самый конец коридора. Там, за большим раскидистым фикусом, было
решено устроить штаб. Сергея Ивановича единогласно избрали
главнокомандующим. Витьку было решено назначить офицером связи и
оставить служить при штабе. Колька получил должность
ответственного за связь с милицией. У входа в штаб на
контрольно-пропускном пункте решили никого не ставить - там
дремала тетя Дуся.
Колька ловко прошмыгнул мимо тети Дуси и отправился выполнять
боевое задание - сообщить оперативные сводки добровольной
народной дружине. Внимательно оглядываясь по сторонам, прячась
за фонарные столбы и деревья, Колька быстро прибежал к
небольшому дому с вывеской "Опорный пункт охраны правопорядка".
- Ага!- громко сказал Колька, ни к кому конкретно не обращаясь,-
Вот сюда мне и надо!- и только он собрался войти в дом, как
сзади неожиданно и резко прозвучало:
- Стой! Попался, голубчик?! Повернись и отвечай! Предупреждаю,
говорить только правду!- Колька поднял руки кверху:
- Выследили враги!- подумал он,- Но старушки не дождутся от
меня ни одного звука,- он повернулся и от изумления даже открыл
рот - такого в Кряжске он еще не видел!
На каменном постаменте, где раньше стояла скульптура хрупкой,
тоненькой девушки с огромным веслом и отбойным молотком,
олицетворяя собой единство спорта и труда, теперь возвышался сам
Главный Дружинник города, известный всем под именем Лоб. Лоб
стоял на постаменте, выставив вперед правую ногу, а правую руку
заложив за лацканы пиджака дореволюционного покроя. Неподалеку,
на свежей молодой травке, расположился с мольбертом Коала-Лумпур
- крупнейший кряжский художник.
Коала-Лумпут был не просто крупнейший художник - он был
просто единственный, а потому многие жители Кряжска знать не
знали и ведать не ведали кто такие Суриков и Репин, зато с
Коала-Лумпуром всегда крайне вежливо раскланивались, надеясь
хоть так запечатлеть свой лик для Всемирной Истории.
- Во!!- вырвалось у Кольки,- Ну, натуральный Наполеон! Только
вот шляпы-треуголки не хватает!- Лоб смущенно кашлянул в кулак:
- Ты лучше брысь отсюда, мелюзга! И не мешай пустой болтовней
маэстре Коале работать. Ты кто такой?- Но Колька не стал ему
отвечать, а подошел к картине поближе. Она была уже почти готова
и внизу уже была подпись "Великий отец-дружинник играет в
шахматы с ходоками". Только лицо все никак не получалось. То
взгляд не тот - слишком много несвойственной задумчивости,- то
улыбка больно брезгливая - короче, то одно не так, то другое не
эдак! Коала уже заметно нервничал, отчего работа шла еще
медленнее.
- Маэстра, как там моя голова?
- Минуточку!- отвечал Коала-Лумпур,- Я сейчас проницательности
во взор добавлю, чтобы каждый зритель чувствовал себя перед
картиной непойманным преступником. Чтобы ему хотелось сразу же
во всем сознаться.- Лоб снова замер на постаменте.
Колька с видом знатока покачал головой:
- Да, маэстро, ваше полотно несомненно сделает честь и
Третьяковке, и Лувру!- и, с минуту помолчав, добавил,- Если это
творение вместо половичка бросят у входа. Все будут с
удовольствоем вытирать об него ноги. Что интересно, качество
картины при этом не изменится!
- Бр-р-рысь, мелюзга!!- злобно зашипел Коала-Лумпур и топнул
ногой. Колька хмыкнул и ленивой походкой подошел к пьедесталу:
- У меня вот какое дело, гражданин Керенский! Ах, простите,
Наполеон Бонапарт! В нашем городе появилось множество
старух-ведьм. Их надо срочно всех арестовать, пока они злобой не
затопили весь город!
- Все старухи - ведьмы,- философски заметил Лоб,- Так-так-так!
Надо что, всех старух попереловить и попересажать, так? А в
городе у нас их несколько тысяч...
