тии инакомыслящих. Последнее столь же сомнительно, как и известный штамп
о ленинских нормах партийной жизни. На смену "железному Феликсу" пришел
человек в золотом пенсне с мягкими манерами, владеющий 12 языками, стра-
дающий астмой и стенокардией. Менжинский В. Р. принимал посетителей, ле-
жа на кушетке, и отдавал приказания в непривычной форме: "Я покорнейше
прошу Вас..." Троцкий считал его бесцветной личностью и "плохим наброс-
ком к незаконченному портрету". Пресловутая скромность Дзержинского,
преданность его своей кровавой работе, так же, как и знание языков Мен-
жинским, умиляли идеологов партии и официальных историков ВЧК (277,
195). Идеализируя события тех лет, они называли первых боссов ВЧК "ро-
мантиками революции", "людьми глубокой культуры с нежными сердцами". Это
всегда звучало насмешкой, особенно, если учесть их возвышенную любовь к
маузеру и расстрелам. Романтиками их можно было назвать только условно и
лишь на фоне неслыханно масштабных репрессий, развернутых их преемника-
ми.
Из-за инфаркта, случившегося в 1929 г., и последовавшей болезни Мен-
жинский отошел от дел своего ведомства. Власть перешла к первому замес-
тителю наркома агрессивному еврею Ягоде Г. Г., о котором все, кто его
знал, отзывались резко отрицательно. Он не имел себе равных по жестокос-
ти, грубости, бескультурью и претенциозности. Одно время Ягода заигрывал
с правой оппозицией, но потом решил сделать ставку на Сталина и не ошиб-
ся. Его конкурент в ОГПУ Трилиссер, наоборот, активно поддерживал Буха-
рина и, в конечном итоге, был снят с должности, а затем в 1937 г.
расстрелян. Ягода устраивал Сталина своим беспринципным карьеризмом и,
несмотря на глубинное недоверие к нему вождя, был назначен в 1934 г.
после смерти Менжинского наркомом Внутренних Дел. Этому предшествовала
неудачная попытка Сталина внедрить в ОГПУ в 1931 г. преданного ему пар-
таппаратчика Акулова А. И. Акулов тоже получил ранг первого заместителя
наркома, но был отторгнут коллективом высших руководителей ОГПУ. Это
свидетельствовало об ограниченности тогда власти Сталина.
Подобно тому, как Троцкий являлся автором теории "перманентной рево-
люции", Сталин являлся автором теории непрерывных заговоров. Она вытека-
ла из хронического чувства неуверенности Сталина перед лицом классовых
врагов внутри страны и империалистов за границей. Это чувство, по-види-
мому, было единственным искренним движением его души. Благодаря ему Ста-
лин стал главным движителем всеобъемлющего террора, никогда не испыты-
вавшего жалости и угрызений совести. Очень трудно назвать число загово-
ров, обнаруженных НКВД против Сталина, его окружения, социализма и т. д.
Во всяком случае, такого числа заговоров не было за всю историю правле-
ния Рюриковичей и Романовых. Память сохранила лишь самые громкие из них,
так как большинство заговорщиков судили "тройки", иногда заочно, без ог-
лашения дела в печати. Заговоры позволяли Сталину устранять неугодных,
порождали в народе чувство законного гнева против предателей и чувство
сопричастности к делам правления. Заговоры делали Сталина защитником за-
воеваний Октября, олицетворением справедливости и борьбы за правое дело,
сплачивали вокруг него партию, армию, НКВД и, разумеется, народ. Как и
НКВД, который теперь работал лично на него, заговоры были гениальным
изобретением вождя.
