пренебрежением СуСу почудился страх. Чужой страх царапнул сердце, словно
когтями. Ей передался ужас, испытываемый этим человек, независимо от того,
в какую тунику он рядился.
Загудела тетива арбалета.
- Есть! - воскликнул спутник Келовара, и одновременно раздался резкий
писк раненого животного.
- Отличный выстрел.
- Щера прекрасно готовит мясо. Пообедаешь с нами?
- Лучше продай его мне, - вдруг попросил Келовар.
- Зачем?
- Даю два харбина.
- По рукам. Твою женщину надо задобрить перед тем, как уложить в
постель?
- Нет... - буркнул Келовар. - То есть да.
Второй рассмеялся. СуСу открыла глаза. Тени начали было удаляться,
как вдруг замерли на месте.
- Чтоб тебя...
- Опусти арбалет! - быстро сказал Келовар. - Не трогай его, и он
оставит нас в покое. Он тут охотится.
СуСу подалась чуть вперед. Белый гигант вихрем мчался по поляне
прямиком к скале. Делизиец потянулся за ножом, но Келовар перехватил его
запястье.
- Не смей. Он убил двух джелийцев. Двух.
Гигант несся мимо охотников прямо к светлому валуну. Делизийцы
растворились в лесу. Даже не взглянув на них, варвар с корнем выдернул
цветущий куст. СуСу открыла глаза и увидела его взволнованное лицо. Он
пристально смотрел на нее. Женщина улыбнулась. Великан сразу расслабился.
Он улыбнулся в ответ и бережно поднял ее худенькое тельце над вырванным
кустом. Но не успел гигант опустить СуСу на землю, как его мышцы вновь
напряглись. На лице застыла гримаса удивления, бесцветные глаза широко
раскрылись и уставились в пространство. Потом он начал оседать на землю.
СуСу вскрикнула. Он неумолимо падал - словно рушилась скала. Минуту,
которая показалась СуСу целым циклом, он лежал неподвижно, раскинув руки,
его губы раскрылись, в уголках рта выступила розовая пена. Потом он вдруг
начал метаться и корчиться. Ветви хлестали его по лицу. СуСу упала
великану на грудь. Он дернулся и отшвырнул ее в сторону, словно куклу.
Девушка в ужасе бросилась на его могучее тело, крепко вцепилась,
обхватив руками и ногами. Кровавая пена, льющаяся изо рта гиганта измазала
ее растрепанные волосы. Он продолжал биться в припадке, и СуСу не могла
удержать его. Он опять сбросил ее, и так дергался и метался, пока
припадок, так внезапно начавшийся, столь же внезапно не кончился. Великан
остался лежать неподвижно, но взгляд его снова стал осмысленным. Тяжело
дыша, он с трудом сел, протянул руки и обнял девушку. Он не произнес ни
слова, чтобы успокоить ее, и тишина - надежная и безопасная - опять
вернула СуСу к жизни из тьмы ужаса, которая объяла ее во время припадка
великана.
Девушка отстранилась и коснулась пальцами лица твоего друга.
Он ответил ей взглядом розоватых глаз, еще не сфокусированных,
затуманенных болью. Наконец СуСу поднялась и заставила гиганта встать на
ноги. Он мог стоять, хотя не совсем твердо, и выглядел очень смущенным.
СуСу испытала смешанное чувство нежности и изумления с примесью
скрытого торжества. Такое же чувство охватило ее, когда она прижала
красный лоскут к позвоночнику великана, он обмяк, а его огромное, мощное
тело упало к ее ногам. СуСу обняла альбиноса. Впервые в жизни она сделала
это добровольно. Ее голова едва доставала ему до пояса, и щека оказалась
прижатой к твердой выпуклости у него под одеждой.
На секунду она пришла в замешательство; вернулись старые страхи, ужас
перед темным вкрадчивым голосом. Когда тяжелый миг прошел, она приняла
решение: _д_а_.
Но не здесь.
