речь идет о связях с демоническими мирами. Вот он и
манипулировал всеми тремя аспектами, выдавая себя за
материалиста перед толпой, призывая избранных к служению
Богу, а сам же ища поддержки инфернальных сущностей. Из
этого, естественно, следовало запрещение любой мистической
литературы, а еще в тридцать четвертом году берлинская
полиция ввела запрет на все предсказания будущего. Закрыли
отделение теософского общества Блаватской, запретили
публикации Адольфа Ланца, наставника фюрера... Вообще это
имя старались похоронить как можно скорее и надежнее. А ведь
еще в начале тридцатых годов этого... вот уж воистину
сатанинского века, он провозгласил, что Гитлер, мол, ученик
нашего ордена, и он развернет такое, отчего содрогнется весь
мир.
- Ланц?..
- Ага. Бывший монашек, цистерианский послушник. Изгнан
из монастыря за грехи плоти. И вообще за мирские желания. А
назывался монастырь - Хайгиленкройц. Ну, изгнан, казалось
бы, так и ступай в мир людской суеты... Нет, решил он
создать собственный орден: Нового Храмовничества. При этом
именовал он себя доктором Йоргом Ланцем фон Либенсфельс,
утверждая, будто папа его - барон Иоганн Ланц де
Либенсфельс, что было полным враньем. Орден духовным своим
истоком избрал легенду о Граале, а идеологические
направления сводились к идее арийской расы, чья чистота
обуславливалась методами строжайшей селекции. Попутно
выдвигались идеи стериализации низших рас, создания
инкубаторов-колоний для выведения арийского потомства... А
после Ланц провозгласил, что орден его - часть гитлеровского
движения. Думаю, провозгласил не из соображений конъюнктуры.
Гитлер зачитывался его сочинениями еще в пору своей юности,
к тому же, еще в начале века они встречались в Вене, ведя
заинтересованные беседы... Кстати, он-то, Ланц, купив когда-
то развалины древнего замка и, приведя их в относительный
порядок, создал как бы храм, где проводились магические
ритуалы и висело знамя... Интересное такое знамя... Со
свастикой.
- То есть свастику впервые использовал Ланц?.. Я имею в
виду - в Германии? - спросил Ричард.
- Нет. Возможно, он лишь заимствовал идею. Был у него
приятель - некто Гвидо фон Лист - писатель по профессии и
оккультист по призванию. Причем, специализацией его был
рунический оккультизм. Сам он считал себя выходцем из расы
Арманен - расы германских мудрецов, посвященных в высшие
мистические тайны. Поговаривали, что обладал он и даром
ясновидения, но взор свой обращал не столько в будущее,
сколько в прошлое, ища там истоки возникновения высшей расы.
И вот, на одном из холмов под Веной, отмечая солнцестояние,
он выложил из пустых винных бутылок эту самую свастику, -
древнейший символ Солнца и жизни. Нельзя с уверенностью
говорить о предложении Ланца Гитлеру использовать данный
знак в качестве эмблемы партийной, а затем и
общенациональной. На авторство подобного предложения
претендовал и Фридрих Корн из тайного Германского ордена,
стоматолог по профессии. Впрочем, к чему я клоню? Клоню к
тому, что имена тех, кто строил фундамент Рейха как
оккультного по сути образования, должны были исчезнуть из
истории. И чтобы авторство как символов, так и руководящих
идей, благодарный немецкий народ без сомнений приписывал
фюреру. Тем более, в "Майн Кампф" ему достаточно было только
упомянуть, что свастика, мол, отражает победоносную миссию
арийца, белый диск, на котором она изображалась, -
олицетворение националистической идеи, а красное полотнище
флага - социальной. Вот и все. Вполне достаточная информация
для среднего немца. А всякие предыстории, наводящие на
размышления, - излишни.
- Тогда - вопрос, - сказал Ричард. - О твоей личной
позиции. Ты поклонник Гитлера или же нет?
- А ты?
