разделений. Совершенно так же лягут в систему факты,
замеченные искренними наблюдателями. Если недавно
человеческое наблюдение устремлялось к спиритизму, несмотря
на опасность его, то насколько же естественнее начать
наблюдения над проявлениями энергии, которые в грубой форме
уже небезизвестны. Так место науки не только не поколеблется,
но расширится в новых кругах.
325. Удар в сердце разве не подобен удару по арфе или по
цитре? Звучание сердца разве не говорит о невидимых струнах,
которые являются продолжением нервов в тонкое состояние?
разве не научно наблюдать эти удары по ауре, когда глаз, или
сердце, или чаша, или темя проявно принимают отраженные
стрелы? Но заметно, насколько сердце будет звучать сильнее
всех прочих центров. Недаром зовут сердце Солнцем Солнц.
Явление передачи на дальних расстояниях разве не нужно
рассматривать как утонченное, но вполне естественное
состояние? Необходимо расчленить область так называемой
истерии на множество отделов. Теперь она занимает место от
одержимости до утонченной духовности. Конечно нельзя
оставлять такие противоречивые смешения, именно, не научно
сваливать все в одну кучу, лишь бы не побеспокоить мозг
размышлением. Иначе Святая Тереза может оказаться в пределах
одержимости, а самый мерзкий демон будет приближен к
престолу. Недопустимо согласиться со смешением различных
состояний.
326. Устремление к науке прежде всего обязывает к
точности наблюдений. Неужели можно обобщать противоречивые
явления? Наоборот, богатство сущего должно направить мысли ко
множеству наблюдений. Сперва соберем и не будем легкомысленны
в выводах. Совершенно довольно советов преподано Учениями.
Можно теперь подумать об утончении наших восприятий, так мы
приблизимся к границе Тонкого Мира.
327. Упражнение внимания есть условие наблюдения за
признаками Тонкого Мира. Следует развивать внимание разными
способами. Можно из симфонии избрать и выследить один голос,
но можно признавать несколько ладов одновременно. Также
полезно установить звучание тишины. У молчания много тонких
голосов, и уследить их ритм - значит приблизиться к Тонкому
Миру. Но при изучении тишины поучительно узнавать диссонанс
каждого вторжения физического. Нельзя больше найти примера,
чем сопоставляя физический звук с Тонким Миром. Впрочем,
такое же противопоставление замечается и в сфере обоняния. Но
это качество развито гораздо реже. Если обоняние является,
как бы своего рода, питанием в Тонком Мире, то понятно, что в
физическом мире оно не так развито. Конечно, как уже
заметили, Тонкий Мир полон запахов. Чем выше, тем они
совершеннее. Но низшие слои полны разложения. Развоплощенные,
если они задерживаются в низших слоях, несут на себе оболочку
разложения. Потому очень полезно при жизни приготовляться к
полету в слои более высокие.
328. Приготовление к слоям высшим прежде всего состоит в
очищении сознания, в развитии жизни сердца. Но об этих
условиях нужно уметь помнить. Обычно люди помнят о них лишь
среди безделья или покоя, но когда их нужно применить, то они
забыты и заменяются раздражением; но зловоние раздражения
ужасно.
329. Кто же подумает о преуспеянии в Тонком Мире, если не
позволено говорить и мыслить? Учение, не знающее Тонкого
мира, не есть путеводное, ибо существование земное не будет
даже сотою частью жизни в Мире Тонком. Значит полезно знать
условия более продолжительного существования. Но теперь в
Мире Астральном битва, и условия еще более сложны.
330. Утонченное состояние сердца вызывает особую
деятельность всех чувств. Обоняние, слух6 зрение, вкус
действуют беспрерывно. Нет тишины, ибо при замолкании земных
звуков начинают доноситься отклики Тонкого Мира. Нет момента
без запаха, ибо даже самый чистый воздух полон ароматами; нет
зрительной пустоты, ибо света Тонкого Мира не оставят глаз
открытый и даже закрытый. Разве самое чистое небо не полно
образованиями? Также не может быть бездействия вкуса, когда
сам человек есть сильнейшая химическая лаборатория.