Не было желания, которого она никогда еще не испытывала, просто долг
чести, как у сестер-легионеров. Суровая нежность переполняла СуСу. Она
повела гиганта назад, в дом. Иногда он спотыкался, но она крепко держала
его за руку, и хотя в их распоряжении был целый зал, она заперла дверь на
замок, охраняющий тишину.
Стянув с великана рубашку, она принялась целовать его шею, широченную
грудь, сгиб локтя.
Дыхание гиганта участилось. Она взяла в руку его член, такой же
большой, как его обладатель. СуСу принялась массировать свои чресла,
другой рукой прижимая его голову к своей груди. Неуклюжий, он, очевидно,
изо всех сил старался не причинить ей боли. СуСу направляла его усилия,
стараясь не думать ни о чем, раствориться в окружающем. Но все было
бесполезно. Слишком большой член не мог войти в лоно безболезненно. Тогда
она опустилась на колени и взяла его губами. Рассудок уплыл куда-то
далеко... Потом все закончилось. Темный вкрадчивый голос усмехнулся,
бросив ее в дрожь, но прорвался в сознание только раз. Больше СуСу его не
слышала.
Потом, когда белоснежный гигант лежал на полу удовлетворенный, широко
раскинув руки, СуСу приподнялась на локте и посмотрела на него. Он
улыбался с закрытыми глазами. Она тоже улыбнулась. Если это ему нравится,
она согласна повторить. Так боли не будет. Он вовсе не жесток. А главное -
он сделал ей два великих подарка, нежданных, чудесных подарка: тишину и
безопасность. Он оградил ее от Джелы, закрыл огромным телом, как стеной.
Теперь у СуСу была своя собственная тишина и была стена.
СуСу обняла мощный торс, прижалась щекой к его бледной щеке и
погрузилась в сон.
24
Геды собрались вместе, но не спешили с тем, ради чего пришли. Сначала
возник аромат удовольствия от того, что они все вместе, хотя к нему и
примешивался едкий запах беспокойства. Все восемнадцать уже знали, что
увидят на экране. Энциклопедист разбудил спящих, вызвал работающих,
прервал переговоры с кораблем на орбите. Все геды уже знали, что
произошло. Но сначала поговорили об учебных группах, порассуждали о
психологии людей, которая уже была им знакома, обсудили, кто из людей
поддается обучению, а кто нет, посовещались о болезни гиганта-альбиноса и
систематизировали все, что придавало людям сходство с животными,
изученными в других мирах. Враггаф, Роуир и Крак'гар, дрессировавшие
раньше экзотических зверей, рассказали по анекдоту. Анекдоты оказались
свежими, и в комнате запахло удачным сочетанием новизны и приятности. Но
вот все повернулись к экрану. Семеро из восемнадцати, сидевшие ближе всех
к экрану, собрались вокруг Р'грефа, слегка поглаживая его, пока
Энциклопедист демонстрировал новое происшествие.
На экране появилась освещенная площадка перед Домом Обучения.
Делизийский солдат и джелийский легионер кружили друг против друга с
обнаженными ножами. Свет - не ночной, но и не дневной, а серый, как
металлическая дорожка, - тускло мерцал на лезвиях ножей и на светлых
волосах солдата. У солдата уже была повреждена левая рука, по которой
полоснул гедийский нож противника. Лицо в светлом облаке волос
перекосилось от боли. Джелиец, помоложе и пошустрее, обошел солдата слева,
и когда тот подался вперед, чтобы защитить поврежденную руку, молниеносно
выбросил ногу и изо всех сил ударил его в пах. Делизиец согнулся пополам,
а джелиец рванулся к нему, выбил оружие и навалился сверху. Солдат ударил
правой рукой, но промахнулся; противник мгновенно перехватил его. Левая,
окровавленная рука делизийца бессильно волочилась по земле.
- Не все мы бесчестные трусы, - прошипел джелиец. - Джелийка, которую
вы убили - сестра-легионер. Представляешь, что это значит, негодяй?
- Это не я... не я... Я не...
- Неважно, кто из вас, - оборвал его джелиец и вонзил нож в правый
глаз солдата. Раздался крик, резкий и пронзительный. Затем легионер
приставил нож к груди своего врага и ударил в сердце. Делизиец забился в
агонии. Джелиец вытащил нож и скрылся в лесу.
