Стойте, стойте. Ну, сходите, сходите. Да нет, я не схожу. Не имеет смысла.
Какой холодный вагон.
Товарищ водитель, я случайно попал не в тот трамвай, я впервые в
трамвае, я из деревни. Вы не могли бы в виде личного одолжения чуть дальше
остановить? Приостановить? Вон возле того камня. А мне там удобней, за
угол, и я попадаю... Ну, лично для меня... Ну, для меня... Лично...
Во-во-во... Камень, камень... Не быстро, вы меня уроните. (Равнодушно.)
Спасибо большое.
(Двигает головой вслед за метлой дворника.) А вы бы не могли здесь
подмести лучше? Вот здесь, возле моей двери? Пожалуйста. Ну, лично для
меня. Вот теперь здесь. Протрите, пожалуйста. (Вращает головой, следя за
тряпкой.) Так... И песочком... А сейчас я пройду. Спасибо.
Он вошел в свою квартиру, закрыл дверь и в темноте затих.
Он - наше чудо.
Он - наше чудо. Он - наша гордость. При виде женщины встает, дает ей
стул, пальто. Не спит на собрании. После доклада о международном положении
и происках реакции ему стало плохо. Остальные, окружив, долго смотрели на
него и, даже проводив "скорую", не могли разойтись. Так это на всех
подействовало. Через него сам начинаешь чувствовать. Ему скажут: "Не
волнуйтесь, мы этот вопрос решим через неделю".
Он верит. Запоминает, приходит через неделю. И спрашивает: "Ну как?"
Что - как?.. Все забыли о чем это он. Ах, об этом... Через него
чувствуешь. Мы им просто гордимся. Он ведь, вобщем, вреда никакого не
приносит, но удовольствия масса. Видит: "Посторонним вход воспрещен" - не
затолкнешь. Все туда рекой текут, что-то выносят оттуда, он - ни с места.
Такая канареечка. Все-таки под сорок и такое чудо маленькое.
А если по знакомству что-нибудь, то вообще не дай бог. Некоторые
видят, как он живет, как одет, - пожалеют. Иди, мол, туда, я там
договорился. Не идет. Серьезно.
К нам толпами валят, спрашивают: Где он. Мы говорим, вон он, у окна.
Он работает, на него стоят смотрят. Одна чертежница жевала и смотрела на
него полдня. Он же отказывается стричься, лечиться, дома все механизмы не
действуют. Гонят его - иди стригись, лечись, чини - не идет. Не может в
рабочее время. А в нерабочее время те же тоже не работают. При всем при
том поговори с ним - ничего такого не почувствуешь. Никаких закидонов, как
вы, как я... То есть, видимо, что-то есть, но внешнее... Все ко мне бегают
- я с ним рядом сижу. Я говорю: "Что вы бегаете? Он действительно такой.
Не надо его раздражать".
Кстати, он холостяк. Мы его уже знакомили. Он симпатичный, если бы не
одежда. Он же все в магазинах... Еще в начале месяца, чтобы без очередей.
Ну и выглядит, как из допра. Все на нем "скороход", "красный богатырь",
"кемеровский комбинат". Но если эту керзу и дерюгу содрать, он там
симпатичный.
Знакомили, знакомили. Ну, конечно, эти женщины не довольны были. Даже
пожилые, которым вообще терять нечего: Стихи читает, книжки дарит, чай
пьет - идиот, в общем. Нам тоже крыть нечем - у них факты. Мы говорим:
"Ну, он такой. Принимайте его таким". - "Это что ж, он на зарплату жить
будет?" - "Будет. Он же не прикидывается. Он действительно такой. Это же
он как-то сказал: "Давайте напишем, пусть этого продавца заменят другим,
иначе будет".
Честное слово, душой возле него отдыхаешь. Намотаешься где-нибудь,
налаешься, наобещает тебе кто-то золотые горы, а сам вообще не явился
приходишь к нему: "Расскажи, как ты себе представляешь... Вот, вообще...
Как бы ты хотел?.. А какие должны быть отношения?"
Он говорит, а ты сидишь, думаешь о чем-то. Как на берегу моря... Мы
его очень бережем. Говорят, где-то девочка появилась под архонгульском.
Такая же. Если их познакомить, окружить плотно, накрыть чем-нибудь сверху,
интересная порода людей может пойти.
Тараканьи бега.
