- Об очередности сеансов, естественно. Или на свой вопрос брату "Как
поживаешь?" вы два часа терпеливо ждете ответа? [информационные сигналы
любого вида электромагнитной связи способны преодолеть расстояние между
Землей я Сатурном не менее чем за один час даже при наиболее благоприятном
расположении этих планет относительно друг друга]
- Представьте себе, у нас уже больше трех лет в обиходе живая
двусторонняя связь.
- То есть.. как это?
- То есть приблизительно со скоростью видеотекторной связи между
Москвой и, скажем, Ангарском, - пояснила она. - Не смотрите на меня так
недоверчиво, я вас не обманываю. Сверхбыстрая двусторонняя связь между
Землей и системой Сатурна - первый практический результат многолетнего
изучения темпор-объекта. Дорого, но удобно.
- Во время Т-сеанса я постараюсь не допускать длительных пауз, -
рассеянно пошутил Андрей.
- Но никто в целом мире вас не осудит, если следующие пятьдесят минут
двусторонней Т-связи регламент пауз вы совершенно не будете соблюдать.
Андрей уловил многозначительность интонации и понял, на что намекала
Светлана. Едва шевеля вдруг одеревеневшими губами, спросил:
- Лилия будет... одна?
- Видите ли, Андрей...
- Достаточно. Не продолжайте.
- Но вам необходимо знать! - резко произнесла (почти выкрикнула)
Светлана. - Когда всем стало ясно, что вы не эфемер, администрация
пыталась вызвать на связь вашу - простите, буду говорить прямо - бывшую
жену. Валентина Николаевна Поляковская не смогла найти в себе...
- Поляковская? - перебил Андрей. - Я правильно расслышал ее
теперешнюю фамилию?
- Да.
- Ну что ж... это последнее из того, что я хотел узнать о Валентине
Николаевне. - Андрей взглянул на часы. - Скоро первый сеанс Т-связи?
- Минут через сорок. После двухчасового перерыва - второй. Затем,
если вы, конечно, не против, на первом ярусе вам предстоит свидание с
Аверьяном...
- Копаев?! Он здесь?!
- Здесь многие из тех, кого вы знаете.
- Скажите, Светлана, а где сейчас находятся Кизимов, Йонге, Нортон,
Лорэ? Я ведь почему спрашиваю... Не из пустого любопытства. Хочется мне
этого или нет, но эти четверо, надо полагать, теперь моя компания...
- Я понимаю вашу озабоченность. - Светлана покивала. - Все экзоты
находятся здесь - в этом, как выражаются десантники, "придавленном
регионе". Кизимов командует штурм-группой южного лагеря, Нортон -
северного. Йонге решает проблемы десантно-технического обеспечения обоих
штурм-лагерей. А вот Лорэ неожиданно для всех увлекся темпорологией
непосредственно и, говорят, делает научные успехи. По крайней мере я сама
слышала, как Март в беседах с местными темпорологами не раз ссылался на
аффект "периферийной Т-дивергенции", впервые описанный Жаном Лорэ. Кстати,
именно эффект Лорэ лежит в основе расчетов темпор-вектора для Т-связи... Я
все это веду к тому, Андрей, чтобы убедить вас: жизнь экзота вовсе не так
ужасна, как вы сгоряча себе ее представляете.
- Спасибо вам, Светлана, за моральную поддержку, но не надо меня
успокаивать. Направляясь сюда, на свидание с вами, я, чтобы сразу не очень
пугать медикологов, снял чужеродный заряд прикосновением обеих ладоней к
экрану в гардеробной моего бытотсека. Много ли в этом проку? Ведь все
равно я ни на мгновение не забываю про свой "черный след" у себя за
спиной. Слушая вас, я не могу не учитывать, что вы по инерции все еще
видите во мне человека и все еще ставите меня в один ряд с собой. Но едва
чужеродный заряд опять начнет проявляться, вы отшатнетесь. Ведь я экзот,
Светлана! Другими словами, я - монстр среди вас, нормальных людей!..
- Здесь нет людей, - тихо проговорила Светлана. - Здесь только
экзоты.
- Как?! И вы?..
- И я. И Круглов. И Копаев... Короче - все.
