Даже привычный скафандр стал неудобен - снаружи появилось давление. Силы, действующие на сочленения, слегка изменились, и трудно стало рассчитывать движения. "Ты новичок, - сердито напомнил он себе, - придется всему учиться сначала. И пора сменить настроение, сделать что-нибудь этакое..."
- Уолтер, - сказал он. - Я хочу глотнуть здешнего воздуха.
- Что ж, давление в порядке. Температура... ого, сто пять ниже нуля!
- Да, бодрящий сибирский мороз. Но воздух в моем скафандре остынет не сразу.
- Тогда валяйте. А можно, я посвечу на ваше лицо? Чтобы не пропустить момент, когда оно посинеет... И говорите что-нибудь. Браиловский поднял прозрачное забрало шлема и вздрогнул: казалось, невидимые ледяные пальцы впились в щеки. Он осторожно потянул воздух, затем вдохнул глубже.
- Холодно... Но до легких пока не дошло. И странный запах. Затхлый, гнилой... будто что-то... О нет!
Сильно побледнев, Браиловский захлопнул забрало.
- В чем дело, Макс? - спросил Курноу с внезапной и на этот раз неподдельной тревогой. Браиловский не ответил; казалось, его вот-вот стошнит. В скафандре это грозная, иногда смертельная, опасность.
После некоторого молчания Курноу сказал:
- Я понял, но вы наверняка ошибаетесь. Пул, как мы знаем, остался в космосе. Боумен доложил, что... отправил за борт остальных. Тех, кто умер в анабиозе. Несомненно, он так и сделал. Здесь пусто. К тому же холодно. - Курноу чуть не добавил: "Как в морге", - но сдержался.
- Предположим, - тихо сказал Браиловский, - что Боумену удалось вернуться и он умер здесь...
Последовала еще более долгая пауза; затем Курноу медленно, но решительно открыл собственное забрало. Он содрогнулся, когда морозный воздух ожег ему легкие, потом с отвращением сморщил нос.
- Теперь я вас понимаю. Но не стоит давать волю воображению. Десять против одного, что воняет со склада. Видимо, прежде чем корабль промерз насквозь, испортилось какое-нибудь мясо. Боумену некогда было заниматься хозяйством. Я бывал в холостяцких квартирах, где пахло не лучше.
- Вероятно, вы правы.
- Разумеется, прав. А если и нет - какая разница, черт возьми? Мы на работе, Макс. И если Дэйв Боумен еще здесь, это уже не наша забота. Верно, Катерина?
Борт врач не ответила: они забрались слишком далеко внутрь корабля, радиоволны не доходили сюда. Они были отрезаны от остальных, но настроение у Макса уже улучшилось. Уолтер был надежным напарником, хотя и казался иногда легкомысленным. Зато он отличный специалист - а если нужно, тверд как кремень.
Вдвоем они вернут "Дискавери" к жизни - и, возможно, к Земле.
Глава 19
Бой с ветряной мельницей
Восторженный вопль сотряс стены "Леонова", когда "Дискавери", как новогоднюю елку, украсили разноцветные навигационные огни; наверно, он был слышен даже в пустоте, которая разделяла корабли. Но огни быстро погасли.
С полчаса "Дискавери" не подавал признаков жизни: затем в иллюминаторах командного отсека замелькали красные отсветы аварийного освещения. Спустя несколько минут за пленкой серной пыли появились неясные силуэты Курноу и Браиловского.
- Макс! Уолтер! Вы нас слышите? - позвала Таня Орлова. Оба помахали в ответ, но этим и ограничились. Видимо, у них не было времени на разговоры; зрителям у иллюминаторов пришлось набраться терпения и следить, как зажигаются и гаснут огни, отворяются и захлопываются люки "горохового стручка", медленно поворачивается чаша главной антенны...
- Алло, "Леонов"! - послышался наконец голос Курноу. - Простите, что с запозданием, но нам было некогда.
Вот первые впечатления. Корабль в лучшем состоянии, чем я предполагал. Корпус цел, утечка воздуха ничтожна - давление восемьдесят пять процентов от номинала. Воздух пригоден для дыхания, но его нужно будет сменить. Воняет, как на помойке.
