не могли не наложить на его личность своеобразного отпечатка. О нем
говорили, что он был вполне разумным человеком в больших делах и смешным и
страшным самодуром в малых... Он делал все как бы наперекор своей матери, и
жуткая смерть его была предопределена.
Если рассмотреть чисто, так сказать, уголовный аспект его гибели - то это
было обычное заказное убийство. В заговор был вовлечен наследник - будущий
император Александр I, который неоднократно обсуждал с графом Паниным
возможность отречения Павла еще в ноябре 1800 года. Панин, правда, предлагал
не убивать императора, Александр с пониманием слушал его проекты
регентства... Но - и Панин, и Александр не могли не предполагать и убийства.
Они были внутренне к нему готовы - об этом свидетельствует то, что
впоследствии никто из убийц не был предан суду, они попали лишь в довольно
мягкую опалу: руководители заговора князь Зубов и граф Пален всего-навсего
были высланы в свои имения в Курляндии. У клана Зубовых были личные причины
ненавидеть Павла - Платон Александрович, как известно, был фаворитом
Екатерины, и поэтому не мог не впасть в немилость у Павла, у братьев Платона
Валерьяна и Николая карьера также складывалась не самым блестящим образом.
Графа Палена Павел также неоднократно оскорблял. Бурлило и офицерство,
хорошо помнившее золотой век Екатерины... В общем, заговор был обычным
корыстным убийством, в котором все участники решали свои более или менее
крупные проблемы...
Показательно другое. Для того чтобы убить Павла I, заговорщики не смогли
найти толковых профессиональных исполнителей, им пришлось все делать самим,
делать неумело и суетливо - это свидетельствует о том, что в те времена
специальность профессионального киллера была чрезвычайно дефицитной.
О предстоящем убийстве и перевороте знал чуть ли не весь Петербург - по
различным оценкам число заговорщиков колебалось от 30 до 70 человек, заговор
чуть было даже не раскрыла полиция... Сначала Павла хотели ликвидировать
после Пасхи, которая в том году выпадала на 24 марта, потом срок был
перенесен на 15 марта - день, когда был убит Юлий Цезарь. Но все случилось
ночью 11 марта. В этот вечер примерно 40 заговорщиков ужинали у генерала
Талызина. После 11 вечера Пален уехал в условленное место, где его ждал
князь Зубов, остальные офицеры начали стягиваться к Михайловскому замку.
Убийц вызвался провести флигель-адъютант Аргамаков - толпа, человек в 30-40,
ринулась по винтовой лестнице замка к покоям императора. Один гусар,
охранявший двери в спальню, был зарублен князем Яшвилем, другой - сбежал...
Странно, что сам Павел не последовал его примеру - он вполне мог уйти тайным
ходом, ведущим в покои его любовницы, княгини Гагариной. Вместо этого Павел
спрятался за ширму, и когда заговорщики ворвались, они не нашли Павла в
спальне, но в этот момент из-за облаков вышла луна, и генерал Бенингсен
увидел на ширме тень - курносый профиль императора... Платон Зубов выступил
вперед и потребовал отречься - Павел отказался. Тогда генерал Николай Зубов
сильно толкнул его, а Аргамаков ударил императора рукояткой пистолета в
висок. Яшвиль и Мансуров (оба бывшие гвардейские офицеры, выгнанные Павлом
со службы) накинули жертве шарф на шею и стали душить его. Павел якобы
засунул руку под шарф, и чтобы заставить его вытащить ее оттуда, кому-то
пришлось даже стиснуть руками мужское достоинство императора. Когда все
кончилось, в спальню вошел граф Пален, который якобы подслушивал у дверей.
