пытаясь удержать хоть один палец, но упал, сбитый не заметившим его
усилий страшилищем.
В следующую секунду рядом с подземным монстром появился маг
Шемдаль. Посох тупой стороной ударил по запястью одной из рук, вновь
раздался рассыпчатый треск, руки замерли, разом обратившись в неживой
камень, и следом начали разваливаться на грубые обломки.
Полузасыпанное тело Лида Алвиса осталось лежать среди камней.
Художника мигом вырвали из каменной груды, уложили на землю.
Шемдаль и Орен Олаи склонились над ним. На мгновение у Квеста
мелькнула глупая надежда, что Алвиса удастся вылечить, будто и не
переломаны у него все кости. Ведь Шемдаль могучий колдун, сейчас
скажет нечто, и кости разом срастутся... Однако ничего не случилось,
Лид Алвис лежал неживой и даже струйка крови вдоль щеки иссякла.
- Что это было? - спросил кто-то.
- Не знаю! - резко ответил колдун. Он выпрямился, вздёрнул посох,
как бы собираясь метнуть в неведомого противника молнию, затем со
вздохом опустил руки и повторил: - Не знаю, да и никто, должно быть,
не знает. Тут много всякого.
Алвиса похоронили здесь же, засыпав выжженную в земле яму
обломками каменных рук. Квест подобрал меч Лида, и никто не сказал,
что простаку не положено оружие. Реку он перешёл с одной палкой, а о
дальнейшем предание молчало.
Остаток дня Квест мучительно думал. Получалось так, что теперь он
должен просить у неведомого для всех художников, ведь Лид не дошёл,
погиб в первый же день, и значит Квест должен подменить его. Вот
только что загадывать? Что вообще может понадобиться этим артистам?
Лид не сказал об этом, даже и полсловечком не намекнул, и Квест
мучительно вздыхал и тёр лоб, пытаясь придумать хоть что-то дельное.
* * *
На ночлег путники остановились у самого края холмов. Дальше
начинался лес, соваться в который, на ночь глядя, никто не решился.
Выбрали место поровнее, Квест притащил воды из журчащего неподалёку
ручейка. Шемдаль поворожил над котелком и сказал, что воду можно пить
без боязни. Даже здесь родник оказался чист и не нёс угрозы.
Лагерь Шемдаль окружил сеткой заговоров. Свой пройдёт, а чужой -
никогда, разве что силой проломится. Но и тогда - шуму наделает и всех
разбудит.
Костра разжигать не стали. Огонь, конечно, бережёт от многих злых
чар, но он же привлекает в ночи ненужное внимание. Вместо этого
Шемдаль выбрал на лугу большой, наполовину ушедший в дёрн камень,
добыл из заплечного мешка клубок шёлковых ниток, обвязал камень ниткою
и в ту же секунду гранитный валун раскалился до густого вишнёвого
цвета. На камень поставили котелок, вскипятили воды, поели, захлёбывая
домашний припас кипяточком, выставили дозорных и повалились спать,
хотя на сердце у каждого было невесело. Худо начался поход. Ушли,
конечно, далеко, а вот человека потеряли.
Квест долго не мог уснуть. Лежал в полусонном оцепенении, думал.
Прежде в его жизни всё было понятно. Хозяева, у которых приходилось
работать, говорили, что и как надо делать, и Квест делал, честно и не
отлынивая. Когда оставался без работы, то ловил рыбу, ставил силки и
порой побирался у богатых соседей, благо что злых людей на свете не
так много. А теперь стал странником и идёт неведомо куда. Даже
мыслезоркий Шемдаль не знает, куда они идут. Сказано - идти на закат,
и когда придёшь, молча загадать желание. Как это молча? Откуда
неведомое узнает, что загадал Квест, если сам Квест не понимает, что
ему захотеть? И что там за неведомое, как его признать? Немногие
вернувшиеся странники ничего толком не рассказывали. Говорили только,
что ошибиться нелья, а как доберёшься, то сразу поймёшь, что пришёл -
мимо не прошагаешь. Сомнительно это было Квесту. В лесу, бывает так
закружишь, что деревню пропустишь, не услыхав петухов и собачьего лая.
А тут - неведомое.