- Да, нет...- поморщился Колька,- Надо поймать не всех, а только
ведьм, которые живут в котловане. Я их знаю и покажу
дружинникам.
- Ага, так-так-так, ясно! Тут надо думать!- Лоб подпер щеку
кулаком,- Тут надо крепко думать!
Колька краем глаза видел, как вдруг преобразился
Коала-Лумпур. Видимо, у него открылось второе дыхание, а может и
еще что. Но глаза у Коалы загорелись, он стал весело
посматривать на пьедестал и мурлыкать какую-то песенку. Через
десять минут, которые Лоб заполнял однообразным "так-так-так",
словно работал напольными часами, Коала-Лумпур блаженно закрыл
глаза, горделиво вскинул голову и произнес:
- Готово!- и, отойдя на несколько шагов назад, стал любоваться
своей картиной. Вторым подошел к полотну Колька и начал громко
хохотать, показывая на картину пальцем.
- Ну, точно Репин! "Турецкий султан после прочтения письма от
запорожцев"!
- Ты что это нарисовал, так-так-так?!- Лоб старался быть
сдержанным, понимая, что имеет дело с художественной ценностью,
еще не понятой и неоцененной современниками.- Это еще почему,
так-так-так, я стою вверх ногами и почему у меня нет лица?!
- Надо понимать живопись!- Коала закрыл спиной свое творение от
наступающего Лба,- Художник видит не самого человека, а его
отношение к жизни!! На лице всегда видны мысли человека, а если
лица нет, то и мысли такие!
- Сейчас же порви эту гадость, так-так-так!!- Лоб продолжал
решительно наступать на художника.
- Нет!- взвизгнул Коала,- Ни за что! Я честный художник!!- и
раскинул руки в разные стороны. Наконец, не выдержав натиска
Лба, а, может быть, просто здорово трухнув, Коала схватил свою
картину и, высоко задирая ноги, кинулся бежать прочь. Водители,
издали завидев бегущего Коалу с картиной, резко сбавляли
скорость и прижимались к обочине дороги. Редкие прохожие
испуганно прижимались к заборам.
- Держи вора!! Вора!!- Колька от натуги чуть не сорвал голос,-
Ой, умру со смеху!... Держи, держи Рембрандта!!
- Держи вора!!- также истошно завопил Лоб и бросился догонять
Коалу-Лумпура. На голос своего командира из дома на крыльцо
высыпала большая толпа дружинников, но уже никого не увидала,
кроме отчаянно хохочущего Кольки.
- Эй, парень, что командир приказал делать? Где воры?- Колька
посмотрел на толпу дружинников, которые грозно крутили головами
в разные стороны, и скомандовал:
- За мной!- и побежал вслед за Коалой и Лбом.
Но как ни бежали быстро дружинники с Колькой во главе,
догнать им Лба, а тем более Коалу-Лумпура так и не удалось. Зато
как только Колька встречал хоть одну старушку, он отрывисто
командовал:
- Ар-р-рестовать!!- и двое очередных дружинников отделялись от
толпы, вежливо арестовывали всех подозрительных старух и
отводили в опорный пункт. В каких-то полчаса было арестовано и
доставлено в опорный пункт несколько десятков старушек. Когда
Колька с последними дружинниками вернулся назад, следствие по
делу о нечистой силе уже шло полным ходом. Помошник Главного
Дружинника Петр Кузьмич Околоточный лично вел допрос
задержанных:
- А скажи-ка мне, гражданка-старушка, куда это ты направлялась с
двумя ведрами соленой капусты?
- На базар, касатик, на базар!- отвечала очередная старушка,
ласково поглядывая на Околоточного и стараясь его разжалобить.
Все-таки власть и немалая!
- А я тебе не верю!- отвечал старушке Околоточный и грозно
хмурил брови,- Небось, капустой водопровод хотела засорить?! Или
двигатель автомобильный, а?! - но вместо ответа старушки,
окончательно сбитые с толку мудреной логикой Околоточного,
всплескивали руками и начинали плакать:
- Голубчик! За что ж ты меня в преступницы-то записал? Ох,
горе-то какое!...
