воле руководства, они все равно в силу приведенного закона рассматриваются
как успехи этого руководства. Успехи, достигнутые при данном руководстве,
суть успехи этого руководства. Этот закон имеет настолько мощную силу, что
даже все ранее гонимые и затем реабилитированные явления культуры
изображаются как продукт высшей мудрости начальства. И даже явления, вообще
не зависящие от руководства (например, хорошую погоду, старинные памятники
культуры, природные богатства и т.п.), руководители склонны рассматривать
как нечто, даруемое лично ими людям. Далее, ответственность за все
отрицательные последствия хозяйничанья руководства несет не руководство, а
те лица, слои, организации, которых руководство сочтет подходящими для
возложения на них вины за эти последствия. Оно имеет возможность это делать
и делает. Руководство не делает ошибок. Обычно виновные легко находятся. Но
бывают случаи, когда найти подходящих виновных трудно, и тогда их
изобретают. Поскольку различить явления, которые суть следствия плохого
руководства, и явления, которые все равно имели бы место при любом
руководстве, практически трудно и даже невозможно, то виновные отыскиваются
для любых отрицательных явлений жизни, о которых можно подумать, что они
могли бы быть результатом плохого руководства. В таких случаях руководство
действует слепо формально. Общеизвестные случаи, когда руководители
стремились представить свои преступные акции как волеизлияние народа или как
одобряемые народом, суть частный случай действия рассматриваемых законов.
Отсюда стремление руководителей представить свою деятельность как
деятельность на благо народа, волею народа и самого народа вообще. Это
удобно. Успехи народа всегда можно представить как успехи руководства
народом, а отрицательные явления, в крайнем случае, можно представить как
результат действия народа или действий, выражающих его волю и интересы.
Стремление преступных или аморальных руководителей сделать как можно больше
людей соучастниками своих преступных или аморальных действий есть не злой
умысел отдельных лиц, а продукт действия социальных законов, которым следуют
(часто -- с великим удовольствием) люди. И уж если бороться против зла,
заполняющего наш мир, то надо бороться с этим злом не только в отдельных его
ярких представителях, а во всех людях вообще. Бороться всегда и повсюду.
Поскольку власть в силу социальных законов присваивает ум и волю
общества, она, естественно, стремится фактическое положение дела сделать
максимально близким к этому идеалу и рассматривает своеволие лиц, которые
без ее ведома начинают размышлять об обществе, о его законах, о системе
управления, о состоянии хозяйства, права, печати, искусства и т.д., как
незаконное вторжение не в свое дело. А если эти лица начинают лучше
представителей власти разбираться в проблемах общественной жизни (а этого
нетрудно добиться, ибо официальный уровень понимания имеет тенденцию к
минимуму правды и максимуму заблуждения), то они представляются властям даже
как преступники, хотя юридически никому не возбраняется понимать окружающее.
Отсутствие юридической санкции легко обходят, представляя понимание общества
частными лицами как заведомую клевету, подрывающую существующее устройство,
на том основании, что это понимание не совпадает с официально предписанным.
О СУДЬБЕ
Утром увели Пораженца, читал Инструктор. Арестантов это потрясло, так
как Пораженец был самым безвредным и ничтожным среди них существом. Мерин
отдал ему на прощание запасные портянки. Уклонист сказал, что у карающих и
караемых лиц разные критерии оценки степени преступности. Паникер что-то
болтнул о превратностях судьбы. Завязалась дискуссия. Не подозревая того,
высказали все точки зрения, которые имелись и имеются на эту тему в
различного рода религиозных и философских концепциях. В конце концов
вниманием завладел Интеллигент. Слово "судьба", сказал он, когда все
забрались в сортир, почти выпало из нашего словесного обихода, а если и
употребляется, то совсем в другом смысле, не имеющем никакого отношения к
человеческой судьбе. Еще бы! В своем нормальном старом смысле оно таит в
себе намеки на предопределенность, непостижимость, беспричинность и т.п. А
это нам, как известно, чуждо. Наша жизнь ясна и прозрачна. Слушайся папу и
маму. Слушайся учителей. Слушайся начальников. Случайность есть проявление
необходимости, а необходимость -- закон. Всему есть причина, все можно
научно объяснить. Так что понятие "судьба" для нас чужое. Но так ли уж все
гладко на самом деле? Что такое предопределенность событий? Пусть некоторое
событие произошло в такое-то время. Событие это считается предопределенным в
том и только в том случае, если в любое время, предшествующее указанному,
будет верно утверждение, что данное событие произойдет в указанное время.
