как она лежит в канаве со сломанной шеей, зловеще плясали у него перед
глазами.
Он как раз направлялся к другому мопеду, раздумывая о том, брать ли с
собой Джо, когда вновь раздалось слабое жужжание, которое постепенно
переросло в гул мотора, ровно работавшего на четвертой передаче. Он
расслабился... слегка. С горечью он понял, что никогда не сможет быть
спокойным, пока она будет ехать на этой штуке.
Она вновь появилась в его поле зрения и подъехала к нему. Передняя
фара была включена.
- Неплохо, да? - Она выключила двигатель.
- А я уже собирался за тобой ехать. Я думал, ты попала в аварию.
- Частично так оно и было. - Она заметила, как он напрягся, и быстро
добавила. - Я слишком медленно разворачивалась и забыла выжать сцепление.
Мотор заглох.
- Ааа. Достаточно на сегодня, ладно?
- Да, - сказала она, - а то задница болит.
Он лежал под одеялами и думал, придет ли она к нему, когда Джо уснет,
или ему самому пойти к ней. Он хотел ее и думал, что судя по тому, с каким
видом она наблюдала за абсурдной пантомимой с резиновым шлангом, она также
хочет его. Наконец он заснул.
Ему снилось, что он заблудился на кукурузном поле. Но где-то
раздавалась музыка. Звуки гитары. Джо играет на гитаре. Если он найдет
Джо, с ним будет все в порядке. И он пошел на звук, время от времени
переходя с одного ряда на другой, и наконец вышел на поляну неправильной
формы. Там стоял небольшой домик, скорее похожий на хижину, и крыльцо его
возвышалось на старых ржавых домкратах. Играл на гитаре не Джо, да это и
не мог быть он. Ведь Джо держал его за левую руку, а Надин - за правую.
Они шли вместе с ним. На гитаре играла старая женщина. Она исполняла
спиричуэл джазового толка. Слушая ее песню, Джо улыбался. Старая женщина
была чернокожей. Сидела она на крыльце. Ларри подумал, что это, наверное,
самый старый человек из всех, кого он видел за свою жизнь. Но в ней было
что-то, благодаря чему Ларри становилось очень хорошо, как бывало когда-то
в раннем детстве, когда его мать обнимала его неожиданно и говорила: "Вот
самый лучший на свете сын."
Старая женщина кончила играть и посмотрела на них.
"Ну что ж, вот и гости пришли. Выходите, я вас вижу, мои соглядатаи."
Они приблизились, держа друг друга за руки. Джо протянул руку и
качнул лысую старую шину. Они были на крошечной полянке, на островке в
море кукурузы. На север уходила покрытая грязью дорога.
"Благослови его Господь, он хорошо играет. А я уже слишком старая.
Пальцы уже не такие проворные. Все дело в ревматизме. Но в 1902 году я
играла в главном концертном зале штата. Я была первым чернокожим
человеком, который играл там. Самым первым."
Надин спросила, кто она такая. Они находились в каком-то
заколдованном месте, где солнце остановилось за час до захода, а тень от
качающейся шины будет вечно ходить из стороны в сторону по поросшей
сорняками земле. Ларри хотел бы остаться здесь навсегда, вместе с семьей.
Это было хорошее место. Человек без лица никогда не сможет достать их
здесь. Ни его, ни Джо, ни Надин.
"Меня называют Матерью Абагейл. Думаю, я самая старая женщина в этих
местах, и я до сих пор сама готовлю себе печенье. Приходите ко мне, и чем
быстрее - тем лучше. Мы должны уйти, прежде чем он нас почует."
Туча закрыла солнце. Тень от шины исчезла. Джо перестал перебирать
струны, и Ларри почувствовал, как волоски встали дыбом у него на затылке.
Старая женщина словно ничего не замечала.
"Прежде чем кто нас почует?" - спросила Надин, и Ларри хотел крикнуть
ей, чтобы она взяла свой вопрос обратно, прежде чем они услышат ответ.
"Этот черный человек, слуга дьявола. Между нами и ним пролегают
Скалистые горы, слава Богу, но они не смогут удержать его. Вот почему нам
надо держаться вместе. Бог явился мне во сне и указал мне место. Но все
равно нам надо спешить, спешить, насколько это в наших силах. Так что
приходите ко мне. Другие тоже придут."