Потом с чего-то припомнилось, как деревенский трактирщик нанял
бродячего живописца, намалевать вывеску над питейным домом. Маляр
трудился два дня и вывеска удалась на славу. Пивные кружки были как
настоящие, хотелось поскорей ухватить одну и сдуть пену. Довольный
хозяин уплатил за работу вдвое против договорённого, и живописец,
пряча деньги в тощий кошель, с удовольствием произнёс:
- Редко такое выпадает. Душой писать, и без того слаще, чем с
девушкой целоваться, а коли за это ещё и платят по-человечески, то это
полный восторг. А то ведь бывает и так: чем больше души вложил, тем
меньше денег получишь.
Засыпая, Квест улыбнулся. Он теперь знает, чего испросить у
неведомого: чтобы всякому художнику за вдохновенную работу давали
человеческую плату. А который холодной кистью мажет - с ним уж как
придётся.
Проспал Квест всего ничего. Ущербная луна едва успела приподняться
над корявыми вершинами неживого леса. Квест проснулся словно его
толкнули в бок или позвали по имени. Мгновение он лежал, глядя на
зубчатую стену лесной чащуры, стараясь сообразить, где он и как его
сюда занесло. Потом разом всё вспомнил, заулыбался, ясно поняв, что
поход закончен, они пришли к неведомому, просто покуда сами того не
знают. Всего-то осталось полсотни шагов и можно загадывать желание.
Только идти надо тихо и по одному - неведомое боится шума. Как удачно,
что он успел понять, какое хотение следует произнести, оказавшись там.
Квест приподнялся на локте, бросил быстрый взгляд окрест. Так и
есть, Тур Вислоух, вызвавшийся караулить в первую стражу, видать уже
ушёл за мужицкой удачей. Вон его котомка, вон вилы лежат на земле, а
самого нет. Теперь очередь Квеста.
Квест встал, потоптался немного, разминая затёкшие ноги, и уже
направился было к к тускло-светящейся полосе шемдалевых заклинаний, но
прежде склонился к спящему кровельщику. Пусть он идёт следующим, а то
останется парнишка последним, струхнёт небось.
Стоило коснуться пальцами плеча, как Юстин Баз поднял голову,
зорким осмысленным взглядом обшаривая окрестность. В тонкой жилистой
руке зажата сабля, которую он неведомо как успел схватить.
- Тихо ты! - прошептал Квест. - Не буди народ прежде времени.
Сейчас я пойду, а ты следом.
- Куда?! - пальцы, привыкшие иметь дело с черепицей и жестью,
сомкнулись у Квеста на запястье. - Где Тур?
- Пока мы спали, он уже... - договорить Квесту не дали.
- Беда! - выдохнул Баз. И хотя произнёс он это почти беззвучно, но
такая сила была в голосе, что все странники разом вскочили, хватаясь
за оружие.
- Вислоух пропал, - коротко бросил мастеровой, - и вот он чуть
было следом не упёрся...
Шемдаль вскинул руки. С растопыренных пальцев сорвался десяток
светляков, затем ещё десяток, и ещё... Огоньки улетали в ночь,
кружили, выискивая пропавшего человека. Ответа не было. Тур Вислоух,
пожилой крестьянин, вовек не веривший сказкам, исчез, уведённый тонким
ночным шепотком.
Люди, забыв о собственной безопасности, звали ушедшего. Шемдаль
засветил над головами солнечный шар, разогнавший ночь на сотню шагов.
Тур не появлялся. Семир и Орен Олаи, перейдя полосу охранных
заклинаний, попытались отыскать пропавшего по следам. На рыхлой
песчанистой почве след был отлично виден. Пять спокойных уверенных
шагов, а дальше - ничего. Словно человек рассеялся в воздухе вместе с
арканом и кривым садовым ножом, висящим на ремне.
Поиски продолжались всю ночь и часть утра, пока всем не стало
ясно, что больше здесь делать нечего. Продукты из мужицкого мешка
распределили по своим торбам, Квест взвесил на руке брошенную
рогатину, но брать не стал - тяжела. Рогатину Семир резким ударом вбил
в трещину между камней. Так она и осталась стоять, словно крест над
неизвестной могилой.
