По телу Энни пробежал озноб, она замерла, не в силах двинуться. Марк
медленно потянулся вперед, и Энни увидела его губы, они ждали ее... Потом
его уста коснулись ее, и девушка прикрыла веки, едва слышно застонав.
Прикосновение его губ разожгло настоящий пожар в ее теле. Она сама была
напугана тем, с какой страстью отвечала ему. Она не должна позволять Марку
целовать ее. Энни отлично понимала, чем все это кончится. Собравшись с
духом, она отпрянула.
Только сейчас до нее дошло, что и у Марка были закрыты глаза, потому что
мгновением позже он их открыл, и она снова увидела его темные зрачки,
похожие на бездонные черные дыры в космосе. Марк поднялся на ноги, поднял и
ее, обхватив руками за плечи.
- Не надо, - вырывалась Энни, видя выражение его лица. Это невозможно.
Страшно быть объектом столь явного, столь мощного желания. Энни была в
ужасе.
А Марк, казалось, не слышал ее. Он еще ниже склонил голову, его губы
искали ее рот с такой слепой страстью, что сердце у девушки гулко стучало о
ребра. Она продолжала изворачиваться, пытаясь высвободиться. Однако в конце
концов его губы нашли ее рот.
Потом он провел рукой по ее спине, продолжая крепко прижимать ее к себе.
Другой рукой он нежно прокладывал путь от ее подбородка ниже, к талии.
Каждое прикосновение его пальцев вызывало у Энни бурный прилив чувств. Вся
она была словно в огне, ей казалось, что она тает перед ним, словно воск в
пламени свечи. Энни вцепилась пальцами в ворот рубахи Марка, чтобы не
упасть. Ее никогда прежде так не целовали. И это был даже не поцелуй - это
было что-то, что поглотило, засосало ее в него. Энни не знала, что ей дальше
делать, и просто прикрыла глаза, не противясь больше, бездумно, точно в
опьянении.
А Марк уже расстегивал пуговицы на ее блузке из белого шелка. Энни
заметила, как дрожат его пальцы, когда его рука скользнула ей под блузку и
прикоснулась к узорчатому лифчику, сорвала его и дотронулась до ее горячих,
упругих грудей.
Она выгнулась дугой, не в силах сопротивляться, издала глубокий грудной,
почти животный стон страсти.
- Энни, Энни. - бормотал Марк, и она чувствовала, что он весь дрожит
Но вдруг Марк оторвался от ее губ и поднял голову. Энни было очень трудно
возвращаться на землю с тех высот, куда он ее увлек. Она медленно приоткрыла
глаза и глянула на него.
- Ты с кем-нибудь спала? - спросил Марк низким, почти грубым голосом.
Энни словно пришпорили - так она вознегодовала!
- Сколько раз вам можно повторять - моя личная жизнь вас не касается.
Прекратите задавать мне такие вопросы.
Марк продолжал ее пристально рассматривать.
- Я читал одну занятную заметку о том, что твой менеджер был еще и твоим
дружком.
Краска ударила ей в лицо.
- Газетные писаки всегда придумывают чтолибо подобное.
Марк прищурился, его глаза стали пронзительно-проницательными.
- А это в самом деле просто газетные выдумки?
Энни не могла выдержать его прямой взгляд и отвела глаза, но вздернула
подбородок, пульс стал отдаваться у нее в ушах.
- Между мной и Филиппом никогда ничего не было.
Это, увы, истинная правда. Филипп так и не смог разобраться в ее
чувствах, понять, что в них было нечто большее, нежели обычное дружеское
расположение. Энни была абсолютно уверена в том, что Филипп так ничего и не
заметил. Да если бы и узнал, ни за что бы не поверил, потому что, будучи
жестким, железным бизнесменом, Филипп был слепым котенком во всем, что
касалось чувств. Энни так и не припомнила ни единого особого взгляда с его
стороны. Филипп действительно совершенно не разбирался в вопросах любви.
Именно потому ему и потребовалось столь много времени, чтобы понять, как же
он относится к Диане и что она сама испытывает к нему. А ведь это было на
поверхности в течение долгих лет, пока судьба не взяла все в свои руки и не
свела их вместе. Тут Энни возблагодарила судьбу за то, что ни взглядом, ни
словом не выдала Филиппу свою тайну. По крайней мере у нее не было теперь
повода для сожаления.
