- Гонсало вовсе не друг мне. И вообще... Когда он назвал меня этим м-м...
именем, он хотел сделать мне гадость. И-таки сделал! - c чувством признал
Адельберто. - И радуйся тому, что разминулся с гостеприимными господами,
которые устроили на тебя охоту. Благодари нас со Счастливчиком, что мы
утащили тебя у них из-под носа... Иначе ты узнал бы, что означает сидеть
под замком п_о - н_а_с_т_о_я_щ_е_м_у...
- Я дружу с замками, Нос Коромыслом... - меланхолично заметил Тор: угрозу
пленения он, видно, не то, чтобы не принимал всерьез, но и не расценивал ее
так уж трагически. Здешние игры все больше приходились ему по вкусу. - Тебя
можно называть снова так, или?... - спросил он, спохватившись.
Адельберто неопределенно и досадливо крякнул.
Сатанинское искушение вновь овладело им. И победило-таки!
- Послушай... - сказал он проникновенно. - А почему бы нам все это дело
не закончить так... миром... Мне сейчас, когда Счастливчик влип, главное -
уже не выкуп за тебя, чудака, иметь, а его, дурня такого, на свободу
вытянуть, да и свою шкуру спасти... Хотя все это, конечно, и чревато...
Адельберто помолчал, пытаясь во тьме уловить реакцию собеседника. Но тот
не особенно помогал ему в этом деле.
- Давай, может так... - с надеждой в голосе продолжил Мепистоппель. - Я
сейчас к берегу пристану и там мы и разойдемся
- миром, как я говорю, а?... Ты пойдешь, в город поднимешься, своих
друзей там найдешь, скажешь так мол и так
- просто недоразумение вышло... Никаких выкупов, никаких похищений... Ну,
просто не поняли друг друга люди... Ну и замнем все это, а?...
Мепистоппель, конечно понимал, что городит глупости, недостойные своих
седин, но интуиция подсказывала ему, что из этой игры надо уходить. Бежать
сломя голову...
В ответ ему последовало долгое и, кажется, обиженное молчание. Дважды
лодка скребла днищем дно, еще разок - попробовала зацепиться за прибрежный
кустарник. Потом Гость, наконец собравшись с мыслями, соизволил ответить.
- Нет, Нос Коромыслом... Так не пойдет... - в голосе его, действительно,
звучала обида.
Но и какая-то глухая ирония.
- Мы уж договорились, что я у тебя в плену, а не ты у меня... Так и будем
- дальше... И потом... Главное - вот что...
Я сейчас думал про это... Те, что ищут меня - чтобы держать под замком...
Как ты думаешь, Нос Коромыслом, зачем я им нужен?
- Ну, Торри, ты же сам хорошо понимаешь, - даже в темноте было заметно,
как Мепистоппель пожал плечами. - Им секреты твои нужны. По Ти-Ви болтали,
что там на Чуре вы у себя прямо фокусы творите с гравитацией. Даже черную
дыру себе сделали...
- Да, - с гордостью подтвердил Тор. - Микроскопическую.
Она нас должна была обеспечивать энергией за счет того, что туда, в нее
падает... Но потом мы решили, что это - слишком опасно: иметь черную дыру
спутником планеты. Ее изолировали и теперь отбуксируют. Придадут ускорение,
чтоб удалялась. Бесконечно...
- Ну вот - ты сам видишь, Торри, какими опасными штуками вы там
занимаетесь... Прямо-таки - очень опасными... А все опасные штуки очень
нужны господам, которым очень сдалось пугать друг друга пострашнее. Они за
них и озолотят, и удавят...
- А тем, кто меня пригласил, я тоже для этого нужен? - задал Гость
наводящий вопрос.
- Для чего же еще, Торри?... - вздохнул Адельберто, глядя в темноту перед
собой. - Пора бы догадаться, что все это - одно и то же яйцо. В одном
случае - в профиль, в другом
- анфас. Ты, вроде, уже вырос из коротких штанишек, Торри.
Должен понимать кое-что в таких вещах...
- Ну так вот, - с задором (он явно поймал Адельберто на слове) подхватил
тему Гость. - Раз так, то те, кто позвал меня, сами должны будут посадить
меня под замок - под с-в-о-й замок...
