произнес никаких угроз.
Ему благосклонно аплодировали. Затем конференция избрала Агаса Доремо
председателем (он был единственным человеком, на избрание которого
согласились обе стороны), и после этого она приступила к рассмотрению
главного вопроса.
Конференция была закрыта для публики, но для репортеров,
представляющих разные миры, были устроены специальные кабины. Они не могли
интервьюировать отдельных делегатов, но им было разрешено слушать и
посылать не просмотренные цензурой отчеты.
Заседания, как это бывало обычно на таких межзвездных собраниях, шли
на интерлингве, смешанном языке, который использовался во всей Галактике.
После краткой речи Доремо, превозносившего достоинства компромисса и
страстно призывавшего делегатов не быть упрямыми и не рисковать миром,
идти на взаимные уступки, чтобы сохранить мир, было вновь предоставлено
слово Государственному секретарю Земли.
На этот раз секретарь выступил в полемике хорошо и убедительно.
Однако невозможно было ошибиться относительно враждебности позиций
разных делегатов. Эта враждебность, как мгла, висела над залом.
Конвей сидел рядом с ораторствующим секретарем, опустив подбородок на
грудь. В обычных условиях было бы ошибкой Земли представить свой основной
доклад в самом начале конференции. Это означало бы выпустить все лучшие
заряды до того, как стала хорошо видна цель. Это дало бы Сириусу
возможность обрушиться с сокрушающими возражениями.
Но в данном случае именно этого хотел Конвей.
Он вытащил носовой платок, провел им по лбу и поспешно положил его
обратно, надеясь, что никто этого не заметил. Он не хотел, чтобы заметили
его волнение.
Сириус придержал свои возражения, и, без сомнения, по договоренности
стали подниматься и выступать с краткими речами представители трех внешних
миров, которые заведомо находились под сирианским влиянием. Каждый
выступающий избегал касаться главной темы, но убежденно настаивал на
агрессивных устремлениях Земли и на ее претензиях снова поставить
правительство Галактики под свою власть.
Наконец спустя шесть часов после начала конференции вызвали Стена
Девура, и он не спеша встал. Со спокойной осторожностью он подошел к
трибуне и стоял там, глядя вниз на делегатов, с выражением гордой
самоуверенности на оливковом лице. (На нем не было и следа недавней стычки
с Бигменом.)
Конвей был уверен, что всем делегатам известно о том, что Лакки Старр
будет давать показания. Они ожидали этого явного унижения Земли с
волнением и радостью.
Наконец очень спокойно Девур начал свою речь. Сначала шло
историческое вступление. Возвращаясь к тем дням, когда Сириус был колонией
Земли, он перечислил обиды тех дней. Он слегка затронул гегелевскую
доктрину, давшую независимость Сириусу и другим колониям, и назвал ее
лицемерной, ибо затем он перечислил одно за другим мнимые усилия Земли
восстановить свое владычество.
Перейдя к современности, он сказал:
- Сейчас нас обвиняют в стремлении колонизировать незанятый мир. Мы
признаем себя виновными в этом. Нас обвиняют в том, что мы захватили
пустой мир и превратили его в прекрасное обиталище для человеческих
существ. Мы признаем себя виновными и в этом. Нас обвиняют в расширении
пределов обитания человеческой расы в мире, возможность чего отвергалась
другими. Мы признаем себя виновными и в этом.
Нас нельзя обвинить в применении насилия по отношению к кому бы то ни
было в ходе развития. Нас нельзя обвинить и в провоцировании войны, в
убийствах и нанесении оскорблений во время нашей оккупации. Нас нельзя
обвинить также вообще в каком-либо преступлении. Напротив, можно только
констатировать, что на расстоянии не менее миллиарда миль от мира, который
мы столь мирно оккупировали, существует другой оккупированный мир по имени
Земля.
