Хелен НИЛСЕН
ВАШ СВИДЕТЕЛЬ
Все происходящее очень смахивало на убийство, расправу и даже
смертную казнь. Нейми Шон выбрала для себя первое определение, потому что
оно как-то очень уютно укладывалось у нее в голове. Само преступление, как
его не называй, совершилось против несчастного гражданина, некоего Генри
Бэбкока, а местом экзекуции была скамья для свидетелей в Даттоновском
городском суде.
Генри Бэбкок оказался сейчас в такой же ситуации, что и покойная
Агнес Томпсон, домохозяйка, сбитая недавно машиной марки "Мерседес-Бенц" и
похороненная впоследствии. Но беднягу Бэбкока, в отличие от миссис
Томпсон, хоронили заживо.
Нейоми сидела в зале суда и с восхищением наблюдала за этой сценой.
Адвокат Арнольд Шон обладал электризующей мужественностью, магическим
обаянием и интеллектуальными способностями. Драматург, стратег, психолог,
а при случае и поэт, он в свои пятьдесят был более красив, чем когда-то в
двадцать пять, более самоуверен, более удачливого боялись и куда больше
ненавидели. Он выбирал дела с особой тщательностью, критерием которой
являлась платежеспособность клиента. Зато, когда договор был подписан,
обвиняемый мог спать спокойно, ибо знал: теперь его судьба в руках такого
умного, изворотливого и талантливого защитника, какого только можно
раздобыть за деньги.
И самого большого мерзавца.
Словарный запас Нейоми был не столь обширен, как у ее мужа, Он смог
бы найти более яркие краски для описания своего характера, что он и сделал
несколько часов тому назад.
- Я не жесток, Нейоми. Я честен. Конечно, легче было бы солгать,
причем намного легче, чем ты думаешь, моя дорогая. Я мог бы доказать тебе,
несмотря на все твои сомнения, что я невинный, верный и преданный муж, что
безумно влюблен в тебя, и, что все, что ты узнала, наоборот, чистая
иллюзия. Но я не хочу лгать. Да, у меня есть другая женщина.
Нейоми старалась не вслушиваться в это эхо. Арнольд говорил, а когда
он говорил, внимание всех было приковано к нему.
- Итак, м-р Бэбкок, вы утверждаете, что видели, как мой клиент, м-р
Джером, на автомашине марки "Мерседес-Бенц", поехал на красный свет, сбил
на на перекрестке покойную миссис Агнес Томпсон, отъехал на расстояние
около пятидесяти ярдов, затем вернулся к месту, где лежала сбитая им
женщина и, не вылезая из машины, развернулся и уехал...
М-р Джером. Девятнадцатилетний юнец, совсем еще мальчишка,
уставившийся виноватыми голубыми глазами на свои незагрубелые, стиснутые
на столе руки. Согласно инструкциям Арнольда, светлые волосы аккуратно
зачесаны назад, черный костюм, белая рубашка и старомодный галстук -
Кеннет Джером больше походил на отличника-семинариста, чем на
хладнокровного убийцу, которым и являлся в действительности, но
единственным из зрителей, кто знал об этом, была Нейоми.
Как-то утром она зашла в контору к Арнольду. Он не ночевал дома,
ситуация, которая в последнее время стала угрожающе повторяться. Наступило
время для откровенного разговора. Но именно в это утро молодой Джером и
его отец пришли в контору Арнольда и ее попросили обождать в другой
комнате. Поэтому она слышала все. Кеннет Джером не мог отрицать, что сбил
свою жертву. Полиция проследила его машину до гаража, где ее начали срочно
ремонтировать.
- Я не знал, что сбил женщину, - объяснял он. - Я никого не видел.
Мне послышался какой-то глухой шлепок, но там за аэропортом открытая
местность. Если едешь поздно, бывает иногда собъешь кролика или даже
кошку. Было поздно. Что-то около половины четвертого. По крайней мере,
когда я приехал домой и увидел правое переднее крыло, подумал, что сбил
кролика или кошку.
Арнольд задавал вопросы.
- Это то, что вы рассказали в полиции?
- Конечно. А что еще я мог рассказать им?
- Был ли на перекрестке светофор?
- Светофор был, но ни одной машины поблизости.
