охотник. Вот уже оба они неслышно подбираются по траве к
спящему. Распластавшись на животе, они движутся, словно две
огромные ящерицы, один по следу другого.
Впереди Мануэль. В правой руке его зажат длинный нож, в
левой он держит ружье.
Они движутся медленно, с величайшей осторожностью, но
готовы мгновенно ринуться вперед, если жертва проснется и
заметит их.
Спящий невозмутимо лежит между ними и пламенем. Тело его
отбрасывает длинную тень на траву. Для большей безопасности,
охотники заползают в эту тень и, скрытые ею, движутся дальше.
Вот Мануэль уже в трехстах футах от распростертого тела;
он весь подобрался и встал на колени, готовясь прыгнуть вперед.
Яркий свет падает на его лицо, и он весь на виду. Его час
настал.
Точно бич, щелкает выстрел, яркая вспышка пронизывает
пышную крону виргинского дуба, растущего у прогалины. Мануэль
внезапно вскакивает на ноги, с диким криком протягивает руки
вперед, шатаясь, делает шаг-другой и, выронив нож и ружье,
падает прямо в костер.
Вскочил и Пепе. Он уверен, что стрелял человек,
прикинувшийся спящим. Стремительно бросается он распростертому
телу и с отчаянной решимостью вонзает ему в бок лезвие ножа.
И тотчас с воплем ужаса он отскакивает назад. Не
задерживаясь, чтобы помочь упавшему приятелю, он мчится через
полянку и скрывается в кустах, а тот, что лежит у костра,
по-прежнему недвижим.
Но вот по ветвям дуба, откуда раздался выстрел, спускается
темная фигура; над лужайкой звучит пронзительный свист, и конь,
волоча по земле лассо, бросается к дереву.
Прямо с дуба на спину лошади прыгает полуголый человек с
длинным ружьем в руке. Еще мгновение - и человек и лошадь
исчезают в прогалине меж деревьев. Всадник во весь опор мчится
по долине.
Глава LX
Кто же все-таки лежал у костра? Это был не Карлос, охотник
на бизонов. Но ведь это его одежда - его плащ и шляпа, его
сапоги со шпорами!
И, однако, сам Карлос не лежал у костра. Нет, это он,
полуголый, соскочил с дерева и ускакал на вороном коне.
Загадка!
Мы расстались с ним два часа назад, когда он подъехал к
опушке рощи. Чем же он был занят это врем? Вот тут-то и кроется
разгадка.
Достигнув рощи, Карлос проехал вглубь на полянку; там он
остановил коня и спешился. Поглядев с состраданием на Бизона,
он осторожно положил его на мягкую траву, но раны собаки так и
остались неперевязанными. Сейчас у хозяина не было времени: ему
предстояло заниматься другими делами.
Карлос ослабил уздечку и оставил коня пастись, а сам
принялся за выполнение замысла, который созрел у него в голове,
пока он сюда ехал.
Прежде всего нужно было разжечь костер - в такую холодную
ночь он вполне уместен. В подлеске нашлись сухие ветви и сучья;
Карлос притащил их, сложил на середину полянки, и вот уже
разгорелось пламя, освещая все вокруг. В красных отсветах
гигантские кактусы казались колоннами, высеченными из камня; на
них теперь был обращен взгляд Карлоса.
Он подшел к ним и принялся ножом срезать самый крупный
кактус; скоро великан рухнул наземь. Тогда Карлос рассек ствол
и большие отростки на части различной длины и оттащил их к
костру. Неужели он собирается бросить их в огонь? Ведь эта
сочная зеленая груда только притушит пламя, а не сделает его
ярче.
Но у Карлоса вовсе не было такого намерения. Напротив, он
разложил эти куски на траве в нескольких футах от костра,
разложил хитро, обдуманно; получилось нечто, величиной и
очертаниями похожее на человеческое тело. Два цилиндрических
куска пригодились для бедер, два других - для рук, вытянутых,
точно у спящего; изогнутый отросток зеленого канделябра заменил
приподнятое плечо. И когда Карлос покрыл эту фигуру своим
широким плащом, она стала удивительно напоминать отдыхающего
или спящего на боку человека.
