В осужденье судьи и свидетеля,
В океан без окна вещество.
Помнит дождь, неприветливый сеятель,
Безымянная манна его,
Как лесистые крестики метили
Океан или клин боевой.
Будут люди холодные, хилые
Убивать, голодать, холодать,
И в своей знаменитой могиле
Неизвестный положен солдат.
Научи меня, ласточка хилая,
Разучившаяся летать,
Как мне с этой воздушной могилою
Без руля и крыла совладать,
И за Лермонтова Михаила
Я отдам тебе строгий отчет,
Как сутулого учит могила
И воздушная яма влечет.
(2)
Шевелящимися виноградинами
Угрожают нам эти миры,
И висят городами украденными,
Золотыми обмолвками, ябедами -
Ядовитого холода ягодами -
Растяжимых созвездий шатры -
Золотые созвездий миры.
(3)
Сквозь эфир десятичноозначенный
Свет размолотых в луч скоростей
Начинает число опрозраченный.
Светлой болью и молью нулей.
А за полем полей поле новое
Треугольным летит журавлем -
Весть летит светлопыльной дорогою -
И от битвы вчерашней светло.
92
Весть летит светопыльной дорогою -
Я не Лейпциг, не Ватерлоо,
Я не битва народов. Я - новое, -
От меня будет свету светло.
В глубине черномраморной устрицы
Аустерлица погас огонек -
Средиземная ласточка щурится,
Вязнет чумный Египта песок.
(4)
Аравийское месиво, крошево,
Свет размолотых в луч скоростей -
И своими косыми подошвами
Луч стоит на сетчатке моей.
Миллионы убитых задешево
Притоптали траву в пустоте,
Доброй ночи, всего им хорошего
От лица земляных крепостей.
Неподкупное небо окопное,
Небо крупных оконных смертей,
За тобой - от тебя - целокупное -
Я губами несусь в темноте.
За воронки, за насыпи, осыпи
По которым он медлил и мглил,
Развороченный - пасмурный, оспенный
И приниженный гений могил.
(5)
Хорошо умирает пехота,
И поет хорошо хор ночной
Над улыбкой приплюснутой швейка,
И над птичьим копьем Дон-Кихота,
И над рыцарской птичьей плюсной.
И дружит с человеком калека:
Им обоим найдется работа.
И стучит по околицам века
Костылей деревянных семейка -
Эй, товарищество - шар земной!
(6)
Для того ль должен череп развиться
Во весь лоб - от виска до виска, -
Чтоб его дорогие глазницы
Не могли не вливаться в войска.
Развивается череп от жизни
Во весь лоб - от виска до виска, -
Чистотой своих швов он дразнит себя,
Понимающим куполом яснится,
Мыслью пенится, сам себе снится -
Чаша чаше, отчизна - отчизне, -
Звездным рубчиком шитый чепец,
Чепчик счастья - шекспира отец.
93
(7)
Ясность ясеневая и зоркость яворовая
Чуть-чуть красная мчится в свой дом,
Словно обмороками затоваривая
Оба неба с их тусклым огнем.
Нам союзно лишь то, что избыточно,
Впереди - не провал, а промер,
И бороться за воздух прожиточный -
Это слава другим не в пример.
И сознанье свое затоваривая
Полуобморочным бытием,
Я ль без выбора пью это варево,
Свою голову ем под огнем?
Для того ль заготовлена тара
Обаянья в пространстве пустом,
Чтобы белые звезды обратно
Чуть-чуть красные мчались в свой дом?
Слышишь, мачеха звездного табора -
Ночь, что будет сейчас и потом?
(8)
Наливаются кровью аорты,
И звучит по рядам шепотком:
- Я рожден в девяносто четвертом,
Я рожден в девяносто втором...
И,в кулак зажимая истертый
Год рожденья с гурьбой и гуртом,
Я шепчу обескровленным ртом:
- Я рожден в ночь с второго на третье
Января в девяносто одном.
Ненадежном году, и столетья
Окружают меня огнем.
1937, Bоронеж
***
Флейты греческой тэта и йота -
Словно ей не хватало молвы -
Неизваянная, без отчета,
Зрела, маялась, шла через рвы.
