Они очень вами довольны.
оН: Вся подисподня о вас знает.
Он: Он хотел сказать преисподняя.
оН: Разумеется.
ОН: Мы живем в трудное время. В трудной стране. Наливайте. /ему/
Пейте. Пейте.
ОН: Настоящий разведчик должен уметь пить. Иначе как выведать у
противника его тайны. А это очень развязывает язык. Что-то он закосел, я
смотрю.
оН: Как учили.
ОН: Ну ладно, ребята уходим. /Поднимаются, уходят/. Появляется
оН-жена.
он: Опять! Это галлюцинация. Я убью тебя, не подходи.
оН: Извини меня, пожалуйста, я больше так не буду.
он: Что?
оН: Извини меня, пожалуйста, я больше так не буду.
он: Ты что? Что ты не будешь? Не будешь убивать чужих матерей?
Конечно, не будешь. Тебя самой уже нет. Отойди! Я брезгую мертвецов.
Отойди, я сказал. Отойди, ты мне противна. Прочь! На! /Ударил ножом/.
оН-жена: /Упал. Но за его спиной появилась точно такая же оН-жена/.
он: Нет. Я же убил тебя. Я убил тебя второй раз. /Машет у нее перед
глазами лезвием/. Прочь! Прочь нечистая сила. Прочь! Убирайся! Я
материалист. Меня ничего не возьмет, ничто. Згинь. Тьфу, тьфу, тьфу - три
раза не моя зараза. Згинь, дьявол. Уйди, сатана! Изыди, бес поганый. На!
Ха-ха-ха. /И тут на него почти набрасывается третья Он-жена/.
он: /Выхватывает пистолет и виртуозно поражает цель. Долго смотрит на
оружие и ничего не может понять. Откуда оно у него. Испугался. Огляделся
по сторонам. Прислушивается. И по одному за ноги вытаскивает трупы за
кулисы. Возвращается/. Фу-у-у-у! И выпить нечего. Это, наверное, белка.
Белка. Ха-ха-ха. Белка. Я помню тебя, белка. Я помню, как тебя на спор
заломали на том диване. Я проспорил. Как всегда проспорил я. Я никогда не
мог победить ни на одних соревнованиях. За три дня у меня начинало
колотиться сердце и к моменту старта я просто перегарал. Страшно. Я думаю
только о хорошем. Как мы с ребятами ходили в ресторан, а один раз я снял
бабу. /Себе/ Ты помнишь? Да, а как же. Какая красивая она была. Я думал,
что сойду с ума... М-да... Переспал с ней опять не я. Эта лошадиная морда
из широкой кости. Этот член двухметровый опять опередил. Он унизил... Я
понял... Мне его не жалко. Ха-ха-ха. Мне его не жалко. Я думаю. Это что же
я такой, подлец... Предал друга. А я не подлец, и он мне другом не был.
Друзья так не поступают. Он унижал меня. Унижал. И меня и других ребят. Он
занимался собой. Он самоутверждался на нашем фоне. Вот, вот. Я нашел то
главное. Он же был подлец. Он же сволочь. Он хотел убить свою жену, да как
изыскано. Он не помнил и не хотел знать своего сына. Он кичился породой и
издевался над нами. Мол мы не удались. В нас не та кровь. Он ненавидел
нас. Нас всех, весь народ. Он готов был не вставать из-за пулемета...
Враг. Враг. Сволочь завербованная. Это благодаря мне и таким как я, он не
совершил ни одного своего диверсионного замысла. Эти гады боялись. Боялись
не их, боялись нас. Мы берегли покой этого государства. И на нас держался
этот строй. А я? Что я, я гражданин. Я исполнил свой долг. Я беззаветно
предан идеям наших отцов и дедов. И я буду бить эту контру, пока жив. Пока
дышу. До последней капли крови. И не сметь мне про меня, про нас плохо
думать. Мы патриоты. Патриоты. /Рыдает и улыбается своей внутренней
победе. Увидел пистолет/. Зачем? Зачем мне пистолет? У меня никогда не
было оружия? Окуда он взялся. Что это значит. Я ведь даже не умею
стрелять? Все. Надо спать. Это белка. Допился. Пусть разведчики пьют, а я
не буду. Пока в разведку не возьмут пить не буду. А то ишь, сами значит не
пьют, а мне подливают. Сами дома с семьями, а мы за них работаем, здоровье
свое гробим, а они только доклады принимают. Хорошо устроились. Все!
Баста! /Услышал далекое кряканье/. Ну вот. Вот, пожалуйста. Я же говорил.
