Дальнейшая часть плана сводилась к следующему: он разыщет самую
многочисленную группу женщин и станет следить за ней, исполняя роль
Гампа, - наблюдать за их играми, слушать их разговоры. Если кому-то
вздумается угостить его гамбургером или ломтиком пирога - а
какой-нибудь из добросердечных шлюх обязательно захочется это сделать
(их инстинктивная, дарованная Богом страсть подкармливать таких калек,
как он, просто неистребима), - он примет угощение со словами
благодарности и съест все до последней крошки. Он будет отвечать на их
расспросы, а если случится выиграть плюшевую игрушку за удачное
метание колец или в каком-нибудь другом дурацком конкурсе, подарит
приз первому же попавшемуся малышу... но не погладит щенка по голове;
даже за такие невинные поступки сегодня можно заработать обвинение в
растлении малолетних.
Но прежде всего он будет наблюдать. Искать среди собравшихся свою
бродячую Роуз. С этим, слава Богу, проблем не возникнет, как только
они воспримут его в качестве части окружающего пейзажа; в искусстве
наблюдения ему нет равных. Заметив ее, он может покончить с делом
прямо здесь, в Эттингере, если захочет: дождется, пока ей понадобится
отлучиться в сортир, догонит и свернет шею, как цыпленку. Все
завершится за считанные секунды, но вот в этом-то и загвоздка. Он не
{хотел}, чтобы все завершалось в считанные секунды. Ему хотелось
всласть насладиться процессом. Провести с Роуз милую неторопливую
беседу. Обсудить все ее поступки с тех пор, как она покинула дом с его
банковской карточкой в кармане. Получить, так сказать, полный отчет,
от "а" до "я". Он, например, спросит, что она ощущала, нажимая кнопки
банковского автомата, что почувствовала, когда наклонилась, чтобы
забрать деньги, - деньги, ради которых он вкалывал, которые он
зарабатывал бессонными ночами, преследуя подонков, готовых сделать что
угодно и с кем угодно, если бы такие, как инспектор Даниелс, не
останавливали их. Он спросит свою женушку, как, черт возьми, пришла ей
в голову мысль, что от него можно скрыться? Как только ей пришло в
голову, что она способна спрятаться от него?
А потом, когда она выложит ему все, что ему захочется узнать,
настанет {его} черед говорить.
Правда, "говорить" в данном случае не самое подходящее слово для
описания того, что он собирается с ней сделать.
Итак, шаг первый - найти ее. Шаг второй - не спускать с нее глаз,
оставаясь при этом на безопасном расстоянии. Шаг третий - проследить
за Роуз, когда она наконец навеселится досыта и покинет гулянье...
возможно, только после концерта, но может, и раньше, если ему повезет.
Как только они окажутся за пределами парка, он выкинет к чертовой
матери опостылевшую инвалидную коляску. На ней останутся его отпечатки
пальцев (кожаные мотоциклетные перчатки сделали бы свое дело и
добавили бы новый убедительный штрих к портрету Гампа Питерсона,
однако ему помешала нехватка времени, не говоря уже о "фирменных"
головных болях), ну да из-за отпечатков переживать не стоит. У Нормана
возникло предчувствие, что с настоящего момента меньше всего ему
придется волноваться из-за отпечатков пальцев.
Идеальным было бы выследить ее до самой двери дома, и Норман
полагал, что добьется желаемого. Когда Роуз сядет в автобус
{обязательно автобус, потому что машины у нее нет, а на такси она не
станет тратиться), он поднимется следом. Если по пути от Эттингера до
конуры, в которой она прячется, Роуз случайно заметит его, он
прикончит ее на месте, и плевать на последствия. Если же все пройдет
как надо, он последует за ней прямо в ее норку, а потом ее ждут такие
страдания, которых не испытывала ни одна живущая на земле женщина}.
Норман в инвалидной коляске подкатил к будке с вывеской "БИЛЕТЫ
НА ВЕСЬ ДЕНЬ", увидел, что вход для взрослых стоит двенадцать
долларов, протянул деньги билетеру и двинулся в парк. Путь был
свободен; в сравнительно ранний час утра Эттингер еще не заполнили
толпы посетителей. Ему следует вести себя поосторожнее, чтобы не
привлечь лишнего внимания. Но он справится. Ему...