Первый опыт Сталин приобрел в Шахтинском деле, когда шефом ОГПУ Се-
верного Кавказа Евдокимовым Ю. Г. в марте 1928 г. был раскрыт "контрре-
волюционный заговор" горных инженеров, работавших в г. Шахты. В письмах,
направленных из эмиграции бывшими владельцами шахт заговорщикам, Евдоки-
мов усмотрел "подрывные инструкции", хотя тайного шифра к письмам разга-
дать не смог. В это время на шахтах произошел ряд несчастных случаев
из-за разгильдяйства персонала, пьянства рабочих и нарушений техники бе-
зопасности. Таких случаев происходит много и в наши дни. Когда Менжинс-
кий выразил сомнения в заговоре и дал Евдокимову две недели на разгады-
вание шифра, тот обратился непосредственно к Сталину. Сталин добился от
Политбюро того, что ему лично было поручено разобраться в этом деле. Под
его присмотром ОГПУ состряпало обширный международный заговор, направля-
емый из Парижа, Берлина и Варшавы. На апрельском 1928 г. Пленуме ЦК Ста-
лин поведал соратникам о крупном заговоре международных капиталистов, в
котором "шахтинское дело" было лишь звеном большой цепи. В трактовке
Сталина это звучало так: "Было бы глупо полагать, что международный ка-
питал оставит нас в покое. Нет, товарищи, это неправда. Классы существу-
ют, и существует международный капитал, и он не может спокойно смотреть,
как развивается страна, строящая социализм. Раньше международный капитал
пытался свергнуть советскую власть с помощью прямой военной интервенции.
Эта попытка провалилась. Теперь он пытается и будет пытаться в будущем
ослабить нашу экономическую силу с помощью невидимой экономической ин-
тервенции, не всегда явно, но вполне серьезно организуя саботаж, плани-
руя всевозможные "кризисы" в той или иной отрасли промышленности, тем
самым обеспечивая возможность будущей военной интервенции. Все это не-
отъемлемая часть классовой борьбы международного капитала против советс-
кой власти. О случайностях не может быть и речи".
Суд над саботажниками происходил 18 мая - 15 июня 1928 г. под хрус-
тальными люстрами Дома Союзов. Побывавшие на суде 100 тысяч рабочих,
крестьян и школьников вынесли убеждение, что "классовый враг среди нас"
и он не дремлет. 11 главных саботажников были казнены, шестеро, давших
нужные ОГПУ показания, помилованы. Перед этим газеты два месяца раздува-
ли психоз, требовали бдительности по отношению к "буржуазным специалис-
там" и выдвижения на руководящие посты рабочих. В первом судебном шоу
Сталин опробовал взаимодействие всех участников ансамбля - следователей,
судей, обвиняемых, газетчиков и зрителей. Результат соответствовал за-
мыслу вождя.
В 1928 - 31 гг. под контроль ОГПУ было взято свыше 1250000 "буржуаз-
ных спецов", 138000 из них отстранены от работы, 23000 причислены к
"врагам советской власти" и ликвидированы, либо лишены гражданских прав.
Чисткам способствовали еще три шумных процесса: о заговоре профессоров,
заговоре Промпартии и заговоре Союзного бюро меньшевиков. В первом из
них, объявленном 22 сентября 1930 г., ОГПУ обнаружило "контрреволюцион-
ное общество" из 48 профессоров, агрономов и руководителей пищевых
предприятий, виновных в умышленных срывах продовольственных поставок. 24
сентября газеты объявили о расстреле всех 48 заговорщиков.
В "деле" подпольной Промышленной партии, сфабрикованном ОГПУ, участ-
вовало около 2000 инженеров и экономистов, решившихся свергнуть советс-
кую власть и вступивших в сговор с десятком генеральных штабов Запада,
государственными деятелями Р. Пуанкаре, А. Брианом, легендарным развед-
чиком Лоуренсом Аравийским, магнатом Г. Детердингом, членами Временного
правительства России в изгнании. Исполком придуманной ОГПУ Промышленной
партии в составе 8 человек судили 25 ноября - 7 декабря 1930 г. показа-
тельным судом. Среди обвиняемых оказались известные инженерной общест-
венности России профессора Чарновский, Калинников, Федотов. Председа-
тельствовал на спецприсутствии Верховного суда ректор МГУ Вышинский А.
Я. Обвинял Крыленко Н. В. Свидетелями обвинения выступили проф. Рамзин и
ряд других подследственных, согласившихся сотрудничать с ОГПУ, а также
провокаторы. Как и в предыдущих случаях, газеты призывали к расправе с
предателями и благодарили "славное ОГПУ, обнаженный меч революции, за
прекрасную работу по ликвидации грязного заговора". Манифестанты вокруг
здания суда скандировали: "Смерть! Смерть! Смерть!" К 1930 г. ОГПУ нап-
равлялось твердой рукой Ягоды. В подготовке процесса применялись пытки,
после которых сломленные пожилые люди подтверждали все, что угодно было
палачам. Их признания на суде производили впечатление подлинности обви-
нений. Пятеро из восьми обвиняемых были приговорены к высшей мере, кото-
рая, однако, была заменена 10-летним сроком заключения. О причинах этого
будет сказано ниже.
