каждое из которых неизбежно кончалось разрушением языческого
государства и торжеством иудейской мести. Такая проверка приводит к
выводу, что вся история, вплоть до настоящего времени, именно так и
преподносится еврейским массам старейшинами руководящей секты. Как
Египет, Вавилон, Персия и все другие государства упоминаются в Ветхом
Завете лишь в их отношении к евреям, как их завоеватели, угнетатели и т.д.,
чтобы затем неизбежно подвергнуться мести Иеговы, так и в описании
последующих событий еврейскими историками опускается все, не имеющее
отношения к этой основной теме. В их описаниях Рим, Греция и более
поздние империи существовали лишь в контексте их отношения к евреям или
евреев к ним.
Следующим после Вавилона и Персии государством, испытавшим на
себе действие разрушительной силы еврейства, был Египет. Еврейская
община в Александрии, весьма многочисленная еще и до пополнения ее
беглецами от вавилонского вторжения была самым крупным скоплением
евреев в известном тогда мире; в этом отношении Египет было похож на
Россию перед войной 1914-1918 гг. и на современные Соединенные Штаты
Америки. Отношение евреев или по крайней мере их старейшин, к египтянам
было таким же, как прежде к персам или вавилонянам.
Как пишет Кастейн, Египет был "историческим убежищем" евреев,
что по началу может показаться выражением благодарности, пока из
последующих слов не становится ясным, что судьбой и этого "убежища"
должно было быть его полное уничтожение. Кастейн описывает отношение
евреев к египтянам почти теми же словами как и книга Исход, приводящая
высказывания египтян о евреях. По Кастейну евреи в Египте "жили
закрытыми общинами, уединенно и строили свои собственные храмы...
Египтяне ясно чувствовали, что в своей религиозной обособленности евреи
презирали их веру и отвергали ее". Он добавляет, что евреи "естественно"
были на стороне персов, поскольку Персия в свое время помогла им
восстановить Иудею.
Другими словами, приняв у себя евреев и давая им их "историческое
убежище", Египет не заслуживал с еврейской точки зрения, ни благодарности,
ни лояльности. Враждебность к народу, в среде которого они жили,
выразилась в поддержке евреями врагов Египта, что, в свою очередь,
породило у египтян недоверие к евреям: "Другой причиной враждебности
было стремление евреев всячески избежать ассимиляции и сохранить свою
обособленность, не разделяя судеб приютившей их страны... Острая духовная
необходимость поддерживать связь с каждой ветвью своей нации, лояльность
по отношению ко всем без исключения группам своего народа, неизбежно
отражались на лояльности их, как граждан любой страны поселения". "Как
и в древнем Вавилоне", заключает Кастейн, египетские евреи встретили
персидских завоевателей "с открытыми объятиями", несмотря на то, что со
стороны Египта они пользовались одним лишь гостеприимством.
Вавилон, Персия, Египет, на очереди теперь была Греция. В 332 до
Р.Х. Греция завоевала Персию, и Египет также оказался под властью греков.
Александрия стала греческой столицей. Несомненно многие александрийские
евреи охотно последовали бы совету Иеремии, "стремиться к миру в городе",
однако правящая секта с ее доктриной разрушения и здесь была сильнее.
Для верного последователя своей секты, Кастейна, греческая культура
была, хотя и "интеллектуально блестящей", но являлась одновременная
"прототипом лживости, жестокости, клеветы, лукавства, лени,
самодовольной испорченности, жадности и несправедливости".
Несущественный для него греческий эпизод истории человечества он
заканчивает гордыми словами: Александрийские евреи были причиной
разложения культуры эллинизма".
Вавилон, Персия, Египет, Греция... Так вся история от сотворения
мира и до начала христианской эры, преподносилась евреям священными
книгами и сионскими мудрецами как исключительно еврейское дело,
"язычники" упоминались только там, где они сталкивались с евреями, и при
описаниях неизбежного их истребления евреями, как в мирные, так и в
военные времена.