Встретились два таракана. Один из них был интеллигентом, а второй
просто спросил: "Как вы относитесь к большому спорту?"
- Большой спорт прекрасен. Прекрасно желание побеждать любого,
колоть, забивать. И нет больше радости, чем убедиться, что другой сломлен.
Я это понимаю, но это не для меня. Шахмат я боюсь, потому что там
обязательно унижают одного из двоих. Ему доказывают, что он слабее, и
просят не раздражаться. Видимо, это прекрасно, но не для меня.
И они поползли дальше, преодолевая водопроводную трубу.
- И, вы знаете, я любуюсь лицами чемпионов, хотя они получаются
несколько мрачноваты. По мне, пусть не такие уж чемпионы, пусть подобрее и
из дам - повеселее и, простите, поженственнее. Чтоб не такая тяга
преодолевать себя и партнера, она же когда-нибудь станет женой.
Они остановились у газовой колонки. Вокруг разливалась приятная
теплота.
- Я не против карьеры даже в спорте. Но спорт ради карьеры?..
Простите. Приятно увидеться и поговорить с мохаммедом али, но жить под его
руководством?
В это время вспыхнул свет. Они помчались. Один успел нырнуть в щель.
- Куда же вы, а я?..
- Не сочтите предательством, вас опрыскали. Может быть, большой спорт
- это плохо. Но элементарная физическая подготовка... Особенно для
интеллигенции.
Довели.
Директор нажимает кнопку. Появляется секретарша.
Директор. Попросите ко мне семенова.
Появляется семенов.
Директор. Семенов?
Семенов. Да.
Директор. Вон отсюда.
Нюансы.
- К тебе можно зайти?
- Можно. Но есть нюанс.
- Какой?
- Муж.
- Значит ты замужем? Поздравляю. Ну как?
- Хорошо.
- Муж хорош?
- Хорош, но есть нюанс.
- Какой?
- У него семья.
- Ага. Так он с ней?
- С ней, но есть нюанс.
- Какой?
- Он у меня все время.
- Значит, хорошо?
- Хорошо, но есть нюанс.
- Какой?
- Я люблю другого.
- Почему же ты не там?
- Он меня не любит.
- Значит можно зайти?
- Конечно.
Сбитень варим.
Сбитень варим у себя. Соседка снизу прибежала.
- Что вы здесь делаете?
- Сбитень варим "встань трава". Старинный русский напиток. Вода, сто
граммов сухого вина, мед, и варится. Как только закипит, вливаем водку и
гасим. Пить теплым.
Соседка прекратила кричать, присутствовала. Сосед присутствовал.
Дальние соседи пришли.
- Что делаете? Почему тишина?
- Сбитень варим. "Встань трава" - старинный русский напиток. Мед,
водка, пить теплым.
Соседи присутствовали. Весь двор затих. Участковый явился.
- Почему подозрительно?
- Сбитень варим, старинный русский напиток "встань трава. Светлеют
горы". Пьем теплым.
Участковый побежал переоделся... Выпили сбитню теплого... Посидели...
Разошелся двор. Зашумел. До поздней ночи свет. Люди во дворе. Кто по году
не разговаривал, помирились. Дерево облезлое полили. Стол под ним. Ворота
закрыли. Окна открыли. Танцы пошли. Любовь пошла. А глаза вслед добрые.
Каждый ключик сует - идите ко мне. Посидите у меня.
Песню пели старинную "раскинулось море..." И современную "нежность".
А посреди двора котел, а из него пар аж по всем дворам. Пока в ворота не
постучали.
- Чего у вас там?
- Сбитень варим. Старинный русский напиток "встань трава", отвечает
участковый и помешивает.
Ночью.
Стемнело. Опускается ночь. Я не могу уснуть. Я верчусь. Раз, два,
три, четыре, пять, шесть, семь, восемь... Раз, два, три, четыре, пять,
шесть, семь, восемь... Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь...
Вот я к вам пришел. Да, сейчас. Именно. Я не ответил вам сегодня днем в
вашем кабинете, когда вы на меня пошли, как танк. Я сообразил потом, на
лестнице. Я могу также пойти на вас. Мне есть что сказать. Я не сообразил
сразу. Ха-ха. Отвечаю сейчас, ночью. Первое. Второе. Третье. Четко. Где вы
слышали такие выражения? Раз. Два. Четко, сжато, лаконично - характерно
для меня. Мною сделано это, это, это. Не сделано то-то, то-то, то-то. По
таким причинам. Лаконично, скупо, сжато, телеграфно - рубленый стиль.
