колени, протянул руки и к полному удивлению Эндера крепко обнял его.
Задержав его в своих объятиях он прошептал:
- Спасибо, спасибо тебе, Эндер. Благодарю Бога за то, что послал нам
тебя, Эндер.
Вскоре к нему присоединились другие. Они жали ему руку, трясли за
плечи и наперебой поздравляли его. Эндер уже явно устал от попыток
что-либо понять. Означает ли это, что он все-таки сдал злосчастный
экзамен? Это была его победа; его, а не их. Это была просто победа -
победа любой ценой и все. Почему же они ведут себя так, будто он одержал
блестящую, достойную всякого уважения и почета победу?
Толпа наблюдавших раздвинулась и в образовавшемся проходе появился
Мазер Рекхем. Он шел прямо на Эндера, раскрыв руки для объятий.
- Тебе достался крепкий орешек, Эндер, и ты выбрал трудный путь к
победе. Все или ничего. Конец им или конец нам. Но только господь знает:
был ли иной способ. Поздравляю. Ты разбил их начисто. Теперь им конец.
Конец. Окончательная победа. Эндер опять ничего не понимал.
- Я разбил тебя.
Мазер улыбнулся. Громовой хохот запомнил комнату.
- Эндер, ты никогда не играл против меня. Ты никогда не играл в игры
с тех пор, как я стал твоим врагом.
Если это была шутка, то юмор оказался слишком тонким для понимания
Эндера. Он сыграл слишком много партий, и ему дорого доставались победы.
Он начал злиться.
Мазер мягко дотронулся до его плеча. Эндер нетерпеливо отбросил его
руку. Лицо Мазера стало вновь суровым и серьезным.
- Эндер, последние месяцы ты был боевым командиром всего нашего
флота. Настоящим Командующим. Это было Третье Нашествие. Игры не были
играми. Это были настоящие бои, в которых единственным твоим врагом были
баггеры. Ты выиграл каждую битву, а сегодня ты начисто разбил их у себя
дома. Именно там находилась королева, находились все королевы их колоний,
и ты полностью уничтожил их. Они больше никогда не нападут на нас. Ты
сделал это. Ты.
Значит все на самом деле. Не игра. Мозг Эндера слишком устал, чтобы
переварить подобную информацию. Значит это были не просто схематические
блестящие точки - это были настоящие вражеские корабли. Он вел настоящие
бои и уничтожал врага. Он взорвал из мирок. Он молча двинулся сквозь толпу
поздравляющих, расталкивая их, игнорируя их похвальбы и рукопожатия.
Добравшись до своей комнаты, он сорвал с себя одежду, рухнул на кровать и,
укрывшись с головой одеялом, провалился в сон.
Эндер проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Потребовалось
довольно много времени, чтобы он врубился. Графф и Рекхем. Он
демонстративно повернулся к ним спиной. Дайте, наконец, поспать.
- Эндер, нам нужно поговорить с тобой, - тормошил его Графф.
Эндер повернулся.
- Они там, на Земле, весь день и всю ночь крутят видеозапись
вчерашней битвы.
- Вчерашней?
Значит он проспал целый день.
- Ты - герой, Эндер. Они увидели, что ты сделал, ты и другие. Я
думаю, на Земле не найдется ни одного правительства, которое не удостоит
тебя самой высшей награды.
- Я ведь их всех убил, так? - спросил Эндер.
- Всех, это кого? - переспросил Графф, - баггеров? Я так полагаю.
Мазер наклонился над ним.
- Именно для этого существуют войны, - произнес он.
- Всех их королев. Значит я уничтожил всех их детей, все живое их
мира.
- Они должны были думать об этом, когда нападали на нас. Это не твоя
вина. Все это должно было случиться.
Эндер ухватился за одежду Мазера и с силой потянул его вниз, к себе,
чтобы оказаться лицом к лицу.
- Я совсем не хотел убивать их. Я не хотел вообще никого убивать! Я -
не убийца! Вам нужен был не я; вам, ублюдкам, нужен был Питер. Но вы
заставили меня сделать это, вы обманом втянули меня в грязное убийство!
Он совсем потерял над собой контроль и разрыдался.
