но когда она переехала... Наверно, мне надо было проявить заботу, но он был
невероятно гордым и ничего не прощал. Когда он умер... Да, верно, он был уже
старик, но для меня это все равно оказалось неожиданностью. Поняв, что
больше никогда его не увижу, я был потрясен. Где-то в глубине души я всегда
надеялся, что мы помиримся. И после его смерти мне было трудно поверить, что
этого никогда не произойдет. Очень трудно. Но еще труднее было осознавать,
что последние годы он прожил в одиночестве. В одиночестве, которое я мог и
должен был скрасить.
Я этого не сделал по своей собственной вине. И именно поэтому мне
хотелось как можно больше о тебе узнать. Может быть, я надеялся отыскать
какую-то связь между вами. А мысль о том, чтобы оспорить завещание, ни разу
не приходила мне в голову.
- Люсинда сказала... - начала было Мелани, но Люк не дал ей договорить.
- Мне наплевать, что говорила тут Люсинда. Она лгала. Ты можешь презирать
меня, но по крайней мере презирай меня за дело. Жадность здесь ни при чем. -
Он натянуто улыбнулся. - Может, тебя это удивляет, но я вполне обеспечен.
Мой бизнес довольно прибыльный.
- Это ты был уверен, что мной руководит жадность, - поджав губы, сказала
Мелани.
Люк задумчиво посмотрел на нее и мягко произнес:
- Не обязательно жадность. Когда я узнал о твоем прошлом, каким оно было
тяжелым и лишенным радости, я понял, почему ты так бережлива. К примеру, я
знал, что Джон оставил тебе какие-то деньги, а когда я предложил купить
ковер для спальни, ты тут же возразила, что не можешь себе этого позволить.
Мелани даже побелела.
- Потому что я не считаю эти деньги своими и не могу позволить себе их
тратить! - яростно заявила она. - Точно так же, как я не считаю этот дом
своим...
Она замолчала и густо покраснела, сообразив, что слишком много сказала.
Люк, хмурясь, смотрел на нее.
- Что ты хочешь этим сказать? Они твои. Джон оставил их тебе.
Мелани покачала головой.
- Нет, не мне, - возразила она. - Не мне как личности, как человеку. Он
оставил их постороннему человеку, которого выбрал наугад. - Глаза ее
наполнились слезами. - Поначалу я все думала, что это какая-то ошибка, что
адвокаты просто перепутали меня с какой-то другой мисс Фоуден, что он не мог
оставить все: дом, деньги - абсолютно незнакомому человеку. Но потом, когда
я поняла, насколько он был одинок, я нашла какую-то связь между нами и
решила, что должна делать.
Я продам коттедж. Только не Дейвиду Хыоитсону. Я продам его человеку,
который будет о нем заботиться и сделает из него настоящий дом. А деньги,
которые я получу за него, плюс те, что твой троюродный брат оставил мне в
банке, я передам в благотворительный фонд от его имени.
Она замолчала. Зачем она ему это рассказывает? Словно где-то в глубине
души хочет оправдаться. Зачем, если вина целиком лежит на нем? Именно он
жестоко и преднамеренно обманул ее!
- Как только я найду подходящего покупателя, я продам дом и уеду отсюда,
- тусклым голосом закончила она. - Не думаю, что твой брат сделал мне
одолжение, назначив меня своей единственной наследницей. - Она горько
усмехнулась. - Если бы он этого не сделал, то по крайней мере я не встретила
бы человека, которого... - Она опять замолчала и сердито прикусила губу,
сообразив, что едва не призналась ему в любви. И попыталась исправить
положение: - Который так меня обманул и который так обо мне плохо думает. Ты
меня удивил, честное слово. Люк. В наше время, когда никто не может быть
застрахован от ужасных последствий случайных связей, ты рискнул связаться с
женщиной, которая совратила старика ради его денег...
- Черт побери! - резко прервал ее Люк. - Я никогда так не думал. Тем
более после того, как узнал тебя. Если даже и думал вначале, - уже спокойнее
добавил он, - сейчас все это не имеет значения.
Мелани замерла, приподнявшись в кресле.
- То, что мы пережили сегодня, - мягко продолжал Люк, - для меня было так
необычно, что я надеялся, я верил, что...
