за свалкой и ее обитателями. Ночью его вели с помощью приборов ночного
видения.
Сказать, что собакам не понравилось такое заточение - ничего не
сказать. Ограждение привело животных в ярость. Еще когда только начиналось
строительство, собаки стали нападать на строителей. Сначала в открытую,
стаями. Но крупнокалиберные пулеметы бронетранспортеров быстро охладили
наступательный пыл бронепсов. Пули разрывали нападавших буквально в куски.
Тогда собаки сменили тактику, стали бросаться на людей исподтишка, по
одиночке. Тут они больше преуспели. Больше десятка людей получили
различные ранения, а двое скончались от полученных ран.
Власти приняли решительные меры: вызвали батальон солдат и прикрыли
строителей цепями военных. В ход пошли гранатометы. Собачье войско понесло
серьезные потери. К тому же, во избежание новых жертв, люди резко ускорили
темпы строительства.
Наконец, забор был поставлен, и жители окрестных деревень вздохнули с
облегчением. Теперь можно было не беспокоиться ни за домашних животных, ни
за свою жизнь.
Петр Иванович выбрался из машины, окинул оценивающим взглядом
двухметровый забор. Нет, не проскочат, если только подкопать? Спросил
Смирнова. Тот покачал головой:
- Пока таких случаев не было.
- Бетон они не пробовали грызть?
- Пытались, но слишком много шума и скрежета.
- Значит, надежно? - в голосе Петра Ивановича мелькнули нотки
разочарования.
- Что, пострелять захотелось? - Смирнов понимающе улыбнулся.
- Да нет, я уже настрелялся.
- Ладно-ладно, ты зубы кому другому заговаривай! - Павел Николаевич
похлопал охотника по плечу. - Пошли лучше на вышку, посмотрим на объект
охоты.
- Охоты? - Тихонов насторожился. - Их что, решили перебить?
- Да не то чтобы перебить, но... - Смирнов замялся. - Подумай сам:
здесь уже три месяца держат батальон солдат. Сколько денег вбухали в забор
и ров. А ради чего? Самое разумное - отловить десяток-другой для научных
целей, а остальных ликвидировать, чтобы не трепать нервы людям.
- Ишь ты, как по полочкам разложил. - Охотник развел руками. - Тут
должны думать люди поумнее нас с тобой.
- А мы что, дураки? - Смирнов обиделся.
- Не придирайся к словам, - отмахнулся Тихонов. - Забор, конечно,
правильно построили, а в остальном - посмотрим... Кстати, как вы
собираетесь их ловить? Я слышал, собаки даже железные сетки, как паутинки,
рвут.
Смирнов помрачнел:
- Рвут, сволочи. Еще как рвут! Ну, об этом мы вместе думать будем.
Наблюдательная вышка была оборудована по всем правилам военного
искусства. Застекленная будашка с электрокалорифером, чтобы ни ветер не
продувал, ни мороз не брал. В специальной амбразуре пулемет. Стереотруба.
Два бинокля и два наблюдателя: солдат-часовой и гражданский.
Поздоровались, подошли к стереотрубе. Смирнов повернул окуляры к
охотнику: "Смотри", а сам взялся за бинокль.
Тихонов нагнулся, подправил увеличение и резкость. И сразу увидел
собаку. Рыже-белую, широкогрудую, коренастую. Она рылась в куче мусора,
что-то выискивая. К ней ткнулась другая, серая и тощая, ростом повыше.
Короткая схватка и серая, поджав хвост шмыгнула в сторону. Рыжая снова
принялась за поиски.
Петр Иванович плавно повернул стереотрубу справа налево и обратно.
Повсюду были собаки. Много собак. То по одной, то группами, они копались в
отходах и мусоре, что-то находили, ели, отгоняли друг друга. Но больше
удивило не это, а сами кучи мусора. Точнее - их отсутствие. Все было так
разворочено и раскидано, что начисто изменило привычный облик свалки.
Словно бульдозер прошел и сгладил, перемешал все холмы мусора и хлама.
Поверхность свалки стала совершенно непроходимой для любых видов техники.
Повсюду торчали куски, осколки, обломки. Только собаки и могли здесь
бродить без опаски где-то застрять или провалиться.
