я захлопываю окно, с треском захлопываю.
я слышу, как растёт трава, как звенит свет, как летят слова. я
олицетворяю человеческую разумность, стыжу человеческую общественность! я
сделан из пыли, глины, дерьма. я выказываю мой разум, мой талант! да, я не
тупой скот, я индивид с более чем одной извилиной! я разворачиваю перед
вами свои мысли, я презентирую свою рациональность! вы находите во мне
хоть сколько-нибудь животности? почему же вы тогда медлите? навострите-ка
cвoи ушки, как у летучих мышей, протрите гноящиеся глазки, следуйте за
моим потоком сознания:
оптимизация 1: процесс против детерминистского мышления. "выньте из
вашего сознания шахматные доски! мы приветствуем шизофреническую логику,
газообразное агрегатное состояние мыслей, броунское движение в механизмах
ассоциаций... руки и ноги относятся к конечностям. живот, спина и шея - к
туловищу. желудок, селезёнка, печень, лёгкие, сердце и кишки - к
внутренним органам. глаза, уши, нос, волосы, лоб и рот - к голове: теперь
ты всё знаешь! теперь вы сошлись во мнении! теперь ты можешь идти дальше:
выстраивать! выводить! дефинировать!
заключать! заметь: наука создаёт только определённый вид реальности,
она конструирует истину кустарной сборки, она ограничена сама собой!
реальность естественной науки нереальна! она угарней и отчуждённее, чем
реальность сумасшедшего! её построение мыслей - случайно, антропоморфно,
аксиоматично!
человеческий интеллект делает выводы при помощи кустарных, получивших
лицензию от самих себя, якобы объективных инструментов! кому мешают
противоречия? сама природа противоречива!"
оптимизация 2: лучший способ избавиться от наследия стоицизма:
"в околохристианских культурных кругах XX века стало привычкой
скорбно-восхищённое отношение к стоическому состоянию духа. дураки! разве
вы не видите, что стоицизм напрямую связан с биологическими процессами? с
суженными сосудами головного мозга! с загрязнёнными контактами в нервных
клетках! с пониженным давлением! с ограниченной потребностью в пище! с
неспособностью удерживать мочу в пузыре! с импотенцией! с образованием
морщин! с выпадением волос! с прогрессирующей глухотой! со слабоумием! с
выпадением зубов! с медленным умиранием! с одышкой! стоицизм - это попытка
стариков при помощи поз и красивых фраз преподнести свою биологически
обусловленную неспособность к жизни как заветную цель для всех и каждого.
каждому стоику - по поджопнику!"
3. НАБЛЮДАТЕЛЬ (ЭСКИЗ)
солнечный луч проник в это мгновение в атмосферу и пересёк её по слегка
искривлённой траектории. да, приятный звук! звук, приятный мне / звук,
такой хороший / миленький звук / звук разнёсся щедро / звук большой тонкий
/ звук громок. она хороша / милый звук послушен / звук красив / хороший
звук. "обаа.
нее, ну то шта он это слышшит! мистик, што ль?" - "ну да, ну да,
абладаю мистичскими спасобныстими! я вижу чёрную всиленную! космос, дыра.
ну да - вижу!
вижу кажный день касмичскую дыру! а уж што слыышу! придставьти: углавая
скорысть кажной планеты саатветствуит музыкальнаму интырвалу. шесь плаанет
в обчей сложнасти абразуют, - в зависимасти, начнёшь ты с сатурна в
перигеи иль в апагеи, - минорную иль мажорную гамму. чё т сказал?" - "не,
ничё!"
природное явление уже испарилось в воздухе и оставило меня, делающего
заметки наблюдателя, наедине с разговором с самим собой. ничего необычного
больше не появлялось. так шёл день за днём. однажды утром наблюдатель
ощутил запах анютиных глазок. небо свешивалось с небосвода. улицы были
причудливо изогнуты.
он думал на языке птиц. иногда он даже мечтал на языке птиц. он, как
упоминалось, был профессиональным наблюдателем. он занимался разными
наблюдениями, он наблюдал всё, что попадалось ему под руку или встречалось
на пути. в первую очередь - случайные вещи. он размышлял о наислучайнейших
событиях - о том, насколько они были вероятны и о том, вправду ли они
произошли.