/Накрылся с головой под одеялом. Кряканье усиливается, он еще больше
накрывается одеялом. Сжимается в комок. Кряканье переходит в какафонию. Он
борется сам с собой под одеялом/.
он: Нет. Нет. Нет. Не-е-е-е-т! /Сбрасывает с себя одеяло и
оказывается с головой утки/. Нет! О, Боже. Нет. /Ищет, находит зеркало/.
А-а-а-а!!! Боженька! Боженька? За что? Что я такого сделал? Боженька? Что
же это. Кошмар. Меня заколдовали. Какой ужас, я заколдован. Но я же
материалист. Я же не верю в это. Химеры! Химеры, будь вы прокляты. Бога
нет! Тьфу! Тьфу! Тьфу! Нет Бога. Есть только человек. Вершина всего.
Творец своего счастья. Разойдись. Гнилье поганое. Прочь предрассудки и
бабушкинские сказки. Теперь я понимаю, только теперь я понимаю, почему
надо со всем этим бороться, потому что со всем этим можно сойти с ума. А
нам контра эта насаждала. Она и сейчас распускает свои щупальцы. Не
подходи убью. /Потрогал голову/. Не прошло. Крепко заколдовали. Ну ничего.
/Направляет на свою голову пистолет/. Изыдешь?! /Сам себе/. Нет! Изыдешь?!
Нет! Ах ты ж, сволочь. Вражья душа, недобитая. Ты думаешь жить за мой
счет. Нет. Никогда. Мы не рабы и рабами не будем. Не дамся. Последний раз
спрашиваю. Ну?!?! Ну?! Ну? Пожалуйста... Ну уйди, ну я тебя очень прошу.
Ну очень... Опомнись! Ты же мужчина, патриот, разведчик. Как ты можешь
унижаться перед мистикой и всякими там пережитками. Выходи, сволочь. Всех,
перестреляю. Считаю до трех. Раз?! Два?! Три...
оН-обьект: Стой! Ты рано решил уйти с арены.
он: Ты?!
оН: Я. Ха-ха-ха. Факи-факи. Танец живота. Мы же с тобой молочные
братья.
он: Да ты оставлял мне один глоточек после себя. Что тебе надо.
оН: Я обещал...
он: Что?
оН: Я обещал найти тебя.
он: А я и не прятался.
оН: Да. Я слышал. Ты хотел стать святым. Ты даже от страха
переродился. Ха-ха. Факи-факи. Ты даже уже стал похож на гуся.
он: Утку.
оН: Пусть утку. Но никто не уходил от справедливого возмездия. Любая
тайна, рано или поздно, становится передовицей бульварных газет.
он: Ты подлец. Я правильно сделал, я не раскаиваюсь. Я ни в чем не
виноват. Это ты мне еще должен.
оН: Пулю. /Наставляет пистолет/.
он: Я не боюсь. Я так долго готовился к этой встрече, что перегорел.
Ха-ха-ха. Я не боюсь тебя. Ха-ха. Я больше ничего не боюсь. Я же сам хотел
застрелиться, а тут ты... Ну заходи. Чего у тебя пистолет игрушечный?
оН: Разве? /Отвлекся/.
он: /Выстрелил из своего. Маска на голове раскололась пополам.
Упала/.
оН: /Рухнул/.
он: Вот оно колдовство. Вот оно проклятие. Вот. /Шарит у НЕГО по
карманам, на груди/. А!!! Что это?! /Сдергивает, подносит ближе к глазам/.
Не верю. Я не верю. Нет!!! Орден из тридцати серебреников. Нет! Не может
быть. Я бы заметил. Я же опытный. Я же стольких расколол. Не может быть.
Этого не может быть. А-а-а-а! При нем должны быть бумаги. Компрометирующие
документы. /Шарит по карманам/. Нет!!! Вернее они есть. Просто они лежат в
другом архиве. В другом деле. Если их нет на моей полке, рядом. То ищите
их в другом архиве. Они есть. Я вам точно говорю. Я же знаю. Я знаю. Я
профессионал. Я закончу это дело и меня возьмут в разведчики. В настоящие.
Через это они все проходят. Все важное с малого. Это мои первые шаги, а
потом. Потом я им покажу, что такое электрификация всей страны, что такое
промышленный шпионаж. Я один переломаю их гнилой хребет, о свое мозолистое
колено. /С гордостью вешает себе орден на грудь/. Только я не буду прятать
его, пусть видят. Пусть враги трепещут. Пусть знают, что их песенка спета.
/Грохот стекла, крик, удар падающего о землю тела/. Он падает. /Пауза/.
Из-за кулисы выходят ОН и оН-агенты.
ОН: Был человек...
Он: И нет человека. /еМУ/ Пойдем.
