- Пожалуйста, больше не пользуйтесь мыслеречью. Я. я хотел бы слышать ваш голос. Итак, вы обнаружили, что не в силах восстановить мою память? После плавности мыслеречи шепот Абандибота показался сбивчивым и скрипучим:
- По крайней мере теми средствами, которыми мы пользовались.
- А другими средствами?
- Не исключено. Мы считали, что в вашем мозгу установлена парагипнотическая блокировка, но выяснилось, что содержимое вашего мозга было просто стерто. Нам неведомо, как повстанцы смогли узнать технику этого процесса, которую мы держим в строжайшей тайне. Но еще большей тайной является то, что даже стертый мозг можно восстановить. На суровом, похожем на маску лице Синга на миг появилась улыбка и тут же исчезла без следа.
- Да, с помощью психокомпьютерной техники мы способны восстановить ваш прежний разум. Однако это связано с безвозвратной полной блокировкой замещающей личности. Поскольку таковая имеется, мы не сочли возможным продолжать работу без вашего согласия.
Замещающая личность. Что, собственно, значили эти обтекаемые слова? Фальк почувствовал, как по его телу пробежали мурашки. Он осторожно спросил:
- То есть для того, чтобы вспомнить, кем я был когда-то, я должен. забыть, кем я являюсь сейчас?
- К несчастью, именно так обстоят дела. Конечно, потеря новой личности, которой лишь несколько лет от роду, заслуживает всяческого сожаления, но, вероятно, это не слишком высокая плата за восстановление прежнего, вне всяких сомнений, недюжинного разума, а также за реальную возможность завершить великую космическую миссию и возвратиться на родную планету обогащенным знаниями, ради которых вы и отправились в путь.
Несмотря на свой хриплый, странно звучащий шепот, Абандибот и в обычной
речи был столь же красноречив, как и в мысленной. Его слова текли
нескончаемым потоком, и Фальк уловил, если уловил, их смысл только с
третьей-четвертой попытки.
- Возможность. завершить?.. - повторил он, чувствуя себя полным идиотом и глядя на Орри, словно в поисках поддержки с его стороны. - Вы имеете в виду, что могли бы послать меня - нас - назад на. ту планету, с которой, как вы полагаете, я прибыл сюда?
- Мы почли бы за честь предоставить вам в качестве частичного возмещения нанесенного ущерба околосветовой корабль для обратного путешествия на Верель.
- Мой дом - Земля! - с неожиданной яростью воскликнул Фальк.
Абандибот промолчал. Через минуту заговорил Орри.
- А мой - Верель, преч Рамаррен, - жалобно произнес мальчик. - И я никогда не смогу вернуться туда без вас.
- Почему?
- Я не знаю, где он расположен. Я был ребенком, когда уничтожили наш корабль со всеми его навигационными компьютерами. Я не в состоянии рассчитать курс!
- Но у этих людей есть околосветовые корабли и навигационные компьютеры! Тебе нужно лишь знать, вокруг какой звезды вращается Верель, и дело с концом!
- Как раз этого я и не знаю, преч Рамаррен.
- Что за чепуха. - заговорил было Фальк. Его недоверчивость начала перерастать в гнев. Абандибот поднял руку.
- Пусть мальчик все объяснит, Агад Рамаррен, - прошептал он.
- Объяснит, почему он не знает названия солнца своей родной планеты?
- Это правда, преч Рамаррен, - дрожащим голосом произнес Орри. Его лицо залила краска. - Если. если бы вы были самим собою, вы не задали бы такого вопроса. На девятом лунокруге дальше Первой Ступени не продвинешься. Ступени. Да, наша цивилизация, полагаю, очень сильно отличается от земной. Теперь я вижу - в свете того, что Повелители пытаются здесь делать, и в свете демократических идеалов Земли, - что данная система во многом является крайне отсталой. Но тем не менее у нас существуют Ступени, которые не зависят от ранга и происхождения и являются базисом Фундаментальной Гармонии. Я находился на Первой Ступени, а у вас, преч Рамаррен, была Восьмая. И для каждой Ступени имеются. вещи, которым вас не будут учить, о которых вам не должны и не будут рассказывать, которые вы не в силах понять, пока полностью не взойдете на эту Ступень. И, насколько мне известно. Истинное Имя Планеты или ее Светила можно узнать не раньше, чем на Седьмой Ступени. до того они просто мир - Верель, и солнце - прахан. Истинные Имена - древние названия - приведены в восьмом томе Книг Альтерры, книг Колонии. Эти названия написаны на галакте и потому могут значить что-то для живущих на Земле Повелителей. Но я не в состоянии перечислить их, так как они мне неизвестны; я называю их просто "солнце" и "планета". Мне не попасть домой до тех пор, пока вы не вспомните то что некогда знали! Какое солнце? Какая планета? О, вы должны разрешить им, преч Рамаррен, вернуть вам память!
