Сдуваю пену и пью, пью, пью. Уже не могу...
Отдохнул. Идти тяжело. Уже полпервого. Поджаривает. На голове шляпа
соломенная. В руках авоська с закуской и подстилкой.
Блеснуло. Узенько. Еще иду. Шире блеснуло. И уже блестит,
переливается. Звук пошел. Крики пляжные, голоса: "Мама, мама..." "Гриша,
гриша." "Внимание. Граждане отдыхающие..." А внутри пиво, салат... Фу...
Ноги стали в песке утопать. Снял сандалии, снял носки. Песок как
сковорода. А... Зарылся глубже. О. Прохлада. Занял топчан. Сел.
Раздеваюсь. Сложил все аккуратно. Палит. Терплю. Солнце глаза заливает
потом. Терплю, чтобы потом счастье. Медленно, обжигаясь, иду к воде.
А вода, серая от теплоты, звонко шелестит и накатывается. Не стерпев,
с воем, прыжками, в поту кидаюсь... Нет. Там же не нырнешь. Там мелко.
Бежишь в брызгах. Скачешь. Ищешь, где глубже. Народ отворачивается,
говорит: "Тю". А ты уже плывешь... Холодно. Еще вперед. Набрался воздуха и
лег тихо. Лицом. Глаза открыты. Зелено. Тень моя, как от вертолета.
Покачивает. Рыбки-перышки скользнули взводом. А-а-ах. Вдохнул. Снова
смотрю. Там ничего. Песок и тень моя. А-а-ах. Снова воздух и поплыл назад.
А когда выходишь, то, невзирая на пиво и салат и сорок лет,
вырастаешь из воды стройным, крепким, влажным. Ох, сам бы себя целовал в
эти грудь и плечи.
Нет, не смотрят. Ну и черт с ними. Ай, песок, ай. Бегом к топчанчику.
И животом вверх. И затих.
Опять слышны голоса: "И мама, и гриша, и граждане отдыхающие" "а я
тузом пик". "Он у меня плохо ест"... Звуки стали уходить. Пропадать...
- Вы сгорели, молодой человек.
А? Что?.. Фу. Бело в глазах. Побежал к воде. И, раскаленный, красный,
расплавленный, шипя, стал оседать в прохладную сероватую воду. Проснулся и
поплыл.
Какое удовольствие поесть на пляже. Помидоры я макал в соль. К
ломтику хлеба пальцем прижимал котлетку, а запивал квасом из бутылки,
правда теплым, но ничего. Помидоры в соль. Кусочек хлеба с котлеткой,
молодой лучок в соль и квас прямо из бутылки.
Какое мучение одеваться на пляже. Натягивать носки на песочные ноги.
А песок хрустит, и не стряхивается, и чувствуется. В общем - ой.
Шел домой. Уже прохладней. Солнце садится куда-то в санатории. На
дачах застилают столы белыми скатертями, и женщины бегают из фанерных
кухонь к кранам торчащим. А из кранов идет вода. Дети поливают цветы из
шлангов. Собаки сидят у калиток и следят за прохожими. Полные трамваи
потянулись в город. С гор пошла молодая интеллигенция. Очереди от киосков
разошлись. Стада вернулись в деревни. И медленно темнеет воскресный день
помолодеть!
Хотите помолодеть?.. Кто не хочет, может выйти, оставшиеся будут
слушать мой проект. Чтобы помолодеть, надо сделать следующее. Нужно не
знать, сколько кому лет. А сделать это просто: Часы и календари у
населения отобрать, сложить все это в кучу на набережной. Пусть куча
тикает и звонит, когда ей выпадут ее сроки, а самим разойтись. Кому
интересно, пусть возле кучи стоит, отмечает. А мы без сроков, без времени,
без дней рождения, извините. Ибо нет ничего печальнее дней рождения, и
годовщин свадеб, и лет работы на одном месте.
Так мы без старости окажемся... Кто скажет: "Ей двадцать, ему сорок?"
Кто считал? Кто знает, сколько ей?.. Не узнаешь - губы мягкие, и все.
Живем по солнцу. Все цветет, и зеленеет, и желтеет, и опадает, и ждет
солнца. Птицы запели, значит, утро. Стемнело, значит, вечер. И никакой
штурмовщины в конце года, потому что неизвестно. И праздник не по
календарю, а по настроению. Когда весна или, наоборот, красивая зимняя
ночь, мы и высыпали все, и танцуем...