И ее невозможно покинуть,
Стиснув зубы ее не унять,
И в слова языком не продвинуть,
И губами ее не размять.
А флейтист не узнает покоя -
Ему кажется, что он - один,
Что когда-то он море родное
Из сиреневых вылепил глин.
94
Звонким шепотом честолюбивым,
Вспоминающим шепотом губ
Он торопится быть бережливым,
Емлет звуки, опрятен и скуп.
Bслед за ним мы его не повторим,
Комья глины в ладонях моря,
И когда я наполнился морем,
Мором стала мне мера моя.
И свои-то мне губы не любы,
И убийство на том же корню.
И невольно на убыль, на убыль
Равноденствие флейты клоню.
7 апреля 1937, Воронеж
***
Нереиды, мои нереиды,
Bам рыданье - вода и питье.
Дочерям среди зимней обиды
Состраданье обидно мое.
***
Я к губам подношу эту зелень,
Эту клейкую клятву листов,
Эту клятвопреступную землю:
Мать подснежников, кленов, дубков.
Погляди, как я крепну и слепну,
Подчиняясь смиренным корням;
И не слишком ли великолепно
От гремучего парка глазам?
А квакуши, как шарики ртути,
Голосами сцепляются в шар,
И становятся ветками прутья
И молочною выдумкой пар.
30 апреля 1937
***
Как по улицам Киева-вия
Ищет мужа, не знаю чья, жинка,
И на щеки ее восковые
Ни одна не скатилась слезинка.
Не гадают цыганочки кралям,
Не играют в купеческом скрипки,
На Крещатике лошади пали,
Пахнут смертью господские липки.
Уходили с последним трамваем
Прямо за город красноармейцы,
И шинель прокричала сырая:
"Мы вернемся еще, разумейте!"
апрель 1937
95
***
Клейкой клятвой пахнут почки,
Вот звезда скатилась, -
Это мать сказала дочке,
Чтоб не торопилась.
"Подожди", - шепнула внятно
Неба половина
И ответил шелест скатный:
"Мне бы только сына...
Стала б я совсем другою
Жизнью величаться,
Будет зыбка под ногою
Легкою качаться.
Будет муж, прямой и дикий,
Кротким и послушным,
Без него, как в черной книге,
Страшно в мире душном..."
Подмигнув на полуслове,
Запнулась зарница.
Старший брат нахмурил брови.
Жалится сестрица
Bетер бархатный, крыластый
Дует в дудку тоже, -
Чтобы мальчик был лобастый,
На двоих похожий.
Спросит гром своих знакомых:
"Bы, грома, видали,
Чтобы липу до черемух
Замуж выдавали?"
Да из свежих одиночеств
Леса - крики пташьи,
Свахи-птицы свищут почесть
Льстивую Наташе.
И к губам такие липнут
Клятвы, что, по чести,
В конском топоте погибнуть
Мчатся очи вместе.
Bсе ее торопят часто:
"Ясная Наташа,
Выходи,за наше счастье,
За здоровье наше!"
2 мая 1937
96
***
1
К пустой земле невольно припадая,
Неравномерной сладкою походкой
Она идет,чуть-чуть опережая
Подругу быструю и юношу-погодка.
Ее влечет стесненная свобода
Одушевляющего недостатка,
И кажется, что ясная догадка
B ее походке хочет задержаться -
О том, что эта вешняя погода
Для нас - праматерь гробового свода,
И это будет вечно начинаться.
2
Есть женщины, сырой земле родные,
И каждый шаг их - гулкое рыданье.
Сопровождать умерших и впервые
Приветствовать воскресших - их призванье.
И ласки требовать от них преступно,
И расставаться с ними непосильно.
Сегодня - ангел, завтра - червь могильный,
А послезавтра - только очертанье.
Что было поступь - станет недоступно.
Цветы бессмертны. Небо целокупно.
И то, что будет, - только обещанье.
4 мая 1937
***
На меня нацелилась груша да черемуха -
Силою рассыпчатой бьет меня без промаха.
Кисти вместе с звездами, звезды вместе с кистями, -
Что за двоевластье там? B чьем соцветьи истина?
С цвету ли, с размаха ли, бьет воздушно-целыми
Воздух, убиваемый кистенями белыми.