- Эй! Эй, мужчина в коляске! Вернитесь!
Норман мгновенно остановился, намертво вцепившись в колеса
инвалидного кресла, невидящими глазами глядя на аттракцион "Корабль
призраков", перед которым стоял гигантский робот в старинном одеянии
морского капитана. "Приготовься к {ужасом}, юнга!" - снова и снова
повторял капитан механическим голосом. Дья-вол! Вот вам, пожалуйста,
не хотел привлекать лишнего внимания... и именно это и сделал.
- Эй, лысый! Вы, в коляске!
Люди оборачивались на него. Одна посетительница, толстая
черномазая сучка в красном сарафане, выглядела, ничуть не умнее, чем
продавец с заячьей губой в магазине "Базовый лагерь". И еще она
показалась Норману смутно знакомой, однако он отмахнулся от ощущения,
полагая, что это следствие сильного напряжения, - ведь он никого в
городе не знает. Женщина отвернулась и зашагала дальше, прижимая
дамскую сумочку размером с хороший чемодан, но чересчур много людей
продолжало на него пялиться. У Нормана неожиданно взмокло в паху.
- Эй, мужчина в коляске, вернитесь! Вы дали мне слишком много!
Смысл сказанного дошел до него не сразу - как будто кто-то
произнес фразу на иностранном языке. Затем он понял, в чем дело, и
чувство огромного облегчения - к которому примешивалась досада из-за
допущенной оплошности - окатило его волной с головы до ног. Ну
конечно, он заплатил кассиру слишком много, забыв, что теперь он - не
взрослый мужик, а Инвалид, достойный жалости.
Развернувшись, Норман покатил назад к будке. Кассир, молодой
парень, которому не помешало бы сбросить половину веса, высунулся из
окошка, и на его физиономии было написано такое же отвращение, какое
Норман испытывал к самому себе. Парень протягивал пятидолларовую
бумажку.
- Семь баксов для инвалидов, вы что, читать не умеете? - Он
постучал кулаком с зажатой в нем бумажкой по объявлению на будке, а
затем сунул деньги под нос Норману.
Норман на миг представил, как запускает пятерню в левый глаз
жирного идиота, вырывает его и сует в один из многочисленных карманов
на куртке кассира.
- Извините, - жалко промямлил он.
- В следующий раз будьте внимательнее, - бросил толстяк,
скрываясь в будке.
Норман развернулся и снова покатил в глубь парка, чувствуя, как
грохочет сердце. Он с таким старанием трудился над созданием своего
персонажа... составил простой, но хороший план... однако с самого
начала совершил не просто глупость, а {невероятную} глупость. Что с
ним случилось?
Он не знал, однако с этого момента и впредь ему придется
проявлять большую осторожность.
- Я могу, - пробормотал он едва слышно. - Я могу, черт возьми!
- Приготовься к {ужасам}, юнга! - завопил на него робот,
замахиваясь трубкой размером с унитаз, когда он проезжал мимо. -
Приготовься к {ужасам}, юнга! Приготовься к {ужасам}, юнга!
- Как скажешь, кэп, - буркнул Норман, продолжая толкать колеса.
Он подъехал к развилке, откуда, судя по указателям, - шли дорожки на
пирс, центральную аллею и в зону для пикников. Рядом со стрелкой,
указывающей на зону для пикников, висело объявление: "ГОСТИ И ДРУЗЬЯ
"ДОЧЕРЕЙ И СЕСТЕР" - ЛЕНЧ В ПОЛДЕНЬ, ОБЕД В ШЕСТЬ, КОНЦЕРТ В ВОСЕМЬ.
ВЕСЕЛИТЕСЬ! ОТДЫХАЙТЕ!"
