дочитав мое очередное творение до конца, победно восклицал: "В номер!".
Проехав километра три вдоль высокого бетонного забора, я выехал на
площадь перед главной проходной. Часы на здании заводоуправления
показывали пол-девятого, и площадь была совершенно пуста, за исключением
небольшой группки людей, столпившихся неподалеку от широкого ряда входных
дверей.
Моей главной целью был телефон-автомат, но журналистское любопытство
взяло вверх, и я подкатил к этой компании. В руках у них были какие-то
плакаты, на которые я по началу не обратил внимания. Ближайшим ко мне
оказался тип в белой футболке с зеленой повязкой на голове. Я открыл
дверь, высунулся из машины и окликнул его.
- Эй, земляк, что за демонстрация?
- Атомное оружие привезли, - охотно откликнулся он.
У меня глаза полезли на лоб. Я осмотрелся. Стражей порядка поблизости
видно не было, и можно было рискнуть и вылезти из автомобиля. Я подошел
поближе к собеседнику.
- Какое оружие?
- Украина согласилась подписать последний договор о сокращении
вооружений только если ей будет оказана помощь в уничтожении ядерных
зарядов, слыхал?
- Нет, - сознался я. Международные дела меня совершенно не
интересовали.
- Эх ты, газеты читать надо, - покровительственно протянул он.
- Я их, к сожалению, вынужден писать, - пробурчал я.
У него округлились глаза.
- Стой, ты - Соколов, да? - возбужденно сказал парень.
- Не, ты ошибся, друг, - я попятился к машине.
- Куда ты, балда, - он потянул меня за рукав. - Тебе ментовка дело
шьет, да? Что ты этого придурка пришил и двух ихних искалечил, так? -
хрипло зашептал он мне.
- Откуда ты знаешь? - удивленно поинтересовался я.
- Я же говорю, газеты читать надо! Сволочи они все, да! - неожиданно
произнес мой собеседник. - Так вот, представляешь, поскольку
зарегистрированных заводов, на которых можно уничтожать эти заряды, на
Украину явно не хватает, да, а деньги платить не охота, то эти гады
сляпали на "потаскухе" какую-то самопальную хреновину, да, и сегодня ночью
втихаря привезли сюда десять боеголовок от самостийщиков. И все было бы
шито-крыто, да, если бы только наши ребята из Москвы обо всем этом не
пронюхали.
- Какие ребята? - поинтересовался я.
- "Зеленые", балда! - он ткнул пальцем в повязку на голове. Я перевел
взгляд с повязки на плакаты. На самом большом из них были изображены
стоявшие "раком" и целующиеся взасос два президента - наш и украинский. У
последнего были спущены штаны, и здоровенный парень в зеленом костюме
большим молотком заколачивал ему в зад ракету. Надпись под рисунком
гласила: "Пан Быдло, забирай свое ядерное дерьмо обратно".
Содержание плаката на мой взгляд более подходило для "голубых", чем
для "зеленых", но в этой части критических замечаний я решил не
высказывать.
- По-моему, у него другая фамилия, - осторожно заметил я парню, имея
в виду "пана Быдло".
- Это такой художественный прием, забыл как называется. Ты же
журналист, должен знать.
Я к стыду своему не знал. От позора меня спасло только то, что в этот
момент толпа зашумела и бросилась к проходной.
- Во! Главный хохол приехал! - радостно заорал "зеленый" и побежал за
всеми.
Я пустился вслед за ним.
- Кто, президент, что ли? - выкрикнул я на ходу.
- Нет, полковник Хмелько, тот, который их сопровождает. Во наши парни
там как работают, да, у нас даже его фотка есть и номер машины!
Из остановившегося у проходной УАЗика с московскими номерами как раз
в это время начал выбираться невысокий полный человек в штатском. Толпа
защитников природы мгновенно окружила его. Тот, видимо, этого не ожидал и
несколько растерялся. Я остановился поодаль и с высоты своего роста с
любопытством стал наблюдать за этой картиной.
- Эй, самостийный, чего такой толстый, сала, видать, много жрешь? -
донеслось из толпы. - Сейчас мы тебя твои ракеты сожрать заставим. И без
горилки!