Ваши слова: "Дурака валяешь, детский сад развел", "на горшке сидеть".
Мой ответ: "Я здесь по распределению - раз. Сижу не на горшке, а в
бедламе, которым вы жутко руководите, - два. И ничего вы мне не сделаете -
три." Отвечаю сжато, скупо, лаконично - характерно для меня. И болтаю
столько, сколько нахожу нужным.
Пожилой человек, перестаньте говорить чушь. Я тоже с высшим, я тоже
могу нахамить. Ха-ха. Продолжаю мысль, не давая опомниться: "Доверять надо
всем. И мой детский лепет это смелый ход вперед". Дайте ему воды. Он не
выдержал. Он мне не интересен. Иду дальше. Какая ясная голова, какая
легкая походка.
Тетя катя. Это я. Так вот, тетя катя. Вы вахтер, а я опоздал. Я
пробегал. Вы крикнули. Я промолчал. И только на лестнице сообразил.
Отвечаю сжато, скупо, лаконично, остроумно - характерно для меня. "Штаны
потеряешь." Глупо. Бежал достойно, хотя и тяжело дыша. "Все уже работают,
а он лезет". Ну, не лезет, а идет к себе. А насчет "все работают", то
ха-ха-ха. И я могу обернуться и прокричать назад большое оскорбление. "Не
надо вязанье в кобуре держать." Поднимите ее. Отстегните портупею и дайте
ей воды. Она мне не интересна.
Так... Кто еще? Ночь приходит, а народу много. Всем, кому не ответил
днем, отвечаю сейчас. Каждый, кто хочет, найдет меня в любое время ночью в
постели. Я его жду.
Иду дальше, сохраняя хладнокровие и выдержку.
Он. Вы. Я - к нему. Нет уж, пропустите. Отстраняю рукой, вхожу. Он.
Вы. Слушайте. Вы собрали вокруг себя подхалимов и думаете, что правда к
вам не просочится. Она просочилась. Она здесь. Я в белье. Да, я в ночном.
Никто ему не скажет, кроме меня, ты стар. Твои традиции, которые ты так
уважаешь, - гибель твоя. Твои друзья, к фальши которых ты так привык,
гибель твоя. Твое самолюбие - гибель твоя. Твоя принципиальность - гибель
твоя. Не спрашивай мнение у тех, кто согласен, спрашивай у тех, кто
возражает.
Все. Он побледнел. Он осекся. Он не знал этого. Он мне не интересен.
Теперь вы, девушка. Я пробивался через весь вагон. Я стоял три
пролета возле вас, собираясь пошутить, но вы вышли вдруг. Видимо, вам было
нужно. Я растерялся. И только когда вагон со мной от'ехал, я сообразил...
Отвечаю скупо, точно, сжато, остроумно - характерно для меня. Пошутить я
собирался так: "Смотрите, как рвет водитель. Не мешки везешь."
Вы резко ушли, оставив себя без этой шутки. Кто больше потерял?
Такими, как вы, полны вагоны. Таких, как я, мы там не видим. Только без
рук... Не надо меня целовать... Ну, не балуйтесь... Ну, все, перестаньте.
Я уже весь в помаде... Вы же видите - у меня опущены руки. Все. Ищите
встреч.
Вот и он. Стой, что ты мне крикнул вслед, а я не обернулся и только
втянул голову в плечи. Отвечаю тебе сейчас, ночью, резко, грубо, жутко,
сильно - характерно для меня. Хам. Я таких, как ты... Ты меня понял...
Смотри, как я беру тебя за грудь, как у тебя болтается голова, как мои
пальцы сжимают твой ворот. Они побелели. И это одна рука. Что будет, если
я применю вторую? Не извиняйся, не дрожи. Умей отвечать сильному. Ты
никогда не будешь кричать вслед. Или я тебя сейчас буду бить страшно,
жутко, сильно и резко. Характерным, присущим мне боем.
Я еще сильнее сжимаю твой ворот. Мои зубы скрипят. Ты задыхаешься. Не
кричи мне вслед больше. Не кричи. А теперь иди домой, шатаясь и
схватившись за горло. Ты уже запомнил меня. Ступай вон. Не оборачивайся.
Что?.. Ну, я же догоню... И бежать мне легко. Я лечу... Лечу...