А сейчас... Слышите - "сейчас"? Я просыпаюсь, надо мной часы. Сажусь,
передо мной часы. В метро, на улице, по телефону, телевизору и на руке
небьющаяся сволочь с календарем. Обтикивают со всех сторон. Напоминают,
сколько прошло, чтобы вычитанием определить, сколько осталось: Час, два,
неделя, месяц. Тик-так, тик-так. Бреюсь, бреюсь каждое утро, все чаще и
чаще! Оглянулся - суббота, суббота. Мелькают вторники, как спицы.
Понедельник - суббота, понедельник - суббота! Жить когда?..
Не надо бессмертия. Пусть умру, если без этого не обойтись. Но нельзя
же так быстро. Только что было четыре - уже восемь. Только я ее целовал, и
она потянулась у окна, просвеченная, - боже, какая стройная! А она уже с
ребенком, и не моим, и в плаще, и располнела. И я лысый, и толстый, и
бока, и на зеркало злюсь... Только что нырял на время и на расстояние -
сейчас лежу полвоскресенья и газеты выписываю все чаще. А это раз в год! В
детстве казалось, возьмешь ложечку варенья - в банке столько же. Ерунда! В
банке меньше становится. Уже ложкой по дну шкрябаешь...
И что раздражает, так это деревья. То зеленые, то желтые. И стоят, и
все. Маленький попугай - крепкий тип. Гоголя помнит и нас помнить будет.
Нельзя нам так быстро. Не расстраивался бы и вас не расстраивал. Но жить
люблю, поэтому и хочется...
Начальное образование.
Первый день учебного года. Во дворе одной из школ нестройными рядами
стоят выпускники детского сада. Нынешние первоклассники.
Директор: Дорогие товарищи дети. Сегодня первое сентября. Вы
вступаете в первый класс. Вам всем по семь, всем. Разрешите мне в этот
знаменательный день, знаменательный час, знаменательный год от имени педо
и вспомосостава приветствовать вас, а в вашем лице и лице ваших родителей
от лица преподавателей, от моего лица и лиц наших сотрудников - новое
поколение, вступающее в стены, в классы школы нашей средней, вашей жизни
всей отныне.
Вам всем... Всем по семь лет. И вы поймете, с каким волнением мы
планировали подготовку, организацию и проведение учебного процесса.
Составление методических планов и пособий, переработку первоисточников
классиков, переработку учебного материала для легкой усвояемости вашими
молодыми организмами сил. Поднимите девочку. Где мама? Успокойте ребенка.
Дорогие первоклассники. Ваш неустанный, упорный труд только тогда
снискает то, что он должен снискать, снискивать, если вы с полной отдачей,
с беззаветной работоспособностью, с той тягой к знаниям, так характерно
й... Ным лучшим представителям нашей интеллигенции... Что с мальчиком?..
Ну смените ему штанишки.
Дорогие первоклассники. Разрешите предоставить слово нашим шефам по
комплексному производственно-техническому обучению заводу имени нептуна,
от имени которого главного инженера инженер старшего техотдела. У нас в
гостях инженер. Встретим, дети, его сейчас. Внимание.
Инженер: Дорогие товарищи первоклассники. Разрешите мне от имени и по
поручению заводоуправления, технического отдела, отдела главного
технолога, вычислительного центра, завкома, а в вашем лице всему
поколению, вступающему в нашу жизнь, пламенный привет. Перед лицом новых
достижений от имени нашего коллектива с новым годом вас. С новым учебным
годом.
Дорогие первоклассники. Вы только что с успехом закончили детский сад
и используете полученные навыки. Вы вступили в дальнейшее, где вам будут
прививать все. Ничего-ничего. Пусть их выведут. Я быстро...
Дорогие первоклассники. Коллектив нашего завода-нептуна просил
передать вам, что он в свою очередь решил взять на себя дополнительные
обязательства. Наш техотдел, в частности, решил в этом году довести до
промышленной серии опытный образец агломератно-дробильного аппарата
нкезе-18-бис с педалью, доведя его производительность до 18 тонн горячего
агломерата быстрого схватывания в час, тише, дети, это интересно, при
затрате электроэнергии 15 квт на расчетную единицу веса, которую мы
принимаем, тсс, это очень интересно, дети, равной 1 кг на единицу
мощности, что, в общем соответствует техусловиям ту-54/49 от 25/5-57 года
снх дпу от 18 января при себестоимости 16 коп. За тонну, что уже на 0,5%
ниже взятых нами за прошлый год, когда мы еще грели пересыщенным паром.