С энергией полный порядок. Главный реактор стабилен, батареи в хорошем состоянии. Почти все обесточено - то ли Боумен догадался, то ли предохранители сработали сами. Так что оборудование не пострадало. Но придется все хорошенько проверить, прежде чем врубать на полную катушку.
- Сколько времени на это уйдет? Хотя бы на основное - двигатели, жизнеобеспечение?
- Трудно сказать, шкип. Когда мы должны упасть?
- Через десять дней, по последним оценкам. Но все может измениться в любую минуту - и в любую сторону.
- Ну, а мы, думаю, управимся за неделю. Вытащим корабль из этой чертовой дыры.
- Помощь нужна?
- Пока нет. Сейчас полезем в центрифугу, проверять подшипники. Надо запустить ее поскорее.
- Простите, Уолтер, вы уверены, что это так срочно? Гравитация - это хорошо, но мы обходились и без нее.
- Гравитация ни при чем, хотя и она не помешает. Центрифуга притормозит вращение корабля. Остановит это чертово кувыркание. Тогда можно будет соединить шлюзы и не выходить в космос. Работа облегчится по меньшей мере раз в сто.
- Отличная мысль, Уолтер. Вы что же, собираетесь состыковать мой корабль с этой... мельницей? А если подшипники заест и центрифуга встанет снова? Нас разнесет в клочья.
- Хорошо, оставим это на потом. Свяжусь при первой возможности.
Кончались вторые сутки, когда Курноу и Браиловский, падая от усталости, завершили осмотр корабля. Их отчет весьма порадовал американское правительство: возникло законное основание объявить "Дискавери" не потерпевшим кораблекрушение, а "временно законсервированным кораблем США". Теперь его требовалось расконсервировать.
После подачи энергии настала очередь за воздухом. Не помогла самая тщательная уборка, вонь не исчезла. Как и думал Курноу, она исходила от продуктов, испортившихся после отказа холодильников. Однако он утверждал - с самым серьезным видом, - что запах этот весьма романтичен. "Я закрываю глаза, - говорил он, - и чувствую себя на старинном китобойном судне. Представляете, как благоухало на палубе "Пеквода"?" Все, кто побывал на "Дискавери", соглашались, что особого воображения на это не требуется. В конце концов пришлось стравить воздух за борт. К счастью, в запасных емкостях его оказалось достаточно. Весьма приятный сюрприз таили в себе топливные баки: там сохранилось около девяноста процентов топлива, взятого на обратный путь. Аммиак, выбранный вместо водорода в качестве рабочей жидкости, оправдал доверие. Конечно, водород был эффективнее, но он уже годы назад испарился бы в космос, несмотря даже на холод за бортом. А вот сжиженный аммиак остался почти целиком, и его вполне хватит для возвращения на околоземную орбиту. Или, по крайней мере, на окололунную. Но восстановить контроль над "Дискавери", пока он вращался наподобие пропеллера, было невозможно. Сравнив Курноу и Браиловского с Дон Кихотом и Санчо Пансой, Саша Ковалев выразил надежду, что их поход против ветряной мельницы завершится более удачно. Соблюдая максимальную осторожность, с многочисленными перерывами и проверками, на центрифугу подали питание, и громадный барабан разогнался, вновь отбирая вращение, отданное когда-то кораблю. "Дискавери" исполнил серию сложных кульбитов, и в конце концов его кувыркание почти прекратилось. Двигатели ориентации остановили вращение полностью. Теперь корабли, словно связанные, летели бок о бок: крепкий толстяк "Леонов" выглядел еще короче рядом со стройным "Дискавери". Переход из корабля в корабль упростился, но капитан Орлова и теперь не разрешала соединять их физически. До грозной поверхности Ио оставалось совсем немного, и никто не мог поручиться, что не придется все-таки бросить судно, ради спасения которого было израсходовано столько сил.
Причина снижения "Дискавери" уже не составляла тайны, но что толку? Всякий раз, проходя между Юпитером и Ио, "Дискавери" пересекал ионизированный канал, соединяющий два небесных тела - электрическую реку между мирами. Возникавшие в корпусе вихревые токи притормаживали корабль на каждом витке.