вернёмся к наблюдателю. он частенько прослушивал стены. и мало спал. а
питался в основном водой. большой кусок своей жизни он посвятил памяти
воды. почему водяные воронки всегда вращаются справа налево? и так он полз
по земной поверхности. он не обнаружил ни одного физического закона,
который бы выполнялся с безупречной точностью, несмотря на то что
впоследствии он даже работал частным детективом. в его комнату частенько
заглядывало солнце и расписывало пол кренделями. улица оживлённо
шевелилась. хлопали мусорные баки, поднимались жалюзи, он понимал, что его
эксперименты закончены, но ему не в чем было себя упрекать. он постепенно
забывал собственное имя. фотографы толпились вокруг него. перспективы -
твой злейший враг, сказал комиссар. он подходил вплотную к предметам, и
они росли по мере приближения. или это он, наблюдавший, магнетически
притягивал их? когда позволяло время, он с наслаждением затягивался
сигареткой. потом ему вдруг становилось понятно, что каждая его мысль
квалитативна, тогда он съёживался и забивался в уголок, как подвальная
крыса. 21 апреля он подарил своей хозяйке старый цветок со шляпки. это всё
решило.
казалось, ничто его больше не спасёт, но в этот момент он сквозь щёлку
выскользнул на улицу и увидел корчи разносчика газет в припадке болезни
паркинсона. что ему из этой сцены запомнилось: дрожь разносчика газет,
коричневая струйка слюны, сбегающая по подбородку разносчика газет, широко
открытый, превратившийся в чёрную дыру рот разносчика газет. он не
чувствовал жалости. он был рад такому неожиданному ракурсу.
как бы ему хотелось взглянуть на хозяйкину плаценту! когда он начинал
наблюдение, он уже не мог остановиться, не подведя итоговой черты. каким
же транспортирующим средством пользовалась действительность для
проникновения в его тело? и какие свойства позволяли ему - скажем так -
рационализировать действительность? недостаток его осязания в сравнении со
зрением заключался в том, что между двумя ощущениями должно было пройти
гораздо большее время, чтобы их можно было отсортировать друг от друга.
солнечная пыль присыпала его волосы.
он нашёл прозрачный цветок эллиптической формы. его косточки
похрустывали при каждом шаге. день был зеленоватой жидкостью, даже
водостоки покрылись медной прозеленью! он стёр с глаз трёхмерную паутину.
его мысли в его мозге вращались по маленькому радиусу. у него осталось
совсем немного имущества. по вечерам он занимался геометрией при помощи
заржавленного циркуля. возможно ли всю эту землю враз испарить? он сидел
выпрямившись в саду среди разноцветных стеклянных шаров и трепещущих на
ветру огородных пугал. вокруг него буйно росла пышная городская
архитектура. им уже некоторое время владело физическое чувство падения с
растущим ускорением. всё кончено? в этой развивающейся метрополии он -
какой парадокс! - собирается покончить с собой? он проклинал свою
тлетворную трусость.
он обследовал платяной шкаф в поисках приличного сюртука. раз так, он
посвятит свою жизнь метеорам! себя он мыслил в качестве межпланетного
гомункула. каждый день он вставал ровно в 7 часов. с безопасного
расстояния желудочки и маховики приводили в действие его организм, он
подходил к окну и проверял климатическую и метеорологическую обстановку,
сервированные перед ним наступающим днём: после этого он проводил 25 минут
над своим гербарием, рассматривая острые пальчики листьев. феерический
пригородный ландшафт освежал его душевный настрой. как спутник по орбите,
он описывал круги вокруг города. он каллиграфически вырисовывал астероиды,
создавал аксиомы и опровергал их, здоровался с ископаемым школьным
учителем, наблюдал за людьми в кафе, которые влетали и вылетали, как
пчёлы, жужжали, высасывали чашечки и оставались цветными иллюстрациями у
него в голове. когда он услышал о смерти его хозяйки, он тотчас
поторопился вернуться домой, чтобы в последний раз взглянуть на её
яичники. такое поведение ему самому не казалось ни в коей мере аномальным.