Интересное письмо написал кладовщик нашего завода перциляев. Он
просил передать маленьким мальчикам и девочкам, что обязуется за счет
умелой выдачи и собственных рацпредложений с'экономить горюче-смазочных,
обтирочных, шпалопропиточных сталепрокатных и ликеро-водочных материалов
на сумму 8050 фунтов стерлингов. Мы обязуемся так же как... Как же так...
Так же как... Организовать погрузочно-разгрузочные дни, чтобы обеспечить
минимум простоя... Сейчас, сейчас, это интересно. Мы доведем коэффициент
использования производственных площадей... Не надо кричать. Я говорю,
доведем. Они ревут... Они срывают выступление... А у меня тут три слова. И
еще наш старший экономист и все. Кого в больницу?.. Самого маленького?.. С
мамой?.. Я чувствую, в аудитории падает интерес. Так меняйте штанишки.
Вытирайте им ножки. Перерыв.
Кочегаров.
Кабинет директора школы. Директор просматривает журнал.
Директор. - Ольгу ивановну.
Входит молодая учительница.
- Ольга ивановна, у меня в руках журнал. Опять двойка, и опять
кочегаров.
Учительница. - А что я могу с ним сделать, сергей михайлович? Он
идиот.
Д. - Идиот? Специальная комиссия проверяла его способности.
Полноценен, как вы и я.
У. - Но у меня нет сил с ним бороться. Честное слово. Он сам ничего
не знает. Подбивает других. Вчера с ним ушло двадцать человек. В зоопарк.
Дразнить белого медведя. Один упал в бассейн. Хорошо, что медведь спал. Я
с ним не могу работать.
Д. - Это не разговор, ольга ивановна. Исключить его нам никто не
даст.
У. - Но я не могу с ним... Это такой тип.
Д. - Родителей вызывали?
У. - Они работают на севере, отдыхают на юге. Я вызвала старшего
брата. Может быть, придет.
Д. - Может быть. Не может быть. Это не разговор. Педагог не может
взять в руки мальчишку. Идите, позовите сюда кочегарова.
Голос кочегарова (из-за двери). - Я здесь.
Появляется маленький злющий кочегаров. Учительница выходит. Директор
прохаживается по кабинету, посматривая на кочегарова, постукивает по
столу. Кочегаров тоже постукивает по столу.
Д. (Раздражается). - Так. Кочегаров. Так. Стой прямо. Не кривляйся.
Долго мы с тобой будем мучиться? Как ты думаешь?
К. - Год.
Д. - Ты - в седьмом. Так... (Постукивает по столу.)
Кочегаров тоже постукивает по столу.
Д. - Ну, давай по-хорошему. (Садится на стул.)
К. - Давайте.
Д. - Ты почему взорвал прибор "сообщающиеся сосуды"?
К. - А я больше не буду.
Д. - Уже все равно. Другого прибора нет.
К. - Ну, ладно.
Д. - Зачем ты намазал школьную доску стеарином?
К. - Чтоб мел не писал.
Д. - Я понимаю. Ты думаешь, одни дураки кругом. А зачем, чтоб мел не
писал?
К. - А пусть не пишет.
Д. - Почему, чтоб не писал?
К. - Нет. Но почему он не должен писать?
К. - А пусть не пишет.
Д. - Да... Но почему?
К. - А так.
Д. - "А так"... Зачем ты преподавателю физики самуилу яковлевичу воды
налил на стул?
К. - Я говорил, что он в теплом белье, а все говорили - нет.
Д. - Но он только к концу урока почувствовал.
К. - Значит...
Д. - Вот. Пожайлуста. Варит у тебя башка, кочегаров. Ты же виртуозные
гадости придумываешь. Почему я не могу встать со стула?. Почему я не могу
подняться, кочегаров?.
Кочегаров улыбается.
Сейчас же открепи. Я тебе... Ах, это гвоздь... Мда... Позоришь школу.
И меня. И ольгу ивановну.
Кочегаров манит пальцем директора и что-то шепчет ему на ухо.
Ты с ума сошел. У нее семья есть.
К. - А я вам говорю... (Шепчет.)