Однако произведение - ибо это, конечно, произведение
искусства - еще не завершено: недостает головы и ног ниже
колен. Но скоро и они оказались на месте. Карлос сделал из
травы шар и положил его над плечами; с помощью шарфа и шляпы
этот ком стал похож на то, что он должен был заменить, - на
человеческую голову. Нахлобученная на него шляпа почти
закрывала его; можно было подумать, что спящий надел ее так,
чтобы уберечь лицо от сырости или москитов.
Оставалось лишь доделать ноги, но с этим пришлось
повозиться. Ведь охотники обычно спят, вытянув ноги к огню, -
значит, они должны оказаться на самом виду и выглядеть так,
чтобы никто не заподозрил подделки.
Все эти подробности Карлос обдумал раньше, поэтому он, не
теряя ни минуты, продолжал работу. Он снял свои кожаные сапоги
и пристроил их под небольшим углом к ляжкам из кактуса так, что
край широкого плаща их немного прикрыл. Огромные шпоры он
оставил на сапогах - они блестели в ярком пламени костра и были
видны издалека.
Еще несколько штрихов - и чучело готово.
Тот, кто его смастерил, отошел на самый край полянки и,
обходя ее вокруг, разглядывал чучело со всех сторон. Он остался
доволен. В самом деле, никто не усомнился бы: это спит путник,
который так устал, что улегся, даже не сняв шпор.
Карлос вернулся к костру и тихим свистом подозвал коня. Он
вывел его ближе к огню и привязал повод к луке седла. Прекрасно
обученный конь тотчас перестал щипать траву: он знал, что
теперь надо тихо стоять на месте, пока его не освободит рука
хозяина или знакомый сигнал, которому он привык повиноваться.
Потом Карлос развернул привязанное к кольцу на удилах лассо.
Свободный конец веревки он протянул к лежащей у костра фигуре и
спрятал под край плаща, чтобы казалось, будто спящий держит ее
в руке.
И опять охотник на бизонов обошел вокруг полянки,
разглядывая фигуру посередине, и снова, по-видимому, остался
доволен. Затем он притащил из кустов новую охапку сухого
валежника и бросил в огонь.
Но вот он поднял глаза кверху, точно изучая деревья,
растущие вокруг полянки. Взгляд его задержался на огромном
дубе. Дуб рос у самой прогалины, и его длинные горизонтальные
ветви протянулись над поляной. Это дерево с пышной вечнозеленой
кроной, увитое лианами и поросшее длинным густым мхом, стояло,
как огромный тенистый шатер, самое высокое из всех и самое
развесистое. Это был поистине патриарх рощи.
- Как раз то, что нужно, - глядя на него, пробормотал
Карлос. - В тридцати шагах - расстояние подходящее. Через
прогалину они не войдут, конечно, этого можно не опасаться. Ну,
а если войдут... Но нет, они пойдут берегом, под ивами. Да,
наверняка... Ну, теперь займемся Бизоном.
Он посмотрел на собаку, все еще лежавшую там, где он ее
оставил.
- Бедняга! - огорченно сказал он. - Досталось ему... Рубцы
от их подлых ножей останутся на всю жизнь. Что ж, может быть,
он доживет еще до того часа, когда будет отомщен. Очень может
быть! Но куда же мне его девать?
После минутного раздумья он продолжал:
- Черт возьми! Я теряю время. Прошло полчаса, не меньше.
Если они погнались за мной, они уже близко. Этот длинноухий
зверь, конечно, способен выследить меня - надеюсь, он не
ошибется. Но куда девать Бизона? Если я привяжу его к дереву,
он будет лежать спокойно, бедное животное! Ну, а вдруг они
пойдут прогалиной? Навряд ли, конечно. Я бы не пошел на их
месте. Но, допустим, они все-таки пойдут с той стороны. Тогда
они увидят собаку и заподозрят неладное. Им еще взбредет в
голову посмотреть наверх, и тогда... Нет, нет, это не годится!
Надо придумать что-нибудь другое.
Он подошел к дубу и стал внимательно разглядывать нижние
ветви. Видимо, он нашел то, что искал. Теперь он знал, как
поступить.
