- Слушаюсь, мадам. Но отчасти их можно и извинить. У команды было очень много работы...
- Умственной - да. Пальцами по кнопкам - тоже да. Но не работы в прямом смысле слова, не такой, какую можно выразить в килограммометрах. А здесь мы столкнемся с такой и прежде всего с такой работой. Если, конечно, собираемся продолжать исследования.
- Значит, ты разрешаешь их продолжать?
- Да, только без лихачества. Мы с Карлом подготовили примерный план, вполне умеренный. Мы исходили из предположения, что ниже второго уровня можно дышать без кислородных приборов. Это, конечно, невероятная удача, меняющая все прежние расчеты. Никак не могу освоиться с мыслью, что мы попали в кислородный мир... Остается лишь обеспечить людей водой и пищей, защитить от холода - и дело в шляпе. Спуститься будет легче легкого похоже, большую часть пути удастся проделать по перилам, словно нарочно для этого созданным...
- Я уже засадил техников за разработку специальных санок с парашютными тормозами. Даже если мы не рискнем сесть на них сами, используем для припасов и снаряжения.
- Прекрасно - это сократит спуск до десяти минут. Без саней он занял бы около часа. Труднее установить время, необходимое на обратный путь. Мне представляется, что на подъем надо отвести часов шесть, включая две остановки на отдых по часу каждая. Потом, когда мы наберемся опыта, а наши мышцы силы, это время, быть может, удастся сократить...
- А как насчет психологических факторов?
- Обстановка столь непривычна, что однозначно и не ответишь. Главная из проблем, по всей вероятности, темнота...
- А что, если установить у начала трапа прожектор? Партии, спускающиеся вниз, будут непрерывно ощущать на себе его лучи.
- Хорошая идея. Это может нам серьезно помочь.
- Еще один вопрос: надо ли посылать вторую группу лишь до середины лестницы, а потом назад или можно проделать весь путь с первой попытки?
- Если бы у нас было время, я бы предпочла первое. Но времени в обрез, и я не вижу, почему бы не спуститься сразу до конца - и хорошенько осмотреться внизу...
- Спасибо, Лаура, это все, что мне хотелось у тебя узнать. Первый помощник отработает детали, И еще я прикажу всем членам экипажа ежедневно тренироваться на центрифуге - по двадцать минут в день. Это тебя устроит?
- Нет. Там, внизу, на равнине, ноль целых шесть десятых, и я хочу иметь некоторый запас "прочности", Пусть будет три четверти...
- Ух!..
- ...iо десять минут...
- Ладно, я договорюсь...
- ...aва раза в день.
- Лаура, ты жестокая, бессердечная женщина. Ну, да будет так. Я оповещу о твоем решении перед обедом. Кое-кому оно, наверное, испортит аппетит. Никогда раньше капитан Нортон не замечал, чтобы Карлу Мерсеру было не по себе. Вот уже четверть часа Карл обсуждал с капитаном вопросы снабжения, высказывался, как всегда, компетентно, но что-то его явно тревожило. Проницательный капитан догадывался, что именно, но терпеливо ждал, когда помощник решится сказать все сам.
- Шкипер, - произнес Карл наконец, - вы уверены, что должны лично возглавить партию? Если что-нибудь выйдет не так, мной пожертвовать значительно проще. Да к тому же я уже спускался глубже, чем кто-либо другой, пусть на какие-то пятьдесят метров, но глубже...
- Само собой. Однако пробил час, когда командир обязан лично повести свои войска. И ведь мы пришли к выводу, что риска в этом спуске вряд ли больше, чем в предыдущем. При первых признаках опасности я взлечу по этой лестнице обратно со скоростью, достойной кандидата на Лунные Олимпийские... - Он ожидал дальнейших возражений, но их не последовало, хотя вид у Карла был совершенно несчастный, Нортон пожалел его и добавил мягко:
- И ручаюсь, Джо на финише обгонит меня...
Великан Мерсер смягчился, и улыбка медленно осветила его лицо.
