Вытащил из кладовки молоток, положил орех на подоконник - бац! - и
вмял орех в подоконник.
- Да что это такое! - закричал я, но негромко, чтобы жена не
услышала. Если бы она увидела, что я сделал с подоконником, мне бы не
поздоровилось.
Вспомнилось мне тогда, что в детстве я колол орехи дверью.
Замечательный по простоте способ. Вкладываешь орех в щель рядом с петлей и
закрываешь дверь. Дверь орех придавливает и тот раскалывается. Получается
тихо и надежно.
Приспособил я свой фундук в щель рядом с петлей и закрыл дверь. Но не
тихо закрыл, а хлопнул. Хотелось побыстрее с орехом покончить.
Дверь - с петель, орех - под кровать, а жена - в комнату.
- Ты что делаешь! - говорит и на дверь смотрит.
Деваться некуда, пришлось сознаваться.
- Выброси сейчас же эту дрянь, - говорит жена. - И дверь на место
повесь.
А как же ее на место повесить, если петля вместе с шурупами из косяка
выдернулась.
Пришлось мне целый вечер дверь ремонтировать.
Но орех я все же не выбросил.
- Еще посмотрим, - приговаривал я, занимаясь ремонтом, - чья возьмет.
Вот я тебя!
На следующий день пошел я на работу, а орех в руке держу. Даже в
карман класть не стал, боюсь, как бы он опять в дырку не провалился. Мне
его тогда и не найти.
Смотрю - едет трамвай.
- Вот как я с тобой разделаюсь, - говорю ореху. (В детстве мы иногда
на рельсы разные железки клали, а потом смотрели, как трамвай их плющит.)
- Сейчас я тебя на рельсы положу.
Положил орех на рельсы, а сам недалеко отошел и стою, будто ничего
меня не интересует.
Только тут подошел ко мне милиционер и спрашивает:
- Что, так и будем стоять?
- А что, - отвечаю, - разве нельзя здесь стоять?
- Стоять-то можно, - говорит милиционер. - Только зачем вы,
гражданин, предмет на рельсы положили?
Вижу, опять попался.
- Не предмет это, - оправдываюсь, - а орех. Обыкновенный фундук.
Крепкий орех попался, я его молотком расколоть не мог, и дверью не
получилось, думал, может, трамвай расколет.
- Нарушаете, гражданин, - сурово сказал милиционер, выслушав мои
оправдания. - И обманывать нехорошо. Где же это видано, чтобы орех-фундук
молотком расколоть нельзя было? Поднимите ваш предмет с рельсов и платите
штраф.
Взял я свой орех, заплатил штраф. От негодования весь киплю. На
работу пришел - не работается. Только об орехе думаю. И вспомнилось мне,
что есть у меня знакомый в научном институте. Он там изобрел аппарат,
который ультразвуком гвозди забивает. Так хорошо забивает - лучше любого
молотка. Вот, решил я, что мне надо!
Отпросился у начальника, к приятелю в институт поехал, в
Академгородок.
Приезжаю. Приятель меня о жизни расспрашивать начал, а я в ответ:
- Какая тут жизнь, если хилый орех расколоть не могу.
- Ну, это мы мигом, - отвечает приятель.
Заложил он орех в сложнейший аппарат, нажал кнопку:
- Бз-зз! - и ничего.
Я говорю:
- Ты ультразвуку-то не жалей! Не такой это орех, чтобы на него
ультразвук жалеть, это тебе не гвоздь.
Приятель другую кнопку нажал.
- Вз-ззы! - загудел аппарат.
А ореху хоть бы что.
- Вашим аппаратом, - рассердился я, - только гвозди забивать!
Изобретатели! Орех расколоть не могут.
Схватил свой орех и ходу. Приятель мне вслед прокричал, что можно еще
попробовать направленным взрывом расколоть. У него знакомые есть в
соседнем институте. Только я слушать его не стал, понял, что и
направленный взрыв в этом случае не выручит.
Вечером приятель ко мне сам домой приехал.
- Весь день, - говорит, - не могу успокоиться. Про твой орех думаю.
