потащил зловещее черное облако в глубь Ливии.
- Колесница Богов! - восторженно вскричал Ахтой. Огненные языки
поползли из кратера к подножию. Незабываемое зрелище!
Вспыхнул лес, озарив море, судно и уплывающие облака пепла.
Несколько гребцов побросали весла и в великом страхе вручили себя
небесам. Астарт уговорами и побоями пытался образумить товарищей. Но мало
кто внимал голосу рассудка. А те, кто еще гребли, втянули головы в плечи и
шептали молитвы.
С волнами творилось небывалое: они хаотически бросались в разные
стороны, сшибались, взрываясь пенными шапками.
Неожиданно запел Саркатр, и сильный мужественный голос вернул людей к
веслам, хотя подземный гром не умолкал.
Волны становились все круче и безумней. Но Астарт торжествовал: все
весла дружно взлетали и опускались, повинуясь окрепшему ритму Рутуба.
Колесница Богов раскаленным шипом вонзалась в ночное небо. Лес горел
не только у подножия, но и на всем побережье, подожженный раскаленными
валунами, сыпавшимися с неба.
Постепенно море клокотавшего огня осталось далеко позади. И только
широкое светлое зарево, полыхавшее за горизонтом, да светящаяся звезда,
жерло вулкана, продолжали подгонять мореходов.
55. ЛИКС
Холодное встречное течение принесло прохладу. Дышалось непривычно
легко. Тиски влажного зноя, сжимающие грудь и выматывающие все силы, -
теперь лишь неприятные воспоминания. Корабль, достроенный и полностью
оснащенный, пробирался вдоль пустынной нескончаемой полосы песчаных
отмелей, борясь со встречным постоянным ветром и течением.
Новые воды - новые неожиданности. Однажды мореходы попали в окружение
странных существ: яркие фиолетовые и розовые пузыри с роскошными гребнями
усеяли поверхность моря далеко вокруг.
Анад прыгнул в их гущу, намереваясь заполучить необыкновенный
охотничий трофей. Но, заорав не своим голосом, стремглав взлетел по
осклизлому веслу и упал на палубу. Все тело юноши покрылось багровыми
полосами ожогов. Рутуб подцепил на весло один пузырь, и все увидели пучки
тонких длинных щупалец, похожих на водоросли.
Анад сильно болел после ожогов. Прислушиваясь к его бреду, многие
думали, что еще один хананей не ступит на земли обетованные. Анад выжил,
но на всю жизнь потерял любовь к розовому и фиолетовому.
И вот наступил день, когда радостный вопль впередсмотрящего
взбудоражил всех:
- Вижу трирему!
Трирема в Ливии?!
Парус быстро приближался. Рутуб сбился с ритма и оставил барабан в
покое. Весла беспечно опустились. Мореходы столпились, погрузив нос
корабля по самые ноги патэка.
Неясные очертания эмблемы на ослепительно белом парусе постепенно
вырисовывались в контуры змеи, обвившей шест.
- Братцы, - заплакал Фага, - это же знак Эшмуна!
- Хананеи!
- Свои!
- Хвала небу!
- Хвала Мелькарту!
- Принесу в жертву быка!
- Двух быков!
Люди плясали, плакали, кричали, обнимались, целовались, пели песни и
молитвы.
Трирема круто развернулась, парус убрали. На палубе стояли бронзовые
от загара бородатые люди. Большинство полуголые, в матросских набедренных
повязках. Некоторые в белых, торжественных, одеждах. Все были вооружены
мечами и круглыми щитами.
- Клянусь всеми богами - это карфагеняне! - воскликнул неестественно
тонким голосом Рутуб. - Здесь земли, подвластные Карфагену!
Трирема неуклюже ткнулась в борт биремы, сломав половину своих и
чужих весел. С борта на борт метнулись абордажные дорожки и крючья.
- Сдавайтесь, - объявил толстый важный пуниец с крупной серьгой в ухе
и золотой массивной цепью на животе, - не то будем резать.
- Вот теперь я узнаю своих, - сказал Астарт, лучезарно улыбаясь.