- А как ты отнеслась к тому, что твоя соседка по квартире вышла за него?
- настаивал Марк.
- Я была главной подружкой невесты на их свадьбе! Я бы не пошла на это,
если бы не была рада за них. - От волнения ее изумрудные глаза стали совсем
зелеными. Марку больше не удастся вырвать у нее ни единого признания, если
это было его главной целью. - А вы, часом, не репортер? - ядовито
осведомилась Энни. И быстро глянула на Марка: может, она попала в точку? Но
Марк только рассмеялся.
- Нет, я вовсе не репортер, Энни.
- Тогда чем вы занимаетесь? Должны же вы иметь какое-то занятие?
- Я бизнесмен.
- В какой области?
Марк пожал плечами.
- Сейчас это не имеет значения...
- Если вы спрашиваете меня, то и я могу задавать вопросы.
- Но если ты можешь увиливать от ответа, то это же могу делать и я, -
парировал Марк со смехом. - А теперь расскажи мне об этом твоем менеджере...
Он смазлив. Из того, что я о нем прочитал, следует, что Филипп строил твою
жизнь с нуля, начиная с той поры, когда тебе едва стукнуло семнадцать.
Правда ли, что он очень носился с тобой, не позволяя ходить на свидания,
вообще не разрешал выходить куда-либо одной, постоянно держал тебя под
замком, когда не предвиделось выступлений?
Энни разъяренно вскинулась:
- Конечно же, нет! Все это бредни газетчиков, которым Филипп отказал в
интервью со мной. В отместку они распустили всякие сплетни. Так они
обделывают свои делишки. Если вы не сотрудничаете с ними, то они заходят вам
в тыл.
- Филипп изменил всю твою жизнь, не так ли? Ты должна быть благодарна ему
за все, что он для тебя сделал. Скажи, может, ты все-таки немножко в него
влюблена?
- Немного - может быть. - Энни с изумлением и раздражением услышала
собственное признание. Как ему удалось вырвать его? Нет, больше он ничего от
нее не услышит. Она густо покраснела и в волнении прикусила губу.
- Но ведь там не было ничего серьезного, правда? - Голос прозвучал так,
словно он с волнением ждал ее ответа. Но Энни не могла допустить, чтобы Марк
догадался о серьезности ее чувства к Филиппу.
- Да, ничего серьезного не было. Но я еще раз повторяю - это не ваше
дело. И потом, действительно ничего серьезного не было. У меня какоето время
были виды на Филиппа, но задолго до того, как он стал встречаться с Дианой.
Марк кивнул, словно ответ его удовлетворил, словно он ожидал услышать
нечто в этом духе. Потом он еще спросил:
- А другие мужчины у тебя были?
Энни прямо подпрыгнула.
- Послушайте, вы что, так и не оставите меня в покое?
- Ни за что! - Лицо Марка побледнело, голос у него охрип и глухо
задрожал. - Энни, я должен быть уверен в том, что был твоим единственным
любовником.
Девушка едва не задохнулась.
- Вы никогда не были моим любовником!
- Был и буду, Энни, - возразил Марк своим глубоким и глуховатым голосом.
В первый момент Энни просто не поняла, потом покраснела до корней волос,
глаза ее засверкали от ярости.
- Что вы несете? Вы никогда не были моим любовником. Я никогда с вами не
спала!
- Ты в этом уверена? - спросил Марк и както по-особому вопросительно
выгнул брови. Перед Энни снова промелькнуло что-то знакомое, это самое "дежа
вю", или как это там называется. Она уже видела этот изгиб бровей, эту
сводящую с ума улыбку, слышала этот приглушенный, вибрирующий от страсти
голос.
Энни глубоко вздохнула, пытаясь вновь призвать на помощь свое
единственное оружие - гнев.
- Прекратите ваши попытки сбить меня с толку, у вас это не получится. У
меня с памятью все в порядке. С тех пор как мне стукнуло семнадцать, каждый
мой день был на учете Я никогда нигде не бывала без Дианы или Филиппа. А они
уж точно сказали бы мне о любом провале в памяти или устроили бы нагоняй,
случись мне выпасть хотя бы на несколько часов из их поля зрения.
