Церковь Св. Петра, 2.30".
"Глупенький", - улыбнулась Аликс, переворачивая страницу. И вдруг -
"среда, 18 июня". Да это же сегодня! Аккуратным, четким почерком Джеральда
было написано: "9 ч. вечера". И больше ничего. "Что это он собирается делать
в 9 ч. вечера?" - удивилась Аликс. И улыбнулась, подумав, что если бы у
Джорджа была какая- нибудь любовная история, то уж эта записная книжка
рассказала бы ей все. В ней непременно было бы имя той, другой женщины. Она
лениво перелистала последние страницы, где были какие-то даты, непонятные
деловые записи и только одно женское имя - ее собственное. И все же, положив
книжку в карман и продолжая свой путь к дому, она почувствовала, что ее
охватывает смутное беспокойство. Она так ясно вспомнила слова Дика, как
будто бы сейчас он стоял рядом с ней и говорил: "Этот человек тебе
совершенно чужой. Ты о нем ничего не знаешь!"
И правда. Что она знала о нем? А ведь Джеральду сорок лет, у него,
конечно, были женщины до нее...
Она не хотела об этом думать. У нее сейчас, более неотложные дела.
Нужно ли мужу рассказывать, что звонил Дик Виндифорд? Очень возможно, что
Джеральд мог встретиться с ним а деревне. Тогда, придя домой, он непременно
упомянул бы об этом, и дело уладилось бы само собой. Или... Аликс поняла,
что не имеет ни малейшего желания рассказывать мужу об этом. Ведь если она
скажет ему, он обязательно пригласит Дика прийти к ним. Тогда ей пришлось бы
объяснять, что Дик сам собирался их навестить, но она под благовидным
предлогом отказала ему. И тогда Джеральд спросит, зачем она это сделала, что
она скажет? О своем странном сне? Но он только посмеется или хуже -
подумает, что она придавала этому визиту какое-то значение, хотя на самом
деле он ничего особенного для нее не представлял.
В конце концов, мучаясь от стыда, она решила ничего не говорить.
Это была ее первая тайна от мужа, и ей стало не по себе.
Незадолго до ужина, услышав, что Джеральд возвращается, она поспешила
на кухню и притворилась, что очень занята приготовлением еды, чтобы скрыть
свое смущение.
Сразу же было ясно, что Джеральд не видел Дика Виндифорда. Аликс
почувствовала облегчение и в то же время растерянность - она ничего не
скрывала от мужа (раньше). Только после неприхотливого ужина, когда они оба
сидели в отделанной дубом столовой, через распахнутые окна которой проникал
душистый ночной воздух, Аликс вспомнила о записной книжке.
- А вот чем ты поливал сегодня цветы, - сказала она и бросила книжку
ему на колени.
- Наверное, уронил где-нибудь в саду.
- Да. И теперь я знаю все твои секреты.
- Невиновен, - покачал головой Джеральд.
- А что за любовное свидание ты назначил на девять часов сегодня
вечером?
- Ах, это... - В первый момент он казался ошеломленным, но через
секунду весело улыбнулся, как будто вспомнил что-то смешное. - Это любовное
свидание с очень красивой девушкой, Аликс. У нее каштановые волосы и голубые
глаза, и она очень похожа на тебя.
- Не понимаю, - сказала Аликс с наигранной серьезностью. - Ты
уклоняешься от ответа.
- Нет. Собственно говоря, я написал это, чтоб не забыть проявить
сегодня несколько негативов. Я хочу, чтоб ты мне помогла.
Джеральд Мартин был заядлым фотографом. У него был фотоаппарат, правда,
немного старомодный, но с отличными линзами, и он проявлял пластинки в
подвале, который приспособил под фотолабораторию.
- И это нужно сделать точно в девять часов, - подразнила мужа Аликс.
- Дорогая моя девочка, - в его голосе чувствовалось раздражение, - все
всегда следует точно планировать. Тогда и работу свою сделаешь как надо.
Некоторое время Аликс сидела молча, наблюдая за мужем. Запрокинув
голову на спинку стула, он курил: резкие линии его чисто выбритого лица
четко вырисовывались на темном фоне.