Царь ливифиникийского города Ликс сидел на троне из слоновой кости и
задумчиво смотрел на реку того же названия. Чернокожие рабы с опахалами и
зонтами суетились вокруг него. Кучка обросших, почти нагих пленников
изнывала под палящими лучами солнца на площади перед троном, чужеземцы
перебрасывались друг с другом редкими словами.
Рабы бегом принесли паланкин, второй, третий... Весь государственный
совет спешил по зову монарха.
Верховный жрец и первый визирь заняли свои места на верхней ступеньке
у трона, вытирая подолами мантий мокрые подмышки.
- Визирь прокашлялся и начал, полузакрыв глаза:
- Посмотри, о Владыка Ливии, эти шакалы, не принесшие тебе ни
подарка, а нам - законной пошлины, искусно изображают на лицах своих
одухотворенную радость и...
- Одухотворенную? - задумался владыка.
- О! Твои уста, Повелитель, - ласково произнес долговязый верховный
жрец, - как всегда источают мудрость и...
- Мудрость? - царь вновь погрузился в размышления.
- Твои слова, о Наместник неба и Карфагена, - воскликнул визирь, -
вселяют в покорных советников твоих святые желания целовать твои стопы
и...
- Целовать? - оживился царь.
От толпы пленников отделилось двое. Расшвыряв копья охраны, они
приблизились к трону.
- Приветствуем тебя, Великий царь! Почему люди твои враждебны к
путешествующим мореходам? - Астарт с интересом разглядывал очередного
повелителя, встретившегося на его пути.
Визирь и жрец зашептали повелителю в оба уха. Наконец пожаловал
высочайший вопрос:
- Сознавайтесь, что вы украли в моем государстве?
Астарт с Ахтоем переглянулись. Египтянин внятно и с расстановкой
произнес:
- Как мы могли у тебя украсть, о мудрейший из мудрых, когда впервые
здесь?
- Не по воздуху же ваша бирема пронеслась через земли повелителя
Ликса и Ливии? - коварно улыбнулся верховный жрец.
- Мы пришли с юга, - ответил Астарт.
- С юга! - хихикнул визирь и обернулся к сидящим на нижних ступенях,
и весь государственный совет дружно и надолго залился жизнерадостным
смехом.
- Мы обогнули морем Ливию по приказу могущественного фараона Нехо,
царя Египта, - пояснил мемфисец.
- Египет? - удивился царь. - А где это?
- О мой господин, Повелитель ликситов, троглодиов и эфиопов, это так
далеко, что прикажи их пытать, - поклонился в пояс верховный жрец.
- Приказать? - задумался царь.
- Ты, уважаемый, хоть и с одной головой, но ума в ней на десять
голов, - издевательски произнес Ахтой.
- Лошадиных, негромко произнес Астарт, Ахтою понадобилось проявить
все свое самообладание, чтобы не прыснуть.
- Ваал-Хаммон! Они хотят нас запутать! Повелитель! Повели повелеть! -
воскликнул визирь в тревоге.
- Это он считает верхом красноречия, - сказал египтянин.
- Они все тут от жары спятили.
- Тогда почему фараон не прислал послов и подарки повелителю нашей
державы? - выпалил член государственного совета с серебряной цепью,
ниспадающей на живот.
Затем вопросы посыпались на мореходов, как предсказания из глотки
базарной гадалки.
- Если вы с юга, то скажите, сколько пальцев на ногах великанов,
которые спят на левом ухе, а укрываются правым?
- Чем питаются полулюди-полулошади?
"Вот влипли", - подумал Астарт.
- На каком наречии говорят люди с собачьими головами? - продолжались
вопросы.
- Летучих мышей с собачьими мордами видели, собак с кошачьими - тоже,
а вот людей с головами собак не встречали, - сказал Астарт, видя, что его
слова упали в пустоту.
- Уважаемые, если вам нужны чудеса, пожалуйста! - Ахтой коротко
рассказал о диковинных полосатых лошадях, о ливийских колдунах, гигантской
кошке, гремящей радуге, Колеснице Богов и о многом другом, поразившем
воображение мореходов. В заключение сообщил о великом чуде - о перемещении
солнечного пути.
- Полосатые лошади! Охо-хо! - изнемогали вельможи. - Пять радуг?
Муравьями зашить рану? Ну, плутина, развеселил!
