легкомысленных олимпийцев, почти людей. Почему?
Это феномен, встречающийся в человеческой культуре лишь единожды.
Нет, конечно же, многие племенные религии наделяли своих божеств вполне
человеческими качествами и даже псевдочеловеческим обликом. Но все это
были идолы на уровне деревянного чурбана перед хижиной, они были
инстинктивны, но не осмысленны, и рано или поздно они уступали свое место
монобогу, - существу, бестелесному по сути. Лишь эллины смогли создать
веру, где боги сохранили свой человекоподобный облик в течение столетий, а
Зевс так и не превратился в монотеистического духа, подобного Яхве.
Объяснить это своеобразие мифорелигии можно двумя обстоятельствами.
Первое из них связано с особенностью формирования эллинского социума.
Все значительные ранние монорелигии возникли в кочевых племенах
(арии, иудеи), жизнь которых происходила в постоянном перемещении, набегах
и т.п. Эти племена в меньшей мере, чем оседлые, зависели от капризов
природы, так как при неблагоприятных природных условиях могли
переместиться в иной район. Но в таком случае они неизбежно приходили в
столкновение с соседними племенами. Потому у кочевых народов было сильно
влияние военного руководителя - вождя племени - и куда меньшее -
старейшин. Именно вождь решал, куда следует перекочевать, он руководил
организацией набега, дававшего скот, женщин, рабов, определял, следует ли
дать отпор вторгнувшемуся в племенные кочевья врагу или перебраться на
новые пастбища. Постепенно вождь персонифицировался с монобогом,
обладающим всеобъемлющей властью.
Значительное влияние оказывало здесь и то обстоятельство, что по мере
завоевания кочевниками более культурных народов племена перенимали вместе
с культурой и деспотические традиции, свойственные этим народам.
Деспотическая власть нуждается в сильном, или, по крайней мере, стабильном
монобоге. Это характерно не только для Востока, но и для более позднего
Запада. Римские императоры, несмотря на проявляемую в целом
веротерпимость, предпочитали поклоняться божествам восточного пантеона -
Митре, Мардуку, обладавшим определенно деспотическими чертами. Подобную
тенденцию можно обнаружить и у древних эллинов. В период господства
тираний среди возводимых храмов преобладали святилища Зевса, "старшего"
бога.
Праэллинские племена не несли в себе семени зарождающихся деспотий,
явления чуждого в архаичные века Западу. Кроме того, в отличие от
большинства народов эллины формировались как оседлая нация. В их жизни
верховный вождь не играл столь большой роли. Все решала родовая знать, в
руках которой были сконцентрированы земельные богатства. Вождь руководил
по преимуществу военными операциями, весьма немногочисленными, и лишь с
течением времени он начинает вмешиваться в обыденную жизнь, но его
воздействие не столь определяющее, как у владык кочевых племен. Последние
в полной мере - боги и цари своего племени, а вождь у эллинов скорее
мудрый базилевс, образно выражаясь - "первый среди равных". Базилевсы
обладали куда меньшей властью, чем деспотические вожди. Решения их были
далеко не бесспорны, влияние - весьма относительно. Рядовые члены племени
без особого страха возражали своим базилевсам и те воспринимали это как
само собой разумеющееся. Гомер красочно описывает, как "буйный" Терсит
поносит Агамемнона, своего базилевса - "Что, Агамемнон, ты сетуешь, чем ты
еще недоволен?..". Расплатой за дерзость будут лишь несколько оплеух,
полученных от Одиссея. Причем Одиссей выступает в данном случае скорее не
как базилевс Итаки, а как пользующийся уважением воин.
Не обладая деспотической властью, базилевс персонифицируется не с
монобогом, а с владыкой многочисленного пантеона, располагающим главным
образом военными и частично судебными функциями. Остальные функции в
равной мере распределены между другими богами, которые являются не
слугами, как ангелы у Яхве, а помощниками с равным или почти равным правом
голоса. Зевс таким образом предстает перед нами как своего рода
"председательствующий" бог, и прочие относятся к нему как к старшему, но
не как к хозяину. Если вдруг действия Зевса не устраивают олимпийцев, они
без колебаний выступают против него. И это не квалифицируется как бунт
против основополагающих канонов. Зевс воспринимает это почти как само
собой разумеющееся.
Однако, думается, феномен МИФОРЕЛИГИИ невозможно объяснить лишь
особенностями социума. Определенную роль здесь играли и особенности
сознания эллинов, единственного народа в ойкумене, чьи корни исходили не с
Востока.
Эллины имели свое особое восприятие мира. В отличие от прочих народов
они строили концепцию мироздания не на основе революционного взрыва,
выраженного в божественном сотворении, взрыва из разряда тех, что
осчастливливают насильно. В МИФОРЕЛИГИИ начало мира также привносится
свыше, но это не божественное начало, а некая потенциальная искра, звездой
упавшая из Космоса. И мир сотворен не за шесть дней, и совсем не похож на
Эдем.
Сначала было нечто неопределенное. Точнее не было...
Не было моря, земли и над всем распростертого неба, -
Лик был природы един во всей широте мирозданья, -
Хаосом звали его. Нечлененной и грубой громадой,
Временем косным он был, - и только, - где собраны были
Связанных слабо вещей семена разносущие вкупе.
..............................................
Там, где суша была, пребывали и море, и воздух.
И ни на суше стоять, ни по водам нельзя было плавать.
Воздух был света лишен, и форм ничто не хранило.
Все еще было в борьбе, затем что в массе единой
Холод сражался с теплом, сражалась с влажностью сухость,
Битву с весомым вело невесомое, твердое с мягким.
