ны, толкавшие его порой на совершенно немотивированные убийства. Похоже,
и сам он не отдавал себе в этом отчета. Впрочем, вменяем он или нет -
вопрос длительной психиатрической экспертизы.
"Я ненавидел женщин..."
Некоторые из показаний Ведюхина явно надуманы. Говорил о преступлени-
ях, которых не было и в помине. Чем сильно озадачивал следователей. "За
что ты так жестоко расправился с женщинами?" - спрашивали его. "Я их не-
навижу!"
Кроме этих трех убийств, подтвердились еще четыре. Он охотно показы-
вал места преступлений, иногда незначительно ошибаясь в пределах нес-
кольких метров. В деталях, с подробностями рассказывал, как убивал.
Преступления эти были из разряда висяков - нераскрытые. Вместе с таким
же бомжем два года назад он убил и изнасиловал на квартире 20-летнюю де-
вушку в Подольске. (Сейчас личность бомжа установлена.) Кроме других ве-
щей, они выгребли все продукты из холодильника, почему первой версией
было, что преступление совершили солдаты из неподалеку расположенной
части. Как потом рассказал Ведюхин, с девушкой они познакомились совер-
шенно случайно. У нее захлопнулась дверь квартиры, и она опрометчиво
попросила помочь первых попавшихся. Бомжам это труда не стоило, они без
слов поняли друг друга, когда открыли двери. А девушке эта "услуга" сто-
ила жизни.
Еще одну женщину - бродяжку - Ведюхин задушил три года назад в посел-
ке Быковка на мосту. Просто так. Личность ее до сих пор не установлена.
Два дня он с ней пил водку, а потом она что-то не так сказала. За дав-
ностью Ведюхин вспомнить не смог.
15 апреля 1997 года в кювете, около дороги второго бетонного кольца,
недалеко от садоводческого товарищества "Родина", был обнаружен труп не-
известного мужчины примерно сорокалетнего возраста. По всем признакам он
тоже бомжевал, побирался на дороге. И на свою беду вторгся в зону жиз-
ненных интересов Ведюхина и посмел сказать что-то грубое в его адрес.
Еще одно место прошлогоднего убийства подследственный показал, оши-
бившись на пару сотен шагов. Прежде Ведюхин не знал эти места и потому
иногда плохо ориентировался.
Жизнь бомжа полна неожиданностей и случайностей. Бомжи легко сходятся
с себе подобными и так же легко расстаются. С такой же легкостью они
уничтожают чужую жизнь, не испытывая угрызений совести, отправляя по
пьянке на тот свет собутыльников, сожителей или сожительниц. У них убо-
гая мораль, такая же нищенская, как их существование, но есть и свои за-
коны и правила. Жизнь бомжа - это цепь приключений и скитаний. Бомж Вася
(назовем его так) слонялся по жизни в поисках своего бомжатского
счастья. Но не найдя, решил податься в родную Молдову. Шел лесами, поля-
ми. Где в деревне переночует, где - на природе. И, наверное, нюх вывел
его на хижину Ведюхина. Культурно постучавшись, он попросил хозяина пус-
тить его к очагу. Миша милостиво разрешил. На дворе накрапывал дождик,
вид пришельца был жалким и несчастным. "Давай вместе поживем!" - предло-
жил молдаванин. Ведюхин согласился. Так они жили пару дней. В то роковое
утро хозяин пошел на промысел - на свалку, на которую должны были под-
везти свежий мусор и отходы. А Васе наказал, чтобы тот прибрался и при-
готовил поесть. Вернувшись, Ведюхин увидел, что в доме по-прежнему бес-
порядок, чего он страшно не терпел. Но больше всего хозяина разъярило и
потрясло до глубины его души, что молдаванин сидел на пеньке и преспо-
койненько пожирал его лапшу из неприкосновенного запаса. Осерчал Ведю-
хин, схватил топор и тюкнул Васю по голове. Тот завалился, выронив лож-
ку. Труп Ведюхин утащил за ноги и зарыл неподалеку от хижины.
Он понимал, что рано или поздно милиция доберется до него. И в лесу
Можайского района соорудил еще одну хижину - конспиративную. В минуту
откровенного разговора со Смирновым Ведюхин похвастал: "Если б я успел
уйти в ту землянку, то вы бы меня никогда не нашли".
