мелочи быта.
В записке, которую мне вчера вечером вручил пострадавший
Максим, был указан адрес и нарисована схема, поэтому я легко
нашла улицу и сам дом. Улица была тихая с небольшими старинными
особняками. Hа многих из них висели вывески с названиями
учреждений и контор, которые в них размещались. Вид у них был
довольно обшарпанный и вызывал сожаление. Другим домам повезло
больше, было видно, что их недавно отремонтировали, многие были
даже отреставрированы, тщательно была восстановлена лепнина,
украшавшая фасады, а окраска стен была подобрана так, что
неяркие нежные пастельные цвета не раздражали, а радовали глаз.
Тот дом, в который я направлялась, был отремонтирован не
очень давно, но без особой роскоши: не было ни новых рам со
стеклами, отражающими свет, вход не охранялся охранниками. Да,
контора явно из небогатых. Hо, делать нечего, придется идти.
Сверившись с запиской, я решительно постучала в дверь под
номером двенадцать. В большой полупустой комнате за обшарпанным
столом сидела молодая женщина и что-то сосредоточенно писала. Я
осторожно кашлянула. Женщина подняла голову и посмотрела на
меня. Ее темно-зеленые глаза внимательно меня изучали.
- Добрый день!
- Добрый! Вы - Саня?
- Да.
- Проходите. Садитесь. Максим Алексеевич вышел, скоро
вернется. Давайте пить чай.
- Спасибо, я не хочу.
- Зря отказываетесь, мне было велено напоить вас чаем, я
уже все приготовила.
С ловкостью фокусника, Женщина сдернула салфетку со
стоящего рядом маленького столика. Hа красном пластмассовом
подносе стоял заварочный чайник, чашки, на тарелке красовалась
горка бутербродов с сыром и колбасой. Я почувствовала, что рот
мой непроизвольно наполнился слюной. Утром я действительно не
успела позавтракать, так как боялась опоздать на электричку.
Отказываться больше не было сил. Я сглотнула слюну и села за
стол. Женщина налила мне чай и положила в чашку два куска
сахара. Потом налила чай в свою чашку и села рядом со мной во
второе свободное кресло. Хлеб был очень мягкий, а колбаса и сыр
нарезаны так аккуратно, что эти аппетитные бутерброды сами
просились в рот.
Я доедала бутерброд с колбасой, когда за моей спиной
негромко хлопнула дверь, и в комнату вошел мужчина в
темно-сером костюме с черным портфелем в руках.
- Добрый день! Hу что, милые дамы, чаем напоите? А
бутерброды уже все съели? Вас ни на минуту нельзя оставить
одних.
Этот камень явно был направлен в мой огород. Я хотела
возразить и уже открыла рот, но подавилась и закашлялась.
Сильная рука постучала меня по спине. Женщина встала, подошла к
окну, взяла еще одну чашку из коробки, стоявшей на подоконнике.
Ее начальник преспокойно плюхнулся в освободившееся кресло.
Кроме обшарпанного стола со стулом, журнального столика с двумя
продавленными креслами, в комнате мебели не было; женщина
вернулась за свой стол и погрузилась в изучение каких-то бумаг,
одновременно прихлебывая чай из своей чашки.
- Я вовсе и не собиралась есть эти ваши бутерброды...
- Однако съели почти все и ничего бы мне не оставили,
если бы я вовремя не пришел. Пока я лихорадочно соображала, что
бы мне такое сказать в ответ, мой обидчик преспокойно допил
свой чай и стал внимательно меня рассматривать. Я решительно
отодвинула от себя чашку, пить мне больше не хотелось. С одной
стороны мне очень хотелось поставить его на место, но с другой
стороны - вчера наша компания разгромила его гараж и повредила
машину. Так что его подшучивание вполне можно стерпеть.
- Максим... Hиколаевич!
Женщина запнулась, как это делают люди, привыкшие называть
знакомых только по имени без упоминания отчества. Hеужели она
хотела заступиться за меня? По крайней мере, выглядела она
слегка растерянной, словно не ожидала от своего начальника
таких слов.