* * *
За день путники одолели немалое поприще. Сначала ломились сквозь
чащу, где наконец-то появилось что-то живое. В воздухе зудела кусачая
мошка, жирные пиявки падали с безлистных ветвей, тонкими струями
перетекали змеи. Квест устал взмахивать палкой, отшвыривая с дороги
шипящих аспидов.
Потом вышли к болоту. Это была скверная топь, не чета домашним
трясинам, где знающий человек если и не пройдёт, то на брюхе проползти
всегда сумеет. А тут ямы полные густого ила казалось сливались одна с
другой. В таком болоте и кикимора жить не станет, ей тоже уют
требуется и тина на прялку.
Квест взирал на бурую топь, позабыв закрыть рот. Ясно, что дальше
дороги нет, никто тут и десяти шагов не пройдёт. Можно и не пытаться.
Однако, чернобородый маг видом болота ничуть не смутился.
Поворожил немного, кинул в грязь что-то невидимое и спокойно ступил в
самое, казалось, гиблое место. Поверхность болота прогнулась словно
зыбун, но не прорвалась, легко сдержав человечский вес.
- Идём! - приказал колдун. - Только по сторонам поглядывайте. Вряд
ли в этих ямах никого нет, а мне дорогу держать надо.
Слова Шемдаля подтвердились очень скоро. Путники не прошли и
полсотни шагов, как на ровную полосу полезло нечто огромное,
шевелящееся и столь густо покрытое грязью, что нельзя было разобрать,
что же это за существо. Квест не мог даже понять - живой чудик или это
опять что-то вроде каменных лап, убивших Алвиса. Полоса прогнулась под
тяжестью монстра, липкая громада соскользнула в грязь и снова полезла,
тупо и бессмысленно. Шемдаль, которому приходилось удерживать от
падения в бездну не только людей, но и их противника, стонал сквозь
сжатые зубы, Семир молча разил мечом, пытаясь согнать болотного чудика
с человеческой дороги. Квест тоже несколько раз ткнул клинком и едва
не упал, поскольку сталь почти не встретила преграды, ухнув в тело
трясинника словно в ком дурно сваренного киселя. Дорога качалась и
ходила ходуном, угрожая выскользнуть из-под ног.
И в это время вперёд выскочил Орен Олаи. В руке купца едко дымился
плотный бумажный свёрток.
- Берегись! - крикнул Олаи, швырнув свой снаряд в широкий разрез
на миг возникший после удара мечника.
Тупо бухнул удар, туша противника взбухла пламенем; дико было
наблюдать эту картину: кружевную вязь из огня и липкой слизи,
противоестественно взметнувшуюся над безучастной топью. Потом,
ощутившая удар бездна колыхнулась, нестойкую тропу свело судорогой.
Люди попадали, цепляясь за изогнутую ленту, а разнесённый в клочки
трясинец попросту растёкся вонючей жижей. Один Шемдаль устоял на
ногах. Глаза его были закрыты, из закушенной губы сочилась кровь.
Семир, сумевший вскочить первым, кинулся к магу:
- Помочь?
- Бегом! - прохрипел волшебник, наугад бросая перед собой ленту
дороги.
В нескольких шагах позади вновь начал нарастать бугор разорванной
твари. Баз и Олаи подхватили под руки Шемдаля, и путники кинулись
прочь, не глядя куда бегут, лишь бы подальше от этого места.
Им повезло не пойти кругами, а пересечь болото едва ли не в самом
узком месте. Противоположный берег был крут и каменист - самое
подходящее обиталище для серых тварей и рукастых ловушек, однако,
путники обрадовались ему как родному. Знакомая беда - это полбеды.
Окончательно ослабевшего Шемдаля уложили на расстеленный плащ,
дали глотнуть крепкого вина. Шемдаль закашлялся, однако цвет лицу
вернулся и глаза обрели осмысленное выражение. Маг оглядел болото, уже
не спокойное, а булькающее, густо-кипящее, словно каша в походном
котелке.
- Эк мы его разворошили! - восхищённо произнёс Юстин Баз. - Никак
успокоиться не может. А это, часом, не горбина нашего красавца
показалась?
- Какой это красавец, - проговорил Шемдаль. - Это просто трясина
