По экрану прошла рябь. Оба силуэта стали расплывчатыми. Один
растаял. Второй стал бледнеть. Я судорожно оглянулся к емкости.
Желе постепенно начало бледнеть и становиться более
жидким. Потом из воды показалось лицо Олле.
- Если ты будешь меня так пугать, я разобью все твои
машины.
Она улыбнулась.
- Я вижу ты в порядке. Ругаешься как обычно.
Я снова повернулся лицом к монитору. Экран был темным. Через
минуту она подошла и села за клавиатуру. Не ужели еще не все? Будто
услышав мой вопрос, она оглянулась.
- Нет, больше ничего с собой я делать не собираюсь. Мне
просто надо с ним попрощаться.
По экрану побежали строчки. Сегодня, похоже, у меня роль
наблюдателя.
- Как прошел процесс? Были ли отклонения?
- Процесс прошел по плану, отклонения в пределах нормы.
- Время до ответного воздействия?
- Три часа пятьдесят три минуты.
- Наиболее вероятные осложнения?
- Долговременная потеря подвижности и частичная
амнезия как в прошлых случаях.
- А что "не как в прошлых случаях"?
- Затрудняюсь ответить.
- Не смеши меня. Сейчас не время для шуток.
- Затрудняюсь сформулировать. Это не шутка.
- Это что за новости? E тебя же неограниченный доступ к
информационной системе. Дай любое определение, можно
не медицинское.
- Вероятно необычное поведение и неадекватные реакции
на реальность.
- Сбой нервной системы из-за резкого оттока энергии?
- Да, но не только. Был не управляемый скачек энергии в
необычном направлении.
- От образца к донору?
- Нет, к донору, но не от образца, а по нормали к связи
- Откуда?
- Не определяется.
- Почему ты не помешала?
- Колебания в пределах отклонения. Необычно только
направление.
- Может скачек напряжения в сети?
- Нет
- Но ты никаких изменений во мне не определяешь. Иначе
ты бы меня не отпустила?
- Все в пределах нормы, но в связи с отклонениями в
протекании процесса рекомендую повторное обследование.
- Оно мне может понадобиться только с вероятностью 6%
. Если останусь в живых, приду обязательно.
- Тебе оно понадобиться.
- Спасибо. Запиши все травмы, полученные донором и
рекомендации. Запись обычным почерком. И до свидания.
- Все готово. До свидания.
Олле взяла выползший из принтера лист и повернулась ко мне.
- Нам и в самом деле надо торопиться.
- Что-то ты не очень спешила, пока болтала с этой
железкой.
- Ты жесткий и не справедливый. Она не просто машина,
она мой партнер, который мне всегда помогал.
- Это она участвовала в оживлении ребят?
- В восстановлении.
- Я бы не дал им и шанса из тысячи.
- Без нее я бы тоже не дала.
Она заботливо накрыла компьютер пластиковым колпаком, будто
прощаясь с ним.
- Нам, наверное, надо позаботится о теле?
- Нет, машина сама даст сигнал о гибели одного из
неизлечимых пациентов.
Олле снова стала задумчивой и малоразговорчивой. Мне это совсем
не нравилось. Так же молча, мы прошли все коридоры, и вышли из
здания. Охрана совершенно спокойно пропустила нас.
Мы уже выехали за город, а Олле так и не проронила ни
слова. Интересно, куда мы направляемся на этот раз? Машина
свернула с шоссе, и мы оказались на берегу небольшого залива.
- Я всегда считал, что войти в Институт жизни не так
легко.
- Да, войти в него очень сложно. Охранная система на
очень высоком уровне.
- Мы гуляли по нему как по бульвару.
- Ну, во-первых, не мы, а я. У меня - неограниченный
доступ, а тебя просто не существует
- В смысле?
- Я поставила тебе на плечо лейбл, и для любых систем
слежения тебя просто нет. Они тебя не видят.
- А люди? Тоже ослепли и оглохли?
- Нет, что ты. Просто их зрение и слух стали
избирательными.
- Не могу сказать, что я все понял.