Относительно осязания сами знаете, насколько Тонкий Мир может
прикасаться. Так, не уходя из Мира сего, сердце делает нас
соучастниками множества тонких проявлений. Если же кто-нибудь
будет настаивать на существовании абсолютной тишины, не
считайте его сердце утонченным.
331. Утончение сердца подскажет отказ от мясной пищи. При
этом понимание Тонкого Мира укажет не только вред поглощения
гнилых продуктов, но и каких соседей привлекает разложение.
Действительно, трудно решить, где наибольший вред от
поглощения мяса или от привлечения мясом нежелательных
гостей? Даже мясо сушеное и копченое, которое относительно
менее вредно, тем не менее по запаху привлекает голодающих
Тонкого Мира, и если при этом их приветствовать какими то
мерзкими словами, то получится самое вредоносное сообщество.
Так слышали, многие принимают пищу молча или сопровождая ее
достойными речами. Конечно, каждое гниение недопустимо. Даже
овощи не должны быть допущены до разложения. Людям не много
нужно - два фрукта, немного мучного и молоко. Так можно
очищать не только внутренность, ни избавиться от многих
соседей. Разве не следует врачам, изучающим меры борьбы
против рака и камней в печени обратить внимание на эту
примитивную профилактику. Ведь говорят о курении благовоний и
о духах, но ведь и некоторые яды благовонны и убивают
сознание. И это изучение не должно быть забыто.
332. Тонкий Мир имеет многообразные утверждения земного
мира. Даже прообраз времен года проходит по сознанию Тонкого
Мира. Потому образы растений или гор, или поверхности вод не
чужды Тонкому Миру, конечно в преображенном состоянии.
Сердце, знающее Мир Тонкий, знает и цветы, и горы, и снега, и
моря. Цветы успевают в богатстве форм, но цвет их несказанно
сложнее красок Земли; снега белее и кристальнее и гуще
земных. Можно начать распознавать целую структуру Мира
Высшего, тем самым человек, запасшийся на Земле сознанием
ясным и благим, будет добрым строителем и в Тонком Мире.
Вместо обезображений человек будет вносить прекрасные
пропорции и ритм, отвечающие великолепию Беспредельности.
Разве так непомерна обязанность духа, если он
усовершенствовал сердце? Ведь лишь светоносное сознание
сердца вознесет тонкое тело в высшие Обители. Так каждый, кто
приготовит сердце свое и возвысит сердца ближних, тот уже
творит волю Пославшего. Когда спросят - не есть ли сердце
воздушный двигатель, если оно может возноситься? Скажите -
шутка недалека от истины. Действительно, энергия сердца
настолько подобна гелию и другим тончайшим газам, что не
далеко от духовной правды представить себе вознесение сердца.
333. Кто же в сердце своем не поймет красоту вознесения?
Кто же не ощутит в сердце тягость возвращения в дом
временный, в дом угрожаемый, в дом тесный? Так нужно сознать
Мир Высший, чтобы всем бытием перенестись и вознестись. Не
мысля о Высших Мирах разве возможно выглянуть в окно тесного
дома? И сердце поведет путем Христовым, как к ступени
Преображения. Так откроем двери дома тесного. Каждое единение
сознания уже есть открытие двери.
334. Спросите умного человека, что чаще всего
предупреждало его об опасностях, остерегало от ошибок и
уклонений? Честный человек назовет сердце. Не назовет он мозг
или рассудок. Лишь глупый человек будет полагаться на
условные рассудочные заключения. Сердце, оно наполненно
чувствознанием. Уже давно произносим мы это понятие, но
сейчас возвращаемся к нему же в ином обороте спирали. Уже
прошли дисциплину Сердца Иерархии и помыслили о
Беспредельности. Таким образом, чувствознание появилось не
как какая-то смутная интуиция, но как следствие духовной
дисциплины при понимании значения сердца. Так и ведите
учеников. Сперва, как дальнюю сеть забрасывайте нужное
понятие, но затем осторожно подтяните концы сети, чтобы
вполне окружить искомое вами. Не случайно часто указывается
символ рыбаков, забросивших сеть. Сердце не так легко
выловить! Нелегко принять язык сердца, как реальность. Нужно
известное время и преданность и устремленность, чтобы
завладеть пониманием выражения сердца.