Не может быть такого ореха, чтобы его наш аппарат расколоть не мог. Что-то
здесь не так. С виду-то, конечно, не спорю, это обыкновенный орех, а вот
на самом деле надо еще посмотреть. Если найти дерево, на котором такие
крепкие орехи растут, то можно в промышленности целый переворот сделать.
Представляешь, если такие орехи использовать вместо стальных шариков в
подшипниках. Это же какая экономия! Давай скорее твой орех, мы сейчас
вместе заявку на изобретение орехоподшипников составлять будем.
Стал я свой орех искать. В карман полез - нету. На столике - нету. У
жены спрашиваю - не видела.
Вдруг раздался звонок в дверь. Долгий звонок, дребезжащий. Так умеет
звонить только наш сосед Вовка. Он в четвертом классе учится и иногда ко
мне заходит за книгами. Он фантастику обожает, а у меня этой фантастики -
полные шкафы.
- Караул! - говорю приятелю. - Сейчас Вовка придет, все вверх дном
поставит.
Действительно, после Вовкиного посещения наша квартира походит на
свалку.
- Ты сиди, не двигайся, как бы с непривычки ты Вовке под руку не
попался. А я ему книжку быстро дам, он и уйдет.
Открываю дверь - точно Вовка.
- Вот ваша книжка! - кричит. - Очень интересная! - кричит. - Дайте
что-нибудь еще! - Пожалуйста, как всегда, говорить забывает.
Кинулся Вовка к книжным полкам, я - за ним. По дороге мы столик
уронили, ковер смяли и вазочку кокнули.
Я знаю, как в таких случаях надо поступать. Схватил с полки книжку с
астронавтом на обложке и Вовке в руки сунул. Он тотчас успокоился и в
страницы уткнулся, а мы дух перевели и начали опять орех искать.
Искали, искали - нет ореха.
- Я пошел! - закричал в это время Вовка.
Повернулся к нему, глядь, а рядом с книжными полками ореховые
скорлупки лежат. От того ореха!
- Вовка! - говорю я. - Это ты орех щелкнул?
- Ага, - отвечает. - Только он пустой был.
А приятель на меня почему-то обиделся.
- Я, - сказал он, - так и знал, что мне какую-то ерунду подсунул. А
еще говорил, что это необыкновенный орех. Не бывает необыкновенных орехов!
И уехал.
А я до сих пор думаю: что же это за орех такой был - крепкий или так
себе?
Владимир КЛИМЕНКО
ПОДУШКА МОЕЙ БАБУШКИ
У меня есть замечательная подушка. То есть подушка, если говорить
честно, совсем обыкновенная: пуховая, квадратная, словом, как у всех. Но с
одним отличием - на ней мне прекрасно спится.
Это подушка моей бабушки. Но бабушка на ней и не спала совсем. Она у
нее в горке других подушек лежала на кровати. На самом верху, потому что
была самая маленькая. Но это для бабушки она была маленькая, а для меня в
самый раз, так как я не привык спать сидя, а люблю, чтобы подушка удобно
устраивалась у меня под щекой, тогда я сладко засыпаю.
И, конечно, у этой подушки есть своя история. Здесь надо сказать,
что, в общем-то, у каждой подушки есть история. Но история истории рознь.
К примеру, есть подушки-домоседки. Они раз и навсегда прописаны на
одной кровати, а моя подушка - путешественница. Мне бабушка подарила ее,
когда я поступил в институт и уехал учиться в другой город. Тогда бабушка
забеспокоилась: а на чем будет спать ее внук в общежитии. И сколько я ни
говорил, что в общежитии тоже есть подушки и другие студенты на них
отлично спят, бабушка не послушалась и все-таки заставила взять с собой
эту подушку.
Сначала я стеснялся, что приеду в общежитие со своей подушкой. Думал,
соседи задразнят, скажут чего-нибудь вроде: "А почему ты еще и перину с
собой не взял?". Станут дразнить бабушкиным любимцем. Но все обошлось. И
мало того, все годы учебы в институте мне еще и завидовали, так как такой
подушки ни у кого не было. На ней так сладко спалось, что частенько я
просыпал лекции и, может быть, от того и учился не очень хорошо. Здесь
бабушка определенно ошиблась, полагая, что подушка поможет мне учиться, Но
в остальном это была честная пуховая подушка и это скорее моя вина, что
иногда я сдавал экзамены на тройки.