- Конечно же, нам пришлось обмануть тебя, чтобы вовлечь в дело. Но в
этом заключалась вся суть проблемы, - сказал Графф. - Нам пришлось пойти
на обман, иначе ты бы никогда не сделал этого. Мы все оказались связанными
данными обязательствами. Нам нужен был командующий, который мог бы думать
как баггеры, мог хорошо понимать их и предвидеть их действия. Он должен
быть сострадающим и тем самым снискать любовь чиновников и мелких сошек, и
в то же время оставаться дееспособной машиной, такой же первоклассной, как
сами баггеры. Но любой с подобным чувством сострадания не смог бы стать
убийцей, не смог бы стать таким, каким он нужен нам. Он не мог бы, очертя
голову, ринуться в бой и добиваться победы любой ценой. Если бы ты знал
всю правду, ты не смог бы всего этого совершить. А если бы ты оказался
человеком, который при любых обстоятельствах справился с подобной задачей,
ты бы никогда не смог понять баггеров!
- И оставаться ребенком, Эндер, - добавил Мазер. - Ты оказался
быстрее и сообразительнее меня. Лучше меня. Я стал слишком старым и
осторожным. Любой славный парень, познавший, что такое война, уже никогда
не вступит в бой с открытым сердцем. Но ты ничего не подозревал. Мы были
абсолютно уверены в этом. Ты был безрассудным, молодым и талантливым.
Именно для этого ты был рожден.
- Но ведь кораблями управляли люди, пилоты, разве не так?
- Да.
- Я приказывал пилотам идти и умирать, а сам даже не знал об этом.
- Но они знали, Эндер. Они в любом случае исполнили бы свою миссию до
конца. Они понимали, за что умирают.
- Но вы даже не спросили меня! Вы все время скрывали от меня правду.
- Ты должен был стать оружием, Эндер. Подобно ружью, подобно
Маленькому Доктору, который никогда не знает осечки, даже не догадываясь о
целях. Мы нацеливали тебя. Мы за все в ответе. Если бы случилось что-то
непоправимое, вина бы легла на наши плечи.
- Расскажите мне обо всем позже, - сказал Эндер.
Его глаза снова закрылись.
Мазер Рекхем отчаянно затряс его за плечо.
- Не спи, Эндер, - говорил он, - нам нужно сказать тебе кое-что
важное.
- Но вы ведь уже закончили со мной, - пробубнил Эндер сквозь сон, -
так оставьте меня в покое.
- Но именно за этим мы и здесь, - сказал Мазер. - Мы пытаемся тебе
рассказать обо всем. Они не все за тебя. Земля сошла с ума. Они
помешались. Они собираются начать новую войну. Американцы, предъявляющие
претензии Варшавскому Договору, вот-вот бросятся в атаку. А Варшавский
Пакт аналогичные требования предъявляет Гегемону. Еще не прошло и двадцати
четырех часов с момента окончания войны с баггерами, а мир уже снова готов
воевать и грозит развязать еще более жестокую войну. И всех их волнуешь
ты. Все они просто жаждут тебя. Великий полководец нашей истории, они
хотят, чтобы ты возглавил их армии. Американцы. И Гегемон. Все, кроме
Варшавского Договора, те хотят видеть тебя мертвым.
- Это самое лучшее для меня, - сказал Эндер.
- Мы хотим увезти тебя отсюда. Вокруг Эроса полно русских матросов.
Да и сам Полимарт - русский. Все это может превратиться в кровавую резню.
Эндер снова отвернулся от них. На этот раз они не протестовали.
Однако, он не уснул. Он внимательно слушал продолжения разговора.
- Я боялся этого, Рекхем. Ты слишком сильно нажал на него. Некоторые
из отдаленных маленьких поселений могли бы и подождать. Ты должен был дать
ему отдохнуть хоть несколько дней.
- А разве ты не приложил к этому руки, Графф? Пытаясь решить, каким
способом мне лучше это осуществить. Ты не знал, что может произойти, если
ослабить напряжение. Никто ничего не знал. Поэтому я все сделал, как
считал нужным, и это сработало, несмотря ни на что. Запомни подобную
тактику, Графф. Возможно, она тебе тоже пригодиться.
- Прости.