Овидий
И начинается сотворение мира. Но это не революционный взрыв,
созданный чьей-то прихотливой волей, а постепенная эволюция, где
материальная суть возникает путем проб и ошибок - вспомним хотя бы
хтонических чудовищ, отдаленно напоминающих грандиозных ископаемых ящеров.
Это не демиургическое отворение свода, земли и воды, подобно тому, как
строительная фирма возводит стены, затем прилаживает крышу, а в довершение
выкапывает бассейн и разбивает цветник. Это процесс, наполненный мукой и
болью. Земли рождает земное в ужасных страданиях. Пред нами проходит
процесс эволюции, обозначенный столь ярко, что создается впечатление,
будто Гесиод и прочие мифографы сошли на землю с неба, где в течение
мириад лет наблюдали за тем, как взрываются огненными облаками вулканы,
как первоначальное ядро распадается на твердь и влагу, как возникают
простейшие существа, как рыбы заполняют моря и как, наконец, на сушу
выползает первое земноводное существо; как мир гигантских ящеров сменяется
царством не столь грозных, но таких живучих млекопитающих. И появляется
человек.
Этот мир творит эволюция, представляемая эллинами как союз Урана и
Геи, Космоса и Земного начала. Лишь много позднее, не без влияния Востока,
появляется упоминание о некоем демиурге - "некий - какой неизвестно"
(Овидий), обладающий явно монотеистическими чертами.
Мир стал осмысленным лишь когда появились земля и небо. Но это был
разум природы, логосфера. Потребовался новый творец, должный осуществить
качественное преображение логосферы в человеческий разум. И потребовалось
время; время не бесконечное, а считаемое. Недаром нового творца звали
Кронос, что означает Время.
Век Кроноса прозвали Золотым. Это был страшный век, когда родители
пожирали новорожденных детей, а дети умерщвляли дряхлых отцов. Но он не
был наполнен топотом конских орд, свистом мечей надсмотрщиков и звоном
острого металла, и потому остался в людской памяти сладчайшим
воспоминанием.
Не отдыхая, поля золотились в тяжелых колосьях,
Реки текли молока, струились и нектара реки,
Капал и мед золотой, сочась из зеленого дуба.
Овидий
Кронос был идеальным монобогом, хотя и не демиургического склада, и
должно быть, очень причудливо сознание людей, если те вдруг свергают
сильное и великое божество, возводя на престол вздорных и непостоянных
детей его. От сильного, монолитного начала - к кучке божеств, здорово
смахивающих на родовых идолов, исчезнувших с возникновением племени.
Это трудно объяснить с логической точки зрения. Обыкновенно
наблюдался обратный процесс - от множества родовых божков, каждый из
которых имел собственные прикладные функции, человек переходил к единому
сильному монобогу, объединявшему в себе все; от конкретного идола - к
абстрактному, высшему духу, суть которого весьма туманна и потому удобна.
Подобный бог вроде бы и есть, а, если рискнуть возводить себе дерзкую
мысль, его вроде бы и не существует. Как есть огонь, есть вода, есть
земля, которых порой, в конкретной ситуации, может и не быть. Этот бог
требует жертв и не обязательно дарует удачу. И на него нельзя обидеться
или рассердиться как на деревянного идола, ибо он есть вселенский дух. А
как можно обижаться на вселенского духа! Как можно опровергнуть
существование этого духа, ведь он незрим, но всем известно, что он
присутствует везде - в каждой частице воздуха, воды или земли.
Подобный вселенский дух - или почти подобный - был и у эллинов.
Монобог, идентичный Иегове, Зрвану или Аллаху. И вдруг этот монобог
низвергнут, а на смену ему приходят БОГИ-ЛЮДИ - а как же иначе назвать
тех, кто ежедневно ссорится, интригует, вступает в любовные связи,
набивает чрево нектаром и амврозией. Почему вдруг эллины пошли своим
особым путем - не от дубовых идолов к абстрактному духу, напротив от
синкретического творца к куда более как конкретным божествам?
Вольно или невольно мы возвращаемся к тому, о чем уже говорили. Этот
феномен не объяснить никакими сверхъестественными особенностями эллинов.
Просто сознание жителей Эллады не было отягчено вековой "восточной"
покорностью племенным вождям; они были типичным северным народом, гордым и
независимым, нуждающимся не в повелителе, а в старшем брате, помощнике в
трудных делах. Эти люди уже осознавали, что они САМИ способны творить
историю и изменять время. И тогда они низвергли непонятного и ненужного им
более духа и возвели на его место людей - удачливых воинов и самых
прекрасных женщин, позволив им владычествовать над собою. И родились
БОГИ-ЛЮДИ.
На их долю пришлось три века, первым из которых был серебряный. То
была эпоха расставания с дикостью, когда человек уже с трудом
довольствовался тем, что имел и был менее счастлив.
Когда же он обзавелся собственной женой и познал сладость жены
соседа, пришел век медный, наполненный бранным лязгом.
И, наконец, настал железный, самый несовершенный из всех. Ведь только
самый несовершенный век достоин несовершенных своим непостоянством богов и
столь же несовершенных людей.
Это были те самые боги, каких искали эллины. Они пришли не с неба, -
небо было домом их предков, - этих богов породила земля: зеленые леса и
луга, гневливое море, напоенный светом эфир. Эти боги были плотью земли.
Человечество не знало сказки более прекрасной, чем эллинские мифы.
Человечество не знало религии более совершенной, нежели религия
эллинов.
Наполненная живыми, "плотскими" героями, она более похожа на
