эффективнее, тем легче они в них верят".
Она вспомнила гранитные скалы, нависшие над могучей северной рекой.
Лиственницы пожелтели, под каждой был очерчен круг опавших осенних игл. На
другом берегу высоко поднимались над скалами и деревьями длинные корпуса
Института Времени. Собирая редкие ягоды костяники, Анхела нетерпеливо
смотрела на реку. Она ожидала Риала.
Она ошиблась - Риал не воспользовался катером, он просто переплыл
реку. Он вылез на розовый гранит совершенной мокрый, с широких плеч
стекала вода, волосы прилипли ко лбу. И, прижавшись щекой к мокрому плечу
Риала, Анхела разблокировала сознание. Самые тайные мысли свободно текли в
мозг Риала и, отраженные, усиленные его чувством, так же свободно
возвращались к ней. Они _ч_у_в_с_т_в_о_в_а_л_и_ друг друга, они были одним
существом, и Анхела не сразу поняла, почему Риал смеется. А Риал, правда,
смеялся. Смеялся беззвучно, скрыто. Смеялся словами, считанными с древней
клинописной таблицы. И в бесконечно счастливом, добром и нежном смехе
Анхела, наконец, различила слова.
"Сохрани для себя свои молитвы, - смеялся Риал. - Сохрани для себя
питье и пищу, пищу твою, что достойна Бога. Ведь любовь твоя буре подобна,
двери, пропускающей дождь и ветер, дворцу, в котором гибнут герои!.. Где
любовник, - смеялся Риал, - где герой, приятный тебе и в грядущем?..
Птичку пеструю ты полюбила; ты избила ее, ты ей крылья сломала, и живет
она в чаще, и кричит: крылья! крылья!.. Полюбила коня, знаменитого в
битве, и дала ему бич, удила и шпоры... И отцовский садовник был тебе мил
- Ишуланну. На него подняла ты глаза и к нему потянулась: "Мой Ишуланну,
исполненный силы, упьемся любовью!" Но едва ты услышала его речи, ты его
превратила в крысу, ты велела ему пребывать в доме, не взойдет он на
крышу, не опустится в поле... И меня полюбив, ты изменишь тоже мой образ!"
Риал оторвался от Анхелы и с неожиданной грустью повторил уже вслух:
- И меня полюбив, ты изменишь тоже мой образ...
Он ничего не добавил. Но по тому, как часть его подсознания вдруг
замкнулась, Анхела поняла: Риал пришел ненадолго, опыт ждет, и Риал сейчас
вновь отправится на ту сторону реки. Не поднимая глаз, она спросила: "Это
будет сегодня?"
И Риал ответил: "Да".
Не веря, Анхела подняла глаза. "Да" Риала было его прощанием. Неделя?
Месяц? Год?.. Сколько бы ни было, это все равно будет разлукой.
- Что это? - спросила Анхела, притрагиваясь к полупрозрачному
браслету, охватившему запястье Риала.
- Спрайс, - ответил Риал. - Таймер. Прибор, который начнет светиться,
когда до возвращения останутся считанные дни.
И обнял ее.
- Сколько бы времени ни прошло, спрайс засветится. И мы опять
встретимся с тобой. Здесь, на берегу.
Риал ушел вечером. И катер пропал во тьме, и небо затопило грозовой
тучей, и силуэты далеких зданий засветились бесчисленными огнями, а она
все сидела на берегу и ждала грозу. Она чувствовала - гроза будет
страшная, не по сезону. И не ошиблась.
Скрюченные гигантские молнии хищно и страшно падали с неба. Ревел
ветер. И когда Анхела уже поднялась, прямо на ее глазах три молнии, почти
без интервалов, жадно ударили в высокий шпиль башни распределения энергии.
Сразу погасли огни в зданиях Института, весь противоположный берег утонул
во тьме. Анхела бросилась в холодную воду реки, кляня себя за то, что
сидела все эти часы тут, на берегу, продлевая столь короткие минуты своего
высокого, своего жгучего счастья.
"Риал! - только о нем думала Анхела, борясь с холодными валами
неожиданно взбесившейся реки. - Риал! Его опыт!.."
- Двадцать четвертый век... - негромко повторил Досет, и Анхела не
сразу поняла, чем вызвано столь сильное разочарование майора.
