позолоченные каминные часы продолжали размахивать своим серпообразным
маятником. По крутой дубовой лестнице Новиков взбежал на второй этаж, открыл
ближайшую от площадки дверь. Остановился на пороге своей комнаты.
Словно и не пролетел почти целый год, заполненный более чем сказочными
приключениями. Словно только утром он вышел отсюда, экипированный для
предстоящего тысячекилометрового похода через зимнюю тайгу к городу квангов.
За обледеневшими окнами разгоралась тогда малиновая заря, гудели у ворот
прогреваемые дизели гусеничных транспортеров. И были они все тогда сопсем
еще наивными ребятами, сдуру ввязавшимися в чужие, непонятные игры^ и
совершенно не представляли, чем все это для них может кончиться.
То есть к лихим перестрелкам они готовы были, но не более. И пусть уже
не видели ничего невероятного во внепространственных переходах через сотню
световых лет, а вот представить то, что кому-то из них придется через пару
недель оказаться в шкуре товарища Сталина, кому-то руководить Великой
Отечественной войной, владеть собственными пароходами, а потом соскользнуть
еще глубже вниз по временной оси, в другую войну, гражданскую, и в
результате узнать, что их готовы принять почти как равных себе вершители
судеб Вселенной... На такое воображения ни у кого из них явно тогда не
хватило бы...
Андрей в то утро не то чтобы очень торопился, но настроение у него было
взвинченное, наводить порядок в комнате даже и в голову не пришло. Не немец,
чать, из романа Семенова, который, перед тем как застрелиться, посуду помыл.
На полу у изголовья дивана две пустые пивные бутылки, горка окурков в
пепельнице, брошенная корешком вверх раскрытая книга. Что это он читал в
последнюю ночь нормальной человеческой жизни? Ну да, "Описание военных
действий на море в 37-38 годах Мейдзи". Что-то потянуло его тогда освежить в
памяти японскую трактовку сражения в Желтом море...
Стало невыносимо грустно, как в тот день, когда на его глазах рушили
чугунной бабой дом, в котором он прожил с рождения до семнадцати лет, и в
клубах известково-кирпичной пыли вдруг раскрылись на всеобщее обозрение
стены родительской квартиры, оклеенные выцветшими бело-зелеными обоями...
Ладно, еще не вечер, и неизвестно, сколько ему придется прожить здесь
снова. Помня, сколь опасная фауна обитает в окрестных лесах, да теперь,
вдобавок, сильно осмелевшая, Андрей открыл шкаф и снял с крючка все так же
висевший там автомат "узи", тот самый единственный ствол, с которым они
совершили первую вылазку на Валгаллу. Сейчас уже и не оружие, а музейный
экспонат, свидетель и факт истории... Когда Левашов, экспериментируя со
своей кустарной аппаратурой, что-то включил, повертел грубые бакелитовые
верньеры от старого радиоприемника "Бляупункт" и из московской квартиры
открылась дверь в иной мир, неизвестно где расположенный, и оттуда потянуло
теплым, пахнущим цветами и лесом ветром, а на затертый ковер упал луч чужого
жаркого солнца...
Новиков передернул затвор, проверяя наличие патрона в патроннике, сунул
под ремень запасной магазин, вышел в коридор.
Отворяя дверь в комнату Ларисы, он испытал некоторую неловкость. Рыться
в гардеробе чужой женщины, и без того испытывающей к нему не слишком
тщательно скрываемую неприязнь... Словно бы она могла застать его за этим
занятием и брезгливо поджать губы: "Я так и думала! Что еще ждать от этого
типа..."
Проще было бы зайти к Ирине, но у нее с Сильвией слишком разные фигуры.
Андрей хмыкнул удивленно. Что-то его стали рефлексии одолевать. Будто
не на год назад он вернулся, а на двадцать. Да так оно, впрочем, и есть. Он
сам тогдашний казался себе теперь совсем юным, наивным парнем...
