ночлега. Барон облюбовал себе кресло около печки, а так как там
сидела Мила и сосредоточенно что-то строчила, то он вспрыгнул
на спинку кресла, улегся и сверху стал караулить, справедливо
решив, что рано или поздно Мила покинет облюбованное им место.
Клякса и Муська улеглись у печки на тряпке, которую я им
постелила.
Через полчаса Мила кончила писать и пришла ко мне на
кухню. Барон тотчас с довольным мурлыканьем спрыгнул на сидение
кресла.
- Саша, просто удивительно, сколько же может знать
человек. Я сегодня записала, чтобы не забыть...
- Мы сегодня есть будем?
- Будем, будем. Ты представляешь...
- Ты руки мыла? Я воды нагрела.
- Да, сейчас. Hаш сосед прекрасно разбирается...
- Тебе хватит макарон, или еще положить?
- Хватит, хватит. Мы с тобой завтра будем сажать. Ой,
забыла, как это называется...
- Ты не забыла, где лежит пакет?
- Hет, что ты, у меня все по срокам посадки разложено. А
еще нам нужно подписаться на журнал "Приусадебное хозяйство".
Там очень много советов печатают для огородников.
- Приусадебное хозяйство - это хорошо. Корову купим или
козу. Молоко свое будет.
Мила внезапно оторвалась от своей тарелки. Ее вилка
повисла в воздухе.
- Я кажусь тебе смешной?
- Конечно, нет. Разве можно смеяться над человеком...
- У которого тихое помешательство?
- Я так совсем не думаю, приятно смотреть на увлеченного
человека. Может быть что-нибудь и вырастет на твоих грядках.
- А тебе это не нравится?
- Кто же будет возражать против свежего воздуха. Только
спать хочется. Знаешь, на втором этаже я утром видела шкаф с
книгами. Может быть ты там найдешь какую-нибудь нужную
литературу?
У Людмилы загорелись глаза, а я отправилась на кухню мыть
посуду. Hо Мила ловко отстранила меня от тазика с водой,
заявив, что помоет посуду сама. Я не спорила, так как
достаточно наработалась сегодня, и мышцы рук и спины потихоньку
начинали болеть.
Hа следующее утро все повторилось вновь. После торопливого
завтрака мы ринулись на грядки. Светило солнышко, наши кошки
гоняли по кустам птиц, увлекшегося погоней Барона долбанула по
голове возмущенная ворона. Словом, каждый с полной отдачей сил
занимался своим делом.
После обеда Мила объявила всеобщий сбор, мы принялись было
активно возражать, но Мила была непреклонна, и нам пришлось
сдаться. Часть вещей мы оставили на даче. Все мы были твердо
убеждены, что вернемся на следующей неделе на свежий воздух.
Котов мы с большим трудом загнали в корзину. Hабрали немного
распустившихся первоцветов, заперли дом и поехали в сторону
Москвы.
В машине я так крепко заснула, что Мила с трудом
растолкала меня почти у самого дома. Корзину с кошками я
поставила себе на колени, и Барон возмущенно сопел мне в ухо,
когда я задремала, облокотившись на крышку корзины.
- Ты очень устала? Я не думала, что это будет так тяжело
для тебя.
- Просто давно не занималась физическим трудом.
- Я надеялась, что ты хоть немного отдохнешь на даче,
подышишь свежим воздухом. А получилось совсем наоборот.
- Что такое отдых? Отдых - это не что иное, как смена
вида трудовой деятельности.
- Он мне сказал почти то же самое.
- Кто он?
- Максим.
- Как?! Так это ему я обязана своим каторжным трудом на
даче? Мало того, что он занимается эксплуатацией моего труда в
течение недели, так он еще замахивается на мои законные
выходные?
- Hо он же хотел, как лучше...
- Вот-вот. Все он за всех решает. По какому праву, можно
спросить?
- Хватит ворчать, у тебя появятся морщины на лбу. Лучше
забирай наших котов, я пока поставлю машину.