Внезапно непонятный страх охватил ее, и она, не удержавшись,
воскликнула:
- О, Джеральд, как бы я хотела знать о тебе больше!
Он удивленно воззрился на нее.
- Но, Аликс, дорогая, ты же все знаешь обо мне. Я рассказывал тебе о
своем детстве в Нортумберленде, о своей жизни в Южной Африке и о том, как
десять лет жил в Канаде, где мне повезло и я разбогател.
- Это все дела! - усмехнулась Аликс.
- А-а, знаю, о чем тебе хотелось бы знать! - внезапно рассмеялся
Джеральд. - Все вы, женщины, одинаковы. Ничто не интересует вас так, как
личные дела.
Почувствовав, что у нее пересыхает в горле, Аликс невнятно
пробормотала:
- Но, были же у тебя другие женщины. Я хочу сказать... если бы я
знала...
Она замолчала. Джеральд нахмурился; когда он заговорил, в голосе его не
было и тени добродушия.
- Ты веришь, Аликс, в эту... "комнату Синей Бороды"? В моей жизни были
женщины; да, я этого не отрицаю. Да ты бы мне и не поверила, если б я
вздумал отрицать. Но я могу поклясться, что ни одна из них не значила для
меня так много, как ты.
Искренность, прозвучавшая в его голосе, успокоила Аликс.
- Удовлетворена? - улыбаясь, спросил он. Во взгляде его сквозило
любопытство. - Что заставило тебя говорить об этих вещах именно сегодня?
Аликс встала и начала беспокойно ходить по комнате.
- Сама не знаю. Я весь день нервничала.
- Странно, - вполголоса, как бы про себя, пробормотал Джеральд. - Очень
странно, - повторил он.
- Почему странно?
- Девочка моя дорогая, не смотри на меня так. Я только сказал, что это
странно, потому что обычно ты такая спокойная и ласковая.
Аликс через силу улыбнулась.
- Сегодня все, как нарочно, меня раздражает, - призналась она. - Старый
Джордж еще вбил себе в голову, что мы собираемся ехать в Лондон. Он сказал,
что узнал об этом от тебя.
- Где ты его видела? - резко прозвучал голос Джеральда.
- Он пришел поработать сегодня за пятницу.
- Проклятый старый дурень, - рассердился Джеральд.
С удивлением Аликс увидела, как исказилось лицо Джеральда. Она никогда
не видела его таким злым. Заметив ее изумление, Джеральд попытался овладеть
собой.
- Но он действительно выживший из ума старый дурень, - повторил он.
- Что такого ты мог ему сказать, что он так подумал?
- Я? Я ничего не сказал. По крайней мере... а-а, да, вспомнил. Я как-то
вскользь пошутил, что мы едем в Лондон, а он принял это всерьез. А может,
просто не расслышал. Ты, конечно, объяснила ему?
- Ну да. Но он принадлежит к такому сорту стариков, которые, если уж
вобьют себе что-нибудь в голову, так уж их ни за что не разубедить.
И Аликс рассказала, как Джордж настаивал, что за коттедж заплачено
только две тысячи рублей.
Помолчав немного, Джеральд медленно произнес:
- Эймс хотел получить две тысячи наличными, а оставшуюся тысячу - по
закладным. Вот откуда у старика заблуждение.
- Ну вот, все и прояснилось, - согласилась Аликс.
Она взглянула на настенные часы и лукаво указала на них:
- А мы должны приниматься за работу. Уже на пять минут опоздали.
На лице Джеральда появилась странная улыбка.
- Я передумал, - спокойно сказал он. - Сегодня я не буду заниматься
фотографией.
Ум женщины - любопытная вещь. Отправляясь спать, Аликс была спокойна и
безмятежна. Ее пошатнувшееся счастье снова было безоблачным, как раньше. Но
к вечеру следующего дня она поняла, что что-то мешает ощущению счастья. Дик
Виндифорд больше не звонил, но ей казалось, что именно он - причина ее
смутного беспокойства. Снова и снова она вспоминала его слова: "Этот человек
тебе совершенно чужой. Ты о нем ничего не знаешь". И сейчас же в памяти
возникло лицо мужа, когда он говорил: "Ты веришь в эту... "комнату Синей
Бороды"?" Зачем он это сказал? В его словах звучало предостережение - почти
угроза: лучше не копайся в моей жизни.