Точно предсказать момент падения не удавалось - ток в канале менялся в широких пределах, подчиняясь неведомым законам Юпитера. Временами активность планеты-гиганта резко увеличивалась, тогда над Ио бушевали электрические и магнитные бури; их сопровождали полярные сияния. А корабли теряли высоту, и внутри них на какое-то время воцарялась нестерпимая жара.
Поначалу это удивляло и даже пугало, потом все объяснилось. Любое торможение ведет к нагреву; мощные токи превращали корабль в своеобразную электропечь. "Дискавери" бросало то в жар, то в холод на протяжении нескольких лет - неудивительно, что продукты на борту не проявили достаточной стойкости.
До гноящейся поверхности Ио, похожей на иллюстрацию из медицинского учебника, оставалось всего пятьсот километров, когда "Леонов" отошел на почтительное расстояние от "Дискавери" и Курноу решился включить маршевый двигатель. В отличие от допотопных химических ракет из кормовой части "Дискавери" не вырвалось ни дыма, ни пламени, но расстояние между кораблями начало увеличиваться - "Дискавери" набирал скорость. После нескольких часов маневрирования корабли отстранились от Ио на тысячу километров; можно было передохнуть и подготовиться к следующему этапу.
- Вы славно поработали, Уолтер, - сказала борт-врач Руденко, обнимая полной рукой усталые плечи Курноу. - Мы очень вами гордимся. И - совершенно случайно - разбила перед его носом ампулу. Он проснулся спустя сутки, голодный и злой.
Глава 20
Гильотина
- Что это? - с отвращением поинтересовался Курноу, взвешивая на ладони небольшой механизм. - Гильотина для мыши?
- Почти так - только для более крупного зверя. - Флойд ткнул пальцем в экран дисплея; вспыхивающая стрелка указывала на схему сложной цепи. - Узнаете эту линию?
- Главный распределительный кабель. И что?
- Вот точка, где он подсоединяется к ЭАЛу. Приспособление следует установить здесь, под оболочкой кабеля - тут его трудней обнаружить.
- Ясно. Дистанционное управление. Чтобы в случае чего перекрыть ему питание. Хорошо сработано, и лезвие токонепроводящее. Никаких замыканий при включении. Кто делает такие игрушки? ЦРУ?
- Какая разница? Управление из моей комнаты, с маленького красного микрокалькулятора. Набрать девять девяток, извлечь квадратный корень и - нажать кнопку. Радиус действия придется еще уточнить, но пока "Дискавери" рядом, можно не опасаться, что ЭАЛ снова сойдет с ума.
- Кому можно знать об этой... штуке?
- Нельзя только Чандре.
- Так я и думал.
- Но чем меньше посвященных, тем лучше. Я сообщу Тане. В случае необходимости вы покажете ей, как пользоваться приспособлением.
- Какой еще необходимости? Флойд пожал плечами.
- Если бы я знал, нам бы оно не понадобилось.
- Так. И когда мне поставить этот... эалоглушитель?
- Желательно поскорее. Скажем, сегодня вечером, когда Чандра уснет.
- Смеетесь? Он вообще не спит. Он как мать у постели больного ребенка.
- Ну, иногда он наведывается на "Леонова" поесть...
- Вы думаете? В последний раз он прихватил мешочек риса. Этого ему хватит на месяц, не меньше.
- Тогда придется одолжить у Катерины ее сногсшибательные пилюли. На вас, кажется, они подействовали неплохо?
Курноу, конечно, врал насчет Чандры - по крайней мере так полагал Флойд, хотя поручиться за это было нельзя: Куркоу мог выдавать махровую ложь с самым невинным лицом. Русские поняли это далеко не сразу; зато теперь, в порядке самозащиты, заранее хохотали, даже когда Курноу и не думал шутить.
Сам же Курноу, говоря по правде, смеялся теперь совсем не так громко, как тогда, в стартующем ракетоплане. Вероятно, там подействовал алкоголь. Флойд опасался рецидива на празднестве по случаю встречи с "Дискавери". Однако Курноу, хотя и выпил достаточно, контролировал себя не хуже самой Орловой.