Неожиданно из Дома Обучения выбежал человек и устремился к лежащему
телу.
- Из моей группы, - спокойно пробормотал Гракс. - Дахар.
- Один из тех, кто обладает рациональным мышлением? - спросил кто-то.
- Да. Я позволил ему самостоятельно посещать комнату обучения.
Малограмотный целитель, но уже научился выделять и различать простейшие
бактерии.
- Вот не подумал бы, что люди способны на это, - вежливо произнес
другой. - Гармония поет с нами.
- И пусть это длится вечно. Но мы совсем не знаем, на что еще они
способны, - сказал Гракс, глядя на экран. Почувствовав новый оттенок в его
феромонах, остальные запахли удивлением.
Дахар опустился на колени возле делизийца, пощупал его пульс,
осмотрел кровавое месиво на месте глаза. Когда лейтенант поднял голову,
лицо его исказилось от гнева. В глазах мелькнуло и что-то еще, некий
отблеск будоражащего открытия. Светало; двойная спираль на его плече
отливала красным и синим в предрассветных сумерках. Дахар поднял тело
делизийца, перекинул через плечо и поспешно удалился из поля зрения
телекамеры.
В комнате наступило долгое молчание. Его прервал Крак'гар, поэт:
- Как может существовать вид с таким развитым внутривидовым насилием?
Оно отравляет феромоны разума.
- Гармония поет с нами!
- Гармония поет с нами.
- И пусть это длится вечно.
- Это продлится вечно. Энциклопедист не забывает о Ключевом
парадоксе.
- Эти люди когда-то покинули родной мир и выбрались в космос.
Запахло отвращением, смешанным со страхом. Внутривидовому насилию не
место во Вселенной, и тем не менее оно в нее проникло. Это казалось таким
же нелепым, как если бы константа Т'Фрагка вдруг поменяла свое числовое
значение.
- Погибший занимался в моей группе, - сказал Враггаф.
- Неприятно потерять того, с кем работал, - тут же отозвался Роуир.
Все согласились с ним, хотя прекрасно знали, что покойный делизиец не
научился у Враггафа почти ничему.
Энциклопедист не слишком удивил их, просигналив "Внимание".
Вежливо рокоча, он объявил, что вероятность важных событий в течение
следующего цикла день-ночь очень высока. Уровень человеческой активности
возрастает. Очень сильна ее предполагаемая связь с Ключевым парадоксом.
На стенном экране "пробуждался" искусственный день.
25
Дахар нес убитого делизийца сквозь сеть постов в штаб командующей. Он
уже не ощущал тяжести. Впрочем, лейтенант не чувствовал и своего тела. Он
словно наблюдал за собой со стороны, отключившись от того, что делал.
Старый прием. Он обучился ему еще мальчишкой, когда загорелся желанием
стать жрецом-легионером. Дахар быстро обнаружил, что это помогает
переносить насмешки и издевательства сверстников. "Он пересек двор
тренировок, игнорируя окружающее", - говорил он о себе в третьем лице.
Позже, когда лейтенант осознал, что его боятся, отделять разум от
своей физической оболочки и медитировать стало для него привычкой, а затем
и необходимостью. Когда легионеры, которых он пытался излечить, умирали,
его разум отстранялся, наблюдал, смягчал огорчение или отчаяние, которые
его охватывали. Только так он и мог оставаться жрецом-легионером. Потом
понял, что умение наблюдать за собой со стороны повышает его боевое
искусство - оставаясь совершенно спокойным, он мог хладнокровно следить за
врагом, чтобы в нужный момент воспользоваться его слабостью. А сделать это
сейчас просто жизненно необходимо. И нельзя сыграть противнику на руку,
проявив свою слабость или раздражение. Сейчас ему нельзя ошибиться, ведь
на этот раз в роли противника выступит главнокомандующая.
Караул пропустил лейтенанта, даже не спросив пароля.
Первый этаж был пуст, если не считать очень юную сестру-легионера,
которую поставили здесь потому, что это самый безопасный пост. Он послал