- А свет на светофоре был в вашу пользу или нет?
- В мою. Зеленый.
- Итак, именно это вы рассказали полиции?
- Конечно. Я сказал, что женщина наверняка хотела перебежать дорогу
на красный свет. Я ее вообще не видел.
И тогда Арнольд улыбнулся. Из другой комнаты Нейоми не могла видеть
это улыбки, но услышала ее в голосе Арнольда.
- Очень хорошо, м-р Джером. А теперь, если вы не хотите, чтобы я
выставил вас вместе с вашей историей, расскажите, что на самом деле
произошло прошлой ночью. И учтите, я никогда не имею дела с клиентами,
которые не честны со мной.
Честность - любимое слово Арнольда. Ему он придавал исключительно
важное значение.
- ...Хочу быть абсолютно честным с тобой, Нейоми. Я никогда не любил
тебя. То есть не любил так, как каждый мужчина хотел бы любить женщину.
Твой отец был тогда очень влиятельным человеком, а я еще только-только
начинал. Все предельно просто.
Опять это эхо. Забыть, выкинуть из головы. Она просто пришла
посмотреть, как разделаются с Генри Бэбкок за то, что оказался
добропорядочным гражданином.
И снова голос Арнольда...
- Вы стояли на тротуаре близ перекрестка, когда произошел этот
несчастный случай, правильно я вас понял?
На этой стадии допроса Генри Бэбкок начал нервничать. Это был хрупкий
человечек, лысый, с чисто выбритым лицом и в очках с толстыми линзами,
которые придавали ему сходство с совой...
Наверно, одних лет с Арнольдом, подумала Нейми с недоумением. На этом
сходство между ними кончалось. Генри Бэбкок выглядел жалким и каким-то
подобострастным. Арнольд считал, что это естественный отбор, ибо такие как
он, Арнольд, по своей природе призваны главенствовать везде и во всем и
при любом общественном строе. Да, в настоящий момент вескость этой его
теории казалась вполне очевидной.
- Не совсем так, - ответил Бэбкок. - Я сидел на скамейке и ждал
автобуса.
- На каком расстоянии находилась скамейка от перекрестка, мистер
Бэбкок?
Генри Бэбкок заколебался.
- Не думаю, что смог бы сказать точно, знаю только, что недалеко.
- Недалеко. - Арнольд улыбнулся. Он всегда был особенно опасен, когда
улыбался. - Не очень-то это поможет присяжным, а м-р Бэбкок?
- Вы не могли бы поточнее определить, как именно недалеко? - Арнольд
обвел глазами зал суда. - Ну, скажем, примерно, как оттуда, где сидите вы,
и до того места, где сидит обвиняемый?
- Не знаю, право...
- Да или нет, м-р Бэбкок? - Вопрос прозвучал, как удар хлыста. Генри
Бэбкок поправил очки и напряженно выпрямился.
- Да, - сказал он.
- Значит, скамейка находилась от перекрестка на таком же расстоянии,
на каком в данный момент находитесь вы от м-ра Джерома?
- Да, сэр.
- Очень хорошо. Теперь, пожалуйста, продолжайте рассказывать
присяжным, что случилось...
Что случилось? Мысли Нейоми блуждали, но она постаралась
сосредоточиться. Неужели все на самом деле так просто, как сказал Арнольд,
и это обыкновенный брак по расчету? Трудно поверить. Она-то знала, почему
вышла замуж за Арнольда. Она любила его и все еще любит, несмотря на то,
каким он теперь стал. А, может быть, это ее вина? Она старалась
поддерживать его и мирилась с его ослепительным успехом, весьма с ее точки
зрения сомнительным.
- Мистер Бэбкок, - снова вторгся в ее мысли голос Арнольда. - Я хочу,
чтобы вы прояснили нам одну деталь. Вы говорите, что не видели Агнес
Томпсон до самого инцидента. Вы сидели на скамейке и ждали автобус, а
миссис Томпсон приближалась к перекрестку с востока.
Кто-то принес и установил перед судьей и присяжными классную доску.
На ней был чертеж перекрестка с крестиками, указывающими, где стояла
скамейка, на которой сидел Бэбкок, и где произошел несчастный случай.