Я очень привык к своей подушке. На любой другой, пусть самой мягкой,
я долго вздыхал, ворочался перед тем, как заснуть. А на своей только глаза
закрою и вот уже, пожалуйста - поплыли голубые облака, и я поплыл вместе с
ними. У меня на этой подушке каждый сон такой - голубые облака и все.
Иногда я рассказывал своим друзьям и знакомым про голубые облака.
Надо ли говорить, что из этого выходило? Я хвастался, что свою подушку ни
на какой телевизор не променяю. Но со мной меняться никто и не собирался.
Мало того, мне не верили и, как всегда, подсмеивались, утверждая, что я
опять сочиняю.
С этой подушкой я никогда не расставался, и сейчас на ней сплю. Но
вот какая однажды произошла история.
Живет со мной в одном подъезде пенсионер Котолупов. Все свободное
время Котолупов посвящает борьбе со старушками. Как только он вышел на
пенсию, то сразу же стал претендовать на место на лавочке возле подъезда.
Ему нравилось сидеть там и со всеми здороваться. Со старушками Котолупов
разговаривать не любил и поэтому не представлял для них интереса. Но, с
другой стороны, заявив свое право на скамейку, он лишил одну из старушек
сидячего места.
Война со старушками стала целью его жизни. Главным было занять место
раньше других и не вставать с него возможно дольше. Поэтому в любой час
дня, а тем более раннего утра или позднего вечера Котолупова можно было
видеть на злосчастной скамейке в окружении возмущенных старушек.
Мне было жалко Котолупова.
Наступила осень. По утрам примораживало, а к вечеру обязательно шел
холодный моросящий дождь, но Котолупов не оставлял своего поста.
По обыкновению, заходя в подъезд, я лишь раскланивался с Котолуповым,
но тут что-то меня остановило. Все-таки Котолупов, несмотря на свою
неприязнь к старушкам, был просто старым человеком со своими слабостями.
Плохо живется в старости одинокому человеку.
- Погода-то сегодня не очень... - сказал я.
- Не очень, - согласился Котолупов.
- В такую погоду хорошо дома сидеть.
Котолупов промолчал.
- Чаю попить с вишневым вареньем, телевизор посмотреть, а потом на
боковую, - продолжал соблазнять я Котолупова тихими домашними радостями.
При упоминании о сне лицо пенсионера горестно дрогнуло.
- И не сплю я совсем, - неожиданно пожаловался он, - а только маюсь.
Лягу, ворочаюсь, ворочаюсь, а сна ни в одном глазу. Совсем измучился.
- А у меня как раз наоборот, - необдуманно похвастался я. - Как
коснусь своей любимой подушки, так все - поплыли голубые облака и я
поплыл. Не успеваю ни о чем подумать, как уже сплю.
Котолупов недоверчиво посмотрел на меня.
- Да-да! - воодушевился я. - У меня такая замечательная подушка. Мне
ее бабушка подарила.
И я рассказал Котолупову о своей выдающейся подушке.
Котолупов мрачнел, слушая мои дифирамбы, а под конец внезапно
попросил:
- А не могли бы вы одолжить мне вашу подушку? Хотя бы на одну ночь?
- Что! - ужаснулся я. - Мою подушку! Да где же это видано, чтобы
подушки одалживали? И подарить я вам ее не могу. Очень привык.
- Я тоже хочу видеть голубые облака, - тихо сказал Котолупов. - Ну
что вам стоит. Ведь на одну только ночь.
И я не устоял. Немалую роль здесь сыграло то, что дав соседу на
прокат подушку, я наконец-то мог доказать своим знакомым, что говорю
правду, ведь и Котолупов должен был обязательно увидеть голубые облака.
Торжественно я внес в квартиру Котолупова свою уютную подушку. Я
положил ее на жесткий диван и почувствовал, что совершаю предательство. Но
ничего поделать уже было нельзя. Неудобно же хватать одолженную вещь и
тащить ее обратно. Хотя что такое - подушка? Вещь и ничего более. Но все
равно я чувствовал себя предателем.
Котолупов с нежностью посмотрел на подушку и прямо при мне стал
укладываться. Он ласково водил рукой по пуховому боку подушки и что-то