Неужели вы не видите?
- Смутно, - ответил Фальк, - как сквозь тусклое стекло.
И когда прозвучали эти слова из Канона Яхве, Фальк вдруг отчетливо представил себе сиявшее над Поляной солнце. Он словно вновь стоял на продуваемом ветрами, утонувшем в ветвях деревьев балконе Лесного Дома. И понял, что не за своим именем пришел он в Эс Тох, но за именем солнца, за подлинным названием светила родной планеты.
Глава 8
Странное заседание невидимого Совета Повелителей Земли завершилось.
Уходя, Абандибот сказал:
- Выбор за вами, Агад Рамаррен. Вы можете остаться Фальком, нашим гостем на Земле, или вступить во владение памятью и выполнить свое предначертание в качестве Агада Рамаррена с Вереля. Мы хотим, чтобы вы сделали свой выбор сознательно и тогда, когда сами сочтете нужным. Мы ожидаем вашего разрешения и будем терпеливы.
Затем, обернувшись к Орри, он добавил:
- Сделай так, чтобы твой соплеменник чувствовал себя в городе как дома, Хар Орри, и давай нам знать о всех своих и его пожеланиях. Дверь отъехала в сторону перед Абандиботом, и тот вышел из комнаты. Высокая величественная фигура исчезла из виду так стремительно, словно ее сдуло ветром. Находился ли Абандибот здесь на самом деле, во плоти, или это была своего рода проекция? Фальк не мог бы ответить однозначно. Да и видел ли он хоть раз живого Синга или сталкивался лишь с тенями и движущимися образами?
- Мы можем где-нибудь прогуляться. на воздухе? - резко спросил Фальк у мальчика, устав от бесплотных и вычурных способов общения и стен этого дома, одновременно интересуясь, насколько далеко простирается их свобода.
- Где угодно, преч Рамаррен. Мы можем пройтись по улице. или возьмем слайдер? Или пойдем в дворцовый сад.
- В сад.
Орри повел его вниз по огромному радужному коридору через тамбур-шлюз в какую-то небольшую комнатку.
- Сад, - громко произнес мальчик, и двери плавно закрылись.
Движения не чувствовалось, но, когда двери открылись, люди вышли прямо в сад. Вряд ли он находился снаружи дворца: через полупрозрачные стены далеко внизу мерцали огни города. Полная луна призрачно сияла сквозь стеклянный потолок. Сад был полон бликов приглушенного света и теней, повсюду росли тропические кустарники и лианы, вившиеся вокруг шпалер и свисавшие с беседок, гирлянды кремовых и багряных цветов наполняли полный испарений воздух сладкими ароматами, густые листья не позволяли видеть дальше чем на несколько футов.
Фальк резко обернулся, чтобы удостовериться, не перекрыта ли позади него дорога к выходу. Знойная, удушливая, полная запахов тишина казалась сверхъестественной. Ему на миг почудилось, что обманчивые тени этого сада хранят воспоминания о какой-то невообразимо далекой, ныне утраченной планете, чуждой всему земному, мире запахов и иллюзий, болот и неожиданных превращений. На тропинке меж застилавших обзор цветов Орри остановился, взял из висевшей на столбе корзины маленькую белую трубочку и, сунув ее кончик себе в рот, принялся жадно сосать. Фальку доставало других впечатлений, и он не обратил бы на действия Орри особого внимания, но юноша, как бы слегка смутившись, сам начал объяснять:
- Это парифа, транквилизатор. Все Повелители прибегают к нему. Он стимулирует работу мозга. Может, хотите.
- Нет, спасибо. Мне вот что интересно.
Фальк ненадолго задумался. Просящиеся на язык вопросы не стоило задавать напрямую. Все время, пока шел "Совет" и Абандибот давал объяснения, Фалька не покидало странное, сбивавшее с толку ощущение, что все это было представлением. "пьесой", подобной той, которую он видел на древних магнитных лентах в библиотеке Владыки Канзаса: старый безумный король Лир рыщет в бурю по вересковым зарослям. Но самое забавное, что у Фалька к тому же возникло смутное ощущение, что эта пьеса разыгрывалась не столько для него, сколько для Орри. Он не слишком понимал подоплеку дела, но у него вновь и вновь возникало ощущение, что все слова, обращенные к нему, были на самом деле призваны доказать что-то мальчику. И мальчик верил в реальность происходящего. Для него это не было пьесой. Или же он сам был актером и участвовал в постановке.