"Нет, - сказала Надин испуганно. Мы едем в Вермонт, и все. Только в
Вермонт - совсем небольшая поездка."
Старая женщина посмотрела на Надин с невыразимой грустью. "Если ты не
будешь осторожна, ты отправишься прямо в ад, дочь Евы. А когда ты попадешь
туда, то поймешь, что там очень холодно."
Сон раскололся на множество кусков, и сквозь образовавшиеся трещины
хлынула темнота. И в этой темноте что-то подкрадывалось к нему. Оно было
холодным и безжалостным, и вскоре он увидит его оскаленные в усмешке зубы.
Но прежде чем это могло случиться, он проснулся. С восхода солнца
прошло полчаса, и мир был обернут в густую белую пелену тумана. Магазин
выступал из тумана, как нос какого-то странного корабля, изготовленного не
из дерева, а из шлакоблоков.
Кто-то лежал рядом с ним, и он понял, что не Надин пришла к нему
ночью, а Джо. Джо сосал большой палец и вздрагивал во сне так, словно его
мучил какой-то свой кошмар. Ларри задумался о том, так ли уж отличаются
сны Джо от его собственных... он лег на спину, уставился в белый туман и
думал до тех пор, пока остальные не проснулись час спустя.
К тому времени, когда они закончили завтрак и упаковали свои рюкзаки,
туман рассеялся, и можно было начинать путешествие. Как Надин и
предсказывала, Джо не возражал против того, чтобы ехать позади Ларри.
Собственно говоря, он влез на сиденье позади Ларри без указаний со
стороны.
- Медленно, - сказал Ларри в четвертый раз. - Мы не собираемся
нестись сломя голову и попасть в аварию.
- Прекрасно, - сказала Надин. - Я очень взволнована. Мы словно
рыцари, выступающие в поход!
Она улыбнулась ему, но Ларри не смог улыбнуться ей в ответ. Рита
Блэкмор сказала какую-то очень похожую фразу, когда они выезжали из
Нью-Йорка. Это было за два дня до ее смерти.
На ленч они остановились в Эпсоме. Они ели жареную ветчину и запивали
ее "фантой" как раз под тем деревом, где спал Ларри, а Джо стоял над ним с
занесенным ножом. Ларри с облегчением обнаружил, что езда на мотоциклах
оказалась не такой ужасной, как он предполагал. Большинство участков
трассы они преодолевали в неплохом темпе, и даже в населенных пунктах им
удавалось ехать по тротуарам со скоростью ходьбы. Надин чрезвычайно
осторожно преодолевала слепые повороты, снижая скорость до минимума, и
даже на открытых участках трассы она не понуждала Ларри ехать быстрее
тридцати пяти миль в час. Он подумал, что при хорошей погоде они могут
оказаться в Стовингтоне к девятнадцатому.
На ужин они остановились к западу от Конкорда, и Надин сказала, что
они могут выиграть время у Лаудера и Голдсмит, поехав прямо на запад по
дороге I-89.
- Там будет много заторов, - сказал Ларри с сомнением.
- Мы проберемся, - сказала она уверенно. - В худшем случае нам
придется сделать крюк по объездной дороге.
После ужина они два часа проехали по I-89 и действительно наткнулись
на затор. Как раз на выезде из Уорнера дорогу перегораживал автомобиль с
жилым прицепом. Водитель и его жена, умершие несколько недель назад,
лежали на передних сиденьях своей "Электры", как кули с зерном.
Втроем им с трудом удалось перетащить свои мопеды через погнувшуюся
сцепку между машиной и прицепом. После этого они почувствовали себя
слишком усталыми, чтобы ехать дальше. В эту ночь Ларри уже не размышлял о
том, стоит ли ему пойти к Надин, которая унесла свои одеяла на десять
футов от того места, где он расстелил свои (мальчик спал между ними).
Единственное, на что он был способен в эту ночь, это быстро и крепко
уснуть.