- Это достаточно сложно. Помнишь, я рассказывала, что
при поиске лекарства для Санни я столкнулась с
необычными веществами. Так вот самое интересное в них -
это их действие на человека. Они меня изменяют
восприятие и реакции человека, его отношение к
действительности.
- Я никогда не был особенно силен в теории вероятности.
Нельзя ли по конкретнее?
- Применив, например, одно из них я предстала перед
тобой в виде проститутки. Кстати, никто из группы Берка не
усомнился в этом. Более того, они были в этом настолько
уверены, что даже не стали проверять мои документы.
- Ты хочешь сказать, что при помощи этого лекарства я
смогу принять любой облик.
- В животное, в неодушевленный предмет ты
превратиться не сможешь, все равно останешься человеком.
- Тогда в чем смысл?
- Ты можешь выглядеть так, как захочешь. Пол, внешний
вид, национальность, характер, темперамент,
специальность.
- А возраст, рост и вес тоже можно менять?
- Возраст имеет ограничения: не моложе 12 лет, не старше
75. Вес стабилен. Рост и объем моделируются за счет
плотности тканей.
- Но ведь это же открытие века. Оно может иметь
громадное применение в военном деле и не только. Ты не
собираешься его запатентовать?
- Нет, не собираюсь.
- Запатентовав это, ты можешь потом всю оставшуюся
жизнь жить на проценты.
- Я не буду этого делать. Это ни к чему хорошему не
приведет.
- А ты не думаешь, что твое мнение может никого не
интересовать. Скорее всего, ты записывала все данные при
помощи компьютера, а он у тебя в сети, насколько я понял.
Если это так, то профессиональный хакер взломает любую
защиту лишь бы добраться до подобной информации.
Утечка информации возможна в любой системе, не мне это
тебе объяснять.
- Когда я проводила эти исследования, у меня была
локальная машина. Теперь она прекратила свое
существование.
- И что? Ее нельзя будет восстановить? За те деньги, что
может стоить эта информация, наше государство сделает
всеобщий обыск. Найдут и восстановят.
- Очень сомневаюсь, что найдут, и уж точно не
восстановят. Что-то я не слышала, чтобы платы можно было
восстановить из пепла.
- Ты сожгла его?
- Да, в муфельной печи, в токе кислорода, при 2000 С.
- А пепел развеяла по ветру? Ты случайно спиритизмом не
увлекаешься?
- А что, разве это была плохая идея?
Сказать, что она меня поразила, будет мало. Я в отряде
почти 10 лет. А эта девчонка, еще не попав в отряд, умудрилась
применить самый варварский и эффективный способ сокрытия
информации. Представив, как она разбирает компьютер по частям и
заталкивает их в окошко муфельной печи, я расхохотался. Она
засмеялась вместе со мной.
- Ну, не дураки ли мы! Сегодня может быть последний
день в моей жизни, а мы с тобой спорим на научные темы.
Сюда я приехала покупаться.
Она моментально разделась и оказалась в воде. Вода была
теплой и ласково укачивала. Какая-то рыбья мелочь вилась у самых
ног.
- Это мое самое любимое место. Я сюда приезжаю
помолчать.
Мы лежали на воде и смотрели на звезды. Только шум
прибоя нарушал полную тишину. Олле выдернула меня из состояния
эйфории.
- Хорошего помаленьку. Нам еще нужно придумать тебе
алиби и доехать до клиники.
- Зачем мне алиби?
- Иначе тебе будет довольно сложно объяснить, почему
один человек из твоей группы попадает в больницу в
жутком состоянии, а ты ничего не знаешь.
- А не проще рассказать правду?
- Какую правду? Что ты без пропуска прошел в институт
жизни, где тебе никто не видел, прошел в лабораторию,
которой нет в плане здания, и участвовал в эксперименте,
которого просто не может быть?
- А какую правду предлагаешь ты?
- Мы с тобой очень хорошо провели время в этой
бухточке. Потом пошли в ресторан, где поссорились и
разошлись в разные стороны.
- Ты не знаешь, почему мне не нравятся все твои идеи?
- Потому, что это не твои идеи.
- Ну хорошо. Поехали.
Предложенную Олле сцену мы разыграли в ресторане как по
нотам. Сначала сидели и буквально глаз друг с друга не сводили.