- Все равно, Билл, я хотел бы, чтобы ты выбрал кого-нибудь другого...
- Мне нужен по крайней мере один человек, который уже был внизу, а мы с тобой вместе идти не можем. Наш профессор, сержант Майрон, тоже не годится: Лаура утверждает, что в нем до сих пор два кило лишнего весу. Ему даже усы сбрили - и то не помогло...
- А кто у тебя намечен третьим номером?
- Сам еще не решил. Это зависит от Лауры.
- Она хочет идти сама.
- А кто не хочет? Вот если в составленном ею списке кандидатов наивысший коэффициент годности окажется у нее самой, тогда придется заподозрить неладное...
Когда капитан-лейтенант Мерсер собрал свои бумаги и выплыл из каюты, Нортон ощутил мимолетный укол зависти. Почти все в команде - восемьдесят пять процентов ее, по самой скромной оценке - нашли на борту корабля выход своим чувствам и привязанностям. Он знавал капитанов, которые поступали точно так же, но не считал возможным подражать им. Хотя дисциплина на "Индеворе" основывалась прежде всего на взаимном уважении умных, высококвалифицированных специалистов - мужчин и женщин, командир занимал особое положение и должен был как-то подчеркнуть это. Ответственность, возложенная на него, была настолько велика, что требовала определенного отчуждения от всех, даже от ближайших друзей. Выдели он кого-нибудь - и моральному состоянию экипажа был бы нанесен серьезный урон: почти наверняка его обвинили бы в пристрастии. По этой-то причине на флоте резко неодобрительно относились к связям между людьми, разделенными более чем двумя ступеньками служебной лестницы; не считая этого неписаного закона, существовало лишь одно правило, регулирующее личную жизнь космонавтов: "Не выясняйте отношений в коридорах - не пугайте шимпанзе".
На борту "Индевора" находилась четверка супершимпанзе. Строго говоря, подобное наименование было неточным - с научной точки зрения обезьяний экипаж корабля не имел с шимпанзе ничего общего. В условиях невесомости хватательный хвост представлял собой неоценимое преимущество, а все попытки снабдить подобным приспособлением людей не увенчались успехом. Опыты с человекообразными обезьянами оказались столь же неудовлетворительными, и тогда компания, успевшая присвоить себе наименование "Супершимпанзе корпорейшн", обратила свои взоры к их низшим собратьям.
Блэки, Блонди, Голди и Брауни. Их родословная восходила к наиболее смышленым обезьянкам Старого и Нового Света, и к генам многих видов были еще добавлены искусственные, никогда не существовавшие в природе. Вырастить их и обучить стоило, наверное, не меньше, чем подготовить среднего космонавта, но они того заслуживали. Каждая весила менее тридцати килограммов и потребляла кислорода и пищи вдвое меньше человека, но при уборке помещений, приготовлении простых блюд, переноске инструментов и на других элементарных работах заменяла практически трех членов команды.
Эффективность 2,75 - эту цифру вывела сама корпорация на основе бесчисленных хронометрических наблюдений. Цифра ошеломляла, ее нередко оспаривали, но, судя по, aсему, она была верна: суперобезьяны с радостью трудились по пятнадцать часов в сутки, не отказываясь от самой грязной, самой нудной работы. А людям оставались дела, воистину достойные человека; на космическом корабле это приобретало жизненно важное значение.
Не в пример обезьянам, своим ближайшим сородичам, "суперы", приписанные к "Индевору", были понятливы, послушны и нелюбопытны. Выведенные искусственным путем, они отличались также бесполостью, что само по себе снимало множество проблем. Их воспитали убежденными вегетарианцами, приучили к опрятности, они не издавали никаких запахов; из них получились бы замечательные комнатные зверушки, если бы обзавестись таким любимцем оказалось кому-нибудь по карману.