- Вот так напахали! - Петр Иванович, оторвавшись от наблюдения,
покачал головой.
- А ты как думал? - весело откликнулся Смирнов. - Кушать-то хочется!
- Чем же они питаются?
- Понятия не имею. Отсюда не видно, а рядом с ними никто не стоял.
Тихонов снова приник к окулярам, оглядел панораму свалки. Смутное
чувство тревоги мелькнуло в душе. Совсем близко увидел черного пса,
копавшегося в мусоре. Вдруг тот поднял голову, посмотрел на вышку. Прямо в
глаза человеку заглянули стальные, холодные зрачки. Мурашки пробежали по
коже охотника. Он отшатнулся. Протер глаза, пытаясь отогнать неприятное
видение.
- Ты что? - удивленно спросил Смирнов.
- Да так... Глаза устали, - нехотя пояснил Петр Иванович.
- Заметил что-нибудь?
- Да нет, странное ощущение возникло. Не нравится мне поведение
собак. Похоже, они к чему-то готовятся.
- Тоже мне, аналитик, - не поверил Смирнов. - Приехал, увидел,
оценил!
- Николаич, так ведь они - голодные!
Рядовой Сергей Коршунов заступил на пост вне очереди. Поцапался с
сержантом-начальником караула, и тот быстренько спровадил строптивого
солдата на пост. Да еще на самую отдаленную вышку, куда, как правило,
гражданские наблюдатели заглядывают неохотно, а на ночь и вовсе не
остаются. В долгие ночные часы здесь приходилось стоять одному. Настроения
это не повышало.
Впрочем, и сама охрана порядком надоела солдатам. Парни никак не
могли понять: чего с этими псинами так долго возятся? Если же учесть, что
при строительстве забора пострадало трое солдат, одного даже пришлось
из-за ранений комиссовать, то ясно было, как охрана "любила" разнопородных
шавок. С каким бы удовольствием они их всех перестреляли!
Но был строгий приказ: стрелять только при атаке на вышку или забор.
Сегодня утром выпал первый серьезный снег, так и не растаявший до
вечера, покрывший плотным пологом все безобразие свалки. А заодно и ров,
заполненный грунтовыми водами и уже покрытый льдом. Собак словно меньше
стало. Попрятались в норы. Лишь кое-где пробегали мелкие, пестрые
собачонки.
Словно посыльные, подумал Сергей. Он не был среди тех, кто "усмирял"
собак, но пострелять успел и парочку псов уложил. Правда, их тут же
разорвали и съели сородичи, но Коршунова это уже не интересовало.
Он посмотрел на часы - как еще долго стоять! Тоска! Надо было хоть
журнальчик какой захватить. Хоть и нельзя, да в жизни много чего нельзя.
Если все соблюдать - с тоски и голода помрешь.
И собаки давно перестали тревожить. Ходят, роются в мусорных кучах, а
к забору или вышкам не подходят. Лишь изредка та или иная, словно
нечаянно, вылетит на лед, покрывший ров, и, смешно кувыркаясь и падая, под
смех часовых, в панике удерет обратно. Собаки, занятые поисками пищи,
совсем перестали обращать внимание на людей. Стали чаще драться друг с
другом за каждый кусок. Весь день над свалкой стоял сплошной гвалт, лай,
визг. Оно и понятно: зима, пищи стало меньше, а ртов больше.
Сергей зевнул, поворочал прожектор, осветил свалку - все нормально.
Отвернулся, стал смотреть в сторону города. Сам город не был виден.
Далеко. Виднелось лишь радужное, на полнеба, зарево да отдельные звездочки
фонарей. Солдат с досадой сплюнул: черт возьми! Надо было сцепиться с
сержантом! На воскресенье взводу обещали пять увольнительных. Ну, ему-то
теперь точно ничего не светит.
Что-то словно толкнуло в спину. Обернулся - никого. Шагнул к окну
будки. Вгляделся в призрачный сумрак свалки. Полоснул лучом прожектора.
Легкие огоньки замерцали в желтом электрическом свете. Как-то странно снег
блестит, подумал Сергей. Наклонился к окну, вгляделся и вдруг отшатнулся.
То были не снежные искорки, а злые огоньки множества глаз. Собачьих глаз,
горящих злобой и ненавистью. Рука Сергея потянулась к телефонной трубке
караульной связи.