- Ни то, ни другое. Я вырос в обществе, где о подобном
выборе никто не задумывается. Да и кто здесь что-либо знает
о каком-то там Рейхе? Информация соответствует уровню
элементарных исторических сведений: да, была война, мы
победили; да, нехорошие эсэсовцы уничтожали евреев... Но, с
другой стороны, на протяжении всей человеческой истории кто-
то кому-то сворачивал головы, и Гитлер во многих современных
умах - точно такой же энциклопедический персонаж, как
Чингисхан или же Тамерлан. А вот относительно тебя дело
обстоит иным образом, - ты - носитель конкретного знания, а
потому имеешь право высказать мнение уже очевидца событий...
Оно-то меня и занимает.
- А мнения как такового и нет... - Пожал плечами отец.
- Как нет идеального государства. Нравилась ли мне
нацистская Германия? Да. Мое отношение к Гитлеру? Крайне
отрицательное. И ответственность за проигрыш войны лично я
возлагаю исключительно на него. Он объявил смертный бой
еврейству, а пострадали безвинные люди. Он мог найти в лице
многих русских союзников, а вместо этого затеял геноцид, не
оставляя никому никакого выбора, как только сражаться до
конца. А посмотри, что сделала с этим коммунистическим
монстром, улучив момент, та же сионистская верхушка тайного
мирового правительства... Таковое ты отрицать, надеюсь, не
будешь?
- Лично ни с кем не знаком, - сказал Ричард сухо.
- Да, но действует оно твоими руками или же руками
твоих коллег. И действует умно. Какого, в самом деле, черта,
тратиться на бомбы, снаряды, танки и авиацию? Дешевле купить
агентуру влияния в той или иной стране, или же
запрограммировать тех или иных личностей для действий в
необходимом направлении, и от бывшего врага безо всяких
кровавых битв с ним остается всего лишь пшик. Где теперь тот
могучий СССР? Где его наука, армия, производство? И,
думаешь, можно к кому-то предъявить претензии? Или устроить
новый нюрнбергский процесс над ЦРУ? М-да... Филигранная
работа.
- Домыслы, - зевнул Ричард.
- Конечно! - подтвердил отец с апатичной хитринкой в
голосе.
- А... что же, интересно, с портфельчиком?.. -
переменил Ричард тему. - Так и покоится под камнем?
- Минуту! - Отец ушел в спальню, откуда вернулся с
пакетом фотографий. - Порывшись в нем, вытащил старый черно-
белый снимок. - Вот. Можешь взять себе на память. Кстати,
именно об этом доме я тебе и рассказывал.
Ричард посмотрел на снимок. На ступенях особняка, под
карнизом, стояли, обнявшись, два офицера в немецкой форме, в
одном из которых он сразу признал отца.
- Фотография была у меня в бумажнике, - пояснил тот. -
Совершенно о ней забыл, иначе сжег бы ее еще тогда... Ну, а
потом заклеил в обложку книги, решив оставить - все-таки
память... Так она со мной и переехала в Америку.
- А кто... второй? - спросил Ричард напряженно.
- Второй - мой тезка... Роланд. Валленберг.
- Тот самый летчик?
- Да... - Отец зябко поерзал в плюшевых объятиях
тесного кресла и, вытянув ноги, сцепил на груди пухлые
пальцы. - В начале восьмидесятых, кстати, мне довелось
побывать в Восточном Берлине. И я, естественно, посетил
Карлсхорст.
- Встреча с прошлым?..
- Представь, как будто бы и не прошло почти сорока лет!
Там ничего практически не изменилось. Разве что основные
жители - русские офицеры, поблизости стоит их воинская
часть. В доме же поселился какой-то генерал, так что и речи
не могло идти о каких-либо визитах туда... И, значит,
Валленберг погиб. Хотя, с другой стороны, если бы он и
остался в живых, вряд ли мог претендовать на особняк.
Получил бы бетонную социалистическую квартирку...
- Русские скоро уйдут, - сказал Ричард. - Ты можешь
претендовать на недвижимость. Подумай!
- Вот тогда-то, - заговорщески подмигнул отец, - ты мне
составишь компанию, и мы поднимем плиту... В случае удачи
обещаю тебе золотой "Вальтер" и пару кинжалов в качестве
сувениров...