Можно ли считать подобное изображение событий дохристианской
эры правильным? Продолжается ли тоже самое и в наши дни?
Если судить по нашему поколению, для которого это несомненно так,
то надо думать, что так было и в прошлом. В наш век столкновения народов,
похожие на вавилоно-персидскую войну древности, вначале, казалось бы, и не
имели никакого отношения к евреям, но в конце концов все кончалось
иудейским триумфом и иудейской местью, а разрушения и гибель,
принесенные войной, представлялись осуществлением иудейского "закона",
подобно избиению перворожденных в Египте, разрушению Вавилона и
Мардохееву погрому.
За Грецией последовал Рим. Живший в период расцвета Рима
Цицерон, видимо понимал роль евреев в гибели греческой цивилизации,
подчеркнутую Кастейном двадцать столетий спустя: выступая на процессе
Флакка, Цицерон, упоминая евреев, боязливо оглядывался: ему известно,
сказал он, что все они держатся друг за друга и способны погубить его за
выступление против них; Цицерон советовал быть осторожными, имея с ними
дело.
Фусций, Овидий и Персий высказывали аналогичные
предостережения, а живший в эпоху Иисуса Христа Сенека писал: "Обычаи
этого преступного народа распространяются столь быстро, что у них уже есть
сторонники во всех странах, и что таким образом побежденные навязывают
свой закон победителям". В это же время римский географ Страбон, изучая
распределение и численность евреев (а она и в наше время много выше, чем
разрешается показывать в статистике), писал, что нет места на земле, где бы
их не было.
Для всех христианских народов Греция и Рим - создатели вечных
ценностей, на которых построена европейская культура. Из Греции пришла в
мир красота, и греки заложили основы всей поэзии и искусства; из Рима
пришла законность, и на его законах основаны Великая Хартия Вольностей,
Habeas Corpus и право человека на беспристрастный открытый суд -
величайшее из достижений Запада.
Для сионистского историка Греция и Рим - только преходящие
явления язычества, равно отвратительные по своему содержанию. Кастейн
пишет с презрением, что "с самого начала Иудея с полным основанием
видела в Риме одно лишь олицетворение грубой силы, неразумной и глупой".
После Иисуса Христа Рим триста лет подряд преследовал христиан, не
без помощи евреев, натравливавших на них римские власти. После своего
крещения в 320 г. император Константин запретил евреям насильно
подвергать своих рабов обрезанию, держать рабов-христиан и заключать
смешанные браки. Хотя все это ничто иное, как ответное применение
иудейского "закона", на этот раз по отношению, к самим евреям, Кастейн
видит здесь одно только "преследование иудеев".
После раздела Римской империи в 395 г. Палестина стала частью
Византийской империи. Иерусалим перестал быть для евреев запретным
городом только после того, как в Риме восторжествовало христианство, без
которого в Иерусалим еще долго не пускали бы ни одного еврея. Однако,
когда в 614 г. персы, воюя с Византией, заняли Палестину, евреи "со всех
сторон бросились в ряды персидской армии", а затем, как пишет Кастейн, "со
всей яростью людей, мстящих за трехсотлетнее угнетение", организовали
"поголовное избиение христиан". Запрещение превращать христиан в
еврейских рабов - с точки зрения еврейского историка, несомненно
"угнетение". Признательность по адресу новых хозяев-персов быстро
заглохла после разгула еврейской мести против христиан, и 14 лет спустя
евреи "вошли в переговоры с византийским императором Гераклитом",
предложив ему помочь отвоевать Иерусалим у персов.
Затем пришла эра Магомета с исламом. Магомет оценивал евреев не
иначе, чем Цицерон и другие, более ранние авторитеты. В Коране, в
добавление к тому, что цитировалось раньше, стояло: "Ты конечно найдешь,
что самыми жестокими врагами всех истинно верующих всегда были евреи и
идолопоклонники".
Тем не менее, как и христианство, ислам не проявлял враждебности к
евреям, и Кастейн к нему сравнительно благосклонен: "Ислам оставил
неверным полную экономическую свободу и автономное самоуправление...
