хочу сегодня напиться!
- Положить лимон?
- Нет, пусть будет чистый ром... Да, так вот, - продолжала она после
того, как он выпил. - 120 дней, но боже мой, какая это была пытка. Вы врач
и вам можно рассказать все. От врача обычно не скрывают ничего!
- Я выросла в богатой семье. Мой отец был крупным коммерсантом. Я
воспитывалась в лучших пансионатах швеции. Когда мне было 16 лет, я была
помолвлена с сыном марсельского банкира. Мне была уготована легкая и
беззаботная жизнь. Но все рухнуло в 1957 году. Отец ввязался в какую-то
темную аферу с кубинским сахаром. Он вложил в это дело все свои капиталы,
заложил все имущество и прогорел. Мы остались нищими. Отец застрелился...
Налейте еще рома!.. Мать умерла от гриппа в том же году. Я осталась одна.
На мою беду, а может быть и на радость, у меня больше нет родственников. А
почему вы больше не пьете?
- Я потом выпью.
- Нет, пейте сейчас. То, что я буду рассказывать, нельзя слушать в
трезвом виде.
- Удобно ли напиваться в первый день работы?
- Я думала, вы умеете, - зло сверкнула она глазами, - Жаль, что
ошиблась. Спасибо за компанию, доктор. Я вас не задерживаю. Можете идти
отдыхать. Она подошла к бюро, просматривая какие-то бумаги, дав Хобсу
понять, что ужин закончен. "Беспардонная дура!" - подумал Хобс, чувствуя,
что краснеет от стыда. Хобс встал и, молча поклонившись спине хозяйки,
направился к двери.
- Вы забыли попрощаться со мной, милый доктор!
- Я поклонился вашей очаровательной спине.
Мадам Сюльбе сначала улыбнулась шутке, а потом рассмеялась.
- Вы хорошо ответили. Люблю остроумных людей. - Она вернулась к столу
и села в кресло. "О, эти ноги" - Мелькнуло в голове у Хобса. - Простите
меня, доктор я погорячилась. Нет, очевидно, вино виновато. Садитесь и
допейте хотя бы этот бокал, если не хотите много пить.
Хобс сел на место.
- У вас такие красивые ноги, я никак не могу на них насмотреться, -
смущенно пробормотал он.
- Они вам нравятся? Вы на них еще насмотритесь!..
"Как, и она будет на осмотрах?" - Подумал Хобс, его сердце судорожно
забилось. Хобс не был ханжой, но видеть эту роскошную женщину на
гинекологическом кресле ему не хотелось.
- Кстати, - продолжала она, - с этих ног все и началось в 17 лет. Я
была нескладной, угловатой девчонкой и к тому же с противным характером,
так что мной не интересовались. И вот, когда я была на краю смерти от
голода, меня подобрал на улице один пожилой господин, привел к себе домой,
дал вымыться в ванной, накормил и уложил спать. Утром после завтрака он
сказал: "Я не спрашиваю тебя, как ты попала на улицу, и не интересуюсь
твоим прошлым. Ты не интересуешь меня как женщина, и что ты за человек - я
не знаю. Но у тебя красивые ноги и это спасает тебя. Я холост и мне нужна
хорошая горничная. Ты будешь работать только в те дни, когда у меня будут
гости. Об этом дне я буду предупреждать тебя заранее. Все остальное время
ты можешь заниматься своими делами. Денег я платить тебе не буду. Я куплю
одежду и закажу специальную форму и буду тебя кормить. Поскольку деваться
тебе некуда, ты останешься у меня. Вот и все. Экономка покажет тебе твою
комнату." На этом разговор окончился. Я осталась жить у него. А через два
дня мне принесли униформу, она у меня до сих пор хранится, но стала узкой
в бедрах и груди. Я ее надела и ужаснулась. Юбка была настолько коротка,
что едва закрывала трусы. Мсье Жюль - так звали моего хозяина - осмотрел
меня и нашел форму великолепной, особенно мои ноги. Я стала обслуживать
вечеринки, которые устраивал мсье Жюль каждую субботу. Мне давали поднос с
мороженным или бокалами с шампанским и я предлагала гостям освежиться и
выпить. Мне не позволяли одевать чулки. Глядя на меня, мужчины улыбались и
о чем-то перешептывались, а женщины презрительно отворачивались.
