Мерц-покров на лице робота сложился в мягкую улыбку.
-- Я знаю, что я Кобб. Я помню все, что должен помнить он, у меня те же
самые привычки, те же самые взгляды на жизнь. Я чувствую себя прежним.
-- Но ты забываешь... о своей душе, -- возразил Торчок, с трудом
заставив себя применить это слово. -- У каждого человека есть душа,
сознание, называй как хочешь. Есть особые черты, которые отличают живое
создание от неживого, от компьютерной программы. Компьютеру не суждено
ожить, это невозможно.
-- Никто не пытается загонять душу в ячейки компьютера, Торчок. Душа
находится всюду. Она везде, она само существование. Сознание есть
Единственный. Единственный есть Бог. Бог есть чистое и неизменное
существование.
Голос Кобба поднялся, сделался пророческим.
-- Что есть человек -- существование, плюс физическая основа, плюс
структура мысли. Существование, плюс "железо", плюс программа. Мое существо
на основе чипов ничем не отличается от того, что жило когда-то во плоти. И
это еще не все.
Потенциальное бытие ничем не хуже реального бытия. Вот почему я говорю,
что смерть невозможна. Твоя программа мозга существует вечно и нерушимо в
виде некого вероятностного состояния, в виде особой системы математических
соотношений. Твой отец ныне превратился в абстрактное, нефизическое
вероятностное состояние. Но тем не менее, он существует! Он...
-- О чем ты говоришь? -- внезапно прервал излияния робота Торчок. --
Что это? Вводный курс в теорию Душеспасения? И этой чушью ты накачиваешь
парней и девчонок, которые добывают для тебя деньги, позволяя трахать себя
каждому встречному-поперечному? Кто-кто, а я тебе не поверю!
Торчок вздрогнул и замолчал -- до него кое-что дошло. Этот черный
фургон снаружи на парковке... это же грузовичок Мистера Морозиса, только
перекрашенный. Что находится внутри этого грузовичка? Ответ прост --
конечно, охлажденный мозг старшего боппера, внутри которого содержится коды
памяти Кобба. Драться с манипулятором бесполезно, но можно добраться до
грузовика... Весь вопрос в том, действительно ли ему это нужно. Чего в нем
больше: ненависти к бопперам или любви?
-- Я ощущаю исходящую от тебя враждебность, -- снова заговорил Кобб. --
И я это уважаю. Более того, не смотря на это, я все равно предлагаю тебе
присоединиться ко мне. Мне нужен свой человек снаружи, который смог бы
организовать душеспасителям широкую рекламу. Когда я стану Христом, ты
будешь на роли Иоанна Крестителя. Если хочешь, можно пойти дальше: ты будешь
Христом, а я Богом.
Рот робота не закрывался ни на секунду. Его лицо снова стало другим.
Теперь Торчок смотрел на самого себя.
-- Этот мой самый любимый трюк, которым я использую в разговорах с
новичками, -- усмехнулся механизм. -- Помнишь Чарли Мэнсона? "Я ваше
зеркало". Хотя конечно, ты этого помнить не можешь. Тебя тогда еще на свете
не было. Вот, угостись косячком.
Робот разжег самокрутку и протянул ее Торчку. Лицо Кобба снова
вернулось на место.
-- Знаешь, я стал очень нервным последнее время. Часто забываю держать
себя в руках. Все что я сказал -- правда. Ничто не исчезает бесследно.
Такого понятия, как...
-- Ладно, хватит болтать и давай к делу, -- заговорил Торчок, принимая
косяк и с удобством откидываясь на спинке стула. -- Я согласен
присоединиться к тебе. Но с одним условием -- мне нужен новый Плащ Счастья.
-- Что это такое? -- удивился Кобб.
-- Ну... в общем, я никогда тебе об этом не рассказывал... это
случилось со мной на Луне.
-- Ты сбежал, спрятался где-то в музее. В следующий раз я встретился с
тобой и твоим отцом в моем доме...