Заглянув в двустворчатый платяной шкаф, Андрей присвистнул от
неожиданности. Действительно, странная девушка Лариса, подруга Олега
Левашова. Изображала из себя этакую аскетически-хиппующую личность,
равнодушную к собственной внешности и предпочитающую любым нарядам добела
застиранные джинсы и маечки в обтяжку. И здесь, ив Замке. Демонстративно и
как бы в упрек своей слегка ошалевшей от неограниченных возможностей подруге
Наташе. А сама, оказывается, отнюдь не брезговала преимуществами ситуации, в
которой оказалась в общем-то случайно. Шкаф был буквально забит
изысканнейшими туалетами лучших западных фирм. А на подоконнике Андрей
увидел груду толстых глянцевых каталогов Неккермана и Отто, в которых она и
выискивала образцы для репликатора. Нет, у нее не только с нервами, но и с
головой не все н порядке, подумал Новиков. Какой-то психопатический синдром,
как у старой девы, яростно пропагандирующей пуританскую нравственность, а по
ночам смакующей порнографические журналы. Для чего она копила это барахло?
Разве от предчувствия, что сказка, в которую она попала, скоро кончится, так
же внезапно, как и началась, и хоть это удастся забрать в прежнюю нищую
жизнь. Споего рода ленинградский блокадный синдром, но в применении к вещам,
а не продовольствию.
Пожалуй, все эти платья и костюмы, больше подходящие для
балов-маскарадов и кремлевских приемов, чем для повседневной носки, Сильвии
здесь не пригодятся. Хотя вот... Среди шелков, парчи и прочих кристаллонов
(Новиков слабо разбирался в этих галантерейных тонкостях) он увидел тоже
шикарный, но по крайней мере брючный костюм из мягкой жемчужно-серой замши.
Если не бояться испортить его великолепие в нынешних полупоходных условиях,
вполне подойдет. А в комплект к нему обнаружились в груде обуви и красивые,
на низком, почти мужском каблуке коричневые сафьяновые сапожки с голенищами
выше колен. Слегка не в тон по цвету, но по жесткой траве и по лесу ходить
куда удобнее, чем в кроссовках.
Костюм и сапоги он бросил на кровать, а в бельевое отделение только
заглянул, не желая ощутить себя фетишистом. Уважающему себя мужику рыться в
трусах и бюстгальтерах чужой бабы... Тут уж Сильвия пусть сама разбирается,
среди полусотни нераспечатанных целлофановых коробок что-нибудь найдет.
Интересно, а Олег знал о тайных наклонностях своей подруги или она и от него
таилась?
Решив отложить подробную рекогносцировку дома на потом, Андрей сбежал
вниз.
Сильвия терпеливо ждала на крыльце и меланхолически следила за
искрящейся солнечными бликами, подернутой мелкой рябью поверхностью реки.
"Все ж таки очень красивая дамочка, - опять подумал он. - Везет мне
на приключения. Трудновато будет удержаться от соблазна".
- Соскучились, леди Спенсер?- с прежней легкой иронией подчеркивая
титул, спросил Андрей, остановившись у нее за спиной.
- Отнюдь, - повернула голову и посмотрела на него снизу вверх
Сильвия. - Я привыкла к одиночеству. Наедине с собой мне никогда не скучно.
- Как говорил Хайям: "И лучше будь один, чем вместе с кем попало".
Так?
- Хайям часто говорил умные вещи. Или ты хочешь, чтобы я подтвердила
его правоту в данном конкретном случае?
- Ладно, один-один, - подмигнул ей Новиков. Ему вдруг стало легко и
даже весело. А чего, собственно, грустить? Война продолжается, господа,
война продолжается!
- Пойдем со мной. Я там кое-что подобрал. А не понравится - найдешь
что-нибудь другое.
- С удовольствием. А автомат к чему? Мне считать себя по-прежнему
военнопленной?
- Исключительно в рассуждении неизбежных на море случайностей. Тут
такие монстры попадаются. Суперкоты, к примеру. Так что от прогулок в
одиночку, да еще после захода солнца, настоятельно предостерегаю.
