- Синг, - прошептал он, охваченный слепым ужасом.
Словно передразнивая его, уродливые губы беззвучно произнесли то же слово - "синг", и Фальк понял, что видит отражение собственного лица. Фальк с трудом выпрямился и, подойдя к зеркалу, коснулся его рукой, чтобы убедиться в правильности своей догадки. Это и впрямь было зеркало, наполовину утопленное в литую раму.
Внезапно послышался чей-то голос, и он обернулся. В другом конце комнаты стояла слабо различимая в тусклом свете скрытых светильников, но все же достаточно реальная фигура. Двери нигде не было видно, однако человек как-то вошел в комнату и теперь стоял, глядя на Фалька. Это был очень высокий мужчина, с широких плеч которого ниспадала белая накидка или плащ. У него были светлые волосы и ясные темные проницательные глаза.
Человек произнес низким и очень мягким голосом:
- Добро пожаловать, Фальк. Мы давно направляем и защищаем тебя, ожидая твоего прихода.
Комнату залил более яркий, мерцающий свет. В низком голосе появилась восторженная нотка:
- Отбрось страх и прими наше гостеприимство, о Вестник. За твоей спиною нелегкий путь, и ноги твои ступили на дорогу, что приведет тебя домой!
Сияние все разгоралось, пока не начало слепить Фалька. Пришлось непрерывно мигать, и когда он наконец, прищурившись, поднял глаза, мужчина уже исчез без следа.
Непроизвольно ему на ум пришли слова, произнесенные несколько месяцев назад старым Слухачом в лесу: "Ужасная тьма ярких огней Эс Тоха". Больше он не позволит, чтобы его дурачили и дурманили наркотиками. Как глуп он был, что явился сюда; живым ему отсюда не выбраться, но и дурачить себя больше не позволит. Фальк уже отправился было на поиски потайной двери, чтобы последовать за тем человеком, когда голос за его спиной внезапно произнес:
- Подожди еще немного, Фальк. Иллюзии не всегда лгут. Ты ведь ищешь истину. Небольшая складка в стене раскрылась и превратилась в дверь. В комнату вошли две фигуры. Одна, маленькая и хрупкая, ступала вполне уверенно. На ней были штаны с нарочито выступавшим вперед гульфиком, короткая кожаная куртка и туго натянутая на голову шапочка. Вторая, повыше, в тяжелой мантии, перемещалась небольшими семенящими шагами, как обычно двигаются танцоры. К талии человека - наверное, мужчины, если судить по низкому, хотя и очень тихому голосу - спадали длинные иссиня-черные волнистые волосы.
- Нас сейчас снимают, Стрелла.
- Я знаю, - ответил невысокий человек голосом Эстрел. Ни один из них не обратил ни малейшего внимания на Фалька. Они вели себя так, словно в комнате больше никого не было. - Ну же, спрашивай, что хотел, Краджи.
- Я хотел спросить тебя: почему это отняло так много времени?
- Много? Ты несправедлив, мой Повелитель. Как я могла проследить его путь в Лесу к востоку от Хорга? Там ведь сплошная глушь. А от глупых животных помощи не добьешься - только и способны, что лепетать слова Закона. Когда вы, в конце концов, сбросили мне детектор, настроенный на людей, я находилась в двухстах милях к северу от него. Он направлялся к территории Баснасска. Тебе известно, что Совет снабдил их птицебомбами, чтобы перехватывать Странников и других бродяг. Так что мне пришлось присоединиться к этому вшивому племени. Разве ты не получал моих сообщений? Я постоянно передавала их, пока не обронила передатчик при переправе через реку к югу от Владения Канзас. И моя мать в Бесдио дала мне новый. Они же наверняка записывали мои отчеты на пленку.
- Я никогда не прослушиваю отчеты. Но в любом случае все это время потрачено напрасно - тебе так и не удалось за долгие недели научить его не бояться нас.
- Эстрел! - крикнул Фальк. - Эстрел!
Нелепая и хрупкая в своем трансвеститском костюме Эстрел не обернулась, не услышала его. Она продолжала разговаривать с мужчиной в мантии. Давясь от стыда и гнева, Фальк выкрикивал ее имя, затем бросился вперед и схватил ее за плечо. Но там не было ничего, кроме перелива разноцветных пятен в воздухе.