1 - 9 марта 1931 г. прошел процесс Союзного бюро меньшевиков, целью
которого было доказать, что меньшевики в контрреволюционных целях про-
лезли в руководство и захватили важные государственные посты, дублируя
ВСНХ, Госбанк, Госплан, Наркомторг и другие учреждения. В действи-
тельности все меньшевики давно сидели в концлагерях, а подследственные
вынужденно называли себя меньшевиками.
В марте 1933 г. возникло "дело" о саботаже 6 английских инжене-
ров-электриков кампании "Метрополитен Викерс" и группы советских инжене-
ров-вредителей. Русские обвиняемые, "словно послушные животные, готовые
беспрекословно подчиниться малейшему движению хлыста в руках дрессиров-
щика... внимательно следили за прокурором Вышинским", и все они созна-
лись в совершении вымышленных преступлений. Схема показательных процес-
сов была уже отработана. Последний процесс привел к торговому эмбарго со
стороны Англии, продолжавшемуся до отмены решения суда в отношении анг-
лийских инженеров в июле 1933 г.
Главным результатом этих и других прокатившихся по стране процессов
была компания, направленная против "буржуазных специалистов". Из Госпла-
на, ВСНХ, ЦСУ, Наркоматов земледелия и тяжелой промышленности были уво-
лены тысячи специалистов старой школы, обладающих высокой квалификацией.
Всего в 1933 г. были отстранены от работы 153 тысячи служащих, ставших
"козлами отпущения" за срывы в экономике. В эти годы выдвигались в
"красные директора" рабочие-коммунисты и ставилась задача подготовки в
кратчайшие сроки "красной технической интеллигенции", грамотной в инже-
нерном деле и пролетарской по духу. Чистка специалистов и выдвижение не-
вежественных "красных директоров" привели к сильнейшей дезорганизации
производства. В связи с этим Сталин, затеявший все эти дела, решил дать
задний ход. 23 июня 1931 г. он лицемерно выступил с осуждением "спеце-
едства" и призвал к большей заботе о специалистах старой школы, всерьез
подружившихся теперь с рабочим классом.
На фоне снижения жизненного уровня, вызванного коллективизацией, го-
лода на Украине и кризиса веры в партию и ее вождя летом 1932 г. возник-
ло "дело Рютина М. Н.". Рютин выступил против Сталина с открытым забра-
лом, распространив среди членов ЦК документ, возлагавший на него от-
ветственность за катастрофическое положение страны и беззакония. Рютин
призывал к смещению генсека. Его письмо было подписано 17-ю сторонника-
ми. Сталин на Политбюро потребовал ареста и смертного приговора члену ЦК
Рютину и его сообщникам. Однако здесь его ждала неудача - он не набрал
нужного ему для такого решения голосов из-за умеренной позиции Орджони-
кидзе, Куйбышева и Кирова. Тем не менее все 18 подписантов были исключе-
ны из партии, а Рютин сослан. Зиновьев и Каменев, контактировавшие с Рю-
тиным, а потому знавшие об оппозиции, но не известившие партию об опас-
ности, также были исключены из ВКП(б).
То, что происходило потом, напоминало, по выражению Черчилля, "схват-
ку бульдогов под ковром", под которым ничего не видно, но из-под которо-
го время от времени выбрасываются трупы. Начало схватки положило
убийство члена Политбюро, Оргбюро ЦК и секретаря ЦК Кирова С. М. 1 де-
кабря 1934 г., организованное спецслужбами. Его убийца Николаев Л. до
этого дважды задерживался охраной Смольного с заряженным револьвером в
портфеле и дважды отпускался по распоряжению ленинградского НКВД. После
XX съезда КПСС Хрущев Н. С. прямо обвинил Сталина в убийстве Кирова. Од-
нако расследование комиссии, созданной Хрущевым, закончилось ничем, в
основном, из-за смерти всех участников трагедии. По-видимому, Сталин