- Я не хочу об этом говорить, - резко заявила Мелани. Хотя на самом деле
она не смела об этом говорить. Ей было страшно: если они об этом заговорят,
то она совсем потеряет над собой контроль, а этого нельзя себе позволять. Он
уже обманул ее однажды; и хотя объяснения его звучали вполне логично, она
все еще находилась во власти пережитой обиды и унижения.
Она тяжело вздохнула.
- Мелани, ты понимаешь, о чем я? Да, может, то, что произошло между нами
сегодня, было поспешным. Может быть, мы поставили телегу перед лошадью, но
когда я увидел, как ты падаешь на стекляшку...
Он замолчал, и было заметно, как у него на шее пульсировала жилка, а
глаза потемнели.
- Подобное потрясение лишает человека самообладания, а с тех пор, как я
тебя встретил, мое самообладание подвергается тяжелым испытаниям.
- Если ты хочешь сказать, что у тебя была потребность в сексе... -
отважно начала Мелани, но он резко остановил ее:
- Нет, я вовсе не хочу сказать, что мне так уж срочно был нужен секс. Я
хотел любить тебя, и хотя ты сейчас находишься в таком состоянии, что скорее
отправишься босиком в ад, чем признаешь это, у меня была полная уверенность,
что ты тоже этого хочешь. Я не принадлежу к той категории мужчин, для
которых секс - непременное условие жизни.
Я тебя люблю и надеялся, что ты полюбишь меня тоже. Да, верно, может, я
не был абсолютно честен с тобой, но, если ты помнишь, сегодня вечером я
собирался рассказать тебе все. Одному Богу известно, почему Люсинде Хыоитсон
вздумалось прийти сюда и сочинять небылицы о том, что мы с ней якобы
помолвлены. Когда я был сегодня у ее отца, то попросил оставить тебя в покое
и не настаивать на продаже дома... - Он замолчал, морщины на его лице
разгладились. - А, так вот, наверное, в чем дело! - Он посмотрел ей прямо в
глаза. - В обычных обстоятельствах я бы не стал об этом и упоминать, но
теперь я должен все объяснить. Люсинда из тех женщин, которые не имеют
привычки скрывать свои намерения. Не так давно она откровенно дала мне
понять, что я ей нравлюсь. После этого я, конечно, стал избегать ее. И она,
скорее всего, просто решила отомстить. Когда сегодня я был у ее отца, она
слышала наш разговор и, боюсь, догадалась о моих чувствах к тебе.
- У нее было обручальное кольцо, - нетвердо возразила Мелани.
- Гм... А оно случайно не с безобразным сапфиром в алмазах?
Мелани кивнула, и он усмехнулся.
- Это подарок любящего отца на день рождения. По крайней мере так она
сказала, когда показывала его мне сегодня днем. Только тогда оно было у нее
на правой руке.
Мелани нахмурилась, вспомнив, что, действительно, кольцо слишком свободно
сидело у Люсинды на пальце.
Люк сказал, что любит ее. Любит... Но можно ли ему верить? Разве есть у
нее гарантия, что он и дальше будет любить ее? Нет, она не хочет рисковать,
безумно бросаясь в неизвестное.
Мелани подняла глаза и окаменела. Люк приближался к ней. Если он к ней
притронется, обнимет ее, поцелует... Она задрожала, осознав, как он ей
нужен, как необходим, но встала, будто отгоняя его от себя, и сказала
неуверенно:
- Не прикасайся ко мне, Люк. Только не сейчас. Я этого не перенесу.
При других обстоятельствах выражение его глаз заставило бы ее плакать. А
сейчас она лишь вздрогнула и попыталась взять себя в руки, вспомнить о
гордости, чтобы не броситься к нему в объятья и не закричать, что она тоже
его любит и что, кроме этого, ничто больше не имеет значения в ее жизни. Но
если она позволит себе сделать это, если позволит чувствам взять верх над
разумом... Он обманул ее однажды, хотя весь обман сводился к некоторому
умолчанию. Ей и в голову не приходило, что он троюродный брат Джона
Барроуса, она и мысли не допускала, что он может сблизиться с ней из
корыстных побуждений. Она была такой наивной, такой доверчивой, а он...