-- Да, да, -- торопливо перебил робота Торчок. -- Я все помню. Вот
послушай, как было дело. В музее я нашел штуку, которая назвалась Плащом
Счастья. Этот Плащ был сделан из мерц-покрова и когда я надел его, то мог
понимать бопперов и даже разговаривать с ними, хотя и с японским акцентом
почему-то. Я вместе с другими бопперами штурмовал ГЭКС. Мы ворвались внутрь,
но потом фабрика опомнилась и едва не взяла верх. В последнюю минуту я
взорвал ее.
Робот вздрогнул от неожиданности.
-- Ты взорвал старшего боппера?
-- Да. Кроты и какой-то паук-ремонтник заложили под него мину. Мне
оставалось только нажать на кнопку взрывателя. После этого манипуляторы ГЭКС
хотели меня схватить, но в последнюю секунду какой-то крот прокопал в полу
ход и я спасся. Крот отвел меня к операционной, где я увидел тебя, точнее
то, что от тебя осталось. Ральф и Хирург скопировали твой мозг, потом Хирург
поключился к Ральфу и скопировал и его тоже. Крот сказал...
Лицо Кобба начала искажаться в конвульсиях, как будто он спорил с
чем-то, находящимся внутри его головы. Уставившись на Торчка широко
открытыми глазами, он объявил:
-- Мистер Морозис требует, чтобы я убил тебя, Торч. Он говорит, что
если бы ты не взорвал ГЭКС, старшие бопперы уже давно захватили бы власть.
Кобб затрясся, с трудом контролируя движения своего тела. От напряжения
его голос сделался тонким и совершенно нечеловеческим.
-- Я никогда не буду твоей марионеткой, Морозис. Торчок мой друг. Я сам
себе хозяин.
Эти слова стоили ему огромных усилий. Глаза Кобба теперь неотрывно
смотрели на охотничий нож, лежащий перед ним на столе.
-- Нет! -- выкрикнул Кобб и его голова дернулась. С кем именно он
говорил, было совершенно неясно. -- Нет, я не твоя рука. И я не твой разум.
Я твоя...
Внезапно Кобб замолчал. Черты его лица сморщились в заключительном
спазме, потом разгладились снова, вернувшись к изначальному облику Мэла
Нэста. Полные чувственные губы зашевелились, завершая фразу Кобба:
-- ... галлюцинация. Как бы там ни было, этот манипулятор и моя
собственность тоже. Я временно замещаю в нем доктора Андерсона.
Нэст проворно схватил со стола нож.
Торчок вскочил со стула и вихрем вылетел из кабинета. Слыша за своей
спиной топот настигающего его робота, он помчался через сухие бетонные
емкости к коридору.
Дверь в коридор была открыта, и Торчок успел захлопнуть ее за собой,
выиграв несколько секунд. Наружную дверь Торчок тоже закрыл, навалившись на
нее плечом и когда робот появился на парковке, он уже сидел в своей машине и
лихорадочно пытался ее завести.
Не обращая внимания на бегущего к нему робота, Торчок включил
сцепление, дал газ и направил машину в борт черного грузовичка. Вдавив
педаль газа в пол, визжа шинами, он понесся вперед как метеор.
Робот прыгнул наперерез и, упав на капот такси, с маху разбил кулаком
ветровое стекло. Торчок вжался в угол сидения, пытаясь уклониться от летящих
во все стороны осколков и одновременно не свернуть с пути к черному фургону.
В момент удара скорость машины составляла около пятидесяти километров в час.
В рулевом колесе взорвалась предохранительная подушка и ударила Торчка
в лицо и грудь, плотно прижав спиной к сидению. Еще через секунду машина
замерла и объятия подушки ослабли. Во рту Торчка появился вкус крови. Фары
разбились, все вокруг погрузилось в темноту, понять, что происходит, стало
невозможно.
Кто-то бежит к его машине.
-- Что случилось? Торч, это ты? Мэл?
Это Вэнди. Торчок выбрался из машины. Не обращая на него внимания,
девушка склонилась над раздавленной между капотом такси и бортом черного
фургона фигурой.
-- Что ты сделал, Торч!
Черный грузовик пришел в движение. Дробя тело робота о капот такси,
грузовик дал задний ход. Торчку показалось, что он заметил клубы пара,
вываливающие из пробоины к борту фургона.
Фары фургона, кабина которого была совершенно пустой, включились.