Ислам был вполне терпим к приверженцам иной веры... Никогда со стороны
христианства не давалось иудаизму возможности процветать так свободно,
как под исламом". 1
Эти "возможности процветания" были предоставлены евреям
магометанами на европейской почве, в Испании; магометанство открыло
Запад для вторжения его "самых жестоких врагов". В обозе арабских
завоевателей (после занятия Иерусалима в 637 г. калифом Омаром,
повернувшим затем свои армии против Европы) талмудистское правительство
прибыло в Испанию.
Правившие до того Испанией вестготские короли относились к уже
жившим среди них евреям не иначе, чем Цицерон, Магомет и многие другие.
На XII церковном соборе в Толедо один из последних королей, Эйрих, умолял
епископов "вырвать с корнем, наконец, эту еврейскую чуму" (около 680 г.).
Вестготская эра вскоре после этого пришла к концу, а в 712 г. магометанские
завоеватели обосновались в южной и центральной Испании.
Кастейн пишет: "Евреи поставляли охрану и гарнизоны в Андалузии";
известнейший еврейский историк наших дней Гретц (Graetz) описывает эту
первую встречу евреев с Европой более подробно: "Евреи, пришедшие из
Африки, и их единоверцы на Пиренейском полуострове действовали заодно с
арабским завоевателем Тариком. После битвы под Хересом в июне 711 г., где
пал последний король вестготов Родерик, победоносные арабы, продвигаясь
далее, повсюду активно поддерживались евреями. В завоеванных ими
городах арабские военачальники, дорожа каждым бойцом для дальнейшего
завоевания страны, могли оставлять лишь малые гарнизоны, вверяя их охрану
евреям. Так евреи, недавно бывшие закрепощенными, стали хозяевами
Кордовы, Гренады, Малаги и многих других городов. Когда Тарик подошел к
столице Толедо, он нашел там только небольшой отряд защитников... Пока
христиане молились в храме о спасении страны и веры, евреи открыли
ворота города, радостно приветствуя арабских победителей. Так они
отомстим за все перенесенные ими лишения... Столица также была
передана Тариком под надзор евреев. Когда затем правитель Африки, Муса
ибн Нассир, пришел в Испанию во главе второй армии и завоевал новые
испанские города, он также передал евреям надзор за ними и управление".
Это повторяет картину всех прежних действительных или легендарных
событий, в которых принимали участие евреи: конфликт между двумя
"чуждыми" народами кончался триумфом еврейства и еврейской местью. Как
в Вавилоне и Египте, евреи обратились против народа, с которым они жили,
"открыв ворота" иностранному завоевателю. Этот завоеватель, в свою
очередь, выдал евреям захваченные им города.
В войне плодами победы являются столицы и другие большие города,
власть и контроль над ними, они достались в Испании не победителям, а
евреям. Генералы калифа видимо обращали столь же мало внимания на
предостережение Корана, как современные нам политики Запала на учение
Нового Завета.
Что же касается т.н. "лишений", за которые с лихвой отомстили евреи,
то по словам Гретца, самым жестоким из них было запрещение иметь рабов-
христиан: "самыми угнетающими из них были ограничения, касавшиеся
владения рабами; евреи не имели права ни покупать рабов-христиан, ни
принимать их в подарок".
Однако, если арабы рассчитывали на благодарность со стороны тех,
кому они "доверили столицу" и другие большие города, то они просчитались.
После арабского завоевания еврейский поэт Иуда Халеви из Кордовы писал в
одной из своих песен:
"...как могу я выполнить мой священный обет
и заслужить благословение.
пока Сион остается в римском рабстве,
а я всего лишь любимец арабов?
Как мусор для меня все испанские сокровища,
богатство и испанское добро.
Для меня чистое золото - пыль той земли,
на которой когда то стоял наш храм".
Такое отношение со стороны их агентов не без оснований беспокоило
советников калифа, как раньше были обеспокоены вестготские короли,