- Ты лжешь! - крикнул визирь. - Если бы вы видели Колесницу Богов, то
давно бы грелись в преисподней!
- Врет! - согласился царь и плюнул в реку Ликс.
Как и ожидал Астарт, с гневной речью выступил верховный жрец:
- Как ты, нечестивец, осмелился клеветать на божество солнца? Видано
ли, чтоб Всемогущий и Всеведущий Ваал-Хаммон покинул свою тропу и поплыл в
своей колеснице по бездорожью? Великий царь, прикажи их пытать, я думаю,
это греки, выкрасившие кожу в желтый цвет. А вон тот худой подделался под
египтянина. Они воры! Меня трудно провести, ибо само небо - мне поддержка.
- Что же нам красть в вашей заброшенной богами провинции? -
возмутился Астарт. - У вас есть золотые копи и оловянные россыпи? Или
жемчужные ловли? Может, вы шлифуете бриллианты и прячете в кувшинах
изумруды?
- Мы не провинция, - обиделся жрец, - мы скоро будем богаче
Карфагена! А вы воры. Ищете дорогу к Пурпурным островам.
Астарт вздрогнул.
- Плохи наши дела, Ахтой.
- Плохи, - согласился египтянин, ибо слышал еще в Финикии об этих
таинственных островах и о людях "одного корня с хананеями" - ликситах,
которые торговали с Тиром через посредничество пунийцев, тирских купцов.
Главным богатством Пурпурных островов была "драконовая кровь", выступающая
на коре небольших тропических деревец. Ее подмешивали к пурпурной краске,
чтобы не выгорала на солнце и не блекла в морской воде.
- Гонец гарамантов! - объявил вельможа, похожий на юродивого, столько
на нем было украшений и побрякушек.
На дворцовую площадь въехал чернокожий ливиец верхом на голошеем
страусе. Набросив на голову птицы колпак из плотной ткани, посол спешился
и пополз на животе к трону.
Воины окружили путешественников и погнали как стадо баранов узкими
улицами столицы.
"Помесь ливийской деревни и пунического городища", - отметил про себя
Астарт, с интересом разглядывая постройки.
Жители толпами шли за мореходами, обзывая их по приказу визиря
последними словами.
Весь экипаж разделили на три части и бросили в разные трюмные ямы.
Астарт не унывал.
- Как вы отвыкли от родных обычаев! Цари, жрецы, тюрьмы - это же наши
старые знакомые! Пора снова привыкать.
- Привыкай, только побыстрей, - послышался голос из вороха истлевшей
соломы, - вас завтра бросят в бассейн к акулам.
- Даже тут кто-то водится, - удивился Саркатр.
Фага и Мекал разбросали солому.
- Кто такой? - с угрозой спросил повар.
- Грек.
В полутьме можно было различить светлое пятно лица.
- Это можно было понять и по тому, как ты коверкаешь слова, - угрюмо
произнес Рутуб, - а почему тебя не отправили к акулам?
- Я сказал, что клад зарыл, да забыл где. Вот они и копают по всей
Ливии вот уже третий год. У нас был отличный корабль с хорошим экипажем.
Нам удалось узнать, что тайна пурпура - это краситель растительного
происхождения и что добывают его только на Пурпурных островах. Но мы не
учли, что в Ликсе хватают каждого иностранца и пытают, пока не признается
в том, что ему предъявляют. Нас схватили и пытали, кто-то проговорился - и
все полетели в бассейн.
Рассказ грека, уверенного в собственной безопасности, неприятно
подействовал на мореходов.
Глубокой ночью толстая металлическая решетка на одной из ям
сдвинулась: мореходы, встав друг другу на плечи, приподняли ее. Сладко
спавших тюремщиков связали, позатыкали им рты соломой.
Когда все были в сборе, отправились к пристани залитыми лунным светом
улицами. Безмятежно шелестели пальмы под легким бризом. Сонно тявкали
собаки, словно в каком-нибудь азиатском или египетском городе. Вдалеке
громыхнул львиных рык. Там - необъятная ночная Ливия.
- Хлебом пахнет! - Фага зашмыгал носом.
- Послушай, кормчий, давай перетрясем Пурпурные острова, людей там