И двойного запаха сладость неуживчива:
Борется и тянется - смешана, обрывчива.
4 мая 1937
97
Рим
***
Где лягушки фонтанов, расквакавшись
И разбрызгавшись, больше не спят
И, однажды проснувшись, расплакавшись,
Во всю мочь своих глоток и раковин
Город, любящий сильным поддакивать,
Земноводной водою кропят, -
Древность летняя, легкая, наглая,
С жадным взглядом и плоской ступней,
Словно мост ненарушенный ангела
В плоскоступьи над желтой водой, -
Голубой, онелепленный, пепельный,
В барабанном наросте домов,
Город, ласточкой купола лепленный
Из проулков и из сквозняков, -
Превратили в убийства питомник
Bы, коричневой крови наемники,
Италийские чернорубашечники,
Мертвых цезарей злые щенки...
Все твои, Микельанджело, сироты,
Облеченные в камень и стыд, -
Ночь, сырая от слез, и невинный,
Молодой, легконогий Давид,
И постель, на которой несдвинутый
Моисей водопадом лежит, -
Мощь свободная и мера львиная
В усыпленьи и рабстве молчит.
И морщинистых лестниц уступки
В площадь льющихся лестничных рек,
Чтоб звучали шаги, как поступки,
Поднял медленный Рим-человек,
А не для искалеченных нег,
Как морские ленивые губки.
Ямы форума заново вырыты,
И раскрыты ворота для ирода,
И над римом диктатора - выродка
Подбородок тяжелый висит.
16 марта 1937
98
***
Заблудился я в небе, - что делать?
Тот, кому оно близко, ответь!
Легче было вам, дантовых девять
Атлетических дисков, звенеть.
Не разнять меня с жизнью, - ей снится
Убивать и сейчас же ласкать,
Чтобы в уши, в глаза и в глазницы
Флорентийская била тоска.
Не кладите же мне, не кладите
Остроласковый лавр на виски,
Лучше сердце мое разорвите
Вы на синего звона куски!
И когда я умру, отслуживши,
Всех живущих прижизненный друг,
Чтоб раздался и шире и выше
Отклик неба во всю мою грудь!
19 марта 1937
Переводы из Петрарки
********************
1.
Как соловей сиротствующий славит
Своих пернатых близких, ночью синей,
И деревенское молчанье плавит
По-над холмами или в котловине, -
И всю-то ночь щекочит и муравит,
И провожает он один,отныне,-
Меня, меня: силки и сети ставит
И нудит помнить смертный пот богини.
О радужная оболочка страха!
Эфир, очей, глядевших в глубь эфира,
Взяла земля в слепую люльку праха.
Исполнилось твое желанье, пряха,
И, плачучи, твержу - вся прелесть мира
Ресничного недолговечней взмаха.
ноябрь 1933
99
Содержание
Только детские книги читать ............................ 3
Звук осторожный и глухой ............................... 3
Сусальным золотом горят ................................ 3
Дано мне тело - что мне делать с ним ................... 3
Сквозь восковую занавесь ............................... 4
Мне стало страшно жизнь отжить ......................... 4
Озарены луной кочевья .................................. 4
Дыханье вещее в стихах моих ............................ 5
B изголовье черное распятие ............................ 5
...На пальмовой верхушке ............................... 6
Ни о чем не нужно говорить ............................. 6
SILЕNTIUM .............................................. 6
Когда удар с ударами встречается ....................... 7
Слух чуткий парус напрягает ............................ 7
Как черный ангел на снегу .............................. 7
Ты прошла сквозь облако тумана ......................... 8
Змей ................................................... 8
Bы хотите быть игрушечной .............................. 9
Дождик ласковый, тихий и тонкий ........................ 9
Смутно дышащими листьями ............................... 9
Раковина ............................................... 10
Воздух пасмурный влажен и гулок ........................ 10
О небо, небо, ты мне будешь сниться! ................... 11
Как кони медленно ступают .............................. 11
Я ненавижу свет ........................................ 11
Золотой ................................................ 12
Образ твой, мучительный и зыбкий ....................... 12
Нет, не луна, а светлый циферблат ...................... 12
Петербургские строфы ................................... 13
В таверне воровская шайка............................... 13
Отравлен хлеб, и воздух выпит .......................... 13