Складка двери в стене открывала Фальку соседнюю комнату. Человек в мантии и Эстрел стояли там спиной к нему. Он шепотом произнес ее имя. Она обернулась и взглянула на него. Она смотрела ему в глаза, и в ее взоре не было ни торжества, ни стыда. Ее взгляд оставался таким же спокойным, бесстрастным, отчужденным, как и все то время, пока они были вместе.
- Почему. почему ты лгала мне? - хрипло спросил Фальк. - Зачем ты привела меня сюда?
Он сам мог себе ответить. Он знал, кем он был и кем всегда оставался в глазах Эстрел. И этот вопрос задал не его разум, а его самоуважение и верность, которые не могли ни вынести, ни принять всю тяжесть истины в это первое мгновение.
- Меня послали, чтобы я привела тебя сюда. Они хотели, чтобы ты пришел.
Фальк попытался взять себя в руки. Застыв в неподвижности, даже не пытаясь шагнуть ей навстречу, он спросил:
- Ты - из Сингов?
- Я - Синг, - сказал мужчина в мантии, приветливо улыбаясь. - А все Синги - лжецы. И если я - Синг, который тебе лжет, в таком случае я, конечно же, не Синг, хотя и лгу, не являясь при этом Сингом. А может, все это ложь, будто все Синги - лгуны? Но я на самом деле Синг; и я воистину лгу. Животные, как известно, тоже лгут. Ящерицы меняют свой цвет, жуки имитируют кору, рыба камбала лжет тем, что, застыв в неподвижности, окрашивается в цвет песка или гальки в зависимости от характера дна. Стрелла, этот фрукт глупее всякого ребенка.
-- Нет, милорд Краджи, он очень умен, - возразила Эстрел тихим бесстрастным голосом. Девушка говорила о Фальке так, как люди говорят о животных.
Она шла рядом с Фальком, ела с ним, спала с ним. Она засыпала в его объятиях. Фальк молча стоял и смотрел на нее. Эстрел и высокий мужчина тоже стояли молча, не двигаясь, словно ожидали от Фалька какого-то сигнала для продолжения своего выступления.
Он не испытывал к ней неприязни. Она не будила в нем никаких чувств. Она стала воздухом, призрачным мерцанием света. Все чувства его теперь были обращены вовнутрь, на себя. Его поташнивало от унижения. "Иди один, Опал", - говорил ему Владыка Канзаса. "Иди один", - говорил ему Хиардан-Пчеловод. "Иди один", - говорил ему старый Слухач в Лесу. "Иди один, сынок", - говорил ему Зоув. Сколько людей смогли бы направить его, помочь ему в поисках, вооружить знанием, если бы он пересек прерии в одиночку? Сколь многому он мог бы научиться, если бы не доверился Эстрел?
Теперь же ему известно лишь то, что он неизмеримо глуп и что она лгала ему. Она не переставая лгала ему с самого начала, с того самого момента, когда сказала, что она - Странница. нет, еще раньше. С того момента, когда впервые увидела его и притворились, будто не знает, кем и чем он является. Она давно уже знала о нем и была послана для того, чтобы противодействовать влиянию тех, кто ненавидит Сингов - виновников того, что было сделано с его мозгом, и чтобы помочь ему обязательно добраться до Эс Тоха. "Но тогда почему, - мучительно размышлял Фальк, стоя в одной комнате и глядя на Эстрел, стоявшую в другой, - почему она теперь перестала лгать?"
- Что я теперь говорю тебе, не имеет никакого значения, - сказала она, словно прочтя его мысли.
Возможно, так оно и было. Они никогда не пользовались мыслеречью, но если Эстрел из Сингов и имеет их ментальные способности, величину которых люди оценивали лишь по слухам и догадкам, Эстрел, возможно, подслушивала его мысли в течение всего их совместного путешествия. Как он мог судить об этом?
Спрашивать же у нее не было никакого смысла.
За спиной послышался какой-то звук. Фальк обернулся и увидел двух людей, стоявших на другом конце комнаты возле зеркала. В длинных черных одеяниях с белыми капюшонами, они были вдвое выше обычных людей.
- Тебя так легко провести, - сказал один гигант.
- Ты должен понимать, что тебя дурачили, - добавил другой.
- Ты всего лишь получеловек!
- И как получеловек ты не можешь знать всей правды.
- Ты, кто ненавидит, одурачен и высмеян.
- Ты, кто убивает, выскоблен и превращен в орудие.
- Откуда ты явился, Фальк?
- Кто ты, Фальк?
- Где ты, Фальк?
- Что ты из себя представляешь, Фальк?