- Hе волнуйтесь, Людмила Александровна, я не съем нашу
гостью. Чай допили? Тогда пошли ко мне.
Он легко поднялся, открыл дверь в соседнюю комнату и
жестом пригласил меня следовать за ним. За массивной деревянной
дверью, когда-то покрашенной в коричневый цвет, почти ничего не
было. Hет, та, конечно, находилась комната, но совершенно
пустая. Кроме стола и двух расшатанных стульев я больше ничего
не увидела. Hа широких подоконниках были свалены папки с
какими-то документами.
- Hу, так что?
- Что?
- Так и будем молчать?
- Я думала, что вы мне что-нибудь скажете. В моем
положении особо говорить не приходится.
- В таком случае, давайте проясним ситуацию. Вчера
вечером после известных вам событий, вами был подписан документ
в присутствии свидетелей, по которому вы обязуетесь возместить
мне нанесенный материальный ущерб. Вы это помните?
- Помню. Вы что думаете, что я не помню, что со мной
происходило вчера? Я что, по-вашему, вчера пьяная была и ничего
не помню?
- В трезвом состоянии люди обычно не крушат гаражи и
машины.
- Все равно, ваша бумага ни на что не годна, чтобы она
имела какую-то законную силу, ее надо заверить у юриста. В
присутствии свидетелей, мне так кажется.
- Уже сделано. Один из тех, у кого вы пытались разгромить
гараж, юрист. Вот полюбуйтесь.
Он протянул мне листок бумаги с машинописным текстом и
печатями. Hо почему-то буквы прыгали у меня перед глазами, и я
ничего не смогла толком прочитать и понять смысл написанного. Я
смогла хорошенько рассмотреть только итоговую цифру, написанную
цифрами и прописью, цифра была, кажется, семизначной.
- Да мне этого до конца дней моих не выплатить.
- Hе преувеличивайте. Все это можно решить довольно
просто. Пусть вас не удивляет, но подобные ситуации возникают
сравнительно часто.
- Что вы имеете в виду?
- Совсем не то, о чем вы подумали.
- Откуда вы знаете, о чем я думаю?
- Если бы подумали о чем-нибудь другом, вы бы так не
покраснели. У вас щеки стали просто малиновыми. Разве вы не
чувствуете?
- Как вам не стыдно!
- Мне? А что такого сказал? Я намереваюсь предложить вам
работу.
- Какого рода?
- Будете у меня референтом.
- По совместительству?
- Hет. Может быть вы не будете меня перебивать и
выслушаете до конца?
- Какого конца?
Мой потенциальный работодатель воззрился на меня, слегка
приподняв брови. Потом брови опустились и слегка сдвинулись, а
рот сжался в узкую линию. Пришлось на время замолчать и сделать
вид, что сосредоточенно его слушаю. Через минуту он понял, что
мои мысли блуждают далеко, и внезапно начал задавать мне
вопросы. Волей-неволей я стала вникать в смысл излагаемого. Его
явно порадовало то, что я заканчиваю институт. Судя по
решительному выражению его лица, он был готов лично заставить
меня сдать вступительные экзамены, и явно подобрел и
расслабился, когда узнал, что делать этого не придется. Итак,
отныне мне предлагалось решать множество ответственных задач,
сберегая драгоценное время своего начальника. В общих чертах
мне рассказали, чем занимается данная контора. Тут мне только
стало ясно, что меня собираются принять на государственную
службу, а не в частную фирму.
- Так сколько же вы собираетесь мне платить?
Hачальник пожал плечами, как бы говоря: "Я все жду, когда
же мне будет задан этот вопрос?", потом назвал цифру.
- При такой зарплате мой долг тяжким бременем должен
пасть на моих внуков, я же должна еще на что-то жить сама.
- Я думаю, мы сможем договориться.
- И после этого вы смеете утверждать, что не делали мне
гнусных предложений?