- Меня более интересуют рукописи, - отозвался Ричард.
- Возьмешь и рукописи. Правда, к чему тебе эта
зараза?..
- Отец уже хотел убрать оставшиеся фотографии обратно в
пакет, но, спохватившись, перевернул его, и на стол,
звякнув, вывалилась толстая серебряная цепь с кулоном.
Ричард взял ее в руки. Его заинтересовал камень - крупный,
красиво ограненный, словно из черного блестящего стекла...
- Амулет Краузе, - буркнул отец.
- Интересно, что за минерал... - Ричард осторожно
поворачивал камень кончиками пальцев, рассматривая его на
свет.
- Я показывал его многим ювелирам... Ответы получал
разные: то ли вулканическое стекло, то ли... что-нибудь
заковыристое... Но заключительное мнение единодушное: ни
малейшей ценности не представляет.
Ричард уже хотел положить цепочку на стол, но тут заметил
какие-то неясные красноватые пятна на гранях кристалла.
Отсвет огня из камина?
Нет... Камень отчего-то менял цвет, принимая вишневую
окраску, что постепенно наполнялась алой теплотой...
- Что ты нашел там любопытного? - небрежно спросил
отец.
- Твой булыжник, по-моему, превратился в рубин, -
молвил Ричард растерянно.
- Что?!
- Смотри...
Отец принял переданную ему цепь.
Некоторое время камень сохранял свой малиновый цвет, но потом
снова начал сереть и, наконец, покрылся прежней стылой
чернотой, подернувшей грани.
- Все, как тогда... - прошептал отец.
- То есть? - привстал Ричард с кресла.
- Когда я снял его с шеи Краузе, камень тоже был
розовым, а в руках у меня стал как уголь...
- Ну-ка, дай! - Ричард плотно сжал кулон в кулаке.
Выждав с полминуты, разжал пальцы. На ладони его покоился
сверкающий рубин. Или - нечто на рубин похожее.
- Вот и не верь в чудеса, - констатировал отец.
- Думаю, никакой тайны тут нет, - заявил Ричард. -
Нечто, подобное принципу, на котором действует копеечный
индикатор стресса. У тебя же он, кажется, был... Прижимаешь
к идеально черной пластинке пальчик, и она, в зависимости от
твоего эмоционального состояния либо синеет, либо зеленеет,
а то и краснеет. А когда состояние глубоко стрессовое - то
остается черной. У тебя же, видимо, стресс постоянного
характера. Очевидно - после пережитых ужасов фашизма.
- Помимо меня, камень держало в руках дюжина других
людей, Рихард.
- Ну, хорошо. Значит, здесь присутствует какой-то
эффект энергетической избирательности. Наверняка, способный
быть обоснованным научно.
- Научно обосновывается абсолютно все.
- Верно. Было бы желание. - Ричард помедлил. - Ты не
возражаешь, если я покажу эту штучку одному моему приятелю
из технического отдела...
- Да забирай совсем, - махнул рукой отец.
- Спасибо. Оч-чень забавная вещичка. - Ричард накинул
цепочку на шею. - О результатах экспертизы сообщу.
Отец внезапно ахнул, посмотрев на часы.
- Уже скоро рассвет!
- Ничего. Завтра отоспимся. И пожарим рыбу. А за
сегодняшнюю ночь спасибо, папа. Мне еще едва ли не неделю
придется переварить в мозгах все, что я сегодня услышал...
- Завтра я могу устроить тебе не менее любопытное
продолжение, - заметил отец.
- Буду признателен. Знание умножает скорбь, как заметил
Экклезиаст, однако, коли уж идешь по пути его обретения...
- Поэтому над входом в ваш профсоюз выбито изречение: "
И познаете вы истину, и истина сделает вас свободными"? - не
без сарказма спросил отец.
- Библейский мудрец под истиной подразумевал Бога, -
сказал Ричард. - А кое-кто, не поняв сути его мыслей,
истолковал их по другому, как свободу от любых мирских
условностей и морали. Так мы стали ведомством рыцарей плаща