А пока перед следствием стоит много вопросов. И прежде всего, какое
реальное число жертв на счету Ведюхина? Какие страшные подробности
вскроются в жизни человека, который ушел в лес, чтобы мстить людям?
СУД ЛИНЧА НАД ИРКУТСКИМ ПОДРОСТКОМ
Алика Гогуряна хорошо знали в микрорайоне возле главного парка в Ир-
кутске. В свои шестнадцать лет он сделал классную карьеру: из сопливой
уличной шпаны перешел в компанию серьезных пацанов. Пацаны "гоп-стопом"
не занимались, держали на привязи киоски, палатки, в общем, по примеру
лучшего друга русского народа хана Батыя получали регулярную дань. Алик
был в компании самый молодой, но и самый прикольный. Небольшого росточ-
ка, пятьдесят с копейками килограммов, всегда под нищету работал. Надо,
к слову, "точку пробить". Постучится, пачечку попкорна попросит. Его
сразу в легкую посылают. Тут он и в кураж: "Сейчас ты мне грузовик этого
дерьма привезешь!" Жлоб, конечно, устало выходил из палатки, швырял юно-
го нахала в мокрый снег. И вот тут на "мизансцену" выходят самопередви-
гающиеся шкафы с пистолетами. После чего Алику разрешали идти домой, а
между деловыми людьми происходил заинтересованный разговор.
За эти дела и за преданность Алик получал деньги где-то раза в три
большие, чем получала на заводе его матушка. Иногда он с легкой руки де-
лился, но это было не часто: молодость жадна. Говорил матери, что устро-
ился охранником в совместное американо-российское предприятие.
Школу он забросил, когда понял, что аттестат зрелости может купить в
любое время. Так ему сказал Анзор - авторитет, который со смешком кидал
ему пачку мелких купюр в конце каждого месяца. Но это были хорошие
деньги. И все телкиметелки из соседнего ПТУ с удовольствием принимали
его приглашения на дискотеку или в бар. Алик платил, не считая денег.
Но однажды Анзор сказал: "Ты девке в киоске два зуба выбил? И все
бабки снял. Так? Тебя вычислили. Заявление в ментовке лежит. А это бан-
дитизм. Так что рви когти!"
Алик побежал домой, возле подъезда долго стоял, смотрел, нет ли мили-
цейской засады. На цыпочках прошел домой, коротко нажал на кнопку звон-
ка, ушел в тень коридора. Открыла мать. "Кто дома?" - спросил он. "Нико-
го", - оторопело ответила мама. "На меня наезжают!" - сказал Алик и от-
вернулся, чтобы мать не видела нахлынувшую слезу. "Как наезжают?" - не
поняла мать. "Преступники! Кто-то сказал им, что я получаю много денег,
и они сказали, чтоб я шустро принес им тысячу долларов".
Мама встала, отбросила седую прядь со лба. Подошла к окну.
"Ты что-то недоговариваешь, Алик..."
"Мама, клянусь твоим здоровьем, все так сказал, как было".
"Надо обратиться в милицию".
"Мама, о чем ты! Они скажут: эй, черные, разбирайтесь сами!"
Мать долго молчала, потом сказала: "Ты должен уехать. Поедешь к свое-
му дяде Ашоту. Брат твоего отца должен тебя принять. Поживешь у него, а
потом видно будет". Мать русская, с отцом Алика уже давно развелась. От
него осталась только фамилия Гогурян и смутные воспоминания.
Мать взяла дорожную сумку, бросилась собирать вещи, продукты на доро-
гу. В целлофановый пакет положила банку брусничного и банку малинового
варенья - в подарок родственникам.
По рыхлому снегу они прошли к остановке, сели на троллейбус, доехали
до вокзала. И вовремя: через десять минут после их ухода в дверь кварти-
ры уже настойчиво звонил участковый с двумя сержантами. Пришли они еще
через час, долго и безрезультатно звонили.
Мать на последние деньги купила сыну билет до Волгограда, дала еще
три сотни на дорогу до Тбилиси, поцеловала на прощание холодные щеки сы-
на, с ужасом не увидев - ощутив мертвенную бледность Алика. "Все о'кей,
мама! - сказал небрежно сын. - Как бы не сдохнуть там от тоски!" - "Что
ты говоришь такое, Алик! Молчал бы! Изорвал мое сердце. Я Ашоту телег-
рамму пошлю, а ты вот записку от меня передай. И смотри не влезай ни в
какие истории. Я ведь знаю, что ни в какой фирме ты не работал. А друзья
твои до тюрьмы доведут!"