Ах, да!.. Майор готовился к чудесам! Следуя примитивной логике, он
готов был увидеть в ней кого угодно - пришельца из космоса, разведчицу
либертозо, юродивую. Успел поверить во встречу с _н_е_ч_е_л_о_в_е_к_о_м_,
а она, Анхела, опустила его на землю, отняла у него им же созданный миф.
Они все еще верят в чудо, подумала Анхела. Это от слабости, от
неуверенности, от усталости. Не умея перестраивать самих себя, они тщатся
перестроить мир. Они мечутся от Бога до атома, пытаясь доказать самим
себе, что _ч_у_д_о_ рано или поздно случится!
- Двадцать четвертый век, - все еще недоумевая, повторил Досет. -
Четыре века после нашего... Но чем, собственно, вы отличаетесь от меня?
Или от туземца?.. У вас что - три сердца? Или совсем нет тени?
- Различия между нами не обязательно должны сводиться к внешности, -
терпеливо заметила Анхела. - Антонио Аус удочерил меня давно, долго жил со
мной рядом, но и он не заметил во мне ничего необычного. Что же касается
моего появления в монастыре Святой Анны, то детали его, и то некоторые,
были известны лишь матери-настоятельнице. Но она давно умерла.
Майор пришел в себя:
- Хватит!
И посмотрел на часы. Я дам Анхеле минуту, решил он. Если Анхела и
сейчас ничего не поймет, я брошу ее на "Лору"! Секундная стрелка, на
которую уставился майор, мерно бежала по циферблату - одинокий стайер в
замкнутом круге цифр. Когда стрелка дойдет до семи, решил Досет, я кивну
Дуайту.
Но стрелка до семи не дошла. Упершись в невидимое препятствие, она
замедлила ход, с усилением, выгибаясь, пересекла еще два-три деления, и...
Время остановилось!
Наваждение!..
Досет тряхнул головой, ошеломленно уставился на Анхелу.
- Какой у вас вес?
Анхела догадалась:
- Пятьдесят девять.
- Я не дал бы и сорока! [Испанская средневековая инквизиция
определяла связь женщины с нечистой силой при помощи специальных весов.
Жертву бросали на одну чашу, на другую ставили гири. Если женщина, вместе
с помелом, не превышала 49,5 кг, ее признавали ведьмой и отправляли на
костер.]
Не обращать внимания на ее фокусы! Бросить ее на "Лору"!
Но в глубине души Досет готов был признать - его переигрывали! А с
этой мыслью пришло ощущение, что в "камере разговоров" что-то неуловимо
изменилось. Досет не мог понять - что. Но это что-то явственно
чувствовалось. Это что-то тревожило и пугало... Он взглянул на Чолло и
Дуайта, и, козырнув, не сказав ни слова, они вышли из камеры.
Разве он приказал им уйти?
Майор переборол страх. Деревянным, не слушающимся языком выдавил (ему
казалось - с усмешкой):
- Ну, и что вы еще умеете?
Анхела осталась спокойной.
- Прикосновением ладони определить температуру предмета с точностью
до сотых долей градуса. Вдохнув запах самого чистого предмета, сказать - с
каким веществом он соприкасался. Различать сотню оттенков любого цвета,
невооруженным глазом прослеживать фазы Венеры, чувствовать
электромагнитные и атмосферные колебания. Смеяться одной стороной лица...
- Досет с тупым изумлением увидел, как в уголке ее левого глаза
навернулась крупная слеза, печально сползла по щеке, в то время как правая
сторона лица весело улыбалась.
Досет покачал головой.
- Вы вправду можете порвать провод на расстоянии?
Что-то щелкнуло...
Досет увидел - провод, намотанный на щиколотку Кайо, упал на пол,
свился, как змея. Одновременно сумеречным голубым светом засиял над
раковиной грязный кафель. И точно такое же, но более ровное и чистое
сияние вспыхнуло над Анхелой. Оно рождалось в прозрачной голубизне
браслета, росло, охватывало лицо, волосы, шею Анхелы. И Анхела вся теперь
как бы растворялась, меркла в стекленеющем, оплавленном озоновой
голубизной воздухе.
Чертовщина!.. Письмо Шмайза прямо на глазах майора расползлось на
мелкие клочки, а ключ, массивный стальной ключ от сейфа, которым майор
пользовался час назад, круто, градусов под двадцать, был изогнут и,
кажется... продолжал изгибаться!