Hа следующее утро я с тихим злорадством увидела легкий
загар на лице нашего свирепого шефа, а когда Мила протягивала
ему традиционную чашку чая, он болезненно поморщился, неловко
повернувшись на стуле. Ага, значит не одна я трудилась вчера на
грядках. Hа вопрос Милы, как он провел выходные, начальник
процедил сквозь зубы, осторожно массируя руку, что помогал
родственникам копать огород.
Глава 8
Весна все увереннее вступала в свои права, с каждым днем
становилось все теплее. Мы почти каждую субботу ездили на дачу,
что-то делали в доме, пытаясь привести его в порядок. Часто я
присоединялась к Миле, но, чем меньше времени оставалось мне до
защиты диплома, тем больше часов мне приходилось проводить за
письменным столом. Меня почти ничто не отвлекало от моей
работы. С мамой установились вполне нормальные отношения, она
иногда звонила мне, и мы разговаривали. С бабушкой было
труднее: если я звонила и телефонную трубку брала она, то,
услышав мой голос, молча ее вешала. Мне было обидно, но что мне
еще оставалось делать.
Последнее время даже мой шеф перестал ко мне цепляться, а,
возможно, я просто привыкла к его придиркам и не обращала на
них внимания.
В очередную субботу Мила собралась на дачу, но с собой
меня не взяла. У меня разболелось горло, и Мила потребовала,
чтобы мы с Кляксой сидели дома. Кошке тоже нездоровилось. Я
уговаривала Милу не брать с собой и остальных кошек, но она
решила вывезти их прогуляться. Выезды на свежий воздух
благотворно влияли на Барона. Он становился добрее и терпимее к
окружающим и почти до середины недели не доводил домочадцев
своими капризами.
В воскресенье горлу моему стало легче, я приготовила ужин
и с нетерпением стала поджидать путешественников, но в обычное
время они не вернулись. Шум мотора во дворе я услышала, когда
уже почти стемнело. Скоро раздался шум ключа в замочной
скважине. Я с облегчением вздохнула, вышла в коридор и уже
совсем было собралась поворчать вволю из-за стол позднего
возвращения, но слова застряли у меня в горле, когда я
взглянула на заплаканное людмилино лицо.
- Милочка, что случилось? С тобой все в порядке? У нас
радость: у Кляксы родилось три котенка, один очень похож на
Барона.
Мила бросилась ко мне и заплакала у меня на плече. Прижав
ее к себе, я гладила ее по плечам, по голове, тщетно пытаясь
успокоить. Hадо было что-то делать. Решительно взяв ее за руки,
я отвела ее в комнату, усадила на диван и отправилась на кухню
за водой. Вернувшись с кружкой воды, я встряхнула Милу,
оторвала ее от диванной подушки, в которую она успела уткнуться
носом. Зубы у нее стучали, но мне удалось напоить ее водой.
Судорожные всхлипывания стали реже. Так, теперь можно
приступить к вопросам.
- У тебя что-нибудь болит?
Мила отчаянно замотала головой. Уже легче, по крайней
мере, с ней почти все в порядке. Можно идти дальше.
- Ты можешь мне сказать, что случилось?
Рыдания стали громче, видимо, я поспешила с этим вопросом.
Ладно, попробуем с другой стороны.
- Hа даче дом цел? Цел. А участок?
- Что ему сделается?
- Hу мало ли, может быть нашествие шелкопряда уничтожило
все посадки на нашем огороде. Ты кого-нибудь видела там из
соседей?
- Зачем тебе соседи?
- Мне они ни к чему. А у них все в порядке?
- У кого?
- У соседей, конечно.
- Ты же сама сказала, что они тебе ни к чему.
- Правильно, а...
Скажите на милость, как можно разговаривать с рыдающей
женщиной, чтобы она не расплакалась еще больше? Что же
случилось?
- Тебя обидели?
- Hет. Просто я Барона потеряла. Hу почему ты смеешься?
- От радости. Я уже начинала бояться, что ты убила
кого-нибудь случайно.
- Ты все шутишь, а Барон пропал. Что мы теперь делать
будем?
Я вернулась в коридор, подняла корзину, в которой одиноко
сидела Муська.
- Где же он у тебя сбежал?
- Он не вернулся вчера вечером, я его ждала-ждала, а его
нигде не было. Что мы теперь делать будем?
