12) изменённый мир сумасшествия. шизофрения.
а) необъяснимое влечение ко злу охватывает меня и наполняет
издевательской радостью. я воображаю, что я - насекомое ростом с человека,
огромный экземпляр, сумасшедший клоп. охваченный этим сознанием, я иду на
центральное кладбище с намерением украсть с могил свежие цветы и продать
их на углу. у меня возникла эта мысль совершенно случайно, я даже не
принял ещё однозначного решения:
привести ли план в исполнение. я прогуливаюсь между могил в своём
слишком длинном чёрном пальто, сажусь на опрокинутый камень и наблюдаю за
сонным ходом вещей. внезапно я вспоминаю, что я клоп, чувствую
головокружение и замечаю, что начинаю бояться чего-то неопределённого, что
с минуты на минуту должно произойти. кладбищенские стены кажутся огромными
глыбами, пронзающими воздух и грозящими коварно поймать и заключить меня в
себе! я встаю, неприметно пробираюсь между посетителями и в надёжный
момент покидаю церковный двор. как трусливо и недостойно я себя повёл!
недостойно и трусливо! я широко шагаю прочь и вижу, как вдалеке жирная
беременная женщина осыпает ударами ребёнка - вне себя от злости на него.
да-да, мадам, продолжайте, совершенно с вами согласен! я тороплюсь подойти
поближе, чтобы лучше видеть продолжение сцены, и оказываюсь совсем рядом.
я наблюдаю, как беременная до изнеможения бьёт странноватое уродливое
маленькое существо, но тут меня без предупреждения сталкивают с тротуара -
чтобы я пошёл к чёрту!
б) полдень. я прогуливаюсь в парке, нахожу старую газету и наклоняюсь её
поднять. я с увлечением читаю страницу за страницей, словно стремясь найти
зашифрованное послание. но я не могу отсортировать ни одной ясной мысли.
всё в голове вращается, вращается, буквы как абстрактный орнамент из ножек
без тельца, бегущих по страницам, прыгающим в воздух и растворяющихся в
нём, сама бумага, огромный засушенный мотылёк, моё я, моё сознание,
листья, облетающие с деревьев, человеческие существа в чёрных одеждах: не
в них ли превращаются разложившиеся в воздухе буквы? может быть, они - это
воплощённые восклицательные знаки, цифры, вышагивающий алфавит? - я
вскакиваю со скамейки, на которой расположился, блуждаю в парке и решаю
продать газету.
в) я успел уже выйти из парка, пройти мимо кафе колумбия и оказаться
снова перед аптекой am eisernen tor. перед ней стоит близорукий старик,
держа в руках шляпу, снятую, чтобы её поля не мешали приблизить глаза
вплотную к витрине. я вхожу в аптеку и спрашиваю термометр. это решение
загадочно и беспричинно связано с этим читающим человеком, как будто он
находится в неразрывной связи с самим понятием термометр и наводит на
соответственные мысли каждого прохожего.
г) на стену падает тонкая, яркая полоска света сквозь щель между штор.
когда шторы колышет ветер, полоска расширяется, сужается, пропадает: это
единственное, что наполняет мою комнату движением и жизнью. один волосок
слетает с моей головы на пол, летит у меня перед глазами, приземляется на
ковёр. взволнованно встаю я с кресла и подхожу к окну. расстояние до
улицы, лежащей двумя этажами ниже, представляется мне столь
незначительным, что я впадаю в соблазн шагнуть наружу.
я знаю, что там слишком высоко, но чувствую себя (в результате
оптического обмана?) в состоянии сделать шаг без риска для себя. может
быть, это один из симптомов моей болезни? я выдвигаю ящик и принимаю одну
дозу аспирина, наполняя чашку и выпивая до дна до тех пор, пока не
исчезает последняя крупинка (чтобы быть уверенным, что я принял полный
квант). я сразу же гротескным образом успокаиваюсь. я сажусь обратно и
очень рад мысли, что я насекомое. я паразит, насосавшийся человеческой
крови и сонно сидящий на фантастически обширной обивке огромного кресла:
или паук, сыто дремлющий в паутине, сытый и полный довольства своими
фривольными наслаждениями.
я выскребаю мои собственные шедевры из интровертивной головы!
