с записями, медленно кружась,
как сухие листья, опустились на землю.
Я вернулся в лагерь и тут же столкнулся нос к носу с Парсонсом.
- Так что у нас сегодня на ужин? - спросил я.
ЙНННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННН»
є ЭТОТ ТЕКСТ СДЕЛАН HARRYFAN SF&F OCR LABORATORY є
є В РАМКАХ ПРОЕКТА САМ-СЕБЕ ГУТЕНБЕРГ-2 є
ЗДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД¶
є !!! Текст предназначен исключительно для чтения !!! є
є !! SysOp не отвечает за коммерческое использование текста !! є
ЗДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД¶
є HARRY FAN STATION SYSOP HARRY ZAGUMENNOV FIDO 2:463/2.5 є
ЗДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД¶
є ОДНО ИЗ САМЫХ БОЛЬШИХ СОБРАНИЙ ТЕКСТОВ (ОСОБЕННО ФАНТАСТИКИ) є
є НА ТЕРРИТОРИИ EX-USSR є
МНННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННН№
є Если у вас есть тексты фантастики в файловом виде - є
є присылайте на 2:463/2, на 2:5020/286 или на 2:5030/106 є
ИННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННј
Клиффорд Саймак. Упасть замертво.
перевод с англ. - В. Романов.
Clifford Simak. Drop Deed.