- Что... все шестьсот пятьдесят шесть - экзоты?!
- Шестьсот пятьдесят семь, - поправила Светлана. - Здесь только
экзоты...
"ВЕЛИКИЙ ПРЕДОК". ВМЕСТО ЭПИЛОГА
После прекрасно организованного специалистами Т-связи телесвидания с
дочерью Андрей покинул спортзал не переодевшись, как был - в бело-алом
тренировочном костюме; взгляды встречных прохожих заставили его обратить
внимание на свой вид и вернуться. Возвращался другим путем - через
ветротоннель, прямо в спортгардеробную, - не хотелось снова через
опустелое и словно бы вылинявшее после земных сочных красок слишком
просторное помещение. В голове тоже было как-то слишком просторно и
пусто... Он принял душ, натянул на себя непривычную форму десантника.
Проделал это автоматически, бездумно. К нему еще не вернулась способность
анализировать свое состояние, размышлять. Странное такое спокойствие,
граничащее с оглушенностью. Перед глазами - куда ни посмотришь - блестел
свежей зеленью хорошо знакомый им с Лилией уголок дендрария, а посредине
аллеи, в жарком пятне солнечного света - незнакомая девчушка-подросток,
ужасно нескладная, угловатая, с испуганным лицом, голенастая, как
олененок. Минуту они разглядывали друг друга. Потом он что-то спросил -
она не ответила. Молчала, некрасиво щурясь от солнца. С бестолковостью
взрослого, обеспокоенного упрямством ребенка, он пытался разговорить Лилию
вопросами - стена отчуждения казалась непробиваемой. Выручил мяч. Он
подбросил в руке тренировочный мяч, несколько раз стукнул об пол я
постарался придать голосу беззаботные интонации: "Мой веселый, звонкий
мяч, ты куда помчался вскачь?.." Стена рухнула: Лилия подбежала вплотную к
натянутым поперек аллеи рядам красных ленточек (граница действия
стереоэффекта); он вглядывался в незнакомое лицо дочери и не мог заставить
себя говорить. Что-то случилось у него с губами - он не мог произнести ни
слова. Так ничего толком они друг другу и не сказали. Права была Светлана:
пятьдесят минут самой дорогостоящей связи состояли в основном из
расточительно длинных пауз. Двенадцатилетняя Лилия заметно изменилась.
Сейчас она напоминала ему двоюродную сестру Ольгу. И Валентину
одновременно. Взрывоопасная смесь... Он почему-то ощутил себя подавленным,
разочарованным. За пятьдесят минут телесвидания с Мартом Фроловым он
принял от ведущего темпоролога чудовищный (иначе не скажешь) груз
тяжеленной, как ледяная гора, информации, но, угнетаемый этой тяжестью,
все же почувствовал в себе желание думать, действовать, хотя взваленный на
его плечи груз был сродни печальной ноше легендарного Мессии, влекомой им
по пыльной дороге на хорошо известную всему цивилизованному миру
ближневосточную возвышенность. А после телесвидания с дочерью было такое
чувство, будто ее и его искусно, изобретательно обманули: ему подсунули не
его дочь, ей - не ее отца... Сыновья и дочери человеческие давно уже
совершенно беззастенчиво пользуются результатами своего умения лихо
преодолевать довольно крупные куски Пространства, а вот с результатами
преодоления Времени дела обстоят намного хуже.
Как и договаривались, Копаев ждал его у центрального входа в Форум.
Еще когда Светлана сказала, что Аверьян предлагает встретиться в Форуме,
он удивился, но уточнять не стал. Мало ли по каким причинам функционер
МУКБОПа... бывший функционер МУКБОПа считает удобными рандеву под
необъятным куполом самого большого зала бывшего корабля. Поздоровались
сдержанно, без особых эмоций - будто расстались только вчера; Копаев
театрально-торжественным взмахом руки скомандовал автоматике распахнуть
створки широченной двери и пригласил его войти первым. Он посмотрел в зал
- сердце невольно забилось сильнее. Можно было подумать, что центральный
вход Форума вел в одну из центральных полостей гурм-феномена..
- Откуда видеозапись? - спросил он Копаева.