- Вот это годится, - пробормотал он. - Я положу собаку на
лозы. Переплету их еще немного и покрою мхом.
Ухватившись за ветви, он вскочил на дерево.
Он сдернул несколько лиан и соединил ими развилину сучьев,
так что получилось подобие площадки, потом набрал несколько
охапок мха и устлал им эту площадку, сплетенную из лиан.
Когда все было готово, Карлос соскочил с дерева, поднял
Бизона и осторожно положил на мох; собака лежала не шевелясь.
Теперь пора подумать о том, как пристроиться самому.
Сделать это нетрудно: нужно лишь сесть прочно и удобно,
укрыться поглубже в листве и держать наготове ружье.
И Карлос стал устраиваться: уселся на толстом суку, ноги
поставил на другой, на третью ветвь оперся локтями. В развилине
лежал ствол ружья, руки охотника крепко сжимали приклад.
Карлос тщательно осмотрел ружье. Разумеется, оно было
заряжено. Ну, а вдруг от ночной росы отсырела затравка? Он
отвинтил крышку полки, ногтем большого пальца выковырял порох и
всыпал новый запас из своей пороховницы. Потом разровнял его,
позаботившись, чтобы часть пороха попала в канал и дошла до
заряда. Затем он занялся кремнем - проверил, крепок ли он,
осмотрел края. Видимо, все было в порядке, и Карлос снова
пристроил ружье в развилине сука.
Охотник на бизонов был не из тех, кто полагается на слепой
случай, - люди его ремесла верят в мудрость
предусмотрительности. Надо ли удивляться тому, что сейчас он
был особенно осмотрителен! Пренебрежение даже к мелочам могло
оказаться роковым. Осечка ружья могла стоить ему жизни.
Неудивительно, что он заботливо осмотрел кремень и проверил,
сухой ли порох.
Позицию он выбрал удачно. Отсюда открывалась взору вся
полянка. Появись на ней хотя бы кошка - и ту нельзя было бы не
заметить.
Чуть ли не целый час сидел Карлос в немой тревоге, глядя
на окруженную кустами зеленую полянку.
И наконец он был вознагражден за терпеливое ожидание. Он
увидел желтое лицо, выглянувшее из кустов, и чуть было сразу не
выстрелил в него. Он даже прицелился, но тут лицо снова
скрылось.
Он подождал еще немного - и вот яркий свет костра озарил
лицо Мануэля, поднявшегося на колени. Тогда палец нажал на
курок, и меткая пуля Карлоса пробила голову его коварного
врага.
Глава LXI
Пепе скрылся в зарослях почти в ту же секунду, когда
Карлос вскочил на коня и ускакал по прогалине. На поляне не
осталось ни живой души.
Громадное тело лежало с протянутыми вперед руками, одна -
прямо на пылающих угольях костра. Своей тяжестью она примяла
хворост и заслонила свет. Но все же света было достаточно,
чтобы озарить страшное лицо, испещренное багровыми пятнами.
Туловище, ноги, руки недвижимы - столь же недвижимы, как
чучело, лежащее рядом. Желтолицый охотник мертв! Жаркое пламя
лижет его руку, готово пожрать ее, но он не ощущает боли. Огонь
не страшен мертвецам!
Но где же остальные? Они ведь бросились в разные стороны.
Не бегут ли они друг от друга?
Пепе направился туда, откуда появился. Скрывшись за
завесой листвы, он не остановился - он несся так, словно совсем
обезумел от страха. Трещат и ломаются сучья, громко шуршат
листья, он бежит через рощу напролом, не разбирая дороги. Но
вот уже и эти звуки стихли, замер вдалеке и топот лошади
Карлоса.
Где же они теперь, Пепе и Карлос? Удрали они друг от
друга? Казалось бы, так оно и есть - ведь они разошлись в
разные стороны.
Но нет, это не так, Пепе, по всей вероятности, жаждал как
можно скорее убраться подальше от этого места; его противник
хотел другого. Правда, он ускакал из рощи, но это не было
бегством.
Зная Пепе, Карлос нисколько не сомневался в том, что от
его храбрости и следа не осталось. Безмерный ужас охватил
чернокожего охотника, когда он неожиданно, да еще при таких