Мы не осведомлены, хочет ли она что-либо предпринять в отношении
нашего мира - Сатурна. Мы не применяем насилия по отношению к Земле, и она
не может обвинить нас ни в чем. Мы просим только предоставить нам
возможность заниматься самими собой, и, наоборот, мы будем рады
предоставить Землю самой себе.
Они говорят, что Сатурн принадлежит им. Почему? Разве они когда-то
оккупировали его сателлиты? Нет. Проявляли ли они интерес к нему? Нет. В
течение многих тысяч лет они могли спокойно захватить его, но хотели ли
они этого? Нет. Именно только после того как мы высадились на нем, они
внезапно проявили свою заинтересованность в нем.
Они говорят, что Сатурн вращается вокруг того же самого Солнца, что и
Земля. Мы признаем это, но мы одновременно подчеркиваем, что этот факт к
делу не относится. Незанятый мир и есть незанятый мир, невзирая на особую
орбиту, по которой он путешествует в космосе. Мы первыми колонизировали
его, и он наш.
Сегодня я сказал, что Сириус оккупировал всю систему Сатурна без
применения какого-либо насилия и не нанес миру какого-либо ущерба. Мы
много не разглагольствуем о мире, как поступает Земля, но мы, по крайней
мере, проводим миролюбивую политику на деле. Когда Земля выступила за
созыв конференции, мы сразу же приняли это предложение во имя спасения
мира, хотя нет ни малейшего сомнения в нашем праве собственности на
систему Сатурна.
Но что Земля? Отказалась ли она от своих взглядов? Они весьма
преуспели в разговорах о мире, но их действия на деле противоречат их
словам. Они выступают за мир, а практикуют войну. Они требуют конференции
и в то же самое время снаряжают военную экспедицию. Короче, в то время как
Сириус рисковал своими интересами во имя мира, Земля, наоборот, делает
все, чтобы спровоцировать войну против нас. Я могу доказать это устами
самого члена Совета Науки Земли.
Он поднял руку, когда произносил последнюю фразу, и драматическим
жестом указал на выход, где внезапно возникло пятно света. Там стоял Лакки
Старр, высокий и вызывающе прямой.
Лишь приземлившись на Весте, Лакки наконец-то снова увидел Бигмена.
Маленький марсианин подбежал к нему. Йонг же наблюдал за ними, строго
улыбаясь.
- Лакки, - попросил Бигмен. - О, Лакки, не соглашайся на это. Они не
смогут заставить тебя сказать хоть слово, если ты не захочешь, и неважно,
что потом будет со мной.
Лакки медленно покачал головой:
- Подожди, Бигмен. Подожди только один день.
Йонг подошел и взял Бигмена за локоть.
- Простите, Старр, но нам он нужен, пока вы не выполнили свою миссию.
Девур постоянно думает о заложнике, и с этой точки зрения, думаю, он прав.
Вы собираетесь выступить перед лицом представителей своего собственного
народа, и бесчестье будет тяжелым.
Лакки сам нервничал вплоть до того момента, кого он оказался в
дверном проеме и почувствовал на себе взгляды, ощутил тишину и замершее
дыхание зала. Стоя на свету, Лакки видел не отдельных делегатов
конференции, а огромную темную массу. Лишь после того как роботы подвели
его к свидетельскому месту, лица людей стали выплывать из тьмы и он смог
увидеть Гектора Конвея в первом ряду.
На миг Конвей улыбнулся ему устало и взволнованно, но Лакки не
осмелился ответить ему улыбкой. Наступал критический момент, и ничего
нельзя было допустить такого, что могло бы вызвать беспокойство у
сирианцев.
Девур жадно смотрел на землянина, смакуя триумф от его появления.
- Джентльмены, - возгласил он, - я хочу на время превратить
конференцию в своего рода судилище. У меня здесь есть свидетель, и я желал
бы, чтобы его послушали все делегаты. Мне выпал прекрасный случай, когда
он согласился говорить, он - землянин и важный агент Совета Науки.
Затем с внезапной резкостью он обратился к Лакки:
- Ваше имя, гражданство и положение, пожалуйста.
