На мгновение воцарилась тишина. Оба полисмена теперь рассматривали
пол. На лице Пэнборна появилось выражение, которое Тад не мог прочитать -
он даже не верил, что встречал его раньше когда-либо. Не то чтобы чистая
досада, хотя и досада была здесь одной из составных частей.
Что за бардак здесь происходит?
- Так, это очень удобно, мистер Бомонт, - наконец произнес шериф, -
но и очень далеко от твердой почвы доказательств. Мы выслушали ваши слова
и слова вашей жены относительно того времени, когда увидели последнюю
пару, уходящую с вечеринки. Если все они были так сильно на взводе, как вы
утверждаете, то они вряд ли смогут поддержать ваши утверждения. А если
этот Делессепс действительно ваш друг, он может сказать... Ну кто его
знает?
И все же Алан Пэнборн терял свои позиции. Тад видел это и надеялся -
нет, знал, что патрульные тоже видят это. И все же шериф не собирался еще
отступать. Тот страх, который Тад испытал в самом начале встречи, и та
злость, которая пришла на смену страху, теперь сменились у него
серьезностью и любопытством. Он подумал, что никогда не встречал, даже на
войне во Вьетнаме, столь равномерно представленные в одном и том же
человеке недоумение и уверенность. Факт проведения вечеринки - а это явный
факт, который слишком легко и просто проверить любому, - потряс доводы
шерифа, но не убедил его. И патрульные, как он заметил, не были полностью
убеждены. Единственным различием было то, что полисмены не столь горячо
переживали все это дело. Они не знали Хомера Гамаша лично и поэтому никак
не могли проявить особую ревностность и заинтересованность. Алан Пэнборн
знал и проявлял.
Я знал его тоже, - подумал Тад. - Поэтому, может быть, я тоже в этом
участвую. Помимо своей воли.
- Послушайте, - терпеливо сказал он, не сводя глаз с шерифа и
стараясь не отвечать на враждебность враждебностью, - давайте спустимся на
землю, как любят говорить мои студенты. Вы спрашиваете, не можем ли мы
эффективно доказать все эти наши "где-то что-то"...
- Ваши "где-то что-то", мистер Бомонт, - поправил его Пэнборн.
- О'кей, мои. Пять чертовски трудных часов. Часов, когда большинство
людей уже в постели. По чистой и счастливой случайности, мы - я, то есть,
раз вы предпочитаете такую формулировку, могу отчитаться за три часа из
этих пяти. Может быть, Роули и его одиозная леди уехали в два, а может
быть, в час тридцать или в два пятнадцать. Как бы то ни было, было уже
поздно. Они подтвердят это, и вряд ли эта женщина, Билли Бернс, будет
сочинять мне алиби, даже если бы Роули стал это делать из дружбы ко мне.
Лиз посмотрела на Тада со страшной беглой улыбкой, забирая у него
Уильяма, который начал почему-то корчиться на руках у отца. Сперва он не
понял этой улыбки, и только потом до него дошел ее смысл. Эта фраза,
конечно - сочинять мне алиби. Эту фразу Алексис Мэшин, архизлодей из
романов Джорджа Старка, произносил нередко. Это было странно, между тем,
Тад не мог вспомнить, чтобы ранее он когда-либо использовал старкизмы в
своей речи. С другой стороны, его никогда ранее не обвиняли в убийстве, а
убийство было излюбленной ситуацией для Джорджа Старка.
- Даже предположив, что мы ушли в час, и все гости к этому времени
уже разошлись, - продолжил Тад, - и предположив далее, что я вскочил в
машину за минуту - нет, секунду - когда они все скрылись за холмом, и
понесся как сумасшедший недоносок в Кастл Рок, я бы попал туда никак на
ранее четырех тридцати или пяти часов утра. На запад не ведет ни одна
магистраль, вы же знаете.
Один из полисменов начал: - А эта женщина Арсено утверждает, что было
около четверти первого, когда она увидела...
- Нам не надо сейчас это обсуждать, - быстро перебил его шериф.
Лиз издала не очень вежливый, предостерегающий звук, и Уэнди
воззрилась на мать с комическим недоумением. На другой руке Лиз Уильям
прекратил свои извивающиеся упражнения и замер в восхищении от собственных
пальцев на руке. Она сказала Таду: - Там было полно еще народу в час.