оН: Уже? /Встает и все вместе уходят/.
он: /Некоторое время лежит. Приподнимает голову. В зал/. Что
смотрите, я профессионал. Я знал что они за стенкой. Я шваброй разбил
окно, а сам спрятался.
Входят ОН, оН и Он из самого начала СИЛЬПИАНЫ. Только оН и он этакие
аккуратисты-чистюли, с белыми манжетами.
он: Не понял? Вы чего? Сынки?! Слащавые мальчики с грязными попками.
Факи-факи. Танец живота. Что смотрите? Вы что так брезгливо смотрите? Вы
брезгуете меня? Ха-ха-ха.
оН: Стукач! /Бросил ему в спину короткую пику, которая естественно
воткнулась/.
он: Что? Что ты сказал? Ты? Вы, наверное, думаете, что вы - герои?
Ха-ха-ха.
Он: Проси прощения, стукач. Кайся.
он: У кого? У вас? Перед вами, сынками? Во!!
оН: Перед ним. Пам! Это вступила фонограмма и, запев еще за кулисой
свою партию, вышел ОН и то же из самого начала.
он: Перед ним?
оН и Он склонились.
он: А где ж ты был, когда я тебя звал? А?? Где ты был, отвечай? В те
бессоные ночи?! Где ты был, когда я валялся перед иконами? Где? Ты какое
право имеешь меня судить? Ты мне помог. Ты хоть раз пришел ко мне на
помощь, я унижался перед тобой, а теперь, когда я выкрутился, выскочил,
выпутался из всей этой истории. Из этой ... жизни, ты... ты предьявляешь
мне какие-то претензии? Во! Уй! /Это Он воткнул в него вторую пику/.
Он: Сексот!
он: Уй-ю-юй. Сколько презрения. Смотри слюнка с губы капнет. Вы же не
запятнали себя, не запятнали. Вы остались в стороне. Но это не потому, что
вы такие крепкие и умные. Это потому, что вы на хрен никому не были нужны.
Ха-ха! Ха-ха-ха-ха-ха!
оН и Он растерялись. ОН слегка кивнул головой и в него оголтело
полетели пики одна за другой. Началась бойня, коррида, в которой он
норовит боднуть ЕГО САМОГО. А оН и Он словно матадоры гоняют его из улга в
угол. Со словами "Стукач" и "Сексот". Поэтомуу акценты в последующем его
монологе режиссер и белетмейстер выставят сам./
Вы были сопляками, для которых делали все родители. А вот при чьей
помощи, с кем сотрудничая, они создавали вам эти условия для созревания?
Они продались, чтобы спасти вас. Вас - лощенных и холенных. Не познавших
профилактических проработок. Не знающих ни о черной, ни о белой зависти,
ибо вам все было дано с рождения. Вам не нужно было карабкаться,
предавать, убивать. Вас ждала проторенная дорога. Вы не попадали в
ситуации, из которых нет выхода, кроме измены. Измены себе... Вы не падали
в ямы и пропасти, вам не приходилось выбирать между ничем и забрезжавшей
где-то в высоте надеждой, на другую, более светлую жизнь. Но за нее надо
платить. Но вы не знаете, какие бывают глубины, какое дно и какое желание
с него подняться.... Любой ценой. Да! Скажете вы сейчас. Ты глупец. Ты был
одурачен, если бы ты знал... Да! Я не знал. Я не знал то, что знали вы.
Это ваши родители пользовались благами системы и правили ею, посмеиваясь
над моими... святыми, свято верившими в идею, служившим ей до конца и
воспитавшими меня так, что я до сих пор вскакиваю ночью, потому что во сне
меня убивают враги: враги государства, отечества, родины - эти жирные
буржуи, которые всю жизнь положили, чтобы задушить нашу молодую
республику. Я и сейчас готов подняться в атаку. Я и сейчас готов выполнить
приговор тройки, двойки, сам готов расстрелять любого, кто поднимет руку
на память о светлом будущем, о котором мне рассказывали вместо народных
сказок. Я, никогда не бывший на войне, считаю себя человеком войны. Вы не
знаете, что такое классовый враг? Вам не понять того упоения, когда ты
сумел его победить, перехитрить. Помочь своим. И как сын полка, убивший
первого в жизни врага, получаешь благодарность и чувствуешь себя
человеком, нужным родине. Понимаешь, как будет она тобой гордится, когда
ты выполнишь еще несколько таких заданий. Да хоть сто, двести, сил не
жалко. И будешь за это отправлен дальше душить внешнюю контру. Дух
захватывает. Гады. До чего же вы довели страну. Как вы ее унизили. Вы