Когда Колька вошел в помещение опорного пункта, еще ни одной
старушки не выпустили. Помещение не было расчитано на массовое
задержание преступников и мест всем не хватило: сидели кто на
чем смог устроиться. И почти у всех были огорченные и испуганные
лица. У Кольки аж в глазах защипало и он как-то сразу в глубине
своей души осознал всю свою вину.
Колька быстро оценил обстановку и нашел выход из этой
неприятной обстановки. Он выпросил у одного дружинника книгу и,
подойдя к Околоточному, положил ее на стол перед ним:
- Вот, достал!
- Что это?- грозно спросил Околоточный,- Улика?
- Нет,- шепотом ответил Колька,- Здесь подробно излагается новый
метод раскрытия опасных преступлений. Дедуктивный метод
называется. Автор книги, некий Конан-Дойль, убедительно
доказывает преимущества нового метода перед всеми старыми на
многочисленных примерах. Все взято из жизни известного сыщика
Холмса. Лоб приказал срочно освоить новый метод!
- Понял!- также шепотом ответил Кольке Околоточный и сразу же
открыл книгу на первой странице.
Увидев, что начальник стал читать книгу и даже подсел поближе
к окну, дружинники радостно заулыбались, а старушки заметно
приободрились. Трое дружинников на цыпочках, чтобы никоим
образом не отвлечь Околоточного от чтения книги, подошли к
Кольке и шепотом спросили, что же им делать дальше.
- Надо,- также тихо ответил им Колька,- Задержать вон тех двух
бабок, которые сидят на своих тюках и радостно улыбаются, когда
все другие плачут. Сдается мне, что я их уже где-то видел.-
Колька скосил глаза и показал на двух старушек, которые не
Околоточного, лузгали семечки, сплевывая скорлупу на пол. - Вот
тех, на которых коричневые пальто.
Дружинники утвердительно кивнули головами - мол, поняли, -
подошли к этим двум старушкам и вежливо им сказали:
- Бабульки, вы бы прошли к столу. Там вам лузгать удобнее
будет!- те между собой переглянулись, вот тут-то дружинники их
за руки и схватили.
- Гелла, бежим!!- вдруг заорала во все горло одна из старух и на
глазах у опешивших дружинников обе старушки превратились в
больших фиолетовых кошек.
- Держи их крепче!!- закричал Колька, но было поздно. Дружинники
от неожиданности выпустили кошек, которые стремительно бросились
к выходу. Оба оставленных старушками тюка вдруг окутались густым
белым дымом и рассыпались на сотню маленьких серых мышей.
Старушки заголосили, а Петр Кузьмич, на секунду оторвавшись от
книги, тихо охнул и потерял сознание.
Колька с дружинниками побежал за фиолетовыми кошками.
Несколько раз на бегу он бросал в них камни и каждый раз удачно.
- Что? Получила?- кричал он кошкам,- Город в злобе утопить
собиралась? Вот еще получай!
На бегу Кольку догнал почтальон и вручил телеграмму. Колька
развернул ее и с большим удивлением прочитал "Подбегая славному
городу Москве прошу выслать главпочтамт три рубля кушать хочется
Коала Лумпур". Он сунул телеграмму в карман, надеясь после
повнимательнее ее прочитать, и еще быстрее припустил за кошками.
Некоторые старушки, завидев толпу дружинников, преследующих
кошек, бросали на землю свою поклажу и также начинали убегать от
преследователей, на ходу превращаясь в фиолетовых кошек. Так что
очень скоро Колька с дружинниками гнал перед собой несколько
десятков кошек. Прохожие крестились, плевали через левое плечо
или просто в изумлении останавливались.
- Кошки бегут к котловану!- закричал на бегу Колька,- Надо
отрезать им путь к отступлению!- но догнать кошек уже не
удалось. Они все вдруг, разом юркнули под землю, словно туда
вела широкая дорога. Колька напоследок запустил в них камень, но
тот звонко ударился о землю, запрыгал по тропинке и улетел в
котлован. Колька внимательно проследил за камнем и, когда поднял
глаза, сердце у него замерло... Огонь буквально на глазах
разгорался все сильнее и сильнее. Ветер, усиливающийся с каждой