как раз наоборот, кишечный тракт хозяйки всегда вызывал у него лёгкую
неприязнь. он долго стоял, вперяясь взглядом в вещий рисунок обоев; сюда
он больше не вернётся. улучив момент, он вытащил из-за зеркала свой
презерватив и спрятал его между пальцев элегантных перчаток. он вышел. уже
пахло карболкой. теперь он снова был самодостаточен. с глазным нервом в
последнее время особенных проблем не возникало.
ОН ВПОЛНЕ ПРЕДНАМЕРЕННО ВРЕМЯ ОТ ВРЕМЕНИ ВПРЫСКИВАЛ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ
СЕБЕ ПОД
КОЖУ! он читал лекции о перешейках, порнографических фотографиях и
арифметике.
фонетика была ему очень дорога. иногда его оставляли вегетативные
нарушения.
похотливые сны и видения мучили его, делали его жаргон меланхоличным.
его отцу посмертно вручили орден. этот субтильный эпизод привнёс
равновесие. потом пришла осень, и начались буквенные дожди, в основном из
I и U, иногда пара капельY и даже одно W. это была радостная находка!
ценный экземпляр был тщательно вычищен, высушен, наклеен, классифицирован
и надписан. он обладал также взрослым экземпляром H, найденным полвека
назад в месопотамии. он весил не менее 0,2 килограмма и имел поверхность в
36 квадратных сантиметров!! имелся и довольно старый фрагмент Q. его ушные
раковины увяли над непрерывными штудиями.
ботанические исследования его мало интересовали, в основном он
относился к ним равнодушно. он часто лежал в больнице. ему сделали
операцию. как только пробилась свежая трава, он выскользнул наружу. свою
улетучивавшуюся жизнь он рассматривал сквозь линзы. он решил отпустить
усики. вскоре они украсил его несколько чувственную верхнюю губу. из окна
он мог незаметно наблюдать за течением будничной жизни. при этом он всякий
раз ощупывал свой выступающий кадык. всякий раз его смущал вольный
водоворот мыслей в его голове, всякий раз его смущали образы, смущали его
собственные чуткие инструменты восприятия. по воскресеньям он отрывался от
окна и шёл в паноптикум. втайне он опасается однажды вдруг стать
подверженным эпилептическим припадкам, в остальном же не поддаётся
ипохондрии. внезапно посреди этого неподвижного существования его увлёк
небольшой эстетический эксперимент. как-то раз ему случилось закопать в
землю корпус от часов. что с ним стало? он часто думал об этом, но
несмотря на это не мог вспомнить, где же находится захоронение. какие
мелкие животные населяют теперь этот часовой остов? или может быть - его
разъела ржавчина? а ещё его часто приковывала к себе бесконечность. он
отключённо делал зарубки перочинным ножиком на подоконнике, неоднократно
обрезая себе при этом большой палец. в конце концов, он привык делать
зарубки, подогнув большой палец, в один прекрасный летний день он впервые
обнаружил вселенский разум. 2 дня он ничего не ел. он вперялся взглядом в
пространство. его лицо было ужасающе бледно. его руки и тело тоже
покрылись этой кошмарной бледностью. он сравнивал белизну кожи с белизной
зрачков. долго смотрелся он в зеркало, слушал пение щегла, собирал
информацию об анатомии суставов. он откинул со лба пядь волос. так ли уж
это было нужно? было ли необходимо хоть одно движение? он спустил подтяжки
и стянул рубашку, потому что было очень жарко. выйдя в сад, он сразу же
заметил подраненного щегла. он положил его в шляпу и умостил её среди
густых веток и сучков буйно заросшего листвой каштана. дерево как раз
цвело. здесь щеглу будет неплохо, подумал он. он мечтал когда-нибудь снова
увидеть канатоходца, но у него было очень мало надежды на исполнение этой
мечты. канатоходец далеко в вышине на незримой тонкой проволоке, идущий
словно по молекулам газа. зимой он кормил ворон, прыгающих по сугробам. а
ведь раньше он педантично вносил записи в дневник наблюдений. он с
удивлением вспомнил об этом, а ещё, поискав, нашёл свой гербарий. листья
плюща пересохли, бумага пожелтела. он снова собрался с мыслями и стал
собирать разные образцы пепла, чтобы в длительных исследованиях выявлять
составляющие их компоненты. наиболее драгоценными ему представлялись