я, соглядатай, муха цеце, откладывающая мысли, хожу, жёлтая, в столе по
стрелке часов. синяя ступня катается потикивая вдоль волос. сейчас же
раздаётся грохот из оптических стёкол и мелодично разрушает карусель.
взрывается лошадь. человек внезапно превращается в бегущую ворону. я сам
остаюсь невредим: моё брюшко - зелёный зонт, а голова - плошка молока. в
зрачке я ношу циферблат. все люди с развевающимися шарфиками вбегают в
дома. синяя вода струится из-под крышек часов. с умирающих деревьев
опадают синие ногти. я плюю себе в губы сигарету. я смотрю на невероятных
андроидов. какие замечательные импровизации моих механизмов восприятия!
жёлтая бумага, заляпанная липкими взглядами, читавшими её. продавцы кишок
с содрогающимися полями шляп, посаженных ровно посередине между плечами.
замечательное убранство! из водопроводных кранов бьёт прозрачный воздух.
мои серые микроклеточки расщепляют мир как хотят, хе-хе! вот.
рацанальный чилаэк. я хочу зафиксировать бессистемное так, как оно есть.
академические дворняги вываливаются на улицы из аудиторий (им
предопределено собрать столько систем в извилинах, что они ничего не
потеряют, если совсем отключат себе восприятие).
как раз сейчас сквозь сумерки проплывает вниз головой некий толстый
господин. у него, кажется, полностью разрушен вестибулярный аппарат.
зелёная газовая субстанция пузырится из разноцветных листочков - буль!
меня обгоняет прогулочная трость, кашляет, роняет ножницы, чики-чики! все
лица - водопроводные краны! вот это да! хлоп! совпадения! мозаики!
непрерывно разбрыгивается анализ.
человеческий скот думает.
бесцветные слова планируют в окно. рты пускают слюни на асфальт и лижут
слюну.
рой слов-слепней набрасывается на мой мозг и измочаливает его в
саднящий рубец.
я совсем обаранен словами. моё лицо отражается в витрине
парикмахерской. звуки покалывают в ушах. глаза склеены образами: раз, раз
- один за другим они попадают в ящик, дерьмовые клетки, наполненные
нормами! череп господина насса взрывается прямо в трамвае и словесные
чёрные кляксы забрызгивают окна! я лакомлюсь фунтом словесной слизи из
чужих тел в день. у меня уже на подкорке сыпь от слов выступила!
систематическая потеря связующей нити. удар восприятием по мозгу.
смотреть в пространство до боли в глазах. посыпать мозг сахаром. у меня в
этом фантастический опыт!
(я, кстати, теперь решаюсь давать организму восприятие только в
гомеопатических дозах - в некотором смысле - аккуратно отмеренное
количество переливающихся глазных или ушных капель - причина этих заметок.
в голове я готовлюсь к медленному разрушению внешнего мира, расщеплению
постоянно навязываемого автоматизма восприятия.)
мой комок мозга имеет ревматическую чувствительность. любое словечко
превращается в опиат, вызывающий мерцание образов, поток новых слов. узор
на обоях из фиолетовых газовых вспышек действует как наркотик. во мне
растёт идиосинкразия ко всему, отвращение к тестообразным, золотушным
человеческим физиономиям, ипохондрия нервной системы из-за каждодневного
наблюдения человеческой глупости. я предпочитаю мешанину из придуманного и
конвульсивно воспринятого систематическим унитазным сливам человеческого
общения, я сру на вашу речь, уничтожающую мысли!!!!
гальванизированные люди, распыляя электрические брызги, с вращающимися
глазами скользят по грязным улицам, ликёр ржавого цвета загрязнён
сифилисом, суставы трясутся в судорогах. я сосу ртутную эссенцию каждого
мгновения всеми порами, чтобы прогнать её сквозь вялую тряпку моего мозга
и выплюнуть на бумагу! в мыслях я вижу тела как изображения в
анатомическом атласе. в парках вспыхивают лимфатические цветы, загадочные
внутренние органы прозрачных зверей. слова намагничивают воздух. по небу
летают стулья, шарманка медленно испаряется.