Адельберто снова крякнул, оценив неожиданный выверт мысли Гостя. Тот явно
делал прогресс в области политической морали и философии мира Периферии. Он
заметил философски:
- Один принц в одной старой пьесе сказал, что вся Дания - тюрьма со
множеством казематов и камер. Так вот: он недооценивал масштаб явления. Я
так думаю, Торри, его извиняет невежество, свойственное древним. Но вообще,
молодой человек был догадлив...
Трудно было сказать, оценил ли Тор отсылку к авторитету великого
драматурга, или Шекспир не входил в число землян, известных на Чуре, но
высказанная мысль оказалась очень близка к тому выводу, к которому он
пришел.
- Так что я предпочту пока побыть в одной камере с тобой, Нос Коромыслом,
- вздохнул он. - Известное зло все-таки лучше неизвестного...
Адельберто так и не понял, снова ли цитировал Тор Принца Датского или
просто констатировал банальную истину, но то, что, он все равно, никуда от
него не денется - понял.
ГЛАВА 10. РЖАВАЯ ПОЙМА
Гурам поморщился: плечо, в которое всего несколько часов назад пришелся
заряд парализатора, все еще плоховато слушалось его. В другое время он
предпочел бы еще пару часов задержаться в сауне, но слово, данное самому
Магиру, надо было выполнять. Он застопорил кар перед порогом домика, в
который легавыми была вселена чертова девка, так насоливившая шефу.
Глянув в зеркальце заднего обзора, он проверил окрестность и свой внешний
вид, нацепил кепочку с анонимным трафаретом Доставка, подхватил с сиденья
пакет с тем же текстом на нем и бластером внутри и вышел из кара. Трудно
сказать, насколько его вид внушал доверие. В век сервисной автоматики
разносчиков и курьеров народ знал только по фильмам о добрых старых
временах.
А вот комиссара Роше, внимательно разглядывавшего гостя мисс Чанг на
мониторе, на который была подана картинка с видеокамеры, присобаченной на
притолоке входной двери коттеджа, увиденное заставило нервически завозиться
на сидении укрытого за стеной кустарника кара.
- Господи, - пробормотал он. - Готовьтесь к большому представлению,
ребята: господин Табидзе пожаловали собственной персоной. Кто бы мог
подумать, что вот так встретимся...
В ответ на прикосновение к сенсору внутри дома послышалась музыкальная
трель сигнала. Очень молодой и чуть хрипловатый женский голос попросил его
зайти и оставить доставленный заказ в прихожей. Это Гурама вполне
устраивало: просто идеальные условия для работы. Замок щелкнул и дверь,
тихо и гундосо подвывая, отошла в сторону. Прохожую заливал мягкий свет
скрытых софитов.
Гурам шагнул в этот уютный мирок, незаметным движением включив активную
полевую защиту, и, изображая легкое восхищение, стал пристально
оглядываться вокруг.
- Вот туда - на столик... - окликнула его из двери, ведущей в гостиную,
миниатюрная китаянка.
Гурам послушно поставил пакет куда велено, выдернул из него бластер,
загодя выставленный на режим стрельбы в закрытом помещении, и влепил в
объект полный заряд.
Объекту ничего дурного не сделалось.
То, что он палит в голограмму, Гурам понял еще до того, как отпустил
спусковой крючок, примерно в тот момент, когда уловил - где-то почти за
своей спиной, в проеме еще одной двери - призрачное движение ствола
парализатора.
Подставив под выстрел плечо из тетракевлара, он бросил себя в угол,
посылая перед собой веером заряды бластера. В этой прихожей просто
невозможно было повернуться, чтобы не втемяшиться в какое-нибудь смежное
помещение, и вместо твердой преграды его спина встретила мишуру из под
бамбук сделанной занавески, маскировавшей чисто символическую
мини-кухоньку. Чудом не свернув шею, Гурам вписался точно между тумбой
мусоропровода и плитой, а сверху на него обрушилась чертова уйма всяческой
утвари самого невероятного предназначения.
Секундой позже все окна домика залил беспощадный свет штурмовых
прожекторов, и комиссар Роше в мегафон сообщил ему, что дом окружен и
дальнейшее сопротивление бессмысленно. По комнатам слоями плавал дым, с
шипением догорало что-то, во что пришелся один из семи-восьми зарядов
бластера. С гулким грохотом катились по полу слетевшие со стола каменные
шарики.
