отель Хилтон на Гаваях. Понравится?
Новиков замолчал, прервав на полуслове свою филиппику, отошел к окну,
закурил, нервничая. В черном стекле он видел замершую, с опущенной головой
Ирину. Ему было ее невыносимо жалко, он понимал, что бил по живому, по
последней, может быть, оставшейся у нее иллюзии о далекой, ждущей ее и
благодарной за подвиг родине. Но слишком она была ему дорога, чтобы
позволить ей по-прежнему верить в тех, кто послал ее сюда, к кому он
испытывал острую враждебность. За то, что вмешиваются в земные дела, что
сделали несчастной Ирину. "Хотя, - подумал он с усмешкой, - я должен им
быть только благодарен за то, что они прислали сюда именно ее".
Он подошел, погладил ее по волосам, и она вдруг прижалась лицом к его
груди, громко всхлипнула.
- Самое время звать Левашова, - сказал он чуть позже, когда Ирина
слегка успокоилась. - Откуда позвонить?
Она провела его в свой кабинет. Увидев аппаратуру в действии, он
присвистнул:
- Здорово. Олегу это понравится. И, боюсь, не только ему, если что.
Экран показал Левашова, сидящего за столом, заваленным радиодеталями,
проводами, прочим электронным хламом, в котором Новиков не понимал и не
желал понимать ничего. У него там зазвонил телефон, и Левашов снял трубку.
- А, это ты. Что надо?
- Ничего особенного. Надо, чтобы ты был здесь и сейчас. И учти, что
мы тебя сейчас видим. Как в кино.
- Понятно. Кто это мы?
- Я и девушка со звезд.
- О! Ирочек, я тебя приветствую, - он изобразил улыбку. - Ты с какой
стороны? Куда кланяться?
- Ладно, потом будешь политес соблюдать. Я отключаю, действуй. Запиши
адрес.
- Лечу...
Андрей положил трубку и глазами показал Ирине на тумблер. Она
выключила экран.
- Ну, пойдем ставить чай. Олег наверняка голодный!
Не успели они налить чайник и поставить его на огонь, как прозвенел
звонок. Ирина пошла открывать и вернулась вместе с Левашовым.
Вид у нее был слегка растерянный. Левашов стряхивал снег со свитера.
- Ну и погодка, черт бы ее...
- Точность у тебя уже приличная, - сказал Андрей.
- Куда там. Метров на сто промазал. И боялся куда-нибудь в стену
влипнуть. Рано еще радоваться. Это не аппарат пока, а фокус для цирка...
Ирина ничего не понимала, она видела только, что Левашов попал сюда
внепространственным способом, и значит, - он все-таки сделал, что хотел!
- У тебя получилось?! И все сам, за три года?
- Отчете же сам. Вон Андрей помогал. За пивом и сигаретами бегал, -
вежливо ответил Левашов. - Я слышу, у вас тут мясом пахнет. И еще чем?
- Ради такой встречи и "Наполеона" не пожалею. Мой бывший
коллекционировал...
- Кстати, Ир, ты мне так и не сказала, что у тебя там вышло с твоим
мэтром, - Новиков мгновенной гримасой очень похоже изобразил ее мужа.
Ирина засмеялась.
- Да так. Обычная история. Его ищущая натура нашла себе другой объект
и источник вдохновения. Я, конечно, не возражала. Устала, честно сказать.
И получила отставку с мундиром и пенсией. В смысле, устроил он мне эту вот
квартирку, презентовал "семерку", и мы красиво расстались. В день рождения
он шлет мне букет белых роз...
- Как трогательно. Чувствуется воспитанный человек... Ладно, а чем
конкретно мы можем тебе помочь?
Ирина объяснила, в чем заключается суть и способ временного перехода,
такого, каким она переправила в прошлое Берестина. Уточнила, в чем
разница. Они вдвоем с Левашовым, перейдя на какой-то заумный язык
рисунков, формул и символов, начали горячо спорить о чем-то и что-то
выяснять. Новикову это было недоступно, а потому - скучно.
Он перешел к стеллажам, стал листать книги.
Удивительная вещь судьба! Ей было угодно, чтобы столько лет назад он
остановился у перил Устьинского моста в печали и меланхолии, окликнул
вдруг проходящую мимо девушку... И такие из этого произошли последствия.