Кстати, очень хорошо поужинали (или позавтракали). Убедившись, что
официант отошел, Олле кинула в фужеры с шампанским по капсуле.
- А это что еще за угощение?
- Тебе - сыворотка доверия, чтобы твое алиби казалось
всем убедительным. Мне - блокиратор болевых импульсов.
Допив шампанское и потанцевав, устроили грандиозный скандал.
Вот уж не думал, что Олле может быть такой фурией. По совести
сказать, и я был не лучше. Она ушла, хлопнув дверью. Я остался со
слегка поцарапанным лицом. Рассчитываясь с официантом, я
продолжал высказывать все, что я думаю о ней лично и о подобных
стервах в частности. В общем можно быть уверенными, что в
ресторане нас запомнили.
С Олле мы встретились, где и договаривались. Я немного
опоздал. Олле выглядела слегка встревоженной и бледней чем обычно.
- Что-то случилось?
- Тебе придется самому вести машину. Ответное
воздействие начнется немного раньше, чем ожидалось.
Когда мы подъехали к больнице, ее лицо стало белым как лист
бумаги. Из машины я вынес ее на руках.
- Положи меня. Дай в руку конверт, который лежит на
заднем сидении машины, позвони и уходи. В моей комнате
на столе лежит еще один такой же. Если моим лечащим
врачом будет Тог, перешли его на адрес клиники.
- Что там?
- Чек.
- Но отряд сам оплачивает лечение своих членов.
- Отряд не обязан платить за мои эксперименты.
- Ты не права.
- Мне тяжело спорить с тобой сейчас. Позвони и уходи.
- До свиданья.
- Надеюсь.
Она потеряла сознание. На белой тенниске стали проступать пятна
крови. Позвонив в дверь и услышав шаги, я уехал. В темноте силуэт
Олле казался двумя пятнами: белое лицо и ярко-красная тенниска.
Такого "удачного" вечера у меня еще не было.
-==2==-
Иногда бывают моменты, когда проклинаешь свое решение
стать врачом. Сегодня был как раз такой день. Вернее такая ночь.
Меня разбудил телефонный звонок. На часах четыре часа ночи.
Господи, ну почему? Теодор сказал, что уже выслал за мной машину.
Снова тяжелый случай. Почему это всегда ночью?
Подъезжая к клинике, я пытался себя успокоить. Так и
должно быть. Теодор практикант и он не имеет права оперировать
один.
Когда я увидел пациента, остатки сна с меня слетели
моментально. Персонал у нас работает очень слаженно, и пациент,
вернее пациентка уже была обработана и лежала на операционном
столе. Пока меня одевали, Теодор рассказал, как она поступила в
клинику. Ее нашли одну на ступенях. Скорее всего, ее привезли на
машине, так как дежурный слышал удалявшийся звук двигателя. Она
была очень бледной и вся в крови. После беглого осмотра оказалось,
что ран очень много и они очень серьезные, судя по всему, до утра
пациентка могла не дожить, поэтому он и вызвал меня.
В операционную мы вошли в 4 -20. Теодор перечислил
показания датчиков. Данные были даже лучше, чем можно было
предположить по виду тела. Он был прав. Один бы он не справился.
Мы и вдвоем простояли над ней почти восемь часов. Операция была не
просто сложной, она состояла из множества операций. Было такое
ощущение, что над девушкой специально кто-то издевался. Были
сломаны почти все кости. Ожоги, колотые, резаные раны, глубокие и
поверхностные. Синяки и кровоподтеки я просто не считал. Так,
наверное, выглядели люди, побывавшие в руках инквизиции в древние
века. Убийца ее был очень трудолюбивым. Не поврежденным
остались только сердце, позвоночник и, надеюсь, головной мозг. Она
была должна уже давно умереть просто от боли. Было удивительным,
что она почти не доставила тревог кардиологу и группе анестезии.
Они несколько раз проверяли работу приборов, так как пульс и
дыхание на протяжении всей операции оставалось стабильным.
Немного хуже, чем бывает у совершенно здорового человека, но для
нашей ситуации просто великолепным.
Она не умерла на операционном столе. Это уже было победой.