На следующий день они наткнулись на затор, который не смогли
преодолеть. Посреди дороги лежал перевернутый грузовик с прицепом, в
который врезалось полдюжины следовавших за ним машин. К счастью, они были
всего лишь в двух милях от объездной дороги в Энфилде. Они вернулись
назад, нашли нужный поворот и, чувствуя себя усталыми и обескураженными,
остановились на двадцатиминутный отдых в энфилдском городском парке.
- Чем ты занималась раньше, Надин? - спросил Ларри.
- Я была учительницей.
- В начальных классах?
- Да, в первом и во втором.
Это кое-что объясняло в ее твердом нежелании бросить Джо. По крайней
мере в умственном отношении, мальчик находился на семилетнем уровне.
- Мне нравились маленькие дети, - сказала она немного грустно. -
Многие из них вели себя плохо, но ни один не был окончательно испорченным.
Маленькие дети - это единственная хорошая разновидность людей.
- Слегка романтическая идея, не так ли?
Она пожала плечами.
- Дети действительно хорошие. И если ты работаешь с ними, то ты
поневоле становишься романтиком. Это не так уж плохо.
- А ты была замужем? Раньше? - Снова оно появилось - это просто
вездесущее слово. Раньше. Всегда два слога, но в них выражено все.
- Замужем? Нет, никогда. Я самая настоящая школьная старая дева,
моложе, чем я выгляжу, но старше, чем я себя ощущаю. Мне тридцать семь. -
Прежде, чем он успел спохватиться, глаза его скользнули по ее волосам. Она
кивнула, словно он высказал свою мысль вслух. - Преждевременная седина, -
сказала она объясняющим тоном. - У моей бабушки волосы стали абсолютно
белыми в сорок лет. Думаю, что продержусь лет на пять дольше.
- Где ты преподавала?
- В небольшой частной школе в Питтсфилде. Очень шикарное место.
Стены, увитые плющом, и новейшее спортивное оборудование. К черту
экономический спад, снова полный вперед. Автомобильный парк состоял из
двух "Тандербердов", трех "Мерседесов", парочки "Линкольнов" и "Крайслера
Империала".
- Ты, наверное, была очень хорошей учительницей.
- Думаю, да, - сказала она простодушно, а потом улыбнулась. - Сейчас
это не имеет особого значения.
Он обнял ее одной рукой. Она слегка вздрогнула, и он почувствовал,
как она напряглась. Плечо ее было теплым.
- Не надо, - сказала она стеснительно.
- Ты не хочешь?
- Нет, не хочу.
Он озадаченно убрал свою руку. Она _х_о_т_е_л_а_, чтобы он обнял ее.
Он чувствовал, мягкие, но вполне отчетливые волны исходящего от нее
желания. Она сильно покраснела и безнадежно смотрела вниз на свои руки,
которые суетились у нее на коленях, как пара искалеченных пауков. Глаза ее
сверкали так, словно она была готова разрыдаться.
- Надин...
Она подняла на него глаза, и он увидел, что она справилась с
подступавшими слезами. Она как раз собиралась что-то сказать, когда
подошел Джо с гитарой в руке. Они посмотрели на него смущенно, словно он
застал их за чем-то более личным, чем обыкновенная беседа.
- Леди, - сказал Джо.
- Что? - удивленно спросил Ларри, не очень хорошо понимая, в чем
дело.
- Леди! - повторил Джо и указал большим пальцем через плечо.
Ларри и Надин переглянулись.
Неожиданно раздался четвертый голос, пронзительный и захлебывающийся
от волнения.
- Слава небесам! - закричал он. - Ооо, слава небесам!
Они встали и увидели женщину, бегущую по улицу по направлению к ним.
Она улыбалась и плакала одновременно.
- Как я рада, - сказала она. - Как я рада видеть вас, слава
небесам...
Она пошатнулась и упала бы в обморок, если бы Ларри не поддержал ее.
На вид ей было лет двадцать пять. Одета она была в джинсы и простую белую
хлопчатобумажную блузку. Лицо ее было бледным, а ее голубые глаза
неестественно застыли, уставясь в одну точку. Они смотрели на Ларри,
словно пытаясь убедить расположенный за ними мозг, что это не
галлюцинация, что эти три человека на самом деле находятся здесь.