Больше всего меня бесило, что все женщины, которые посещали эти
вечера, были либо откровенными проститутками, либо содержанками, но ко мне
относились с неприкрытым пренебрежением. Однажды, разнося мороженное, я
зашла в комнату рядом с залом, где обычно курили мужчины. В ней было
сумрачно и я не сразу разобралась, кто в ней сидит.
- Подойди ко мне, - услышала я женский голос справа.
Я обернулась, мои глаза уже привыкли к сумраку. Красивая женщина
полулежала в широком мягком кресле. Страшно светилась ее белая ляжка, а
между ее ног клубком торчала мужская шевелюра. От неожиданности я опешила.
- Ну что же ты, дай мне мороженное!
Я подошла к ней и подала вазочку с мороженным, а сама во все глаза
смотрела на мужчину, с упоением и самозабвением безумствовавшего у тела
женщины. Мне тоже захотелось, чтобы меня так ласкали.
Я впервые в жизни почувствовала, насколько я женщина. Я готова была
предложить себя любому мужчине в зале, но боялась, что надо мной посмеются
и откажут. Женщина изнывала от удовольствия, она стала похотливо двигать
задом и прижимать голову мужчины к себе рукой, а тот прыгал и чмокал, как
животное. Женщина бросила на поднос вазочку, еще больше откинулась на
спинку кресла, запрокинув голову, закрыла глаза от удовольствия. Я
взглянула на мужчину. Его пылающие похотью глаза не мигая смотрели на мои
ноги. Я невольно сделала движение бедром, будто предлагая себя ему. Он
вскочил. Я заметила, что из его растегнутых брюк торчит напряженный член.
Мужчина кинулся на свою партнершу и вонзил свой член в ее истерзаную
поцелуями утробу. Они прыгали и стонали, как приговоренные к смерти.
Больше я не могла смотреть и вышла, и еще несколько минут ходила, как в
тумане. Почти физически чувствуя, как в мою собственную непорочную вульву
входит упругий мужской член. Я вся ушла в мечтание об этом. Очевидно,
любовники рассказали всем о случившемся, потому что отношение ко мне резко
изменилось. Меня перестали стесняться, мужчины больше не шептались при
мне, а женщины стали относиться, как к равной. Мсье Жюль не отправлял меня
спать после часа ночи, я обслуживала вечеринки до тех пор, пока хоть один
из гостей оставался на ногах. Я поняла, что квартира мсье Жюля -
своеобразный дом свиданий, где собираются любители шумных оргий и острых
ощущений. Примерно через месяц после того памятного вечера мсье Жюль зашел
ко мне в комнату. Я собиралась походить по городу и была уже в пальто. Он
окинул меня критическим взглядом.
- Сегодня, детка, я даю ежегодный бал. Будет много новых людей,
которых ты не знаешь. Постарайся им понравиться.
Вечеринка в этот день превзошла все мои ожидания. Великолепно были
украшены все комнаты, множество людей заполняли их. Я по привычке
обслуживала всех так же аккуратно и искусно, но не выдерживая от
нестерпимого желания среди такого количества совокупляющихся парочек
решила немного выпить и быстро опьянела.
Обычно мужчины не видели во мне женщину, которой они могли бы
обладать. Когда я поднималась наверх, в комнату рядом с залом, они
разочарованно отворачивались. Так было и на этот раз, с той лишь разницей,
что мои захмелевшие глаза на некоторых производили какое-то впечатление. Я
выбрала среди них рыжебородого парня и поманила его пальцем. Он удивился и
стал оглядываться, полагая, что я зову кого-то другого, а когда понял, что
мой жест относится к нему, удивился еще больше, съежившись от
неожиданности. Я почувствовала, что попала в неловкое положение и не
знала, что делать, как вдруг ко мне подошел стройный красивый мужчина.
- Я уже давно тебя приметил в этом доме. Хочешь, я покатаю тебя на
машине?
Я молча кивнула. Мы вышли из зала, незаметно покинули дом, сели в
раскошный лимузин и поехали. Управляя машиной одной рукой, другой он
гладил мои ноги, подняв юбку как можно выше. Я не сопротивлялась и вообще
воспринимала все как-то смутно и нереально, как сон. Час-полтора мы
носились по Парижу и за это время не произнесли ни слова.