внезапно пошёл дождь из йодоформного раствора. искусственные челюсти в
стеклянных ящиках изменили цвет. я лизнул свои розовые дёсны. все
материальные подробности моей прогулки снова всплыли у меня в голове:
острый дождь, гигроскопический череп, ледяная стерильность, с которой
рассыпалось время, разноцветные флаконы в парфюмерной лавке, холодная
мраморная стойка кафе, чай с лимоном, сладковатые шнапсы, гандбольный мяч,
бильярдные шары, грязный туалет (подмышечные волосы, плесневелая сперма,
шип сигареты в сливе, шуршание газеты из соседней кабинки, кафель на
полу), на улице толкотня эктоплазматических существ, фигурок из папье-маше
в плодных пузырях, туберкулёзных бацилл, плоских стоп, призрачных портье,
хозяек борделей, полипов, официантов, актёров-астматиков, сумасшедших
целителей, полицейских ищеек: из двойственности измерений течёт
непрекращающийся поток экстазов. из моего окна - геометрически искажённо -
я вижу тёмные человеческие пластинки с захиревшими конечностями вроде
противовесов, карикатурные лица тащатся по улице в деревянном оцепенении.
один господин продемонстрировал свой портрет и с неподвижным взглядом
скрылся за углом. а ещё под моим окном, играя, катаются дети, тела многих
из них вспучены чудовищными уродствами.
вставил жучок, заполнил формуляры, прочитал газету, подумал о пустом,
надел пальто, притворился, ступил на тротуар, поболел за шахматиста,
подышал, посчитал капли дождя, послушал часы, полежал на чёрной кушетке,
причесался, посмотрел на птиц на деревьях, потаскал за собой найденный
зонтик, изобразил светлячка, уставился на хромого, избежал волосатых
чудовищ, покашлял, почитал странные выдумки, полизал марки, отложил шляпу,
не высовывался, пресёк улицу с закрытыми глазами, послушал музыкантов,
скучал в трупной тишине cвоей конторы, видел велосипедиста, наслаждался
ошибкой прочтения, погладил брюки, нашёл писсуар, взял книгу на время,
подточил карандаш, покормил дроздов.
:целыми днями я ходил сквозь испарения слов, т.е. испарял, т.е.
мастурбировал предложения. на моей воспалённой подкорке лопаются экземы
слов... если бы получилось заикнуться фразами на бумагу, как только они в
своём красивом безумии вынырнут у меня в черепе! медово-липкие слова,
красавка, сосульки, комариные тучки! я прячусь за открытыми окнами и
подслушиваю: (я, ловец словесных мушек, воздушная мембрана, слуховая
перепоночка!) в парке я посыпал голову жёлтыми опавшими листьями: позже, в
кафе вотава, на нелепом столике: шахматные фигуры, сигаретные окурки,
кофейные лужицы, микроскопические просыпанные крупинки сахара. тень,
отброшенная стаканом. пузырёк антибиотиков, господин официант, чтобы
дезинфицировать рот весь в остатках слов!.. уже зазвенели стаканы, а
стулья и столики весело погромыхивали: вся эта сволочь с ветром в голове
распространяла звуковые волны туда и сюда: кашляла слова: лаяла фразы!
вода плескалась в стакане: за газетами пялились нежно-идиотские лица:
конфискованные образы жужжали в черепах, иногда бессмысленные фразы
переплёскивали через цензуру. дурень с бумажной салфеткой в бумажнике!
интерференционные кольца под стаканом: чёрт, природа функционирует! стоит
мне сбросить стакан со стола, обжечь пальцы сигаретой, пройтись перед
зеркалом, - законы природы тотчас взрываются! я бросаю монетку на мрамор.
спинка кресла издает скрип.
замечательный безграмотный звук! - всё, молчу, прикусив язык.
в древовидных отростках ганглиозных клеток шумят ледяные ветры. пот на
лбу. язык как гнилой листочек: 12 миллиардов нервных узлов!
понграц, коллега, говорят, обладает замечательно развитым поперечным
завитком ГЕШЛЯ. его bulbus olfactorius имеет поверхность 73 мм2! а вес его
головного мозга в целом составляет по предварительным расчётам 1400 г!! я
сижу на постели и : ээ: мои ганглиозные клетки настойчиво производят
электрические токи, они проникают сквозь кору и черепную коробку и
пощёлкивают, разбрызгивая искры, на коже. ментальные возбуждения. когда я
верчу головой, мир скрипит по швам.
родопсин капает на палочки, кормит меня в сумерках мнимыми