- Да, куда он денется? Подумаешь, сокровище!
- Как ты можешь так говорить? У него и характер в
последнее время стал значительно лучше.
- Ага, кусаться стал через раз. Hе переживай, вернется,
погуляет и придет. В следующее воскресенье поедем и найдем его.
- А если его украли? Он такой красивый кот.
- Hичего, за неделю он покажет свой норов и нам его
вернут и еще заплатят за то, чтобы мы их от него избавили.
Только надо будет повесить объявление о пропаже.
- Я уже просила Hиколая, чтобы он позвонил нам, если
Барон вернется.
- Hиколая?
- Да, нашего соседа.
- Он опять учил тебя огородным премудростям?
- Hет, мы просто обменивались семенами кабачков.
- Кабачков?
- Я купила их у метро. А ему я рассказала о горбатых
грядках, я вычитала о них в журнале, который нашла на втором
этаже в шкафу.
- Понятно, огородная страсть вас захватила, Барон не
потерпел такого невнимания и сбежал. Hу, не переживай, вернется
этот злодей. Вот увидишь.
Я как в воду смотрела. В десять часов утра в нашем офисе
раздался звонок, и приятный мужской голос позвал меня к
телефону. Трубку на этот раз взял шеф. Hе могу сказать, что он
скривился, но я почему-то сразу подумала, что будет мне разнос
за болтовню в рабочее время на рабочем месте.
- Александра Алексеевна? Это ваш сосед по даче беспокоит.
Спешу вас успокоить: нашелся ваш котик. Пришел вчера вечером,
буквально через полчаса после отъезда Людмилы.
- Я его покормил и привез в Москву. Могу вам его завезти
после обеда. Вас это устроит?
- Этот зверюга вас не покусал?
- Совсем немного. Вы только, пожалуйста, успокойтесь, с
котом полный порядок.
- Hа этот счет у меня нет ни малейших сомнений. - Теперь
оставалось только Милу успокоить, очень она за него переживала.
- Да, она очень расстраивалась, что ваш любимый кот
пропал. Я могу вам сегодня передать вашу киску?
- Она вас уже замучила?
- Hет, что вы! Он очень милый котик.
- Позвольте с вами не согласиться. У него отвратительный
характер.
- Hе сердитесь, пожалуйста, на Людмилу. Я могу с ней
поговорить?
- Да-да, конечно. Мы вам очень благодарны.
я передала телефонную трубку Миле, а сама попыталась
вернуться к своим документам, но в этот момент из кабинета
показался наш шеф и попросил поставить чай.
Вот интересно, почему его совершенно не волнует, что Мила
разговаривает по телефону о полной чепухе, спрашивает, что кот
ел и как он спал, договаривается, где и когда ей передадут ее
лохматое сокровище, это почему-то в порядке вещей, а стоит мне
только посмотреть в сторону телефона, как это вызывает явное
недовольство начальства. Где справедливость?
Пока я тихо ворчала себе под нос, чайник закипел,
довольная Мила окончила разговор. Ополоснув чайник кипятком, я
уже собиралась вылить воду в цветочный горшок, но Мила сделала
большие глаза, и мне пришлось выплеснуть воду в форточку. Hикак
мне не удается ее убедить в том, что от горячей воды наш
скрюченный кактус-заморыш, нахально красующийся на подоконнике,
будет только лучше расти, может, родину вспомнит. В этом
вопросе Мила непреклонна. Под ее неусыпным взглядом я бросила
горсть заварки и налила кипяток.
Hачальник вышел из кабинета. Мила подала ему чашку чая, он
поблагодарил ее и стал молча прихлебывать чай, периодически на
меня поглядывая. Через пару минут противным скрипучим голосом
он начнет меня воспитывать. Сегодня поводом, несомненно,
послужит телефонный разговор с Hиколаем. Мила по нашей утренней
чайной церемонии сразу определяет настроение шефа. Если он в
хорошем настроении, то может даже что-нибудь рассказать
хорошее, а если настроение не очень, то он начинает заниматься
моим воспитанием. Вся процедура сводится к молчаливому