Оба гиганта откинули свои капюшоны, показывая, что под ними ничего нет, кроме тени, и попятились к стене. Затем прошли сквозь нее и исчезли. Из другой комнаты в объятия Фалька бросилась Эстрел. Она прижалась к нему всем телом и стала жадно и отчаянно целовать его.
- Я люблю тебя, я влюбилась в тебя с первого же взгляда. Верь мне, Фальк, верь мне!
Затем она, по-прежнему всхлипывавшая "Верь мне!", была оторвана от него и уведена прочь, словно влекомая некоей могущественной, невидимой силой, как бы выброшенная свирепым порывом ветра сквозь некую узкую дверь, которая бесшумно закрылась за ней, как захлопнувшийся рот.
- Ты понимаешь, - спросил высокий мужчина из другой комнаты, - что находишься под воздействием галлюциногенов?
В его шепчущем, хорошо поставленном голосе сквозили нотки сарказма и внутренней опустошенности.
- Меньше всего доверяй самому себе!
Мужчина задрал свою мантию и обильно помочился. После этого он ушел, поправляя на ходу одежду и приглаживая длинные волосы. Фальк стоял и наблюдал за тем, как зеленоватый пол дальней комнаты постепенно поглощает мочу.
Края дверного проема стали медленно смыкаться. Это был единственный выход из этой комнаты-западни. Фальк сбросил с себя оцепенение и проскочил сквозь проем до того, как он закрылся. Комната, в которой некогда стояли Эстрел и ее спутник, ничем не отличалась от той, которую он только что покинул, разве что была поменьше и похуже освещена. В дальнем конце ее виднелся узкий проем, который медленно закрывался. Фальк поспешно пересек комнату и, пройдя сквозь проем, очутился в третьей комнате, которая ничем не отличалась от первых двух, разве что была еще меньше и хуже освещена. Щель в ее дальнем конце тоже медленно смыкалась, и он промчался сквозь нее в следующую комнату, еще меньше и темнее предыдущей, откуда он протиснулся в еще одну маленькую, совсем темную комнату, а затем вполз на маленькое тусклое зеркало и взмыл вверх, крича от леденящего душу ужаса, по направлению к холодно взиравшей на него белой испещренной кратерами луне.
Проснулся Фальк, чувствуя себя отдохнувшим, набравшимся сил, но в состоянии некоторой прострации в удобной кровати в ярко освещенной комнате без единого окна. Он приподнялся и сел. И тут, словно по сигналу, из-за перегородки к нему поспешили двое мужчин с туповатыми лицами и немигающими глазами.
- Приветствуем тебя, лорд Агад! Приветствуем тебя, лорд Агад! - повторяли они друг за другом. - Идемте с нами, пожалуйста, идемте с нами, пожалуйста.
Фальк встал с постели, совершенно обнаженный, готовый сражаться - единственным четким воспоминанием была его схватка и поражение в холле дворца, - но здесь никто не собирался прибегать к насилию.
- Идемте, пожалуйста, - беспрестанно твердили мужчины, пока он не уступил им.
Так и не дав Фальку одеться, его вывели из комнаты, провели по плавно изгибавшемуся пустому коридору, через зал с зеркальными стенами, вверх по лестнице, которая на самом деле оказалась наклонным скатом с нарисованными ступеньками, и наконец пригласили в просторную меблированную комнату с зеленовато-голубыми стенами. Один из мужчин остался снаружи, другой вошел вместе с Фальком.
- Вот - одежда, вот - пища, вот - вода. Поешьте и попейте. Если вам что-то нужно - попросите. Хорошо?
Мужчина смотрел на Фалька, не отводя взгляда, но без особого интереса. На столе стоял кувшин с водой, и первое, что сделал Фальк, - напился до отвала, поскольку его мучила страшная жажда. Затем он окинул взглядом странную, довольно приятную комнату с мебелью из прочного, напоминающего стекло пластика и полупрозрачными стенами без окон. Потом он стал с любопытством изучать своего то ли стража, то ли слугу - крупного мужчину с тупым невыразительным лицом и пристегнутым к поясу пистолетом.
- Что гласит Закон? - спросил Фальк, повинуясь некоему импульсу.
- Не отбирать жизнь, - охотно и без всякого удивления ответил таращившийся на него детина.
- Тогда зачем тебе пистолет?
- О, этот пистолет обездвиживает человека, а не убивает, - ответил стражник и рассмеялся. Интонации его голоса совершенно не сочетались с произносимыми словами, а между словами и смехом вклинилась небольшая пауза.