Один из них натолкнулся на стоящий у порога голографический
сдвиг-проектор, который продолжал работать, транслируя в проем двери
изображение опустевшего объема пространства регистрации, из которого уже
убралась Энни. Оно напоминало заполненный дымом аквариум. Гурам ругал себя
последними словами: купиться на дешевый гэг - из тех, которыми торгуют в
провинциальных лавочках...
Но игра была еще не проиграна. Далеко нет!
Теперь все трое, блокированных в домике, начали перекликаться друг с
другом.
- Прекратите палить попусту! - выкрикнул Ким. - На нас точно такая же
защита, как и на тебе... Так что...
- А это ты видел?! - Гурам отцепил с пояса и поднял над головой - чтобы
лучше видно было - невзрачный, защитной окраски цилиндр.
Почти все взрослое население Прерии знало, что это такое - эта
характерной формы железка. Плазменная граната ВВ-410 - она снискала себе
мрачную славу во многих локальных войнах, тлеющих и полыхающих по Тридцати
Трем Мирам... Даже далекая от военных реалий Энни узнала эту кошмарную
штуку, воспетую не одним поколением фронтовых журналистов.
И уж тем более ее узнал Жан Роше, нависший над крошечным экранчиком
монитора, транслировавшего в кабину дежурного кара картинку с камер,
установленных в месте обитания охраняемого свидетеля. Довольно плохо
охраняемого, стоило признать теперь.
- Не делай глупостей! - посоветовал он в мегафон. - Ты же не самоубийца,
Табидзе - я-то тебя знаю: как облупленного. Брось размахивать своей
хлопушкой и сдавайся...
- Черта с два! - твердо и негромко - в исправности микрофонов
прослушивания он был уверен - ответил Гурам. - Я шесть лет оттрубил на
Седых Лунах и больше меня там не будет!
Сейчас вы, комиссар, прикажете пригнать сюда геликоптер, я и оба эти -
мадам и ваш легавый - в него сядем и без шума и пыли тихо отсюда подадимся
туда, куда надо. И если за нами будет хоть маленький - я сказал: х-о-т-ь
м-а-л-е-н-ь-к-и-й хвост, я этой штукой, чэстное слово, спалю и вас и себя и
на киломэтер все вокруг спалю...
Роше нахмурился: ему уже приходилось сталкиваться с Гурамом Табидзе в
острых ситуациях и одно он усвоил четко: акцент появлялся в речи правой
руки Большого Магира не к добру.
Правильность речи Гурам утрачивал вместе со способностью рассуждать
здраво и инстинктом самосохранения.
- Осторожнее ребята... - тихо распорядился он в микрофон.
- Тип завелся...
Ким поднялся с четверенек и осторожно выглянул в заполненное дымом
пространство, разделявшее его и нападавшего. Бластер он держал наготове.
Энни тоже выбралась из-за массивного стола и держа свою Беретту стволом
вверх стала осматривать поле боя. От Гурама их обоих отделяло не более пяти
метров, и все трое мгновенно узрели друг друга. Толку от этого было мало.
Огнестрельными хлопушками никто из них не мог причинить особого вреда
противнику. Все трое были осенены чуть мерцавшими ореолами: вспыхивали
частички дыма, отбрасываемые полем активной защиты.
Решающим аргументом оставалалась ВВ-410. От атомного пламени поле было
весьма хлипкой защитой. В сочетании с мыслью о том, что у господина Табидзе
слегка поехала крыша, аргумент получался неслабый, и Гурам не собирался
медлить с его применением.
- Вы, оба - бросить пушки и сами - на пол! - скомандовал он. - Вот там -
спиной к стенке садитесь!... Оба!
Быстро! И без фокусов...
Ким и - с меньшей покорностью - Энни выполнили ценные указания.
Второй раз я из-за дел, связанных с Чуром, становлюсь заложником... - с
досадой подумал Ким. Энни вполголоса чертыхнулась - прямо под ней проявил
себя c нелучшей стороны чертов шарик для медитаций. Она осторожно стала
вытягивать его прочь.
Гурам, сгибаясь в три погибели, подошел к ним и ногой отпихнул подальше
брошенное оружие. Потом отступил в простенок и, присев на корточки,
отключил защиту: акумулятор стремительно садился, а гулять под прицелом
полицейских ему предстояло еще основательно. Да и здоровью пребывание в
защитном поле на пользу не шло.
Агент на Контракте не спускал глаз с гранаты, которую судорожно сжимала