- Я видел, что с ним творили. Полковник Лайкай сказал, что у него
были все шансы окончательно сломаться, но я не верил в это. Он очень
вынослив. Победы означали очень многое для него, почти все, и он побеждал.
- Не говори мне о силе и выносливости. Ребенку всего одиннадцать. Дай
ему отдохнуть, Рекхем. Атмосфера еще не так сильно накалена. Мы выставим
дополнительную охрану с наружной стороны дверей.
- А заодно возле некоторых других дверей, чтобы все думали, что он
именно там.
- Хорошо.
Они вышли. Эндер снова уснул.
Время шло, не касаясь Эндера. Лишь часовой бой изредка вторгался в
его сон. Однажды он проснулся от того, что что-то пережало его руку, затем
что-то надавило на нее, и руку пронзила острая боль. Он осторожно
высвободил другую руку и потрогал ноющее место. В его вене торчала игла.
Он хотел выдернуть ее. Но игла была хорошо зафиксирована и не поддавалась,
а он слишком ослаб. Другой раз он проснулся в полной темноте. Вокруг него
суетились и тихо переговаривались люди. В его ушах стоял какой-то звон. Он
и разбудил его; он плохо помнил, что это был за звон.
- Включите свет, - произнес чей-то голос.
В следующее мгновение он услышал, что кто-то плачет возле него.
Возможно все это произошло в один день, а возможно и через неделю.
Его сон был беспокойным и тяжелым. Он мог спать месяцы, годы. Казалось, во
сне он проживет свою жизнь заново. Он вновь играл в "Напиток Гиганта";
снова шел мимо детей-волков, кровожадных убийц, скрывающихся под детскими
масками; слышал голос, доносящийся сквозь шуршание листвы, "ты должен
убить детей, чтобы достичь Конца Света". Он уже устал повторять, что
совсем не хочет никого убивать. Никто даже не спрашивает, хочу ли я
убивать? Но лес лишь смеялся над ним. А когда он спрыгивал с утеса в
Стране Конца Света, зачастую его ловило не облако, а истребитель. Он
относил его на самую ключевую позицию на орбите планеты баггеров. И он
вновь и вновь наблюдал смертоносный взрыв планеты и цепную реакцию,
порожденную Маленьким Доктором. Перспектива обзора все приближалась и
приближалась. Вот он уже мог видеть, как лопаются тела отдельных баггеров.
Они раскалываются на мелкие частички и оседают ворохом блестящей пыли. А
пыль все кружит и кружит у него перед глазами. Он видит королеву,
окруженную детьми; только королева - это его мать, а дети - это Валентина
и его друзья по Школе Баталий. Один из них с лицом Бонзо. Он лежал,
неподвижно распростершись на земле, из носа и глаз сочилась алая кровь, а
губы шептали: "Ты умрешь без чести и славы." Сон всегда обрывался на
зеркале или на ровной глади воды, или глянцевой обшивке корабля - на любой
поверхности, способной отразить его собственное лицо. Сначала он всегда
видел отражение Питера. Тот хищно улыбался окровавленным ртом, из уголка
которого торчал хвост змеи. Но спустя некоторое время он уже видел свое
собственное лицо, оно было старым и печальным, с суровыми опустошенными
глазами, повидавшими не один миллион убийств. Но он знал, что это его
глаза, и был даже доволен, что у него именно такие глаза.
Это был его собственный мир, здесь он прожил не одну жизнь за пять
дней Союзной Войны.
Когда он проснулся, его окружала полная темнота. Где-то далеко
грохотали взрывы и раздавались оружейные залпы. Он прислушался и уловил
легкий шорох приближающихся шагов.
Он развернулся и вытянул руку, готовый схватить любого, кто
приблизится к нему. Он был уверен, что крадущийся человек собирается
наброситься на него и убить.
- Эндер, это же я, это я!
Он узнал голос. Он поднял и всколыхнул пудовые пласты его памяти,
возвращая к жизни.
- Элай.
- Шалом, малявка. Что ты пытался сделать - убить меня?
- Да, мне показалось, что ты хочешь убить меня.
- Я пытался не разбудить тебя. Последнее время ты потерял всякое
стремление к выживанию, а если послушать Мазера, то вообще превратился в