- Энни, послушай, - начал было Марк, но
Энни гневно прервала его раньше, чем он успел закончить мысль:
- Нет, это вы послушайте меня! Что бы вы там себе ни надумали - у вас
ничего не выйдет. Я точно знаю, что мы прежде не встречались. И уж
совершенно точно вы никогда не были моим любовником.
Энни принялась застегивать пуговички на белой шелковой блузке, с силой
просовывая их в петельки, суетясь и еще более злясь оттого, что Марк
продолжал внимательно следить за ней темными глазами.
- Я был им и буду, - вновь повторил Марк.
Энни обернулась к нему, на этот раз уже с некоторым намеком на
сострадание.
- Вы сказали, что мне не надо вас бояться, но как я могу вам теперь
верить? На этой, двери даже замка нет. Как я смогу после всего вами
сказанного оставаться спокойной и не бояться, что вы не ворветесь ночью ко
мне в спальню и не учините насилия?
- Этого никогда не будет! - твердо ответил Марк. - К тому же ты можешь
сдвинуть мебель к двери, если уж так напугана. Но тебе не надо меня бояться,
Энни. Когда ты уляжешься спать, то в этой комнате будешь в такой же
безопасности, как у себя дома.
Энни воспользовалась случаем и вновь принялась его упрашивать:
- Если вы это говорите вполне серьезно, отвезите меня прямо сейчас в
Париж. Я не могу здесь оставаться, мне надо вернуться.
- Завтра, - сухо отрезал Марк. - Мне нужно еще несколько часов.
- Для чего? Почему вы меня здесь удерживаете? Почему вы меня не
отпускаете?
- Я уже объяснял тебе. Мне надо только поговорить с тобой, Энни. Однажды
и ты все поймешь, но я пока не могу тебе ничего сказать. Я хочу, чтобы ты
все вспомнила сама, без моей подсказки. И я верю, что ты вспомнишь Мне надо
всего лишь несколько часов, вот и все, чего я прошу...
Энни присела на край кровати.
- Я так сильно устала. Все это слишком большая нагрузка для меня, разве
вы не видите? Это мне противопоказано накануне больших гастролей. Я должна
хорошенько отдохнуть, расслабиться, а не подвергаться таким стрессам.
- Тогда ложись спать прямо сейчас, вот на эту кровать и поспи пару часов,
- мягко предложил Марк. - Ты не хочешь переодеться? - С этими словами Марк
повернулся к чемоданам. - Пока ты отдыхаешь, я могу их распаковать.
- Нет! - вскричала девушка. - Я не буду распаковывать чемоданы, только
вон тот, маленький. Если вы не хотите отвезти меня обратно в Париж, тогда
выметайтесь отсюда и оставьте меня в покое. Ради Бога! Я совсем без сил, но
не смогу отдохнуть, если вы останетесь в этой комнате.
У Марка окаменело лицо и потух взор обсидиановых глаз. Он повернулся и
вышел. Энни поспешно подбежала к двери, чтобы закрыть ее за ним, и принялась
придвигать к порогу мебель - два кресла и поверх них еще маленький столик.
Конечно же, этот заслон не смог бы надолго задержать Марка, но давал ей
какое-то время, чтобы отдалить миг его появления или хотя бы предупредить
Энни о его вторжении.
- Через пару часов я вернусь, - послышался голос Марка.
От неожиданности Энни даже подскочила. Так он подслушивал за дверью! Он
знал, что она придвинула к порогу мебель. Ну и пусть, решительно подумала
девушка, направляясь к маленькому чемоданчику, чтобы взять кое-что и
переодеться на ночь. Выложила на край кровати длинную, вышитую кружевами
ночную рубашку из белого шелка в викторианском стиле, достала стеганый
халатик и направилась в ванную умыться. Распустила и тщательно расчесала
волосы, недовольно взглянула на свое отражение в зеркале, придя в ужас от
багрового цвета лица, от лихорадочного блеска в глазах...
Она поняла, что выглядит сейчас как-то поиному. Она так сильно и быстро
переменилась, а ведь пробыла в доме Марка всего несколько часов. Энни