Ему пришлось подождать минут пятнадцать-двадцать, пока она
переодевалась. Несоразмерно долго, но Сильвия, похоже, не доверяя его вкусу,
решила перемерить полгардероба. Из-за неплотно прикрытой двери доносились
шуршание, шелест, щелчки замков и застежек... Андрей вдруг ощутил недоумение
и тревогу, как всегда, когда что-то в себе не понимал. Ведь не семиклассник
он, чтобы возбудиться лишь от звуков "заочного стриптиза"? Однако... Обычно
он умел держать себя в руках и в гораздо более рискованных ситуациях, а
сейчас ему неудержимо захотелось оказаться в комнате. Или даже лучше в щелку
двери заглянуть...
С усилием подавив это странное желание, Андрей решил осмотреть соседние
помещения Форта. Его не оставляло опасение, что за время их отсутствия в
доме могла поселиться какая-нибудь хищная тварь. Или, к примеру, змеи
наползли... Таковых не обнаружилось, зато он еще раз убедился, сколь многого
не знал о своих друзьях и подругах.
У колонистов не принято было заходить в личные апартаменты Друг друга и
здесь, и на пароходе. Вся общественная жизнь протекала в библиотеке,
столовой, гостиных, холлах и на открытом воздухе, самой собой. А при
ограниченности размеров их компании и неопределенности срока, который они
обречены были провести вместе, полная закрытость частной жизни и возможность
абсолютного уединения только и гарантировали от нервных срывов.
И вот сейчас Андрею открывались любопытные штрихи и детали, дающие
психологу пищу для размышлений.
Конечно, его открытия не относились к Шульгину и Левашову, которых
Андрей знал с детства, но о Берестине, Воронцове, Наталье Андреевне он свои
представления расширил. Странно звучит после года очень тесного знакомства,
но тем не менее...
- Андрей, куда ты пропал? - наконец позвала его Сильвия из коридора.
Новиков увидел ее в новом наряде и, не лицемеря, словами и мимикой выразил
свое восхищение. Она все же не нашла ничего лучше того, что он ей предложил.
Костюм Ларисы, явно ни разу не надеванный, пришелся аггрианке удивительно к
лицу. Правда, формами она была немного попышнее, но от этого жакет и брюки
сидели на ней даже соблазнительнее. И вообще новый наряд ее преобразил. Она
стала похожа на Миледи из "Трех мушкетеров" в исполнении Милен Демонжо. Была
такая до невозможности эффектная французская актриса в шестидесятые годы.
Ребята но десять раз смотрели фильм только из-за нее, а уж девчонки...
- Теперь предлагаю отобедать чем Бог послал. Припасов у нас здесь
достаточно, насколько я помню. Кстати, поясни, складывается впечатление, что
здесь прошло никак не больше недели после... ухода Сашки с Олегом. А на
самом деле?
- Попытаемся вместе разобраться. Только сначала все же веди меня к
столу, я тоже проголодалась. Зверски.
На кухне Андрей растопил печь, наскоро приготовил из полуфабрикатов и
консервов обед, а точнее, и обед, и ужин вместе, потому что ели они, по
субъективным ощущениям, не меньше двух суток назад.
Накрывая стол, Новиков вновь процитировал любимую фразу из кулинарной
книги Елены Молоховец: "Если к вам пришли гости, а у вас ничего нет, пошлите
человека в погреб, пусть принесет фунт масла, два фунта ветчины, дюжину яиц,
фунт икры, красной или черной, еtс. и приготовьте легкий ужин по следующему
рецепту..."
За окнами начало смеркаться. Генератор был разрушен почти безнадежно, и
пришлось зажечь двенадцатилинейную медную керосиновую лампу с пузатым
стеклом. Сразу стало уютно и как-то патриархально.
Андрей было подумал, что Сильвия такую экзотику видит впервые в жизни,
и тут же вспомнил, что она захватила времена, когда электричества вообще не
было в широком обиходе.
Тишина вокруг стояла, что называется, мертвая. На тысячи километров
вокруг ни малейших признаков цивилизации. Только легкое позвякивание вилок о
тарелки как-то оживляло здешнее безмолвие. Правда, прислушавшись, Новиков
различил усиливающийся шум ветра в кронах пятидесятиметровых сосен.
Хорошо еще, что весь разрушительный удар аггрианских гравипушек
пришелся по противоположному крылу дома. Кухня, столовая, продовольственный
