Блейн.
- ПОСТАРАЮСЬ СПРАВИТЬСЯ С НИМИ, ДЖЕЙК ИЗ НЬЮ-ЙОРКА.
Джейк раскрыл книгу на странице, заложенной пальцем. Десять загадок.
Одиннадцать, считая с Самсоновой, которую он решил оставить напоследок.
Если Блейн ответит на все (а Джейк предчувствовал, что так оно и будет),
Джейк намеревался сесть рядом с Роландом, посадить Ыша на колени и ждать
конца. Есть же и другие миры, кроме этого.
- Слушай, Блейн. В темном тоннеле лежит железное чудовище. Оно может
атаковать, лишь подавшись назад. Что это?
- ПУЛЯ, - ни малейшего колебания.
- Ходишь по живым - лежат тихо, ходишь по мертвым - громко ворчат.
Кто они?
- ОПАВШИЕ ЛИСТЬЯ, - ни малейшего колебания.
Если Джейк действительно знал, что игра проиграна, почему он
чувствовал такое отчаяние, такую горечь, такую злость?
Потому что он - боль, вот почему. Блейн - действительно СИЛЬНАЯ боль,
я и хотел бы, чтобы он хоть раз прочувствовал на себе, что это такое. А
второе мое желание - чтобы он остановился хоть на секунду. Джейк
перевернул страницу. До вырванных ответов оставалось совсем немного. Он
чувствовал пальцем оторванные корешки. Книга вот-вот закончится. Джейк
подумал об Аароне Дипно из "Манхэттенского ресторана для ума". Аарон
Дипно приглашал его зайти еще раз, поиграть в шахматы, и, между прочим,
старик-толстяк варил отличный кофе. В Джейке внезапно проснулась тоска
по дому. Он почувствовал, что готов продать душу за один взгляд на
Нью-Йорк. Черт, да он продал бы ее за возможность один раз вдохнуть
загазованного воздуха на Сорок второй улице в час пик.
Он отогнал тоску прочь и перешел к следующей загадке.
- Я - изумруды и бриллианты, потерянные луной. Меня скоро найдет и
поднимет солнце. Кто я?
- РОСА.
Безжалостная точность. И ни малейшего колебания.
Зеленая точка сближалась с Топикой, зазор между ней и последним
кружком на карте-схеме неумолимо сокращался. Одну за другой Джейк
загадывал загадки. Одну за другой Блейн их разгадывал. Перевернув
последнюю страницу, Джейк увидел обращение издателя или редактора к
читателям: Мы надеемся, что вы насладились уникальной возможностью дать
волю своим воображению и логическому мышлению. Раскрыться в полной мере
им позволяют только ЗАГАДКИ!
Я наслаждения не получил, подумал Джейк. Не получил абсолютно
никакого наслаждения, и я надеюсь, что ты подавишься своим
самодовольством. Он прочитал последнюю загадку, и у него затеплилась
надежда. Ему показалось, что разгадать ее невозможно.
На карте-схеме расстояние до Топики сократилось до ширины пальца. -
Поторопись, Джейк, - прошептала Сюзанна. - Блейн?
- ДА, ДЖЕЙК ИЗ НЬЮ-ЙОРКА?
- Без крыльев я летаю. Без глаз я вижу. Без рук я поднимаюсь.
Пугливее, чем любой зверь, сильнее, чем любой враг. Мне свойственны
хитрость, безжалостность, я могу прихвастнуть. В конце концов я всегда
беру верх. О чем идет речь?
Стрелок вскинул голову, синие глаза блеснули. Сюзанна перевела взгляд
с лица Джейка на карту-схему. Однако Блейн, как всегда, ответил без
запинки.
- ВООБРАЖЕНИЕ МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ.
Джейк уже собрался заспорить, но подумал: зачем тратить драгоценное
время? Ответ-то, похоже, правильный. Другого и быть не могло.
- Спасибо. Блейн, ты ответил правильно.
- И ПРИЗОВОЙ ГУСЬ УЖЕ МОЙ. СУДЯ ПО ВСЕМУ, Я ПОБЕДИЛ. МЫ ПРИБЫВАЕМ
ЧЕРЕЗ ДЕВЯТНАДЦАТЬ МИНУТ И ПЯТЬДЕСЯТ СЕКУНД. ЕСТЬ ТЕБЕ ЧТО ЕЩЕ СКАЗАТЬ,
ДЖЕЙК ИЗ НЬЮ-ЙОРКА? ВИДЕОСЕНСОРЫ ПОКАЗЫВАЮТ, ЧТО КНИЖКА ТВОЯ
ЗАКОНЧИЛАСЬ. ОНА, ДОЛЖЕН СКАЗАТЬ, НЕ ТАК ХОРОША, КАК Я НАДЕЯЛСЯ.
- Все горазды критиковать, - бросила Сюзанна. Вытерла слезу,
скатившуюся из глаза. Стрелок, не поворачиваясь к ней, взял ее за руку.
- Да. Блейн, у меня есть еще одна загадка.
- ПРЕВОСХОДНО.