(По другой версии Николай Зубов ударил императора в висок золотой
табакеркой, камердинер Зубова прыгнул ногами на живот упавшего Павла, а
офицер Измайловского полка Скарятин задушил уже бесчувственного царя его же
собственным шарфом.) Любопытно, что во дворце тогда дежурил батальон
великого князя Александра Павловича, что дало ему повод лицемерно
воскликнуть: "Все взвалят на меня..." Поговаривали, правда, что к этому
убийству были причастны и англичане. Версия эта базировалась на том, что
некая мадам Жеребцова (урожденная Зубова), якобы предсказала убийство 11
марта в Берлине, а сразу после того, как о ликвидации стало достоверно
известно, отправилась в Англию и навестила там своего старого друга лорда
Уитворда, который в течение многих лет был английским послом в Петербурге.
Якобы даже англичане передали в свое время Жеребцовой миллион золотом,
который она "забыла" отдать заговорщикам. А англичане, как джентльмены, не
стали спрашивать о дальнейшей судьбе денег. Но эта версия больше похожа на
легенду...
Как бы там ни было, ликвидация Павла прошла успешно, убийцы наказаны не
были, но сам факт этого жуткого преступления поверг весь высший свет России
на долгие годы в шок...
(Мне приходилось не раз слышать от серьезных людей - научных работников -
о том, что в Михайловском замке до сих пор гуляет привидение убиенного
Павла. Говорят, это привидение мирное и зла людям, работающим сегодня в
Инженерном замке, не делает.)
... Отечественная война 1812 года несколько ослабила накал криминальной
обстановки и в России в целом, и в Петербурге в частности. Правда,
партизанские крестьянские отряды, героически громившие французов, промышляли
иногда - "по совместительству" - и разбоями, но это уже издержки
партизанских движений всех времен и народов. В целом, после победоносной
войны ситуация в Питере долгое время остается довольно спокойной - есть,
правда, упоминание о поимке в 1822 году в окрестностях Питера шайки
дезертиров-рекрутов, возглавляемой неким крестьянином Иваном Ивановым,
который, по его собственному признанию, разбойничал с 13 лет, переходя из
деревни в деревню и отбирая у селян последнее, но назвать этого Ваню
выдающимся или даже скольконибудь значительным разбойником просто язык не
поворачивается. Его шайка занималась мелким сельским, если так можно
выразиться, "бытовым" бандитизмом - в одном селе с кого-нибудь тулуп снимут,
в другом - провиант украдут, "холста да сукна аршин на 15-ть..." Самым
большим "кушем" шайки стало ограбление зажиточного крестьянина Акима
Яковлева, у которого Иванов с тремя подельниками посредством угроз и побоев
"выдоили" 500 рублей, - а "засыпалась" вся эта компания дезертиров, как раз
пропивая награбленное.
Настоящий же расцвет преступного подполья Петербурга начался где-то в
пятидесятых годах прошлого века, когда в уголовной среде уже совершенно
отчетливо прослеживается специализация и своеобразная иерархия. (И опять же
- расцвет преступности совпадает с эпохой перемен - Александр II
Освободитель, по злой иронии судьбы убитый в конце концов народовольцами, не
только дал крестьянам волю в 1861 году, но и провел целый ряд других реформ
- административную, судебную, военную. Некоторые историки сравнивают
реформаторские заслуги Александра II с заслугами Петра I - по степени их
воздействия на Россию.)
В 1855 в Петербурге начала свою кровавую деятельность "банда душителей",
которые за год с небольшим совершили несколько десятков жутких преступлений.
Поздним пешеходам сзади на горло набрасывали веревочные петли, душили, а
потом раздевали догола уже бесчувственные тела. Несмотря на то что некоторых
из жертв злодеи "недодушивали" до конца - нарисовать словесный портрет
преступников никто не мог - душители всегда незаметно подкрадывались сзади,
а потом жертва моментально теряла сознание. Поначалу шайка эта действовала
преимущественно на окраинах Петербурга (и даже в Кронштадте), но в конце
1856 - начале 1857 года душители уже вовсю работали в самом сердце Питера -
на Семеновском плацу, у Обводного канала, на набережной Таракановки.