Алик вошел в вагон, сел на плацкартную койку, напротив сидела женщина
с младенцем. Она достала из объемной сумки бутылочку с соской, дала ре-
бенку. Тот сразу схватил крошечными ручонками, жадно присосался. Алик
поморщился: плотоядное чмоканье его раздражало. Поезд тронулся, но он
даже не выглянул в окно, хотя знал, что мать стоит и мерзнет на перроне.
Его раздражала эта опека.
В Тбилиси он добрался на пятые сутки. На автовокзале купил билет до
Ахалкалаки. Именно в этом дальнем городке у границы с Турцией жил с
семьей его "любимейший" дядя Ашот, которого Алик никогда в жизни не ви-
дел, и если бы не обстоятельства, то никогда бы не увидел. Ему тысячу
лет не нужны были эти многочисленные тетушки и дядюшки с сопливым по-
томством.
Алик довольно быстро нашел дом Ашота Гогуряна: люди подсказали. Дя-
дюшка, тетушка Ася, двоюродный брат Суренчик очень обрадовались его при-
езду, и у него даже посветлело на душе.
В небольшом, тихом городке на юге Грузии испокон веку компактно жили
армяне. Чистый воздух, горный климат, студеная река Кура - природа не
обделила эту землю. С началом карабахского конфликта, который перерос в
армяно-азербайджанскую войну, мужчины Ахалкалаки начали всевозможными
способами вооружаться. Из глубин истории выплыло гордое имя - федоины,
защитники священной родины. Потом началась война с Абхазией, и люди в
гражданском, но с ружьями и автоматами стали так же привычны на улицах,
как женщины с колясками. Бородатые федоины считали за право бесплатно
отовариться в магазине, откушать в столовой или кафе. А на брюзжание хо-
зяев грозно рявкали: "Мы - федоины, тебя защищаем, а ты куска хлеба жа-
леешь?" Но конфликтовать с ними не осмеливались.
По ночам то тут, то там гремели автоматные очереди: федоины шалили.
Патроны всегда можно было по дешевке купить у прапорщиков российской мо-
тострелковой дивизии, которая располагалась в городе. Тем более все пра-
пора были свои, местные ребята.
Алик был в восторге от здешних традиций: разгульная жизнь с автома-
том, вот это - по его душе. Рэкет здесь был вроде как официальным. И он
стал мечтать, как бы ему достать автомат, а потом с "акаэмом" вернуться
в Иркутск. Шпана бы лопнула от зависти, а нормальные пацаны бы зауважа-
ли. Но когда он заговорил об этом с дядей Ашотом, тот поднял его на
смех. А потом серьезно сказал: "Не вздумай у кого-нибудь спрашивать про
оружие. Сразу весь город будет знать!" Алик потускнел, и город Ахалкала-
ки сразу предстал скучным, тоскливым и бестолковым. Но в Иркутск дорога
ему была пока заказана. Приходилось терпеть. Пошел уже четвертый месяц.
Жизнь протекала скудно, не в пример быстроводной Куре...
Но однажды город облетела недобрая новость: пропала девятилетняя де-
вочка. Ее искали в городе и ближайших селениях, спрашивали по дворам.
Нашли через три дня у моста. Маленькое холодное тело с многочисленными
ранами. В этот же черный день отец девочки нашел под дверью гаража
письмо. Неизвестный вымогатель требовал за ребенка выкуп в 10 миллионов
рублей. Взрослый мужчина плакал и кричал так, что у соседей леденело
сердце. Он не мог простить себе, что все эти дни не открывал гараж.
Жители города стихийно вышли на улицы. Ахалкалаки не знал еще такого
страшного преступления. Повсюду возникали митинги, люди требовали защи-
тить их детей, поймать преступника, тут же голосовали и за смену руко-
водства города и полиции.
А правоохранительным органам известно было лишь то, что у преступника
сдали нервы, поэтому он и решил избавиться от жертвы. Перед тем как
убить, он жестоко изнасиловал и изуродовал девочку. Кто мог сотворить
такое - местный житель или заезжий негодяй? В Ахалкалаки все на виду.
Город бурлил. Никто не работал. Сотрудники полиции не рисковали хо-
дить по одному, разъезжали на машинах. Люди часами стояли на центральной