"Ладно-ладно", - подумал Норман и повернул облепленную наклейками
коляску на ведущую в зону для пикников бетонную дорожку, по обеим
сторонам которой тянулись грядки цветов. В действительности Эттингер
представлял собой большой и ухоженный парк. Здесь имелись игровые
площадки для детей, уставших от аттракционов или боящихся их. Здесь
посетителей встречали кусты, подстриженные в форме животных, как в
Диснейленде, здесь можно было поиграть в подковки или софтбол, и
повсюду стояли столики для пикников. Впереди Норман увидел натянутый
на столбы брезент, под которым суетились повара в белых халатах,
готовя шашлык. За импровизированной палаткой выстроился ряд киосков,
установленных, как он понял, специально для сегодняшнего празднества -
в одном можно будет купить пару лоскутков пикейной ткани с ручной
вышивкой, в другом приобрести майки (многие с мудрыми изречениями
вроде тех, что украшали инвалидную коляску "Гампа") и подобрать себе
брошюрку по вкусу... особенно если вознамерились бросить мужа и
присоединиться к своим сестрам-лесбиянкам и хотите узнать, как лучше
это сделать.
"Жаль, что у меня нет оружия, - подумал он. - Чего-нибудь
тяжелого и скорострельного, как "Мак-10". Тогда за двадцать секунд я
сделал бы мир намного чище. {Намного} чище".
Среди посетителей парка большинство составляли женщины, однако
мужчины попадались не настолько редко, чтобы Норман чувствовал себя
белой вороной. Он прокатился мимо киосков, раскланиваясь с теми, кто
кивал ему, мило улыбаясь тем, кто приветствовал его улыбкой. Заплатил
за билетик "лотереи удачи", записав свое имя на лепестке ромашки как
Ричард Питерсон. В последний момент ему показалось слишком надуманным
имя Гамп - во всяком случае, здесь. Он купил буклетик под названием
"Женщины тоже имеют права на недвижимость" и сказал лесбо-королеве в
кабинке, что пошлет брошюру своей сестре Дженни, живущей в Топеке.
Лесбо-королева улыбнулась и пожелала ему хорошего дня. Норман
улыбнулся в ответ и пожелал ей того же. Он охватывал взглядом всю
толпу, выискивая в ней только одного человека - Роуз. Пока что ее не
заметно, но ничего страшного; день только начинается. Норман ощущал
почти стопроцентную уверенность в том, что она обязательно появится на
полуденный ленч, а как только он увидит ее собственными глазами, все
будет хорошо, все будет хорошо, несмотря ни на что, все будет хорошо.
Верно, он обгадился возле билетной кассы, ну и что? Его оплошность
сошла ему с рук, и он больше не ошибется. Ни за что.
- Шикарный лимузин у вас, дружище, - приветливо заметила молодая
женщина в шортах леопардовой расцветки. Она вела за руку маленького
мальчика, Мальчишка держал стаканчик вишневого мороженого "Снежный
конус" и, похоже, стремился нанести розовый слой на физиономию.
Норману он показался полнейшим дебилом. - И мысли неплохие.
Она протянула руку, предлагая Норману хлопнуть по ней, и он
задумался - всего лишь на миг, - представляя, с какой скоростью
исчезла бы с ее рожи эта идиотская ухмылка, говорящая: "Ах, как мне
жаль таких бедных калек!", если бы он вместо того, чтобы дать ей
пятерню, как она ожидала, откусил ей пару пальцев. Она протягивала
левую руку, и Норман не удивился, не увидев на ней обручального
кольца, хотя крысенок с размазанным по физиономии вишневым поносом
очень походил на нее.
"Потаскуха, - подумал он. - Глядя на тебя, я понимаю, что
случилось с миром. Что ж ты сделала, стерва? Попросила кого-то из
своих подружек осеменить тебя спермой индюка?"
Он улыбнулся и легонько хлопнул по ее ладони. - Спасибо. Вы
замечательно выглядите.
- У вас есть здесь друзья?
- Есть. Вы, например, - нашелся он. Она засмеялась, польщенная.
- Спасибо. Но понимаете, что я хочу сказать.
- Тогда я в гордом одиночестве. Просто заглянул на огонек. Если
кому-то помешаю или же гулянье окажется закрытым мероприятием, всегда
могу убраться восвояси.
- Ну что вы, ни в коем случае! - воскликнула она, приходя в ужас
от одной только мысли об этом... как он и предполагал. - Оставайтесь.
Веселитесь с нами. Могу я угостить вас чем-нибудь? Я была бы рада. Не