Начальнику петербургской сыскной полиции Ивану Дмитриевичу Путилину
пришлось прибегнуть к своему излюбленному приему - "подставе" с
переодеваниями. Один чрезвычайно сильный полицейский был переодет в женское
платье и изображал из себя торговку-чухонку, разъезжая вечером по мрачным
питерским улицам. Под рогожами в телеге прятались вооруженные Путилин и
унтер-офицер. И бандиты в конце концов клюнули. Шайка, как впоследствии
оказалось, состояла из бывших солдат, уволенных в запас, и просто
деклассированных элементов. История донесла до нас их имена - Александр
Перфильев, Федор Иванов, Калина Еремеев, Михаил Поянен. Такие зверские
преступления, конечно, случались все-таки довольно редко. В те времена
практически каждое убийство, даже "бытовое", становилось газетной сенсацией
и повергало общество в шок. В основном процветало все-таки воровство и
разного рода мошенничество. Причем, как ни странно, женщины-преступницы
оставили в криминальной истории Петербурга даже более заметный след, чем
мужчины. Может быть, такой казус связан с тем, что в то время женщинам было
намного труднее реализовать себя - в основном общество отводило им роль
домохозяек. Не удовлетворяясь исполнением этих ролей, барышни с "активной
жизненной позицией" пытались найти себе дело по душе - становились
проститутками, мошенницами и воровками. (Кстати, о проституции - во второй
половине XIX века Петербург был довольнотаки развратным городом: в 1847 году
при министерстве внутренних дел была учреждена комиссия, по надзору за
бродячими женщинами. В 1852 году в списках этой комиссии по Петербургу
значилась 5381 женщина. В те времена основные притоны и публичные дома
располагались на Сенной площади, около Егерских казарм у кабака "Веселые
острова", на Песках, на Болотной улице, в Коломне, на Покровской улице и на
Петербургской стороне. В 1853 году в Петербурге числилось 1378 проституток -
при том что население в Питере составляло в тот год 534 тысячи 721 человек.
Итого, на 381 жителя приходилась одна проститутка. К 1 января 1853 года в
Питере было зарегистрировано 148 публичных домов. В 1868 году публичных
домов было 145 и 16 тайных притонов. Только поднадзорных проституток
числилось 2081. В 80-е годы проституток в Питере было зарегистрировано более
шести тысяч. К 1900 году число зарегистрированных проституток сократилось
вдвое, зато масштабы уличной проституции достигли головокружительного
размаха. По некоторым оценкам, на улицы Санкт-Петербурга - первого
города-миллионщика в северной Европе - выплеснулось тогда до 50 тысяч
проституток.)
Безусловной королевой преступного мира тех времен была знаменитая
Сонька-Золотая Ручка. Она родилась в местечке Повонзки Варшавского уезда, но
именно Питеру обязана своим "становлением". Здесь она была судима, совершала
преступления и, стало быть, внесла свой заметный след в историю Бандитского
Петербурга. Ее настоящее имя было ШейндляСура Лейбова Соломониак. Семейка у
Шейндли была, прямо скажем, не особо законопослушной - Золотая Ручка росла в
среде, где скупка краденого, контрабанда, сбыт фальшивых денег считались
обычным делом. Ее старшая сестра Фейга тоже была воровкой, сменившей трех
мужей, но до Соньки ей, конечно, было далеко. В 1864 году Шейндля вышла
замуж в Варшаве за некоего Розенбада, родила от него дочь Суру-Ривку и тут
же бросила мужа, обокрав его на прощание. С неким рекрутом Рубинштейном она
бежит в Россию, где и начинаются ее головокружительные сексуально-уголовные
похождения. В январе 1866 года ее первый раз хватает полиция города Клина по
обвинению в краже чемодана у юнкера Горожанского, с которым она
познакомилась в поезде. Сонька выкрутилась, сказав, что чемодан прихватила
по ошибке, и направилась в Петербург, где обчищала дачи аристократов вместе