Сейчас по настоянию Арнольда был нанесен еще один крестик, указывающий
направление движения миссис Томпсон к перекрестку.
- Мы знаем, что она шла с востока, - продолжал Арнольд. - Ибо нами
установлено, что она навещала больного внука и направлялась домой только
после того, как ему стало легче и он уснул. Дом миссис Томпсон находится в
шести кварталах от места происшествия. Предположительно, что миссис
Томпсон устала после дежурства у постели больного; предположительно также,
что она шла тяжелой поступью, ибо была грузной женщиной. Как же так могло
случиться, что вы не слышали, как она приближалась к перекрестку, м-р
Бэбкок?
Генри Бэбкок, казалось, был сбит с толку. Он в задумчивости почесал
подбородок, повернулся, и свет отразился в линзах его очков. Внимательные
взгляды присяжных и всего зрительного зала явно нервировали его, не говоря
уж о вопросе адвоката.
- Я не сказал, что не слышал, - ответил он.
- Значит, слышали?
- Этого я тоже не говорил. Может быть, и слышал. Не помню. Я тоже был
утомлен. Я возвращался с работы.
- В "Сенчери Клаб"?
- Да. Я убираю там, когда все закрывается в два часа.
- В два часа ночи?
- Да, сэр.
Два часа ночи. Порой трудно бывает найти свидетеля дорожного
инцидента и при свете дня. Поэтому, когда через несколько дней после
происшествия, в этот же самый час Арнольду позвонил Джером-старший, он
понял, что впереди предстоит большая работа.
Это было внизу в холле. Арнольд только что вошел. На нем была черная
фетровая шляпа с узкими полями и черное пальто, накинутое на смокинг.
Нейоми услышала, как он вошел, и стала спускаться по лестнице. Он взял
трубку, молча выслушал и кратко заверил говорившего, что все урегулирует.
Положил трубку, снял снова и набрал номер.
- Фрэн? Это Арнольд. Прости, что беспокою тебя в такое время, но тут
кое-что вскрылось. В деле Джерома появился свидетель. Да, полиция держит
его на приколе, но старый Джером пронюхал об этом на одной вечеринке и
сразу позвонил мне. Теперь слушай внимательно, что я хочу от тебя. Быстро
постарайся разузнать все, что можно о Генри Бэбкок. Правильно, Бэбкок. Он
уборщик или подсобный рабочий или что-то в этом роде в "Сенчери Клаб". Да.
Он ждал автобус, чтобы поехать домой после работы, когда произошел этот
случай. Мне нужны все сведения о нем с самого дня его рождения. Ты знаешь,
как это делается.
Арнольд повесил трубку и повернулся. Нейоми в это время находилась на
нижней ступеньке лестницы. Он посмотрел на нее, как на пустое место.
- Так вот кто она, - сказала Найоми. - Это Фрэн, твоя секретарша?
Арнольд насупил брови, что было у него верным знаком раздражения и
досады. В тот момент она даже не сразу поняла, что его раздражало больше:
ее слова или звонок старого Джерома. Скорее всего последнее. Теперь она не
стоила даже его досады!
- Кто "кто она?" - спросил он, думая о другом.
- Женщина, с которой ты был сегодня ночью.
Она протянула руку и поправила ему галстук. Это выглядело
довольно-таки старомодно, а старомодности он просто не выносил.
- Не говори ерунды, Нейоми! Иди спать.
Так обычно отделываются от надоедливого ребенка.
Он гордо прошествовал наверх, поглощенный мыслями о Генри Бэбкоке,
добропорядочном гражданине, готовым совершить такую глупость, как
выполнить свой гражданский долг.
И вот они в зале суда, и Арнольд разделывается с Генри Бэбкоком.
- ...Итак, приблизительно в половине четвертого, закончив свою работу
в "Сенчери Клаб", вы сидели на скамейке автобусной остановки, поджидая
транспорт, который отвез бы вас домой. Где вы живете, м-р Бэбкок?
Вопрос был вполне невинный, и Генри Бэбкок ответил без колебаний:
- В Ингвуде. У меня там трехкомнатная квартира.
- Вы живетет один?
- Да, сэр. С тех пор, как умерла моя жена три года назад.