335. Кто среди ужасов безначалия помыслит о сердце, тот
покажет, что эта мысль уже когда-то жила в его сердце. Можно
во многом доверить ему, ибо он уже прикасался к познанию, и
тем уже оберег дух от скверны предательства. Будьте уверены,
что человек, носящий зачаток предательства, не знает
сокровища сердца. Так наслаивайте тончайшие понимания среди
ужасов тьмы. Слух и зрение сердца велики!
336. Умствование есть некоторое противоположение
сердечному постижению. Умствование есть своего рода магия, но
магия есть противоположение Благодати. Мы должны очень
осознать как магию, так и умствование. Ведь они так близко
лежат от личности, от самости и, как говориться от эгоизма.
Умствование идет от себя, магия противополагает себя Высшему.
Но сердечное постижение, также как и Благодать, не имеет в
основе своей самости, иначе говоря, самого задерживающего
начала. Дикобраз мечет иглы от себя, но трудно достичь его
сверху. Каждый умствующий лишает себя многого общения Свыше.
Не смешаем ум с условным умствованием. Ум поведет к мудрости,
иначе говоря, к сердцу. Но умствует червь, с трудом
переползающий тропу человека. Потому будем так настойчивы
около достижения сердца. Ведь там ларец восторга, который не
купить золотом.
337. Имеете перед собой сердце, звучащее на все
проявления космического утверждения. Разве это не есть
вселенское сознание? Именно этим путем будет опять
углубляться преображение жизни. При этом можно будет
замечать, насколько постепенно эти проявления будут делаться
обычными спутниками будущего. Заметьте, как действует
Армагеддон. Когда недра земли восстают, нельзя не заметить
усиления смятения стихий. Когда зовем к углублению мыслей, Мы
предлагаем ценное средство для уравновесия Хаоса. Учитель не
носит в себе затаенное знание, при первой возможности
вооружает против Хаоса. Безумные пытаются противопоставить
Нам силы Хаоса, сами не зная, как управить ими! Нужно понять,
что Хаос проявляется не только в физических судорогах тверди,
но также и в мире психических энергий. Не трудно умножить
психические безумия, но как их направить?! Безумцы не
понимают, насколько плохи их союзники; их желание лишь
затруднить путь восхождения. Нужно удивляться, как они
устремляют все разрушительные меры, точно им непременно нужны
лишь развалины.
338. Нужно иметь много мужества, чтобы среди разрушения
слагать силы сердца. Если бы не знать необходимость этих
преображений для всех миров, можно бы подумать о тщетности
сердечных достижений. Но по счастью это нужно для всего
сущего. Потому даже в пыли разрушений следует слагать
твердыни сердца.
339. Сурья - Видиа - так иногда называли Учение о сердце.
При этом названии указывалось на огненность, на солнечность,
на срединность сердца. Действительно, каждый, желающий узнать
о сердце, не может подойти к нему, как к части организма.
Прежде всего нужно понять центральность сердца, исследовать
от него, но не к нему. Само солнечное сплетение будет
прихожей для Храма Сердца. Сам Кундалини будет лабораторией
для сердца. Мозг и все центры будут усадьбами сердца, ибо
ничто без сердца не может жить. Даже мозг до известной
степени может быть восполнен. Даже Кундалини может быть
несколько питаем явлением электричества, и солнечное
сплетение может подкрепляться синим светом. Но сердце стоит,
как Храм человечества. Нельзя помыслить об единении
человечества по мозгу или по Кундалини. Но сияние сердца
может сближать самые, казалось бы, разнородные организмы и
даже на дальних расстояниях. Этот опыт сближения сердец на
расстоянии ждет своих работников.
Совершенно верно желание учредить долголетние опыты, ибо
ими можно создать еще одну связь между поколениями.