К утру пятницы Аликс была уже убеждена, что у Джеральда есть другая
женщина - "комната Сидней Бороды", которую он старательно пытался от нее
скрыть.
Медленно пробуждавшаяся ревность теперь захватила ее. На 9 часов вечера
он назначил свидание! Не придумал ли он на ходу, что собирался проявлять
негативы?
Каких-нибудь три дня тому назад она могла бы поклясться, что вдоль и
поперек знает своего мужа. Теперь же он казался ей чужим человеком, о
котором она ничего не знала. Она вспомнила его беспричинную злобу на старого
Джорджа; это было так не похоже на обычно уравновешенного Джеральда. Этот,
возможно, пустяк раскрыл ей глаза: а ведь она совсем не знает, что за
человек ее муж.
В пятницу ей нужно было сходить в деревню, чтобы купить что-нибудь. Она
сказала об этом Джеральду, предложив ему остаться в саду. Он горячо отверг
этот план и настоял, что сам пойдет в деревню, а она останется дома. Это ее
немного удивило. Она вынуждена была уступить ему, но его настойчивость и
удивила, и встревожила ее. Почему он так старался помешать ей идти в
деревню?
И вдруг ее осенило, разве не могло случиться так, что Джеральд встретил
Дика Виндифорда, не сказав ей об этом ни слова? Ведь ее собственная
ревность, дремавшая до сих пор, только сейчас проснулась. Могло ж то же
самое случиться и с Джеральдом? Разве не мог он беспокоиться о том, чтобы
Аликс больше не встречалась с Диком Виндифордом. Это предположение настолько
все объяснило, настолько успокаивало Аликс, что она приняла его полностью.
И все же шло время, и она почувствовала смутное беспокойство. Она
старалась подавить в себе желание, возникшее у нее, как только ушел
Джеральд. Наконец, успокоив свою совесть тем, что в комнате Джеральда
действительно нужно как следует убраться, она поднялась в комнату мужа. Она
взяла с собой тряпку, будто действительно намеревалась приняться за уборку.
"Если б я была уверена, если б я только была уверена", - твердила она
себе.
Напрасно она уверяла себя, что, если и было что-нибудь компрометирующее
Джеральда, он давно уже все уничтожил. Другой голос говорил ей, что иногда
мужчины хранят изобличающие их улики из-за чрезмерной сентиментальности.
Наконец Аликс не выдержала. С горящими от стыда щеками, задыхаясь от
волнения, она просматривала пачки писем и документов, осмотрела даже все
карманы.
Она не смогла заглянуть в два ящика - нижний комода и маленький ящик с
правой стороны письменного стола. Но теперь Аликс не испытывала стыда. Она
была уверена, что в одном из этих ящиков она найдет улику против той
женщины, которая существовала в прошлом Джеральда и полностью овладела
сознанием Аликс. Она вспомнила, что Джеральд оставил свои ключи на буфете
внизу. Она принесла их и стала подбирать подходящий. Третий ключ подошел к
ящику письменного стола. Аликс нетерпеливо открыла его. В нем лежал
бумажник, туго набитый банкнотами, а у задней стенки лежала пачка писем,
завязанная тесьмой. Задыхаясь, Аликс развязала пачку. Ее лицо залилось
краской стыда, она бросила письма в ящик, закрыла и заперла его. Письма были
ее собственные - она писала их Джеральду до замужества.
Теперь она взялась за комод - больше из-за того, чтобы не оставалось
сомнений в том, что она сделала все, что хотела. Она уже не ждала, что
найдет там то, что искала.
К ее досаде, ни один из ключей Джеральда не подходил к этому ящику. Не
соглашаясь на поражение, Аликс отправилась в другие комнаты и принесла
связки ключей. Наконец ключ от пустой гардеробной подошел. Она повернула
ключ и выдвинула ящик. Но в нем не было ничего, кроме свертка газетных
вырезок, уже пожелтевших от времени и покрывшихся пылью.
Аликс облегченно вздохнула. Однако ей было любопытно узнать, что это