- Меня смущает вот что, - осторожно начал Фальк. - По твоим словам, Верель находится на расстоянии ста тридцати-ста сорока световых лет от Земли. Именно на таком расстоянии вряд ли так уж много звезд.
- Повелители говорят, что на расстоянии ста пятнадцати - ста пятидесяти световых лет есть всего четыре звезды с планетами, среди которых может оказаться и наша. Но они расположены в четырех различных направлениях, и если Синги пошлют корабль на поиски нашей родины, то на облет всех четырех звезд уйдет около тысячи трехсот лет реального времени.
- Хотя ты был всего лишь, ребенком, все же, пожалуй, странно, что ты не помнишь, сколько времени требовалось на путешествие и сколько лет тебе должно было исполниться по возвращении домой.
- Речь шла о "двух годах", преч Рамаррен, то есть, грубо говоря, о ста двадцати земных годах. но мне казалось ясным, что это примерная цифра и что мне не следует уточнять.
На какой-то момент, возвратившись мыслями опять на Верель, мальчик вдруг заговорил с трезвой рассудительностью, какой он раньше не выказывал.
- Полагаю, - сказал он, - не зная, кого или что они обнаружат на Земле, взрослые члены экспедиции хотели быть уверенными в том, что мы, дети, незнакомые с техникой блокирования мозга, не в состоянии выдать местонахождения Вереля противнику. Для нас самих было безопаснее оставаться в полном неведении.
- А ты помнишь, как выглядит звездное небо Вереля, какие там созвездия?
Орри пожал плечами в знак отрицания и улыбнулся:
- Повелители тоже спрашивали меня об этом. Я был зимнерожденным, преч Рамаррен. Весна только началась, когда мы покинули Верель. Мне нечасто приходилось видеть безоблачное небо.
Судя по всему, и впрямь только он - точнее, его подавленная личность, Рамаррен - мог бы сказать, откуда прилетела экспедиция. Объясняло ли это главную загадку - тот интерес, который Синги проявляли к нему, причину, по которой он был доставлен сюда под присмотром Эстрел, их предложение восстановить его память?
Итак, существовала планета, которая не находилась под их контролем; на ней вновь открыли околосветовой полет. Синги хотят узнать ее местонахождение. Если они восстановят его память, он сможет поведать им об этом. Если только память восстановить удастся. И если хоть что-то из того, что они наговорили, являлось правдой.
Фальк вздохнул. Он устал от этой круговерти подозрений, от изобилия иллюзорных чудес. Иногда даже мелькала мысль, а не находится ли он до сих пор под воздействием какого-нибудь наркотика. Фальк чувствовал, что не в состоянии судить о том, как следует поступить. Он и, вероятно, этот мальчик были игрушками в руках страшных, ни во что не веривших игроков.
- Человек по имени Абандибот. он тогда находился в комнате, или это была какая-то проекция, иллюзия?
- Я не знаю, преч Рамаррен, - ответил Орри.
Вещество, которым мальчик надышался из трубки, казалось, подбодрило и успокоило его. Всегда отличавшийся некоторой инфантильностью, сейчас он говорил с веселой непринужденностью.
- Думаю, что Абандибот все же был там. Но они никогда не приближаются ко мне. Честно говоря, за все то время, которое я провел здесь, за все шесть лет я ни к кому их этих людей еще ни разу не прикоснулся. Они стараются держаться особняком, всегда поодиночке. Нет, я вовсе не желаю сказать, что они плохо ко мне относятся, - поспешно добавил Орри, чтобы у Фалька не сложилось превратное впечатление о Повелителях. - Они добрые. Я очень люблю и лорда Абандибота, и Кен Кениека, и Парлу. Но они так далеки. всегда далеки от меня. Они несут слишком тяжелое бремя: сохраняют знания и поддерживают мир. Они выполняют множество других обязанностей и делают это в течение вот уже тысячи лет, тогда как остальные люди Земли не несут никакой ответственности и ведут жизнь диких зверей на воле. Их соплеменники - люди ненавидят Повелителей и не хотят знать правду, которую им предлагают. Вот Повелителям и приходится всегда держаться порознь, оставаться одинокими - ради сохранения мира. Ведь если бы их не было, умения и знания были бы утрачены в течение нескольких лет воинственными племенами: всякими там Домами, Странниками и рыщущими по планете людоедами.