- Из ядущего вышло ядомое, а из сильного вышло сладкое.
- ЭТА ЗАГАДКА ИЗ БИБЛИИ, ТОЙ ЧАСТИ ВЕТХОГО ЗАВЕТА, КОТОРАЯ НАЗЫВАЕТСЯ
"КНИГА СУДЕЙ". - В голосе Блейна слышалась насмешка, и остатки надежды
Джейка испарились как дым. Он подумал, что сейчас заплачет, не от страха
- от раздражения. - ЗАГАДАЛ ЕЕ САМСОН СИЛЬНЫЙ. ЯДУЩЕЕ - ЛЕВ, СЛАДКОЕ -
МЕД, ПРИНЕСЕННЫЙ ПЧЕЛАМИ, КОТОРЫЕ ПОСЕЛИЛИСЬ В ЧЕРЕПЕ ЛЬВА. БУДЕШЬ
ЗАГАДЫВАТЬ ЕЩЕ? У ТЕБЯ ЕЩЕ БОЛЬШЕ ВОСЕМНАДЦАТИ МИНУТ, ДЖЕЙК.
Джейк покачал головой. Выпустил книгу с загадками из рук, улыбнулся,
когда Ыш поймал ее на лету и, вытянув длинную шею, протянул Джейку.
- Я загадал все. Больше нет.
- СТЫД И ПОЗОР. - В голосе Блейна вновь слышались интонации Джона
Уэйна. - ПОХОЖЕ, Я ТАКИ ВЫИГРАЛ ЭТОГО ГУСЯ, ЕСЛИ ТОЛЬКО КТО-ТО ЕЩЕ НЕ
ХОЧЕТ ЗАГАДАТЬ МНЕ ЗАГАДКУ. КАК НАСЧЕТ ТЕБЯ, ЫШ ИЗ СРЕДИННОГО МИРА? ЕСТЬ
У ТЕБЯ ЗАГАДКИ, МОЙ МАЛЕНЬКИЙ УШАСТИК?
- Ыш! - ответил ушастик-путаник приглушенным голосом: он все еще
держал книгу в зубах.
Джейк с улыбкой взял книгу, сел рядом с Роландом, обнял его.
- СЮЗАННА ИЗ НЬЮ-ЙОРКА?
Она покачала опущенной головой, смотреть на карту-схему не хотелось.
Повернула руку Роланда своей, мягко погладила шрамы на месте двух
пальцев.
- РОЛАНД, СЫН СТИВЕНА? НЕ ВСПОМНИЛ НОВЫХ ЗАГАДОК С ЯРМАРОК ГИЛЕАДА?
Покачал головой и Роланд.., а потом Джейк увидел, как вскинулся Эдди
Дин. Необычная улыбка заиграла на губах Эдди, по-особенному зажглись
глаза, и Джейк понял, что надежда его не покинула. Вновь расцвела в
душе, яркая, горячая, живая. Как.., ну, как летняя роза во всей красе.
- Блейн? - хриплым шепотом заговорил Эдди. Словно ему сдавили горло.
- ДА, ЭДДИ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА, - с нескрываемым презрением.
- У меня есть пара загадок. Ты понимаешь, чтобы скоротать время до
прибытия в Топику. - Вот тут Джейк осознал: Эдди говорит таким голосом
не потому, что ему сдавило горло - он старается сдержать смех. - ГОВОРИ,
ЭДДИ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА.
3
Сидя и слушая, как Джейк загадывает последние свои загадки, Эдди
размышлял над рассказом Роланда о ярмарочном гусе. Потом мысли его
вернулись к Генри, проследовав из пункта А в пункт В по загадочной тропе
ассоциативного мышления. Или, если угодно, маршрутом "фанс-берд эйрлайнз": от гуся - к индейке. Он и Генри как-то раз
заговорили о том, чтобы завязать с героином. Генри заявлял, что
заморозка (по его терминологии - стать замороженной индейкой) - не
единственный способ. Можно просто остыть (стать холодной индейкой). Эдди
спросил, а как назвать того, кто только что ввел себе убойный передоз? И
Генри не задумываясь ответил: Его надо называть пережаренной индейкой.
Как они тогда смеялись.., но теперь, по прошествии времени, странного
времени, если говорить о последних событиях, получалось, что поводом для
смеха был не кто иной, как младший из братьев Дин, а также новые друзья
младшего брата. Выходило, что именно им уготована роль пережаренной
индейки, точнее, пережаренного призового гуся.
Если только ты не вырвешься из улета.
Да.
Так вырывайся, Эдди.
Вновь голос Генри, давнишнего визитера его головы, только теперь
голос трезвый и ясный. Голос друга, а не врага, словно все прежние
конфликты остались в прошлом, а топор войны зарыт в землю.
Вырывайся и заставь дьявола лезть в его же костер. Возможно, будет
больно, но ты-то знаешь, что такое настоящая боль. Черт, да я сам
причинил тебе столько боли, но ты выжил. Выжил как миленький. И ты
знаешь, что от тебя требуется.