Лакки ответил:
- Я, Дэвид Старр, уроженец Земли и член Совета Науки.
- Подвергались ли вы воздействию наркотиков, физической обработке или
какому-либо насилию над разумом, что заставило бы вас дать показания?
- Нет, сэр.
- Вы говорите добровольно и будете говорить правду?
- Я говорю добровольно и скажу правду.
Девур повернулся к делегатам:
- Кому-то из вас может прийти на ум, что разум Советника Старра в
действительности все же подвергся обработке, о чем он и сам не подозревал,
или что, может быть, он отрицает наличие повреждения его умственных
способностей, не осознавая того, что оно налицо. Если так, то любой член
этой конференции, обладающий соответствующей квалификацией, может его
обследовать. Я знаю, что такие есть среди вас. Требует ли кто-нибудь
такого обследования?
Но никто не требовал такого обследования, и Девур продолжил,
обратившись к Лакки:
- Когда вы впервые обнаружили сирианскую базу внутри системы Сатурна?
Сжато, без эмоций, глядя прямо в зал, Лакки рассказал о своем первом
посещении системы Сатурна, о требовании покинуть ее.
Конвей слегка кивнул и заметил, что Лакки опустил полностью сведения
о капсуле и о шпионских действиях агента Х. Агент Х мог быть только
преступником с Земли. Очевидно, сирианцы не хотели упоминания о своем
собственном шпионаже в это время, и, похоже, Лакки был готов продолжить с
ними сотрудничество в этом вопросе.
- А вы покинули систему Сатурна после предупреждения?
- Да, сэр.
- Навсегда?
- Нет, сэр.
- Как вы поступили впоследствии?
Лакки описал уловку с Идальго, посещение южного полюса Сатурна, полет
через глубокое ущелье в кольцах к Мимасу.
Девур прервал его:
- Мы когда-либо применяли насилие к вашему кораблю?
- Нет, сэр.
Девур снова повернулся к делегатам:
- Не следует полагаться лишь на сказанное Советником. У меня здесь
есть снимки погони за кораблем Советника, летящим к Мимасу.
Лакки остался стоять в освещенном пространстве, остальная часть зала
утопала во мраке, делегаты смотрели в трехмерном изображении эпизоды
полета "Метеора", спешащего к кольцам и внезапно исчезнувшего в глубоком
ущелье, которое было плохо видно, ибо его изображение было расположено в
самом углу фотографии.
На следующем фото был запечатлен стремительный полет корабля внутрь
Мимаса и его исчезновение во вспышке красного света и пара.
В этот момент Девур не мог не почувствовать, что в зале нарастает
скрытое восхищение смелостью землянина, поэтому он раздраженно заметил:
- Наша неспособность настигнуть корабль Советника объясняется
наличием на нем аграв-двигателя. Маневры вблизи Сатурна поэтому были более
затруднены для нас, чем для него. По этой причине мы не смогли добраться
до Мимаса раньше его и из-за этого не были психологически подготовлены
осуществить это.
Если бы Конвей осмелился, он мог бы громко крикнуть в ответ на это:
"Дурак!" Девур заплатит за это мгновение зависти. Конечно, упоминая об
аграве, он стремился вызвать страх у внешних миров перед научными
достижениями Земли, и это тоже можно считать его ошибкой. Страх мог сильно
разрастись.
- Ну а теперь о том, что произошло после вашего отлета с Мимаса! -
обратился Девур к Лакки.
Лакки рассказал, как он был схвачен, и Девур, намекая на то, что
Сириус обладает более совершенным масс-детектором, сказал:
- И тогда, сразу же на Титане, вы дали нам новую информацию
относительно вашей деятельности на Мимасе, так?
- Да, сэр. Я рассказал вам, что на Мимасе остался еще один Советник,
а потом я сопровождал вас на Мимас.
Этого, по-видимому, делегаты не знали. Поднялся шум, но Девур
заставил всех замолчать. Он закричал:
