они превосходить их числом или нет.
Ивр, давнишний друг Ото - однажды Ото победил его в состязании на
выдержку, призом в котором было управление одним из арктических оазисов, -
увидел, что тот поглаживает бороду, понял, к какому крайнему средству он
готов прибегнуть, и уступил ему право говорить следующим. Для этого Ивру
пришлось как следует врезать бхору, утверждавшему, что борода его матери
была неприлично короткой, - обидчик потерял сознание, а довольный Ивр
уселся на свое место.
Моментально воцарилась тишина.
Ото заговорил. Наступили ужасные времена, сказал он. Империя
превратилась в самого настоящего убийцу, которого направляет безбородый
бандит. Бхоры должны отреагировать на эту опасность по-новому, иначе им
грозит полнейшее забвение. Ото напомнил соплеменникам, как они уничтожили
своих древнейших врагов, стрегганов; нельзя, конечно, забывать и о помощи,
оказанной пророками Таламейна и их воинами-дженнисарами еще до того, как
Стэн впервые появился в созвездии Волка.
Теперь пришло время сделать выбор - только есть ли у бхоров из чего
выбирать?
- Вы должны принять решение, - громоподобный голос Ото отражался от
стен и высокого потолка. - Но любому ясно, каким оно должно быть. Или мы
превратились в уродов, которые спасаются беговом прямо по льду от
какого-то вшивого стреггана?
Такая постановка вопроса делала решение однозначным: бхоры, конечно
же, присоединятся к Стэну.
Вопль Ивра перекрыл все остальные крики.
- В таком случае давайте выберем командира. Величайшего воина,
который поведет нас на битву.
Тут поднялся невообразимый шум. Кто-то соглашался с Паром, но были и
противники его предложения - они опасались возникновения тирании, хотя
выборы командира в военное время считались уважаемой бхорской традицией.
Особенно же громко вопили те, кто считали, что на этот пост есть только
один по-настоящему достойный кандидат.
Ивр начал громоподобно скандировать:
- Ото! Ото! Ото!
Постепенно к нему присоединились и остальные.
Ото взвыл таким страшным голосом, что все вдруг замолчали - ну не так
чтобы совсем замолчали, однако теперь некоторым удавалось иногда слышать
свой голос.
- Нет!
Вот тут-то и наступила мертвая тишина.
- Я стар, - начал Ото.
Вопли согласия и несогласия. Ото не обратил на них никакого внимания.
- Я окажу помощь, сделаю все, что в моих силах. Но мои дни близятся к
закату, а эта война может продлиться достаточно долго. Я хочу участвовать
в ней, как обычный солдат. Или в крайнем случае командовать отрядом. Я не
просто так сказал, что мы должны по-новому ответить на угрозу, исходящую
от подонка Императора. А это означает, что во главе армии бхоров должен
встать тот, кто в состоянии видеть дальше нашего созвездия, кто понимает,
как нужно действовать, чтобы добиться максимального успеха, и сумеет
убедить старейшин в правильности своих решений.
Вместо того чтобы продолжить свое выступление и выдвинуть кандидата
на предложенную ему самому должность, Ото слез со стола, наполнил стреггом
рог, единым духом осушил его, пролив часть живительной влаги себе на
грудь, перевел дух, а потом указал пальцем на противоположную сторону
стола.
- Она.
Она - это, естественно, была Синд.
Последовало очень долгое молчание, а потом началось самое настоящее
светопреставление.
Придя в себя. Синд попыталась возражать. Она же человек. Еще очень
молода и недостойна такой чести. Она...
Ее лепет утонул в развернувшейся широкомасштабной дискуссии по поводу
нового поворота, который приняли прения. К рассвету проблема была решена.
Те из бхоров, кто еще оставался в сознании, кто знал и уважал Синд как
командира и солдата, плюс те, кому понравилась необычная идея, когда
человек должен был повести за собой бхоров, "победили" - однако зал, где
проходили дебаты, скорее напоминал поле боя, чем помещение для
урегулирования политических споров.
Синд возглавит бхоров.
Она отправилась будить Стэна - интересно, что он скажет.
Стэн, естественно, был в восторге. Во-первых, потому что бхоры
согласились присоединиться к его армии, а во-вторых, потому что выбрали
такого талантливого и способного командира. Кроме того, его ужасно
развеселило, что он и представитель бхоров делят ложе. Он тут же предложил
Синд сосредоточить все свои силы на отращивании бороды.
Этой ночью Алекс Килгур не спал. Ближе к рассвету он вдруг сообразил,
что оказался на парапете одной из башен. Стражники его заметили, собрались
было продемонстрировать, как старательно они несут службу, но узнали
Алекса и оставили его в покое.
Буря прекратилась, над головой сияли холодные звезды.
Килгур поднял глаза и принялся рассматривать чужое небо, словно
надеялся в единую долю секунды преодолеть расстояние, отделявшее его от
галактики, где был его любимый дом.
В Эдинбурге лорду Килгуру принадлежали замки, поместья и заводы.
Суровый мир, где сила тяжести равняется трем земным, мир, рождающий
сильных мужчин и женщин.
"А если тебе не суждено вернуться на родину? - подумал Алекс. - Ну
что ж, ведь когда ты решил служить Империи, ты же знал, что рано или
поздно погибнешь, как твой брат Кеннет. Или тебе ужасно повезет, и ты
станешь инвалидом, как Малькольм. Да. Да. Но ведь ты и представить себе не
мог, что доживешь до того дня, когда тебе придется похоронить Императора.
Разве тебе больше хочется умереть в постели, прожив долгие годы и
превратившись в высушенного, сморщенного, слабоумного старика?"
Алекса передернуло, потому что воображение нарисовало ему сразу
несколько жизненных дорог, ждущих его впереди, и все они так или иначе
вели к смерти.
Было не холодно, но Алекс Килгур дрожал.
11
Каждые четыре года на Дьюсабле проводились выборы - очередные должны
были состояться через один земной год. Решалось, кто станет тираном и кому
будут принадлежать две трети мест в Совете солонов.
По всей огромной густонаселенной планете - промышленном и
политическом центре системы Каиренс - предстоящие выборы обсуждались с
невероятным энтузиазмом. Даже главная новость дня - об имперской охоте,
устроенной на Стэна, ставшего предателем, затерялась среди моря
рассуждений и прогнозов, которыми средства массовой информации отравляли
сознание граждан.
Каждый житель Дьюсабла, от чернорабочего до промышленника, пытался
понять, куда дуют политические ветры. Родители обсуждали шансы Уолша и
солона Кенны за обеденным столом. Мальчики и девочки для развлечений
особенно усердствовали, подкупая местных полицейских. Главы избирательных
округов считали и пересчитывали будуаре голоса. Мошенники устраивали
всякого рода махинации. Даже маленькие дети занимались тем, что по
поручению взрослых рыскали по избирательным округам в поисках
какого-нибудь сногсшибательного скандала.
Вечный Император любил говорить, что политика - это большой бизнес.
На Дьюсабле политика была единственным бизнесом.
Протекция являлась осью, вокруг которой вращался этот мир. На
Дьюсабле вряд ли нашлось бы хоть одно существо, чья жизнь не зависела бы
от протекции. Полицейских продвигали по службе начальники округов за то,
что те оказывали им услуги, бизнесмены платили взятки инспекторам, чтобы
получить лицензии. Члены региональных советов пользовались своим влиянием
для получения теплых местечек. Даже мойщики посуды продавали свои голоса,
получая за них работу официантов. Ассенизаторы платили деньги, чтобы
сохранить свою должность.
Короче говоря, Дьюсабл был самой коррумпированной планетой в Империи.
И надо сказать, что в определенном смысле эта система работала. Гражданин,
которому хватало ума ставить на выигрышную лошадку, мог надеяться на
счастливую жизнь. Здесь только неудачники придумывали разнообразные
способы "прогнать подонков".
Когда Вечный Император завершал свой длинный и трудный обратный путь
из могилы, выборы на Дьюсабле помогли ему приблизиться к трону. С тех пор
он всеми возможными способами старался расплатиться по этому векселю.
Уолш и Кенна были политическими советниками Императора, к мнению
которых он прислушивался. Ему удалось победить на выборах тирана Йелада -
одного из глав администрации, имевшего тридцатилетний опыт политической
борьбы.
Император твердо верил в древний закон политики: "Он был со мной еще
до Чикаго..." - и щедрой рукой раздавал призы в соответствии с этим
принципом.
Солон Кенна очень тщательно проводил предвыборную кампанию. Он вел
себя так, словно выборы должны были состояться через неделю, а не через
год, и не обращал ни малейшего внимания на уверения советников,
твердивших, что вожделенный пост уже у него в кармане. Они напоминали ему
о том, каким богатым и процветающим стал Дьюсабл. Орбиты больших
космических портов переполнены. Фабрики и заводы работают по двадцать
четыре часа в сутки. ПНУВ (показатель национального уровня взяток) достиг
рекордных результатов. АМ-2 стоит дешево, и его сколько хочешь, однако
Вечный Император подарил системе новенький склад, который будет
обслуживать два громадных сектора в этом регионе Империи.
Но Кенна не желал успокаиваться. Будучи президентом Совета солонов и
достаточно влиятельным человеком, поддерживавшим тирана Уолша, он многое
терял, допустив какой-нибудь просчет. Вполне мог остаться не у дел. Кенна
не собирался повторять главную ошибку Йелада - тот был чрезмерно уверен в
себе.
Свою первую большую речь, открывающую предвыборную кампанию. Кенна
готовил особенно тщательно. Для начала он выбрал дружелюбную аудиторию -
каиренское отделение гигантского профсоюза кораблестроителей, СДТ. Союз
поддерживал Кенну, еще когда тот был зеленым новичком в Совете солонов. На
дюжих рабочих-корабельщиков всегда можно было рассчитывать, когда дело
доходило до голосования, крупных денежных взносов, молниеносных забастовок
или организации банд громил для рейдов в соседние избирательные округа.
Кенна затратил немало средств из собственных фондов, чтобы обеспечить
собравшимся отличные развлечения. Три сотни столов ломились от
разнообразных закусок. Еще одна сотня служила импровизированным баром. На
высокой платформе после речи Кенны выступят музыканты, клоуны и танцовщицы
в прозрачных одеждах - концерт продлится от восхода до заката. По краю
огромной площади поставили пятьдесят тентов, в которых будут неутомимо
трудиться целые команды патриотически настроенных мальчиков и девочек для
развлечений, их всегда призывали на помощь во время выборов на Дьюсабле.
Наконец, Кенна слегка надавил на Императора, чтобы тот дал ему
подходящий материал для речи. И Вечный Император, о чем Кенна с
удовольствием поведал своим помощникам, когда поднимался на платформу,
чтобы обратиться к собравшимся членам СДТ, дал ему даже больше, чем он мог
рассчитывать в самых смелых мечтах.
Рев приветствий, которым был встречен Кенна, мог бы легко заглушить
шум двигателей трансконтинентального лайнера. Долгие минуты солон стоял
среди грома аплодисментов и восторженных криков. Потом сделал попытку
прервать овацию - поднял руку, призывая к тишине. Но рука бессильно упала:
энтузиазм обожателей дело серьезное. Когда Кенна почувствовал, что
оператор, снимавший его для новостей, дает крупный план, он сверкнул
скромной белозубой улыбкой, которую довел до совершенства за долгие
десятилетия политических баталий.
Трижды Кенна пытался прервать овацию. И трижды был вынужден