Конечно. На том привале Джейку в конце концов удалось разжечь костер.
Роланд своей загадкой снял напряжение, Джейк высек хорошую искру,
растопка занялась, и вскоре они сидели у ярко пылающего костерка.
Разговаривали. Разговаривали и задавали друг другу загадки. Эдди знал и
кое-что еще. Блейн разгадал сотни загадок, пока они мчались на
юго-восток вдоль Тропы Луча, и остальные пребывали в полной уверенности,
что на каждую он отвечал без малейшего колебания. Раньше Эдди соглашался
с ними.., но теперь, мысленно вернувшись к началу состязания, он
вспомнил одну интересную подробность: Блейн дернулся. Однажды.
Он разозлился. То же случалось и с Роландом.
Стрелок, которого часто выводили из себя выходки Эдди, по-настоящему
выказал злость лишь единожды. После того как Эдди вырезал ключ. Роланд
попытался скрыть свою злость, замаскировать ее под обычное раздражение,
но Эдди ощутил ее в полной мере. Он достаточно долго прожил рядом с
Генри Дином и безошибочно реагировал на отрицательные эмоции. И нему
было больно не от самой злости Роланда, но от презрения, которым стрелок
щедро ее сдобрил. Презрением Генри всегда пользовался с превеликим
удовольствием.
Почему мертвый младенец переходит дорогу? - спросил Эдди.
Потому что сидит в курице, ха-ха-ха.
Позже, когда Эдди попытался защитить свою угадку, говоря, что она,
возможно, безвкусная, зато остроумная, Роланд отреагировал практически
так же, как Блейн:
Плевать я хотел на вкус. Она бессмысленная и не имеющая решения, а
потому глупая. О хорошей загадке такого не скажешь.
Но когда Джейк иссяк, загадав все загадки, Эдди внезапно открылась
удивительная, развязывающая ему руки истина: понятие "хорошо" - это для
благородных. Так было всегда, так и будет. Даже если человеку,
использующему это понятие, тысяча лет и стреляет он, как Буффало Билл.
Роланд сам признавал, что в загадках он не силен. Его Учитель полагал,
что Роланд слишком уж глубоко задумывается. Его отец считал, что причина
- в недостатке воображения. Так или иначе. Роланд из Гилеада никогда не
выигрывал ярмарочные состязания. Он пережил всех своих современников, и
это, несомненно, тянуло на приз, но никогда не получал призового гуся.
Я всегда мог выхватить оружие быстрее любого из моих знакомых, но вот
хитрые загадки мне не давались.
Эдди, помнится, пытался сказать Роланду, что шутки и загадки
предназначены для того, чтобы развить зачастую скрытый талант, но Роланд
его проигнорировал. Точно так же, предполагал Эдди, дальтоник пропускает
мимо ушей описание радуги.
Эдди подумал, что у Блейна могут возникнуть трудности с хитрыми, а
вернее, нехорошими загадками.
Эдди слышал, как Блейн опрашивает всех, даже Ыша, не осталось ли у
кого не загаданных ему загадок. Он слышал откровенную насмешку в голосе
Блейна, очень даже хорошо слышал. Несомненно, слышал. Потому что он
возвращался. Возвращался из улета. Возвращался, чтобы проверить, сможет
ли уговорить дьявола прыгнуть в его же костер. Оружие на этот раз помочь
не могло, но он мог прекрасно обойтись без оружия. Потому что...
Потому что я стреляю умом. Моим умом. Господи, помоги мне пришить
этот раздувшийся калькулятор моим умом. Помоги мне обхитрить его.
- Блейн, - начал он, а потом, когда компьютер соблаговолил обратить
на него внимание, добавил: - У меня есть пара загадок. -Когда он
произносил эти слова, ему открылась еще одна удивительная истина: он с
трудом сдерживал смех.
4
- ГОВОРИ, ЭДДИ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА.
Эдди не успевал сказать остальным, чтобы они приготовились ко всяким
неожиданностям, но, судя по их лицам, в этом не было необходимости. Эдди
забыл о них и сосредоточился на Блейне.
- Что это такое, о четырех колесах и воняет?
- ГОРОДСКАЯ МУСОРОВОЗКА, КАК Я УЖЕ ГОВОРИЛ. - Неодобрение.., или
неприязнь? Да, похоже, голос пропитан и тем и другим. - ТЫ ТАК ГЛУП ИЛИ
НЕВНИМАТЕЛЕН, ЧТО ЭТОГО НЕ ПОМНИШЬ? ЭТО ЖЕ ПЕРВАЯ ЗАГАДКА, КОТОРУЮ ВЫ
МНЕ ЗАГАДАЛИ.
Да, подумал Эдди. И именно тогда мы упустили главное, потому что
хотели победить тебя какой-нибудь архитрудной загадкой из прошлого
Роланда или книжки Джейка. Иначе состязание тогда бы и закончилось.
- Тебе она не понравилась, не так ли. Блейн?
- Я НАШЕЛ ЕЕ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ГЛУПОЙ, - согласился Блейн. - МОЖЕТ,