- Какие ракеты, что здесь происходит? - постарался перекричать толпу
приехавший. В ответ понеслись свист и улюлюканье.
В это мгновение за УАЗиком тормознула еще одна машина - "Жигули". Я с
удивлением увидел, как из них выскочила Леночка Ерохина и стала отчаянно
протискиваться сквозь толпу. В одной руке у нее была сумочка, а в другой -
диктофон.
- Господин полковник, - закричала она. - Пару слов для местной
газеты, пожалуйста.
- Вы меня с кем-то путаете, - заявил тот в ответ. - Я - ответственный
работник министерства химической промышленности.
- У нас твое фото в форме есть, чего заливаешь! - заорал кто-то из
"зеленых".
В этот момент я увидел, как Леночка вытащила из сумочки маленький
фотоаппарат и щелкнула этого типа.
- Не фотографировать, - неожиданно выкрикнул он. - Не
фотографировать, мать твою, сука! - и потянулся к леночкиному аппарату.
Я понял, что настала пора вмешаться. Резко вклинившись в толпу, я уже
через секунду оказался около Ерохиной и успел схватить полковника за руку
как раз в тот момент, когда он уже коснулся ею камеры. Украинец удивленно
уставился на меня.
- Это - пресса, дядя! - медленно произнес я, глядя прямо ему в глаза.
- А с прессой шутки плохи.
Он оценил мою фигуру и, поняв, что я говорю правду, поспешно отдернул
руку.
- Между прочим, я - гражданин суверенного государства, - с
достоинством заявил вояка.
- Трезубец из жопы торчит, поглядите-ка! - загоготал кто-то позади
меня.
- Между прочим, ты - военнослужащий армии другого государства,
находящийся на нашей территории, - разъяснил я ему. - А у нас свобода
печати.
- Ну и чего вы хотите? - спеси у полковника явно поубавилось.
- Правда ли, что Украина собирается начать ядерную войну против
России и потому отказалась уничтожить свои ядерные боезапасы, подлежащие
сокращению согласно последнему договору? - поинтересовался я.
- Что за чушь? - возмутился он.
- Тогда правда ли, что сегодня ночью вы привезли эти боезапасы к нам?
- Нет, - отрезал он. - Мы привезли к вам устаревшие химические
двигатели ракет и ничего более.
- Спасибо за интервью, - поблагодарил я его. - Ваше мнение также
будет отражено в нашей газете.
Взяв Леночку за плечи, я вместе с ней выбрался из толпы, оставив
полковника разбираться с "зелеными". Как только мы оказались на свободном
месте, она гневно сбросила мои руки и развернулась ко мне лицом.
- Подонок! - выдохнула она.
- Порядочная сволочь, - согласился я с ней.
- Ты - подонок! - заявила она. - Как ты мог до такого опуститься?!
- До чего? - удивился я.
- Это же надо, а, совсем дошел до ручки. Насиловать
несовершеннолетних девочек прямо в женском туалете!
- Чего?! - переспросил я.
- Читай, - Ерохина извлекла из сумочки газету и сунула ее мне в руки.
Там было отчеркнуто следующее:
"...По показаниям одной из потерпевших, учащейся ПТУ-15, неизвестный
мужчина ворвался в женский туалет и попытался ее изнасиловать. Ей удалось
отбиться только с помощью подоспевших подруг, но перед этим насильник
успел сломать ей руку. По мнению милиции, есть все основания предполагать,
что и в данном случае преступником также является подозреваемый в зверском
убийстве певца Платонова, его телохранителя, а также сотрудника милиции
журналист Соколов, находившийся в состоянии наркотического опьянения..."
- Это кто же у нас таким крутым слогом излагает? - поинтересовался я.
- Это не мы, это "Городские новости", - сердито заявила Леночка. -
Это все правда?
- Господи, - я изумленно посмотрел на нее. - Неужели ты могла
поверить всей этой чуши?
- Так правда, или нет?
- Нет, ты что, - я попытался погладить ее по голове, но это мое
поползновение было твердо пресечено девушкой уже в зародыше.