Полно.
Затем она накинулась на шерифа Алана Пэнборна - действительно и
всерьез взялась за него.
- Что здесь не так, шериф? Почему вы с бычьей настойчивой тупостью
пытаетесь повесить все это на моего мужа? Разве вы настолько глупы? Или
ленивы? Или вы настолько плохой человек? Вы никогда не были раньше похожи
на таких людей, но нынешнее ваше поведение заставляет меня сильно
удивляться. Очень и очень сильно. Может быть, вы играли в лотерею. Не так
ли? И вы вытащили номер с его именем из... шляпы?
Алан возразил не очень уверенно и в явном смущении от ее напора -
Миссис Бомонт...
- Боюсь, что у меня здесь есть преимущество, шериф, - сказал Тад. -
Вы думаете, что я убил Хомера Гамаша.
- Мистер Бомонт, вас не обвиняют в этом...
- Нет. Но вы так думаете, ведь так?
Щеки Пэнборна покраснели, и лицо его налилось кровью, однако он не
обнаруживал ни тени замешательства или неуверенности, заметил про себя
Тад.
- Да, сэр, - сказал шериф. - Я так действительно думаю. Несмотря на
все то, что сказали вы и ваша жена.
Этот ответ озадачил Тада. Что же, во имя Бога, могло произойти с этим
человеком (который, как сказала уже Лиз, никак не был безнадежно тупым),
чтобы быть столь уверенным в своем предположении? Так чертовски уверенным?
Тад ощутил холодок, бегущий по его спине... и затем случилась
странная вещь. Призрачный звук заполнил его мозг - не голову, а именно
мозг - на какую-то секунду. Это был тот самый звук, который почти свел его
с ума около тридцати лет тому назад, и с тех пор он не слышал его. Это
было пищание сотен, может быть, тысяч мелких птиц.
Он положил руку на голову, коснулся маленького шрама на лбу, и дрожь
снова охватила его, на этот раз сильнее, заставляя его нервы вибрировать
как проволоку. Сочини мне алиби, Джордж, - подумал он. - Меня здесь
затягивают все туже, поэтому сочини мне алиби.
- Тад? - спросила Лиз. - Ты в порядке?
- Хмм? - он огляделся кругом и посмотрел на нее.
- Ты бледен.
- Все нормально, - ответил он, и сказал правду. Звук ушел. Если
вообще он был здесь.
Он повернулся к Пэнборну.
- Как я уже заметил, шериф, у меня есть некоторое преимущество в этом
деле. Вы думаете, это я убил Хомера. Я, однако, знаю, что это был не я.
Кроме как в книгах, я никогда никого не убивал.
- Мистер Бомонт...
- Я понимаю ваше рвение. Он был симпатичным стариком с заботливой
женой, хорошим чувством юмора и с одной только рукой. Я также потрясен
этим. Я сделаю все, чтобы помочь вам, но вам пора бросить эти полицейские
тайны и сказать мне, почему вы находитесь именно здесь, что же, в конце
концов, привело вас ко мне, а не куда-нибудь еще. Я просто недоумеваю.
Алан смотрел на Тада очень долго и, наконец, сказал:
- Все во мне говорит, что я слышу правду.
- Слава Богу, - сказала Лиз. - Наконец-то, этот человек нам поверил.
- Если все это так, - продолжал Алан, глядя только на Тада, - я лично
отыщу в A.S.R. и I. этого человека, который выкрутил это удостоверение
личности из металлической пластины и содрал с него всю оболочку.
- А что такое "A.S." и как там дальше? - спросила Лиз.
"Записи и идентификация преступлений с оружием", - пояснил один из
полисменов. - В Вашингтоне.
- Я никогда не слыхивал, чтобы кто-то выкручивал удостоверение
личности, - продолжал Алан тем же медленным голосом.
- Они тоже говорят, что впервые с этим сталкиваются, но... если ваша
вечеринка подтверждается, то я действительно оказываюсь в чертовски
неловком положении.
- Не смогли бы вы сказать нам, что же все-таки случилось? - спросил
Тад.
Алан вздохнул.