Может быть, действительно жизненно важные для целых двух вселенных?
Возможно ли это? И не права ли тогда Ирина со своими теориями? А если даже
и права? Он-то сам все равно поступал только так, как находил нужным. Нет
ни в чем ни вины его, ни заслуги. А вот если Ирина останется навсегда на
Земле, встретит своего Берестина и будет счастлива - чего еще ему-то
желать? Он столько доставил ей тяжелых минут, что если сейчас поможет ей,
то хоть как-то искупит свою вину перед ней.
Ирина и Левашов, кажется, договорились. Андрей вернулся к столу.
- Придется выйти на улицу. Отсюда не выйдет, - сказала Ирина. -
Сейчас я оденусь соответственно сезону там, и пойдем... Вот это все, - она
показала на свою аппаратуру, - можете забирать себе. Мне больше не нужно,
в вам пригодится в ваших экспериментах...
Левашов погасил в глазах жадный блеск и сказал:
- Только, Ира, надо ведь сказать Андрею...
- Что? - вскинул голову Новиков. Его задело, что теперь у них
появились отдельные от него тайны.
- То, что имеется одна... м-м-м... техническая, а может, философская
тонкость. При наложении миров и времен возможен вариант, в котором нас
просто не будет. Вообще.
- Это то есть как? - поднял бровь Новиков.
- Вот так. Просто. Про интерференцию слышал? И мы, вроде волн, можем
наложиться сами на себя, и привет... Митькой звали.
- Увлекательно... - сказал Новиков. Ему до смерти надоели вдруг все
эти парадоксы.
- Ну, наложимся... И как это будет выглядеть?
- А как выглядел бы мир, если бы ты совсем и не рождался? Да и твои
родители тоже. Здорово бы тебя это угнетало?
- А зачем тогда нам все это нужно?
- Получается, что если мы этого не сделаем, то же самое может выйти
само собой. И даже хуже...
- Уловил. Если б покойник сходил с бубен, еще хуже было бы. Что вы
мне голову морочите? Я все равно в этом деле за болвана, так и спрашивать
нечего. Аге квод агис, сиречь - делай свое дело и не высовывайся.
- Спасибо, Андрей. Ты даже сам не знаешь, какие вы с Олегом ребята...
- сказала Ирина тихо.
- Ну да! Еще как знаю.
- Я постараюсь сделать все, чтобы устранить всякие парадоксы. Риск
минимальный... И если все пройдет хорошо, я появлюсь здесь не раньше
завтрашнего утра. Чтобы вас не шокировать...
Она ушла в спальню переодеваться, и друзья остались одни.
- Сможешь? - спросил Новиков.
- Думаю, да. Ничего тут сложного нет, оказывается. За исключением
неизбежных в море случайностей.
- Смотри... - прозвучало это у Андрея чуть ли не угрожающе.
Ирина появилась одетая просто, но элегантно. В черном кожаном налью,
в широкополой шляпе, с трехцветным шарфом на шее. У Новикова защемило
сердце. Вдруг он видит ее в последний раз?
- Я готова...
- Иди, Олег, мы догоним, - жестко сказал Новиков.
Левашов вышел.
Андрей несколько секунд смотрел ей в глаза. Увидел, что губы у нее
вздрагивают. Взял ее за руку, улыбнулся.
- У тебя часы есть?
- Конечно, - удивление ответила Ирина. Новиков сдвинул вверх обшлаг
ее пальто. Посмотрел. Часы хорошие, кварцевые. Резким движением отстегнул
замок, подержал часы на ладони и неожиданно сильно ударил их об стол. Она
непроизвольно ахнула.
- Вот. Теперь не забудешь. Когда встретишь своего Берестина,
проживешь там, сколько положено, вот в этот день и час с минутами, не
сочти за труд, сними трубку и позвони. Вот сюда, на этот номер. А я буду
здесь ждать. Когда встретимся, я тебе новые часы подарю.
Она судорожно вздохнула и, закинув руки ему на шею, коснулась губами
его губ.
- Давай присядем на дорожку, - сказал он шепотом.