Но, конечно, присутствие "суперов" на борту вызывало и определенные трудности. Пришлось выделить им отдельное помещение, которое не замедлили окрестить "обезьянником". Маленькая их каютка блистала чистотой; в распоряжение "суперов" предоставили телевизор, игры, программированные обучающие машины. Во избежание инцидентов им было категорически воспрещено переступать порог технических служб корабля; соответствующие двери выкрасили в красный цвет, а у шимпанзе выработали условный рефлекс - преодолеть цветовой барьер стало для них психологически невозможным.
Неизбежно возникала и проблема общения. КИ, коэффициент интеллектуальности, у "суперов" достигал примерно 60, они понимали несколько сотен английских слов, но говорить не могли. Дать обезьянам - как человекообразным, так и низким - действующие голосовые связки оказалось задачей невыполнимой, и они были навеки обречены изъясняться на языке жестов. Основные жесты легко запоминались, и каждый на борту умел обменяться с "суперами" двумя-тремя простыми фразами. Но в совершенстве владел обезьяньим "языком" лишь один человек - их попечитель, старший стюард Макэндрюс.
Бытовала шутка, что сержант Рэви Макэндрюс и сам стал похож на обезьяну. Вряд ли эта шутка могла восприниматься как оскорбление - "суперы" с их короткой, чуть подцвеченной шерстью и грациозными движениями были просто красивы. Мало того, они были еще и ласковы, и у каждого из членов экипажа была своя любимица; симпатии капитана Нортона принадлежали Голди. Однако легкость, с которой супершимпанзе привязывались к человеку, а человек - к шимпанзе, порождала еще одну проблему, и ее частенько использовали как серьезный аргумент против посылки "суперов" в космос. Поскольку их предназначали лишь для нудного, неквалифицированного труда, то в обстоятельствах чрезвычайных они только приумножали опасность. Еще ни одного "супера" не удалось научить пользоваться космическим скафандром: необходимые навыки и представления лежали далеко за границами их понимания.
На эту тему не любили говорить, но все прекрасно знали, что надлежит делать, если в корпусе случится пробоина или если придет приказ покинуть корабль.
До сих пор такое произошло лишь однажды; попечитель "суперов" исполнил предписания инструкции более чем тщательно. Его нашли возле своих питомцев - он отравился тем же самым ядом. С тех пор задача усыпить шимпанзе в случае крайней необходимости возлагалась на старшего корабельного врача - считалось, что он способен на большую бесстрастность. Нортон был признателен начальству за то, что хоть эта обязанность не легла на плечи капитана.
Глава 12
ЛЕСТНИЦА БОГОВ
В прозрачной застывшей атмосфере Рамы луч прожектора был совершенно невидим. Но в трех километрах от центральной оси на ступени исполинской лестницы лег стометровый овал света. Сверкающий оазис среди окрестной тьмы, он медленно перемещался к вогнутой равнине, расстилавшейся еще в пяти километрах ниже, а в центре овала, отбрасывая перед собой длинные тени, двигались три маленькие фигурки.
Как они и ожидали, а вернее, как и надеялись, спуск прошел без каких бы то ни было неожиданностей. На первой площадке они сделали короткую остановку, и Нортон совершил небольшую прогулку по узкому кольцевому уступу, затем по перилам соскользнул на следующий уровень, Здесь они сбросили кислородные приборы и предались непривычной роскоши - дышать без каких бы то ни было механических устройств" Теперь, избавившись от величайшей из опасностей, подстерегающих человека в пространстве, и перестав тревожиться о герметичности костюма и запасах кислорода, они могли продолжать исследования в самых благоприятных условиях.
К тому времени, когда они достигли пятого уровня и впереди оставался последний пролет, притяжение возросло почти до половины земного. Скорость вращения Рамы наконец-то дала о себе знать в полной мере; они вынужденно подчинялись неумолимой силе, которая правит планетами, а подчас взимает беспощадно высокую плату за малейшую ошибку. Спускаться было по-прежнему легко, но в сознание уже закрадывалась мысль о возвращении - тысячи ступеней вверх, а следом - новые тысячи...