- Мы и так далеко зашли, почему бы и нет? По правде говоря, не столь
уж важно, когда точно ушли последние гости с этой вечеринки. Если вы там
находились в полночь и есть свидетели, подтверждающие этот факт...
- Их будет, по крайней мере, двадцать пять, - сказала Лиз.
- ...Тогда вы вне подозрений. Соединив показания дамы с фермы,
которые она уже дала нашему патрульному, и медицинское заключение
экспертов, мы почти можем быть уверены, что Хомера убили между часом и
тремя в ночь на первое июня. Его забили насмерть его же протезом.
- Святой Боже, - прошептала Лиз. - И вы думали, что Тад...
- Пикап Хомера был найден через двое суток на парковочной стоянке
около закусочной на участке I-95 в Коннектикуте, совсем близко от границы
штата Нью-Йорк.
Алан сделал паузу. - Там было полным-полно отпечатком пальцев, мистер
Бомонт. Большинство относились к Хомеру, но были и отпечатки преступника.
Некоторые просто отличные для идентификации личности. А один прямо-таки
как слепок с пальца поскольку этот негодяй вытащил жвачку изо рта и
придавил ее к приборной доске автомобиля. Она там и присохла. Но самый
лучший отпечаток был на зеркальце заднего обзора. Он смотрелся прямо как
цветной оттиск в картотеке уголовного розыска. Только вместо краски здесь
была кровь.
- Тогда почему же все-таки Тад? - Требование объясниться звучало в
голосе Лиз все более настойчиво. - Была ли эта вечеринка или нет, как вы
могли подумать, что Тад...
Шериф посмотрел на нее и сказал:
- Когда служащие A.S.R. и I. ввели эти отпечатки в их компьютеры,
машины выдали информацию о вашем муже. Если быть точным, они выдали
отпечатки пальцев вашего мужа.
Какой-то момент Тад и Лиз могли только молча смотреть друг на друга,
оцепенев от неожиданности. Затем Лиз сказала:
- Это была ошибка. Несомненно, люди, работающие с этими вещами, могут
совершать ошибки, время от времени.
- Да, но они редко ошибаются столь сильно. Конечно же, есть свои
трудности и неточности в сфере идентификации людей по отпечаткам пальцев.
согласен. Любитель детективов, выросший на чтении и просмотре фильмов типа
"Барнаби Джонс" думает, что дактилоскопия - это точная наука, но это не
так. Однако компьютеризация позволяет восстанавливать и сопоставлять
огромные массивы информации при сопоставлении отпечатков, и в этом случае
мы имели чрезвычайно четкие оттиски пальцев. Когда я говорю, что это были
следы пальцев вашего мужа, я отвечаю за свои слова. Я видел оттиски с
компьютера и эти отпечатки. Эта пара не просто очень схожа.
Он повернулся к Таду и пристально посмотрел на него своими голубыми
холодными глазами.
- Эта пара абсолютно идентична.
Лиз застыла с открытым ртом, а сидящий на руках матери Уильям начал
плакать, и вскоре к нему присоединилась Уэнди.
Глава 8. ПЭНБОРН НАНОСИТ ВИЗИТ
1
Когда дверной колокольчик зазвонил в четверть восьмого в тот же
вечер, дверь снова пошла открывать Лиз. Она уже успела уложить Уильяма в
постель, а Тад все еще занимался этой тяжелой работой с Уэнди. Все книги
утверждают, что родительское искусство не имеет какой-то зависимости от
пола родителя, но Лиз сильно сомневалась в истинности этих утверждений.
Тад очень старался, делая все тщательно и ревностно, но был слишком
медлителен. Когда он ухаживал за ней и даже в церкви во время их свадебной
церемонии, Тад не производил такого впечатления, но когда пришло время
ежедневного укладывания близнецов в постель...
Уильям был вымыт, переодет во все чистое, упакован в зеленый спальный
мешок и восседал в кровати. Тад тем временем пытался завернуть Уэнди в
пеленки (и Лиз заметила, что ему не удалось смыть все мыло с волос Уэнди,
но после недолгих сомнений она решила, что день уже кончается, и она это
сможет лучше сделать завтра, ничего не говоря мужу).