- Я догадывался, - беспомощно произнес майор. - Вам зачем-то
понадобился двойник вашего браслета. Поскольку он попал к нам, вы не
остановились перед прогулкой в "камеру разговоров".
Он взглянул на браслет, лежащий на столе, перевел взгляд на Анхелу,
но задать вопрос она не позволила:
- Не мешайте! Я разговариваю с журналистом.
- Разговариваете? Как можно с ним говорить?
И ответил себе - наверное, можно. Ей, Анхеле, - можно! Кем бы она ни
была, откуда бы ни явилась, в силе ей не отказать!
Эта мысль, как ни странно, успокоила его. Преодолевая страх и
растерянность, Досет еще раз повторил про себя столь знакомое, столь
ободряющее его слово - сила!
7. ВДОВА
Рассматривая нежные волосы Анхелы, все еще испускающие голубоватое
сияние, Досет обреченно подумал: я опоздал! Мне следовало встретить Анхелу
раньше, до марта.
Что бы изменилось?
Многое!..
Говори конкретней! - прикрикнул на себя майор. - Ты бы отказался
участвовать в военном перевороте? Предпочел бы остаться никому не
известным средним чином? Равнодушно прошел бы и мимо славы, и мимо власти?
Конечно, нет! Но вот слава... Досет нервно повел плечами. Со славой
он поспешил...
Убийца Народного президента!.. Досет подозревал, что даже полковник
Клайв за глаза употребляет это выражение. Иначе почему он, Досет, не в
Ставке? О, полковник Клайв хитер! Он знал, где, как и кого использовать.
Но он, Досет, тоже не глуп.
Успокоив себя, Досет поднял глаза на Анхелу. Двадцать четвертый
век... Как по-детски нежен ее затылок!
Но так ли нежны намерения этой обаятельной женщины?
Досет незаметно ощупал пистолет, лежащий в кармане.
Умей она что-нибудь, кроме своих трюков, она бы не стала
выпроваживать Чолло и Дуайта из камеры. Она просто приказала бы им
освободить туземца! Она просто приказала бы отдать ей этот браслет!
Эта мысль рождала надежду.
Лазутчица из будущего?.. Но так ли проста ее роль? Может быть, ее
неизвестный двадцать четвертый век оказался без угля, без нефти, без
золота? Может быть, она, Анхела Аус, из тех, кто желал бы получить этот
уголь, эту нефть, это золото в нашем, в двадцатом веке? И если это именно
так - понадобятся ли им посредники?
Чем я, в конце концов, рискую?
УГРОЗА ИЗ БУДУЩЕГО! ПЕРЕНАСЕЛЕННОЕ БУДУЩЕЕ ПОКУШАЕТСЯ НА НАШ ЗОЛОТОЙ
ВЕК! - разве подобного рода сообщения не заставят ООН и всякие там другие
человеколюбивые организации отказаться от травли замкнутого режима Тании?
Против общей опасности действуют сообща! А на опасность, угрожающую миру,
укажет он - майор Досет! Кто вспомнит тогда о Народном президенте? И кто
станет оспаривать место Досета в Ставке?
Майор усмехнулся. Клайв нашел его и поставил во главе штурмового
отряда. Не пора ли и ему, майору Досету, готовить кого-то, кто бросился бы
в самый жар?..
А если Анхела лжет?
Согнутый ключ... Расползшееся письмо... Таинственное свечение...
Порванный провод...
Если она и лжет, то после Кайо только она знает что-то о самолете.
Выбор следовало делать прямо сейчас. Каким-то дальним уголком
подсознания Досет чувствовал, что чем быстрее он сделает выбор, тем
труднее будет защищаться дочери Ауса. В конце концов, она еще ничем не
проявила свою силу. Ведь не сумела же она спасти Шмайза, хотя явно была
заинтересована в его возвращении! Ведь не решилась же она отнять свой
браслет! И вообще еще неизвестно - справится ли она с наручниками из
инструментальной стали?!
Досет почувствовал себя уверенней. Протянув руку, вытащил из коробки
сигару. Обрезал ее, разжег, выпустил густой клуб дыма.
Итак, сказал он себе. Выбор сделан!
Анхела всей спиной чувствовала тяжелый взгляд Досета, но пси-заряд,