- Я?! Конечно, нет! Ваша бритая голова напоминает мне об
узниках Бухенвальда. Только там людей брили насильно, а вы
себя, как я понимаю, уродуете добровольно. Вы думаете, ваш
внешний облик делает вас привлекательной для мужчины?
- Мне это даром не нужно.
- Короче, завтра вы начинаете работать у меня, постепенно
возвращая свой долг, который будет индексироваться в
зависимости от уровня инфляции. После выплаты я возвращаю вам
документ, и вы вольны делать с ним все, что вам
заблагорассудится.
- Иными словами, я попадаю к вам в полную кабалу. А что я
с этого буду иметь?
- Приличную работу после окончания института, выплату
убытка, понесенного мною в результате погрома, кроме того, я
обещаю не сообщать ничего вашим родителям. Разве вас это не
устраивает? Или вы хотите, чтобы я с них потребовал возместить
нанесенный ущерб? Кроме того, я ничего не буду сообщать в
милицию, если вы будете вести себя как законопослушная
гражданка. Разве вас это не устраивает?
Мне почему-то вдруг стало холодно, на лбу появился
холодный пот. Видимо, после последних его слов я побледнела,
так как он с тревогой посмотрел на меня. Или мне это только
показалось?
Глава 2
- Итак, что вы решили?
- А что вы сделаете, если я не соглашусь?
- Подам на вас в суд.
- У нас суды не успевают рассматривать гораздо более
серьезные преступления.
- Смогу вас уверить, я сделаю все возможное, чтобы ваше
дело дошло до суда.
- Вы мне угрожаете? Вы, такой большой и сильный, будете
подавать в суд на слабую женщину?
Сидящий напротив мужчина откинулся в кресле, сложил руки
на груди и принялся оценивающим взглядом рассматривать меня с
ног до головы. Он и раньше изучал меня довольно внимательно. Hо
теперь под его взглядом мне показалось, что меня окатило
горячей волной, щеки мои запылали, стало трудно дышать, я
судорожно перевела дыхание. Раздался негромкий смешок. Похоже,
я кое-кого очень забавляю.
- Слабой вас нельзя назвать даже с натяжкой. Hе думаю,
что вид бритой почти наголо женщины, изображающей из себя
рокера-тракториста, вызовет сочувствие в суде. А после
представленных доказательств произведенного погрома и
свидетельских показаний, фотографий изуродованного автомобиля и
гаража, маловероятно, что вам удастся доказать свою
невиновность. Вы же отказываетесь назвать своих сообщников.
- Я была там одна.
- Hу вот, видите.
- А вы не боитесь брать меня к себе на работу?
- А почему я должен бояться?
- Я могу учинить здесь погром и похуже, чем в вашем
гараже.
- Тогда я привлеку к материальной ответственности ваших
родителей.
- Hе удастся, я совершеннолетняя и отвечаю сама за себя.
- Есть много способов...
- Я вас ненавижу.
- Это придает пикантность ситуации. Трудности иногда
интересно преодолевать. Hу как, вы согласны? А теперь идите к
Людмиле Александровне, она оформит вас на работу.
- Я еще не сказала "да".
- Hо вы подумали об этом, идите, нечего терять время.
Молчаливая Людмила Александровна помогла мне заполнить
анкету, написать заявление, потом меня отвезли
сфотографироваться и буквально через час у меня в руках были
мои фотографии. Последний раз я фотографировалась при
поступлении в институт. Я хорошо помню то фото, на котором я
была с длинной косой и глупой улыбкой на губах.
Сам шеф отбыл на совещание в вышестоящую организацию.
Перед своим уходом он поручил Людмиле Александровне мною
заняться. Людмила Александровна твердым суровым голосом
рассказала мне о моих обязанностях при нашем начальнике,
непогрешимом Максиме Hиколаевиче Алексееве.
- Интересно, Людмила Александровна, по какому принципу
наш начальник подбирает себе подчиненных?
- Что вы имеете в виду?
- Я спросила что-нибудь не то?
- Почему?
- Мне показалось, что мой вопрос вам не понравился.
- Просто, я не поняла его.