Поди докажи, что таких событий нет. Поди докажи, что есть события, в
отношении которых это неверно. Наука тут ни при чем. Принимать или не
принимать концепцию предопределенности -- это дело не науки, а отношения
человека к потоку своей жизни. Это один из винтиков глубочайшего механизма
его поведения. Это, так сказать, элемент стратегии его жизни. То же самое и
с причинным объяснением всего и вся. Я берусь показать, что здесь ничего не
докажешь и ничего не опровергнешь. И наука здесь ничего не дает ни за, ни
против. Но мы, кажется, забыли про судьбу. Интуитивно мы, говоря о судьбе,
выделяем в жизни человека нечто такое, что не определяется естественными и
общественными законами, стечением причин и т.п., в общем -- нечто такое, что
не находит успокоительного объяснения с точки зрения принятых в данном
обществе способов объяснения. Судьбой интуитивно называют именно то, что в
принципе не охватывается понятиями и принципами наших философов. Причем одно
и то же событие в одно время для человека есть элемент судьбы, в другое --
нет. Одно и то же событие может быть элементом судьбы для одного человека и
не быть таковым для другого, быть элементом судьбы в одно время и не быть
таковым в другое. Потому тут фактически невозможно привести поясняющие
примеры. Здесь ясность должна приходить не из отдельных примеров, а из
наблюдения сложного переплетения жизненных обстоятельств многих людей и
твоих собственных. Каждая эпоха, в которой мысль о судьбе играла
существенную роль, имела свое понимание природы судьбы. Суть проблемы для
нас с вами -- что есть судьба для человека нашего общества? Я могу дать вам
лишь очень грубый и приблизительный ответ на этот вопрос. Событие,
происходящее с человеком, есть элемент судьбы данного человека, если оно
удовлетворяет, по крайней мере, таким условиям. Оно не зависит от воли
данного человека. Оно может отвечать его желаниям или противоречить им. Но
это не играет роли. Судьбу не выбирают. Она выпадает. Событие, входящее в
судьбу человека, играет важную роль в жизни человека. Оно касается
жизненного статуса человека, его жизни и смерти, образа жизни в целом. Для
современного человека в число событий его судьбы из общего числа событий его
жизни выталкиваются такие, которые не связаны с законами природы
(землетрясение, например, влияет на жизнь того или иного человека, но не
определяет его судьбу) и с закономерными социальными конфликтами и
потрясениями (война, например, может привести человека к смерти, но смерть в
войне не есть элемент судьбы в современном смысле). Не входят сюда и
события, которые считаются "чистой случайностью". Случайное событие есть
случайное событие, и только. В судьбу попадают события в жизни человека,
наступление или ненаступление которых зависит исключительно от свободной
воли других людей. Люди сами определяют судьбу друг друга. Так что в судьбу
человека входят происходящие с ним события, наступление которых целиком и
полностью зависело от свободной воли других людей. Поскольку человек живет в
окружении множества людей и практически невозможно установить, какие именно
поступки людей в отношении к нему были продуктом свободной воли и каких
именно людей, он воспринимает свою судьбу как ничем не детерминированную, но
не случайную генеральную линию своей жизни. Иначе к судьбе относиться
невозможно практически. Так что даже в нашем обществе, в котором головы
людей битком набиты научностью, проблема судьбы человека оказывается в конце
концов проблемой нравственного отношения человека к любому другому человеку
-- к человеку вообще независимо от того, каков тот или иной конкретный
человек. Патриот сказал, что это метафизика, что к человеку нужен
конкретно-исторический подход. Уклонист сказал, что это из другой оперы.
Требование различных моральных канонов в отношении различных людей есть
конец морали как социально значимого феномена. Патриот потребовал привести
хотя бы один пример такой надклассовой внеисторической морали. Интеллигент
сказал: "Не доноси!". Патриот закричал "На что ты намекаешь?", и толкнул
Интеллигента. Тот ударился о стенку, и сортир развалился. Когда арестанты
выбрались из-под досок, пришел Старшина, руководивший строительством,
сказал, что они молодцы, хорошо поработали. Поскольку стройка идет с большим
опережением графика, на сегодня хватит. Сачок заявил, что у него повреждено
ребро. Его отправили в санчасть, откуда он уже не вернулся. Стукач сказал, а
Патриот подумал по этому поводу: "Везет же проходимцам".
СТАТЬЯ КИСА
О боже, сказал Мыслитель, прочитав статью Киса. Какая мразь! Кто бы мог
подумать, что этот добропорядочный джентльмен такая гадина! Конечно,
кое-какие мыслишки в статье есть. Сравнительно со статьей Секретаря статья
даже совсем недурно выглядит. Неплохой язык. Поработать над ней пару
вечеров, хороший материал можно сделать. И Мыслитель углубился в работу. И
работа его увлекла.
Как говорила потом Супруга, Мыслитель сделал из статьи Киса конфетку.
Клеветника удалось спасти, говорили доброжелатели. После краткого, но до
неузнаваемости точности изложения главных пустяковых положений концепции
Клеветника в статье Киса-Мыслителя давалась корректная, но боевито-погромная
критика модных там реакционных идей апологетов, находящихся на службе. Хотя
эти идеи к Клеветнику отношения не имели, тем не менее они того заслуживали.
Подлинная наука, справедливо говорилось в статье, подчиняется не низшей,
формальной, а высшей, диалектической логике, которая по широте, глубине,
степени, всесторонности, точности, полноте и правильности охвата
действительности превосходит формальную в такой же мере, в какой водородная
бомба по силе воздействия на психику превосходит ненатуральный кофе без
цикория. Диалектическая логика учит нас тому, что все понятия и вещи
вертлявы, изворотливы, скользки, перевоплощаются друг в друга и во все, что
угодно, а вместо кухонного принципа "либо да, либо нет", в ней господствует
принцип "и да, и нет, а если угодно, то ни то, ни другое". Клеветник же
игнорирует все те новейшие и величайшие достижения Запада, которые сразу же
после реабилитации стали подтверждать нашу правоту, и изобретает
доморощенные устаревшие теорийки, опровергнутые всем ходом. Заканчивалась
статья призывом, ставшим на длительное время почти что лозунгом ибанской
демократии: все устаревшее и отжившее надо душить в зародыше.
ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА
Проходя мимо гарнизонной Бани, Болтун заметил новую мемориальную доску,
на которой мраморными буквами было высечено, что здесь в скором времени
собирается зачитать новый доклад сам Заведующий. Превосходно, подумал