Тот молча повел его в глубину зала - вдоль закругленного ряда
подсвеченных зеленым сиянием "Снегирей"-исполинов; ряд живописно
топорщился пальцами обтянутых металлизированными перчатками великаньих
рук, знакомо отведенных чуть назад и в сторону. Андрей шагал за Копаевым и
думал, что каждая встреча с бронзовоухим блондином неизменно
сопровождалась какой-нибудь неожиданностью.
Середина зала, двухместный диван с подлокотниками. Сели.
- Откуда это у вас здесь? - Андрей обвел глазами великаний ряд
"Снегирей".
- Содержимое твоего видеомонитора, - сказал Аверьян. - Неужели не
узнаешь?
- Узнаю. Но видеомонитор я потерял.
- В твиндеке, - пояснил Аверьян. - Примерз к грузофиксаторам, едва
отодрали.
- Понятно... Никогда бы не подумал, что бытовой видеомонитор способен
дать такое высокое качество изображения в широкоугольном режиме работы.
- Это не он способен, - возразил Аверьян. - Это я способен. Не без
помощи, правда, видеокорректорных устройств. Пришлось повозиться, но зато
- результат! И тебе будет легче.
- В каком смысле?
- Но ведь все это нам объяснять собираешься? Или нет?
- А что я должен объяснять? Все это мои глаза видели там совершенно
так же, как теперь здесь видят твои.
- Мои глаза видят толпу твоих эфемеров, - заметил Копаев, - и мне
интересно было бы знать, как тебе удалось такую массу их наплодить!
- Это мои эфемеры?.. Ты уверен?
- Великое Внеземелье! Ну не мои же! У каждого - индекс и номер твоего
скафандра: АН-12 ДКС N_1. Отсюда видно.
- А как быть с названием корабля? Почему "Лунная радуга"?
- О "Лунной радуге" там, наверное, думал?
- О "Лунной радуге" невозможно не думать. Особенно там. - Андрей
перевел взгляд на светло-зеленую башню двадцатипятиметрового гиганта. -
Аверьян, ты лучше меня разбираешься в генеалогии эфемеров...
- Хочешь спросить, чей облик был скрыт под стеклом гермошлема?
- Да.
- Расскажи, при каких обстоятельствах поднялась на врага эта грозная
рать.
Андрей рассказал.
- Ясно... - протянул Копаев. Но тут же сам себя поправил: - Ясно
только одно: твой единственный нормальный эфемер - назовем его Н-эфемером
- попал в какую-то воспроизводящую среду, которая сыграла роль
множительного агрегата. В результате - армия производных. Назовем их
П-зфемерами.
- Ты же ответил на мой вопрос.
- Тут возможны два варианта: в скафандре могла быть либо копия
Николая Асеева, либо - твоя. Неужели имеет большое значение - кто?
- Не имеет, - сухо произнес Андрей.
- Ты слишком многого от меня хочешь, - проговорил Аверьян. - Лично я
склонен отдать предпочтение второму варианту. Иначе с чего бы это чужое
пространство, не стесняясь, громко, на всю Галактику, можно сказать,
обсуждало интимные факты твоей биографии? Убедительно?
- Нет. Почему источником интимных фактов обязательно должна быть
копия? Почему не оригинал? Побывать в чужом пространстве довелось, как ты
теперь знаешь, и мне самому.
- Ты слишком многого от меня хочешь - повторил Аверьян.
Андрей посмотрел на него. За восемь с половиной лет Копаев внешне как
будто не изменился, и трудно было сразу определить, чего недоставало
теперешнему Аверьяну по сравнению с тем, прошлым, который там, на парапете
бассейна, с ловкостью дельфина умел обойти любой логический риф... Но
чего-то явно недоставало.
- Теряешь гибкость функционера МУКБОПа, - вслух подумал Андрей. -
Теряешь форму.
- К МУКБОПу я давно никакого отношения не имея.
- За что же это тебя?.. - Андрей ладонью о ладонь звучно сымитировал
шлепок.
- За то же, за что теперь и тебя... - Копаев щелчком сбил с ладони
воображаемую пушинку и дунул ей вслед. - Подальше от пилот-ложемента.