- Не насиловал?
- Нет!
- Не ломал?
- Нет, - простонал я. - Сразу видно, что ты не знаешь как я всегда
нежно и ласково обращаюсь с женщинами, как я их лелею и холю, как мои руки
бережно и любовно...
- В туалете не был? - прервала она мои излияния.
- Был, - зачем-то признался я.
- Зачем?
- Долго рассказывать, - сморщил я лицо. - Считай, что пописать
заходил.
- Лжец, - заявила Ерохина. - Все было!
- Может, я и убил? - едко поинтересовался я.
- Может, - она задумчиво посмотрела на меня и неожиданно фыркнула.
Я мысленно застонал. Мне очень хотелось услышать звуки из ее
прелестного ротика, а не носика, ну, хотя бы те же стоны, когда я,
своими...
- Ты ведь за юбку сам удавишься, - снова фыркнула она, - не то что
другого пришьешь.
- За твою - да, - честно признался я. Мои слова почему-то не были
восприняты как комплимент. Леночка молча повернулась и направилась к своей
машине.
- Передай Поддубному, пусть ждет сегодня кассету с моим репортажем, -
крикнул я ей вслед. Она, ничего не сказав, кинула на асфальт газету. Я
подошел и подобрал ее. Это был наш сегодняшний выпуск.
- И обязательно передай вечером привет своему другу Кериму-оглы. От
меня персонально. Узнав, что ты вдобавок еще и мой хороший друг, он сразу
начнет к тебе относиться на порядок лучше.
Ответа опять не последовало.
Присоединив вторую газету к "Новостям", я оглядел площадь. Полковник
каким-то образом освободился от "экологов" и исчез. Сами же они,
расположившись на травке, продолжили пикетирование. Я направился к
телефонной будке и набрал домашний номер Валерки Потайчука. Искать его в
такую рань в редакции было бессмысленно.
- Да, - сразу же отозвался он.
- Это я, - коротко сказал я. - Слушай внимательно. Ты знаешь домик по
Дороховицкому и налево?
- О-о-о, - протянул он. Да, но...
- Дуй туда с фотоаппаратом. Извести ментовку, но так, чтобы приехать
чуть раньше и успеть все щелкнуть.
- Меня там не пришьют? - поинтересовался он.
- Не думаю, - ответил я.
- Про боеголовки слышал? - задал он вопрос. - Сегодня будет
экстренный дневной выпуск.
- Все слышал. Думаю, боеголовкам в нем все-таки придется потесниться,
- я повесил трубку.
К пикету "зеленых" уже подъехала милицейская машина. Я не торопясь
прошагал к "своей" иномарке и сел в нее. Милиционеры, занятые разговорами
с пикетчиками, не обратили на меня ни малейшего внимания.
Как я ни старался, догнать Леночку мне так и не удалось. Ехать же с
превышением скорости я не хотел, из опасения быть остановленным
автоинспекцией. Перед выездом на главную улицу города - проспект Победы -
навстречу мне попался несущийся на всех парах "Москвич" Потайчука.
Через пять минут после этого я уже переезжал по мосту на западный
берег, а еще через пять - заворачивал во двор светкиного дома. Машину я
подогнал прямо под ее балкон и сразу же выскочил и забрался на крышу
кабины. Краем глаза при этом я успел заметить метнувшуюся в подъезд
фигуру.
Зацепившись руками за прутья решетки балкона второго этажа, я
подтянулся и взобрался туда. Когда-то несколько раз я уже преодолевал этот
путь, только в обратном направлении. В том, что Светлана в прошлом году
приняла статус разведенки, была ведь и моя заслуга. Но не только моя,
конечно.
Следующий пролет я преодолел тем же способом, только встав уже на
перила. Балконная дверь как и утром, когда меня увозили, была открыта. Я
ворвался в комнату и сразу же увидел Костю. Он рылся в шкафчике рядом с
кроватью, стоя ко мне боком, но, услышав шум, повернулся.
В этот момент затрезвонили у входной двери. Не раздумывая, я одним