Петру Ивановичу надоело ворочаться в постели. Осторожно, чтобы не
разбудить жену, встал, всунул ноги в тапочки, накинул халат и не спеша
зашаркал на кухню. Достал с полки сигареты, закурил, став рядом с чуть
приоткрытой форточкой.
- Старею, что ли? - вслух подумал Тихонов. - Только бессоницы мне не
хватало!
В память полезла пестрая смесь мыслей-воспоминаний: охота на свалке,
больница, сосед по палате, новое посещение свалки и ее панорама. И -
холодные собачьи зрачки.
Подумал о задании Смирнова: покумекай, как их поймать! Попробуй! Как
же, так они и прибежали в капкан! Да и потом, как их содержать в неволе?
Своими стальными зубами псы что угодно могут перегрызть.
Но не это сейчас мучало, заставляло гулко постукивать сердце. Неужели
их действительно уничтожат? Люди столько лет ищут, по крупицам собирают
данные о снежном человеке, мифическом лохнесском чудовище, о динозавре в
Африке. А тут уникальное явление под боком. И какая инфантильность науки,
агрессивность властей, недоброжелательство людей! Почему? Смущает место
действия - заурядная городская свалка? Или то, что мутанты - родственники
тоже заурядных, одичавших собак? Тихонов словно услышал взволнованный
голос учителя-биолога и свои ответы:
- Для чего сейчас большинство людей держат дома собак?
- В общем-то для души.
- Тогда откуда такое множество одичавших, брошенных собак?
- Всякие люди бывают.
- Зато собаки оказались вне экологических ниш природы. Что осталось,
кроме свалок? А там всякую гадость едят, привыкают с помощью крыс
переваривать человеческую химию. Мы сами создали условия для появления
бронепсов. Похоже, здесь матушка-природа решает какую-то биологическую
задачу. Но какую?
Петр Иванович бросил в пепельницу сгоревшую сигарету. Хотел прикурить
другую, но передумал и пошел в прихожую. Включил свет, набрал номер и
поднял телефонную трубку. Долго слышались длинные гудки. Наконец, сонный
человеческий голос недовольно буркнул:
- Караульная!
- Извините, вас беспокоит дежурный охотобщества. Как на свалке,
спокойно?
- Черт бы вас подрал! Звонят в три часа ночи - ни себе, ни людям
покоя не дают, - возмутился мужской голос.
- Так что? Спокойно или нет?
- Да, да, спокойно! - В трубке послышались короткие гудки.
"Вот лодыри, дрыхнут!" - подумал сердито Петр Иванович. Положил
трубку. Вернулся на кухню и снова подошел к окну. Да, его мучили
впечатления от осмотра свалки. Точнее - само поведение собак. Неужели
людям не ясно, что их пищевые ресурсы на исходе? А голод - не тетка, может
толкнуть на самые отчаянные поступки. Что псы могут предпринять? Пойти на
прорыв? Но как и где?
Он снова закурил и начал успокаиваться. Собственно, чего
беспокоиться? Там есть и кому думать, и кому охранять. Не все же сейчас
дрыхнут!
Петр Иванович погасил сигарету и пошел в спальню.
- ...Какие к черту глаза? - буркнул сонный сержантский голос. - Что
вы сговорились, что ли, среди ночи звонить?
- Собачьи.
- Ну, и что эти глаза делают?
- На меня смотрят, - неуверенно ответил Сергей, поглядывая в сторону
свалки. Ему показалось, огоньков стало больше.
- Тоже мне, красавица, засмущалась! - рассердился начальник караула.
- Смотрят на него, видите ли! Придет разводящий и разберется, что там за
глаза! - Сержант бросил трубку.
Сергей хмыкнул, поправил ремень автомата, висевшего за спиной и
посмотрел на городское зарево. Вздохнул: нет, не светит ему
увольнительная! Спиной он буквально чувствовал сотни собачьих взглядов. И
боялся обернуться. Смутное ощущение опасности нарастало, заполняло сердце.
Мысленно выругался: чего распаниковался? Пулемет, автомат, гранаты есть -
попробуй, возьми его!
Странный шорох заставил Сергея обернуться. Он направил прожектор и