...Вышли во двор. В квадрате стен метался ветер, закручивая снег
десятками беспорядочных смерчей я вихрей. Ирина сама выбрала место,
указала, где стать Левашову, что делать Новикову.
Олег сосредоточился, закусил губу и нажал кнопку универсального
блока, того самого золотого портсигара, из которого Ирина угощала Новикова
сигаретами на своей даче. Обоим, и Левашову, и Новикову, показалось, что
на мгновение исчезла сила тяжести или они стремительно провалились, как
это бывает на скоростных лифтах. Снег стал черным. И все. Ирины больше не
было.
Они вернулись в квартиру. Левашов был лихорадочно возбужден.
- Слушай, это гениально. И так просто. Теперь я даже не представляю,
что сделаю. Мой синхронизатор - мура, каменный век... Метод сгибания
пространства об колено. Теперь-то мы спокойно сможем посмотреть, что это
за пространство в тот раз приоткрылось и где оно от нас прячется. Ты
знаешь, я догадался. Это же я сел на ее канал, у нее как раз в тот день
связь прервалась! Я еще удивился, откуда вдруг проскочила такая
стабильность поля, и расход энергии почти нулевой...
- Помолчи, а? - оборвал его Новиков.
Он вновь стал у окна, закурил, хотя во рту и так было горько.
Смотреть во двор, где исчезла Ирина, ему было тяжело, но он смотрел. Он
только сейчас понял, как ему хотелось, чтобы у Левашова ничего не вышло и
Ирина осталась здесь. Что же, выходит, все-таки он с опозданием на десять
лет влюбился наконец в эту несчастную глупую девчонку? Хотя - это бывает.
Его же теория дает объяснение. Да, были они одной серии, но не было у них
совпадения по фазе. Вот только когда эта фаза совпала.
- Старик, что с тобой? Гайки отдаются? Брось! Все будет о'кей! Я ее
точно отправил. А хочешь, и тебя следом?
Левашов взял со стола едва начатую бутылку с обрюзгшим императором на
этикетке, подвинул фужеры.
И тут, внезапно и резко, как топор по натянутому якорному канату, по
нервам ударил телефонный звонок...
3. ГАМБИТ БУБНОВОЙ ДАМЫ
Вечер удался на редкость. Не так уж часто друзьям случалось собраться
втроем, никуда не спеша и ни на что не отвлекаясь.
Левашов на днях вновь подскочил в Москву после трех коротких рейсов
на Геную и Риеку, а у третьего из их когда-то неразлучной компании, Сашки
Шульгина, жена сегодня утром уехала на воды, и он по этому случаю был
раскован и приподнято-весел.
Олег привез датское пиво "Тюборг", Андрей по случаю разжился ведром
крупных живых раков, их тщательно сварили со всеми нужными специями и
потом долго, истово хрустели клешнями, высасывали лапки и поедали нежные,
бело-розовые шейки, пахнущие укропом и тмином.
Много говорили - как встарь, ни о чем и обо всем сразу. И казалось,
ничего еще не было и молодость не прошла. Даже Сашка отключился от своих
вечных проблем и снова блистал своеобразным остроумием, составившим ему
сомнительную славу еще во время оно.
Он вообще был своеобразным парнем, нынешний старший научный сотрудник
института судебной психиатрии. Бросала и заносила его сложная натура так,
что не расскажешь сразу. То он в студенческие еще годы вдруг оказывался в
академическом отпуске и прибивался к эстрадной студии сомнительной
репутации, то, разочаровавшись в искусстве или в своем месте в искусстве,
что точнее, восстанавливался в вузе и поражал наставников рвением и
способностями. Вместо аспирантуры выбрал по распределению Хабаровск и три
года гонялся по тайге за чудом уцелевшими шаманами, надеясь выведать у них
некие тайны сверхчувственного. И, по слухам, что-то такое вроде бы
выведал. Возвратившись в Москву, взял себе жену из театра на Таганке и до
сих пор не мог найти из этого положения разумного выхода. И много еще
всякого с ним происходило. Хотя теперь он, кажется, остепенился.
Впрочем, Новиков не обольщался видимым благообразием. Он всегда
помнил, что черного кобеля не отмоешь добела. И ждал...
Наконец, с раками покончили, умыли руки и приступили к главному.