- Куда тебя отвезти? - Спросил мужчина, когда стемнело.
- Везите к себе...
- Ко мне нельзя, я женат, - удивленно рассматривая меня, сказал он.
- Тогда я здесь выйду...
- Постой, мы поедем в одно место. Все равно домой я сегодня не
попаду, - сказал мужчина, развернув машину. Через 10 минут мы были в
небольшой хорошо обставленной комнате. Габриэль, так звали моего нового
знакового, закрыл дверь на задвижку, опустил шторы на окнах и подошел ко
мне.
- Разденься, мы здесь как дома. Можешь принять ванну.
- Я уже мылась сегодня, - сказала я и стала снимать пальто.
Он мне помог раздеться и пригласил к столу.
- Хочешь выпить? Я согласилась. Еще через полчаса я была пьяна.
Габриэль рассказывал сальные анекдоты и целовал мои ноги, отчего я
испытывала необыкновенное удовольствие. Он снял с меня чулки и гладил мои
ляжки, потом он снял с меня трусики. Я не сопротивлялась и готова была ко
всему. Он опустился передо мной на колени. "Вот наконец голова мужчины у
меня между ног" - с вожделением подумала я млея от охватившей меня
страсти. "Поцелует ли он меня?" - Подумала я, не смея шелохнуться, чтобы
тронуть его голову руками. "Сними с себя все" - сказал вдруг он, порывисто
вскакивая на ноги. Мы разделись догола и несколько минут смотрели друг на
друга, с упоением наслаждаясь своей наготой. "Иди ко мне" - прошептал он.
Некоторое время мы стояли обнявшись, не смея сдвинуться с места, не в
силах справиться с охватившей нас дрожью. Жесткий член Габриэля уперся мне
в живот пониже пупка. Ляжка его давила мне на лобок. Каждое прикосновение,
каждое малейшее движение его тела доставляли мне несказанное удовольствие.
Я обезумела от восторга и, закрыв глаза, уткнулась в его волосатую грудь.
"Ариан, милая, ты мне нравишься" - прошептал он и его руки сползли по моей
спине к ягодицам, скользнули по бедрам и сошлись внизу моего живота...
Мадам Сюльбе замолчала, мечтательно улыбнулась куда-то вдаль. Потом
взглянула на мистера Хобса, улыбнувшись, спросила:
- Вы еще слушаете?
- Конечно.
- Не надоело? Ну, что же!... Может, опустить эти сексуальные
подробности...
- Нет, нет, они придают, по-моему, особый колорит вашему рассказу. Да
и к тому же я в этом не нахожу ничего плохого...
- Ну хорошо, налейте нам еще вина, выпьем и продолжим. Вы выпьете
вместе со мной?
- С удовольствием!
"Что это были за руки! - Восхищенно произнесла мадам, закрыв глаза от
сладкого воспоминания. - Когда его пальцы коснулись моей плоти, я испытала
такое пронзительное удовольствие, что невольно дернулась всем телом,
конвульсивно сжала ноги".
- Тебе что, не нравится, - обиженно спросил он...
- Наоборот, - задыхаясь от возбуждения, ответила я. - Это слишком
хорошо, я еще не привыкла к этому. Он улыбнулся. - Милая девочка, -
ласково произнес он, целуя меня в губы. Это был еще не тот поцелуй, от
которого женщины теряют рассудок и вспыхивают как пламя. Но для меня и
этого было достаточно. Я со стоном рухнула ему на руки от сладкого
изнемогания. Габриэль перенес меня на кровать, положил поверх одеяла и
стал исступленно целовать мое тело, мою девичью грудь, мои угловатые
плечи, мой впалый живот, мои ляжки и, наконец, я почувствовала жар его губ
на своей еще не распустившейся розе. Мы были в исступлении, весь мир
пропал все люди пропали и жизни уже не было, были лишь две безумные плоти,
слившиеся в одном каком-то неистовом сумасшедшем торжестве.
Когда я проснулась, Габриэль сидел уже около меня одетый.
- Ты уходишь? - Спросила я слабым голосом.
- Тебе надо отдохнуть. Я не знал, что ты девушка. Я тебя совсем
замучил.