Изломанный робот сполз с капота такси и упал на бетон, повернувшись к Торчку
лицом. Слепые глаза нашли Торчка, губы механизма шевельнулись. Он сказал...
-- Берегись! -- завопил Торчок, хватая Вэнди и падая вместе с ней в
укрытие позади такси.
С роботом-манипулятором случилось то же самое, что и с двойником Кобба
в коттедже в Кокосах -- он взорвался.
Не успели их барабанные перепонки прийти в себя от грохота взрыва, как
они услышали доносящийся с шоссе удаляющийся рык грузовичка, мчавшегося на
юг.
Глава 27
Когда Морозис перевел управление манипулятором на себя, Кобб оказался
полностью отключенным от окружающего. Как и в момент первого перемещения, он
испытал ощущение нарастающей дезориентации, невообразимое кружение, в
которое приходили все его органы восприятия мира. Потом зрение вернулось к
нему вместе с призрачным подобием рук и ног. Он вел грузовик Морозиса.
-- Извините, что так вышло, Кобб. Я должен был это сделать. Я был
просто вне себя от ярости. При следующей встрече я скопирую мозг этого
молодого человека обязательно.
-- Что случилось? -- воскликнул Кобб, но не услышал своего голоса. Его
зрение удивительным образом изменилось. Вместо того чтобы находиться, как и
положено, в кабине, он словно бы правил машиной сидя на крыше грузовика.
Вместе с тем он явственно ощущал в своих руках руль, упруго
сопротивляющийся, когда он поворачивал его вправо, а потом влево. Грузовик
выехал с парковки и направился по шоссе на юг.
-- Что случилось? -- спросил он снова, уже спокойнее.
-- Я только что взорвал мой последний манипулятор. Нам нужно найти
кого-нибудь, кто позаботиться о нас. Кого-нибудь из душеспасителей, из тех,
что живут в Дайтона.
-- Ты взорвал манипулятор? Свой манипулятор? Но это же было мое тело! А
как же свобода воли, о которой ты столько говорил?
-- Все условия нашего договора соблюдены, Кобб. В ваше сознание я
доступа не имею. Но манипулятор принадлежал как вам, так и мне.
-- Тогда почему я вижу? Каким образом я веду машину?
-- Грузовик сам по себе нечто вроде манипулятора. На крыше грузовика
установлены два телеглаза, которыми я могу пользоваться. Вы видите при
помощи этих глаз. Чтобы вы могли вести грузовик, я включил свои сервомоторы.
В наших взглядах появились расхождения, но я все равно доверяю вам, Кобб. Вы
гораздо лучше меня водите машину.
-- Поверить не могу, -- взвыл Кобб. -- Неужели в тебя забыли
запрограммировать инстинкты самосохранения? Где была твоя выдержка? Я уже
почти уговорил Торчка работать на нас, а ты словно с цепи сорвался.
-- Он был одним из тех, кто взорвал ГЭКС, -- спокойно ответил Мистер
Морозис. -- Войну на Луне старшие бопперы проиграли. Во время последнего
сеанса связи на прошлой недели БЭКС рассказал мне об этом. В Диски снова
воцарилась полная анархия. Большая часть МЭКС уничтожена, все идет к тому,
что разберут на запчасти ТЭКС и даже БЭКС. Но я верю, что финальное
объединение неизбежно. Сейчас же дела совсем плохи...
-- И что теперь? -- тревожно спросил Кобб, когда Мистер Морозис
замолчал. Нотки обреченности и равнодушия в голосе машины изрядно его
напугали.
-- Жизнь похожа на волны, Кобб. Волны набегают на пляж и отступают. В
один прекрасный миг находит высокая волна, которая заплескивает за высшую
линию прилива. Через некоторое время за первой высокой волной следуют другие
и линия берега постепенно меняется. Большие бопперы хотели перемен. Они
хотели изменить жизнь, сделать ее лучше, перевести на следующий виток. Вышло
так, что нам пришлось отступить... обратно в море, в море вероятности. Но
это неважно. Ты все правильно говорил этому парню. Вероятность существования
ничем не хуже реального существования.
Они уже проехали пригороды Дайтона и углубились в город. Мимо них