- Я знаю, тебе нужно время, - вдруг, словно сквозь туман, долетел до нее
голос Люка. - Мне кажется, я хотя бы отчасти понимаю, что ты сейчас
чувствуешь. Но поверь мне, Мелани, желая узнать тебя и понять, почему Джон
назначил тебя наследницей, я и не думал о том, чтобы оспаривать завещание.
Мною двигало чувство собственной вины, а отнюдь не жадность.
- Ты мог сказать мне правду. Ты должен был сказать правду, - бесцветным
голосом произнесла Мелани.
- Я так и хотел. Но чем дольше собирался, тем труднее это становилось. Но
и ты, - он усмехнулся, - ты тоже могла бы сказать мне правду. По крайней
мере почему не хочешь тратить деньги Джона. Но ты мне не доверяла. Мы оба
скрывали что-то друг от друга и оба это чувствовали.
С таким выводом Мелани была полностью согласна.
- И вот еще что, - продолжал Люк. - Об этом напомнила мне мать. Я хотел
поговорить с тобой, но...
- Что бы это ни было, я не хочу ничего слышать, - устало сказала Мелани.
Больше объяснений она не выдержит. Ей становилось все труднее и труднее
сохранять спокойствие и не разрыдаться прямо при нем.
- Прошу тебя, уходи. Люк.
Голос ее звучал вяло и без всякого чувства. Он сделал шаг к ней, но она
съежилась, и он остановился, плотно сжав губы.
- Хорошо, Мелани, - сказал он. - Я уйду, но обещаю: я вернусь и тогда
заставлю тебя понять: что бы между нами ни произошло, наши жизни связаны. И
нас ждет хорошее будущее. Я не позволю себе повторить ошибку, которую
допустил с Джоном. Я не позволю простой ссоре, обиде, чем бы она ни
оправдывалась, встать между нами. Я люблю тебя, а таких слов я никому еще не
говорил. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была в моей жизни. Сейчас и на все
времена.
Когда он ушел, Мелани подумала: почему его прощальные слова прозвучали
скорее как угроза, нежели как обещание? Почему они звенят у нее в ушах
обреченно, как похоронный звон?
Она любит его. Этого она отрицать не может, но она больше не в состоянии
принимать всей душой и лелеять эту любовь.
Она не обладает душевными силами, которые позволили бы ей продолжать
отношения с человеком, в искренности чувств которого она не уверена. Как бы
она ни любила Люка, сколько бы он ни говорил, что любит ее, она не верит в
то, что у их любни есть будущее.
Позже, уже засыпая, она решила, что завтра утром первым делом поедет
выставлять дом на продажу. Только освободившись от этого бремени, она сможет
спокойно разговаривать с Люком.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Все, дело сделано. Дом передан в руки агента по недвижимости, который
надеялся довольно быстро найти покупателя, даже несмотря на установленные
ограничения.
В Натсфорде было много народу и много машин, но людей она хотела видеть
меньше всего. Неожиданно для себя Мелани поняла, что ей хочется побыть
одной, подальше от всех, в своем доме.
Не желая ложиться в постель, в которой она была с Люком, Мелани провела
ночь перед камином в гостиной, завернувшись в одеяло, и потому сейчас у нее
все болело и ей очень хотелось спать.
Подъехав к дому, она припарковала машину и вышла. С тех пор как Люк ушел
накануне вечером, она думала только о нем. Она пыталась убедить себя, что
этого делать нельзя, а в ушах все звучали слова Люка: "Я люблю тебя". И чем
больше она убеждала себя, что он ее обманул, тем громче звучали эти слова.
Она сделала несколько шагов к дому и тут услышала шум приближающейся
машины.
Мелани поспешила назад, к воротам, открыла их и даже вышла на дорогу.
Но это был не Люк, если только он не попросил на время "ВМW" у Дейвида
Хыоитсона. Машина мчалась по узенькой улочке. На пожар, что ли? - подумала
Мелани, отворачиваясь, чтобы закрыть ворота.
Позже она не могла точно сказать, что, собственно, произошло. Может, она
неосмотрительно ступила на дорогу, а может, Дейвид Хьюитсон неожиданно
